| Не избежали этих скорбей и праведные родители Варфоломеевы. Славный и именитый некогда боярин Кирилл, еще ранее этих событий, под старость, стал терпеть нужду. «Частые путешествия в Орду со своим князем, тяжкие дани и непосильные подарки ордынским вельможам, без чего никогда не обходились эти путешествия, жестокий голод, нередко опустошавший Ростовскую область, а больше всего, – говорит преподобный Епифаний, – великая рать или нашествие Туралыково в 1327 г., – все это вместе крайне неблагоприятно отозвалось на его состоянии и почти довело Кирилла до нищеты». Очень вероятно также, что своеволие московских наместников, которые распоряжались в Ростове как независимые государи, не пощадило и Кирилла, как ближнего боярина князей Ростовских, может быть, и он лишился тогда не только боярских почестей, но и всего своего достояния. Тяжело было Кириллу оставаться в Ростове, а может быть, и прямо приказано было от наместников московских удалиться из города, и потому он решил, лишь только откроется возможность, покинуть родную землю и перейти на службу к другому князю. Случай скоро представился. В 12 верстах от Троицкой Лавры, по направлению к Москве, есть село Городище или Городок, которое в древности носило имя Радонеж. В 1328 г., отправляясь в Орду, Великий Князь Иоанн Данилович (Калита) написал духовное завещание, в коем, между прочим, назначил «село Радонежское» в удел Великой Княгине Елене «с малыми детьми» нераздельно. Вскоре после того село это перешло в полную собственность младшего сына Иоаннова Андрея. «Великий Князь, по малолетству Андрея, поставил в Радонеже наместником Терентия Ртища, который, желая привлечь большее число поселенцев в этот, почти незаселенный тогда край, объявил именем князя разные льготы переселенцам. Лишь только это стало известно в Ростове, многие из его жителей, в надежде найти себе облегчение, потянулись в Радонеж». В числе таких переселенцев Епифаний называет Протасия Тысяцкого, Георгия, сына Протопопова с родом его, Иоанна и Феодора Тормасовых, их родственников Дюденю и Онисима (бывшего ростовского вельможу, а впоследствие – диакона и ученика Сергиева). В числе их переселился и блаженный Кирилл со всем своим семейством и водворился в Радонеже близ церкви Рождества Христова. |
| 1) Римский папа, с самого основания русской Церкви, старался поработить её своей власти и внести в неё плевелы своего учения. Для этого он не раз предлагал русским князьям и архипастырям соединиться в вероисповедание с Римом; но без успеха, потому что ни те, ни другие не хотели подчиниться ему, а иные ещё обличали его заблуждения 12 . Потом он вооружал на Россию шведов и лифляндских рыцарей, дабы их оружием покорить себе русских; но также безуспешно, потому что благоверные князья Александр Невский и Довмонт псковский мужественно отражали поборников панских 13 . Затем он надеялся достигнуть своей цели тогда, как по тайному влиянию его сделался русским митрополитом грек Исидор, который воспитан был у латинян и согласился на флорентинском соборе соединить русскую Церковь с римскою; но когда сей отступник от православия возвратился в Москву: то русские епископы отвергли определение помянутого собора, а великий князь Василий Васильевич тёмный заключил Исидора под стражу и, может быть, поступил бы с ним ещё хуже, если бы он не убежали из России 14 . После того папа употреблял разные средства подчинить себе нашу Церковь : устроил брак в. князя Иоанна Васильевича III с греческою царевною Софиею, полагая, что она склонит супруга своего принять унию, в которой сама была воспитана в Риме; обещал сыну его Василию Иоанновичу царский сан, а русскому митрополиту патриаршеское достоинство, если они соединятся с римскою Церковью; помогал царю Иоанну Васильевичу грозному заключить мир с польским королём Баторием в той надежде, что он в благодарность за такое одолжение согласится на унию с Римом; но всё это не имело успеха, благодаря непреоборимой твердости в православии русских государей н архипастырей 15 . Наконец папа, через верных слуг своих иезуитов и поляков, возвёл на русской престол самозванца, под именем убиенного Дмитрия царевича, предварительно обязав его обратить всю Россию в латинство 16 ; а когда этот самозванец был убит, не исполнив сего обязательства: то те же папские слуги возвели было на царство русское польского королевича Владислава с тем намерением, чтобы чрез него ввести в Россию унию и подчинить нашу Церковь папе. Но против этого сильно восстали мужественный патриарх Гермоген и другие иерархи русские, а также св. обитель преподобного Сергия. Они рассылали по России грамоты, убедительно призывая всех к защите веры и отечества, и, при помощи Божией, успели охранить эту русскую святыню от посягательства папы и его клевретов: поляки были изгнаны из России и на царский престол её возведен был юный князь Михаил Фёдорович Романов, родоначальник ныне царствующей у нас фамилии; а вместе с ним водворились в нашем отечестве тишина и безопасность для православной Церкви 17 . |
| Подробный анализ церковно-политической ситуации в Прибалтике в XIII веке дан в монографии Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II " Православие в Эстонии " , опубликованной Церковно-научным центром " Православная энциклопедия " на сайте " Седмица.Ру " . В 1242 году святой благоверный князь Александр Невский остановил первую волну католического нашествия на Православную Русь, одержав блестящие победы на Неве и Чудском озере. В 1250 году литовский князь Миндовг принял крещение от орденского пресвитера Христиана и через год получил от папы королевскую корону. В 1260 году король Миндовг возглавил борьбу литовцев с крестоносцами, отрекшись от " католической язвы " и перебив католиков, бывших при его дворе. В 1263 году Миндовг пал жертвой заговора. Достоверных подробных сведений о том, что происходило в Литве в начале 1260-х годов очень мало. В 1266 году один из литовских князей - Довмонт (Даумантас) Нальшанский - переселился в Псков со всем своим родом и принял Православие с именем Тимофей. Русские, видя намерение Довмонта посвятить свою жизнь борьбе с Тевтонским орденом, избрали его Псковским князем. На подвиг защиты Православной Церкви князя Довмонта вдохновляла и его супруга княгиня Мария, внучка Александра Невского. В 1267 году датчане, укрепившиеся в Северной Эстонии, начали военные действия против Руси. Стремясь заманить православное воинство в ловушку, немецкие епископы и рыцари поклялись на кресте не участвовать в войне на стороне датчан. Псковская летопись так говорит об этом: " Прислаша немцы послы свои с лестью глаголюще: " Мы с вами мирны, перемогайтесь с колыванцы и с раковорци, а мы им не помогаем и в том крест целуем " . И на том крест целоваше пискупи и Божии дворяне " . Воюя с датчанами, объединенные русские войска Новгорода, Пскова, Переславля-Залесского, Владимира, Суздаля, Смоленска и Полоцка 18 февраля 1268 года подошли к Раковору (Раквере, Везенбергу). Здесь, к изумлению русских, их ждали нарушившие клятву тевтонские рыцари и их союзники. |
| Прошло несколько лет после этого события, и на месте явления этой иконы Богоматери возникла обитель, обращенная впоследствии в приходскую церковь. Точный список с этой иконы имеется в селе Новоспасское Дмитровского уезда Московской губернии. 24 сентября Мирожская икона В Псковской области, при устье реки Мирожи, находится Спасский мужской Мирожский монастырь, основанный в 1156 году. В нем и хранится Мирожская чудотворная икона Божией Матери. Явление ее произошло в 1198 году. В 1567 году во время сильного морового поветрия икона прославилась многочисленными чудесными знамениями: из очес ее изливались слезы, и болящие получали исцеление. Особенно много исцелений совершилось в городе Пскове, когда туда, по случаю моровой язвы, была приносима св. Мирожская икона Богоматери. С тех пор в память многочисленных благодеяний Богоматери, явленных через Ее образ, по благословению преосвященного Пимена, архиепископа Новгородского и Псковского, празднование в честь Мирожской иконы было установлено 24 сентября. На этой иконе Богоматерь изображена во весь рост стоящей с воздетыми руками. По правую руку от Нее в молитвенном положении изображен св. благоверный псковский князь Довмонт, в иночестве Тимофей; с левой стороны в молитвенном положении изображена супруга Довмонта благоверная княгиня Мария Дмитриевна. Не без основания предполагают, что эти изображения князя и супруги его прибавлены на иконе впоследствии, так как икона явилась в 1198 г., а князь скончался в 1299 году. Миртидийская икона Миртидийская или Миртовая икона Божией Матери явилась на острове Кипре или Чираго; поэтому она называется еще «Чиригиотисса». Исторических сведений об этой иконе не имеется. 25 сентября Явление Божией Матери преподобному Сергию Радонежскому Однажды великий угодник Божий преподобный Сергий Радонежский в ночь с пятницы на субботу стоял на молитве в своей келье и пел акафист Пресвятой Богоматери. Взирая с благоговейным умилением на Ее образ, он умолял Ее ходатайствовать перед Сыном Ее и Богом, да призрит Он милостивым оком на новооснованную обитель. |
| Миссионеры из Корсуня поселились в Черной слободе города Красного, на горе, которая получила название Корсацкой. Вместе с иконой Святителя Николая Евстафием была доставлена небольшая библиотека славянских и греческих книг. В августе 1225 г. в Остроге города Красного была заложена деревянная церковь во имя Святителя Николая Чудотворца для помещения в ней доставленной из Корсуня святыни. Со временем здесь был создан скрипторий, где переписывались старые книги и изготовлялись новые. Предположительно в начале 1231 г. состоялось бракосочетание князя Феодора Юрьевича с греческой царевной Евпраксией, и в этом же году в княжеской семье родился сын Иоанн: «Спустя немного лет князь Федор Юрьевич сочетался браком, взяв супругу из царского рода именем Евпраксию. И вскоре и сына родила именем Ивана Постника». Трагична была судьба семьи князя Феодора... В двенадцатый год после перенесения Чудотворной иконы из Корсуня, в 1237 году, полчища Батыя вторглись в южные земли Рязанского княжества и расположились на реке Воронеж. Рязанский князь Юрий Ингваревич направил в ставку Батыя посольство рязанских князей во главе со своим сыном Феодором Юрьевичем «с дарами и мольбами великими, чтобы хан не ходил войной на Рязанскую землю». Батый принял дары, но начал требовать к себе на ложе княжеских дочерей и сестер. Суждено было князю Феодору стать жертвой зависти и предательства одного из рязанских вельмож, который донес хану, что у князя Феодора необыкновенной красоты жена Евпраксия. Хан потребовал от князя: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей». Оскорбленный князь решительно ответил отказом: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь». Безбожный Батый разъярился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело – бросить на растерзание зверям и птицам. Были убиты и другие князья и многие лучшие воины. Лишь один из приближенных князя Федора Юрьевича, по имени Апоница, укрылся и горько плакал над телом честного своего господина. И увидев, что никто его не охраняет, взял тело преславного князя и тайно схоронил его. И поспешил к благоверной княгине Евпраксии и рассказал ей, как нечестный царь Батый убил князя Федора Юрьевича. |
| Дорож поспешил к Георгию, чтобы предупредить того о близости татар, которые обошли с другой стороны. С одной стороны шёл Бурундай, с другой стороны от Ярославля двигался Батый. Великий князь велел полководцам с дружинами готовиться к встрече с неприятелем. На поле брани с Георгием были его племянники – князья ростовские с их дружинами и брат Святослав, но не было с ним брата Ярослава с переяславцами. Войска Георгия ещё не вполне были готовы к бою, как уже явились свирепые враги. Полки сошлись, и началась кровопролитная битва. Перед неприятелем многочисленным и остервенелым русские дружины при всём мужестве не устояли... Князь Георгий был убит, и с ним пало великое множество воинов дружины его. Это произошло 4 марта 1238 г. А через некоторое время после битвы ростовский епископ Кирилл возвращался с Белозерской стороны, куда ранее благоразумно удалился он от татар. Его путь лежал через поле брани. Среди павших воинов он по одеждам узнал обезглавленное тело великого князя. С благоговением он взял его и перенёс в Ростов. Через некоторое время была найдена и честная глава Георгия, которая была приложена к телу. Тогда при великом плаче всего народа было совершено надгробное служение, после чего тело было погребено в соборном храме. (Князь Георгий, любя святую веру, горячо любил и православную Русскую землю, за что еще при жизни был почтен от благодарных современников титулом «отца и государя»). Как отмечал современник, «не бе слышати пенья в плачи, и велици вопли, плака бо ся весь град Володимерь по нем». А год спустя, в 1239 г., тело святого Георгия было торжественно перенесено из Ростова во Владимир братом его Ярославом и положено в Успенской соборной церкви «по обещанию, в честь и славу великому князю Георгию мученику, владимирскому чудотворцу». Тогда же и произошло первое чудо от святых мощей: глава князя как бы «прильнула» к святому телу так, что и следа не было от сечения на шее его. Правая рука поднята была, как бы у живого. В «Книге Степенной царского родословия» об этом написано так: «Святая глава его (князя) тако совокупно прильпе к честному телеси его, яко ни следа видети отсечения на выи его, но вся составы целы и неразлучьны... Еще же и рука его десная выспрь бяше воздеяна видети, еюже, яко жив, показуя подвиг своего совершение». (Достоверность этого сообщения подтвердило и вскрытие мощей князя Георгия, которое состоялось в февраля 1919 г. Очевидец вскрытия мощей сообщил: «У великого князя Георгия, убитого в бою с татарами, ... в котором ему была прочь отсечена голова, последняя оказалась приросшей к телу, но так, что можно было заметить, что она раньше была отсечена, так что и шейные позвонки были смещены и срослись неправильно»). |
| И пошел в церковь Успения Пресвятой Владычицы Богородицы, и плакал много перед образом Пречистой, и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславовне и принял благословение от епископа и всех священнослужителей. И пошел против нечестного царя Батыя, и встретили его около границ рязанских, и напали на него, и стали биться с ним крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевских пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьется крепко и мужественно, и испугался. Но против гнева Божия кто постоит?! Батыевы же силы велики были и непреоборимы; один рязанец бился с тысячей, а два – с десятью тысячами». «Когда же увидел князь Батый Олега Ингваревича, красивого и храброго, изнемогающего от тяжких ран, то хотел уврачевать его от ран и к своей вере склонить. Но князь Олег Ингваревич стал укорять царя Батыя, назвал его безбожным и врагом христианства. Батый повелел тотчас князя Олега ножами рассечь на части. И принял князь венец страдания от всемилостивого Бога и испил чашу смертную вместе со всею своею братьею. И стал воевать царь Батый Рязанскую землю и пошел ко граду Рязани. Он осадил град, и пять дней была битва. «И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов и ран изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие со стенобитными орудиями, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в 21 день. И пришли в церковь соборную Пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали – во святой церкви пожгли, а иные многие от оружия пали. И во граде многих людей, и жен, и детей мечами посекли, а других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников рязанских князей – князей киевских и черниговских – захватили. А храмы Божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось во граде ни одного живого: все равно умерли и едину чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего – ни отца ни матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши... |
| Анна испила горькую чашу клеветы, унижений и злобы татарской, став утешительницей народа в его горести и бедах. По кончине мужа скорби ее умножились, и, казалось, их невозможно пережить, не предавшись отчаянию. Однако она переносила невзгоды со смирением и покорностью воле Божией, была спокойна и не отчаивалась. В 1325 г. старший сын ее, великий князь Тверской Димитрий (прозванный в народе Димитрий Грозные Очи), встретил в Орде Московского князя Юрия – виновника смерти отца и многих бед народа его княжества, не сдержался и убил его. Татарский хан Узбек, в свою очередь, поиздевавшись над Димитрием, как ранее над его отцом, казнил молодого князя. А год спустя пришла новая беда: в Тверь прибыл с войском татарский посол Шевкал, двоюродный брат хана Узбека. Расположился он в княжеских хоромах, а княгине Анне с сыновьями и их семьями пришлось поселиться где-то в городе. Начались притеснения, грабежи, народ не выдержал, и за сто лет накопившиеся в народной душе ненависть, возмущение и отвращение к татарам выплеснулись наружу... Кровавым потоком затопило город. Целый день шла битва, к вечеру тверитяне все же одолели татар. Шевкал со свитой и остатками войска был сожжен заживо в княжеских хоромах. К утру на всей тверской земле не осталось в живых ни одного татарина. Для княжеской семьи оставалось одно – бежать. Князь Александр, получивший в 1326 г. великое княжение, бежал сначала в Новгород, а затем дальше – во Псков. Анна с сыновьями Константином и Василием скрывались неизвестно где. Той же осенью на Тверь двинулась огромная татарская рать в 50 000 воинов, московский князь Иван Калита и другие князья со своими полками. Вся тверская земля была опустошена огнем и мечом, жители истреблены или угнаны в плен. Такого погрома тверское княжество не испытывало никогда: ни до, ни после. Год спустя, в 1327 г. князья Константин и Василий вместе с матерью вернулись в Тверь: «И седоша в Твери в велицей нищете и убожестве, понеже вся земля тверская пуста и все бывше лесы и пустыни непроходимые, крамолы ради и лукавства и насилия татарского; и начата помалу собирать люди и утешать от великия скорби и печали и во святых церквах и монастырех паки начинашеся пение и служба божественная». |
| Вскоре же вновь пошел с воинами новгородскими и псковскими на язычников-литовцев и долго воевал с ними. Тогда же и Герденя, князя помянутого, убил и возвратился к себе здоров со всем войском своим. Прошло немного времени, и князья русские: Святослав Ярославович и Дмитрий, сын великого князя Александра Невского, и еще четыре князя, – соединились в великом Новгороде; с ними же был и этот благородный князь Тимофей с войском своим, потому что подобает благочестивым князьям помогать друг другу в войне с врагами, чтобы люди во владениях их в тишине и благоденствии жили. Соединившись же, благородные князья с множеством воинов пошли к городу в немецкой земле, называемому Ракобор. Дойдя января в 23 день до войска немецкого и мужественно вскричав, все множество их напало на язычников и, с помощью Божией, изничтожили их всех острием меча. Такое было множество язычников, что на семь верст не было нагой земли, где бы конь ступил, всюду трупы немцев лежали, потому что соединилась в войске вся земля их. Пробыли же князья на трупах мертвых три дня и возвратились в великий Новгород. Благородный же князь Довмонт остался с воинами своими, и перешли горы непроходимые, называемые Вируян, и всех живших там разогнал и поразил рукою крепкою, и все богатство и сокровища у них отобрал. Одновременно и жилища демонов, то есть кумирницы, разорил, божественною ревностью разжигаем, сонмы идолослужителей, словно стада, разогнал до самого моря и в плен взял; также все Поморье захватил в плен. И возвратился к городу Пскову со множеством пленных. Когда же прошла зима и просияло лето, вновь пришли язычники-немцы с тяжелой силой на богохранимый город Псков в неделю всех святых, но ничего не смогли: только разбиты были мужеством блаженного князя Тимофея, оставшиеся же бежали, ужасом одержимы. И вскоре слава о храбрости Довмонта разошлась в народах. Когда же прошло два года после упомянутой победы над поморянами, вновь собрался остаток язычников-латинов и, придя тайно, взяли несколько сел псковских и жителей их убивали острием меча. Благородный же князь Тимофей, узнав об этом, не стерпел обиды от язычников. Что же, если бы и испугался чернейших воронов? Но даже начала страха не допустил, взял слуг своих и еще некоторых из горожан и вооружил их всех. Было же всего мужей около шестидесяти, и вышел с ними на пяти кораблях «и настиг врагов на реке, называемой Мираповна. |
| И затем вновь воззвала, говоря: «Где избранники Божий, которые в храме Святой Троицы лежат?» И вскоре предстали здесь благоверный великий князь Владимир Киевский, и благоверный князь Гавриил-Всеволод чудотворец, и благочестивый князь Тимофей-Довмонт. И за ними стал поодаль, в полусажени, блаженный Николай, Христа ради юродивый, который пророческим даром украшен был от Бога. И они все вместе со страхом поклонились царице, всех их Владычице. Она же подняла очи Свои на город и как бы с гневом сказала так: «О злые люди города этого, прогневали вы Сына моего, осодомили город этот скверными своими делами. И теперь, когда пришла к вам нужда и беда великая, вы Сына Моего, Господа Бога, и меня почти не знаете». Слыша же это, преподобный игумен Корнилий и блаженный Николай юродивый, вновь прослезились и отвечали ей, говоря: «Госпожа Пресвятая владычица Богородица, есть грех этот и люди согрешают». Потом же преподобный Антоний со святителем Нифонтом и благоверными великими князьями также заплакал, умоляя ее просить Сына своего Христа, Бога нашего, чтобы избавил город от этой предстоящей беды. Она же вновь открыла непорочные Свои уста и позвала из кельи помянутого Дорофея, который Ее явлению свидетелем был. И оказался муж тот прямо у той стены, где стояла в сиянии непорочная Матерь Божия, и слышал, как Она говорит ему: «Старец, быстро иди к боголюбивым воеводам города этого и к игумену печерскому и скажи им, чтобы усердно молили Господа Бога за город и принесли бы образ Мой древний Печерский и хоругвь на стену, где Я стою». И потом сказал: «Да поставят две пушки – одну на стене этой, вторую же внизу стены, и да бьют из них непрестанно по шатрам королевским». И указывала на них драгоценной Своею рукою. И вновь говорила ему: «Засвидетельствуй же всем людям, чтобы оплакивали грехи свои, молясь усердно со слезами Богу. Буду же и Я готова молить Бога, и когда Сын мой и Бог услышит молитву и слезы рабов Своих, тогда этому королю помутит ум и сделает его как бы сумасшедшим». И, сказав это, невидима стала вместе со святыми. |
|
|
