| «Ты хочешь бежать к Половцам, – говорили они: – но варвары не спасут твоей области: мы будем жертвою врагов. Пожалей о народе и смирися. Знаем человеколюбие Ярополково: он не радуется кровопролитию и гибели Россиян». Черниговцы не обманулись: Великий Князь, тронутый молением Всеволода, явил редкий пример великодушия или слабости: заключив мир, утвержденный с обеих сторон клятвою и дарами, возвратился в Киев и скончался Февраля 1139 г.]. Сей Князь, подобно Мономаху, любил добродетель, как уверяют Летописцы; но он не знал, в чем состоит добродетель Государя. С его времени началась та непримиримая вражда между потомками Олега Святославича и Мономаха, которая в течение целого века была главным несчастием России: ибо первые не хотели довольствоваться своею наследственною областию и не могли, завидуя вторым, спокойно видеть их на престоле Великокняжеском. Вместе с другими Россиянами находилась под Черниговом, в Ярополковом стане, и вспомогательная дружина Галицкая: так с сего времени называется в летописях юго-западная область России, где сын Володарев, честолюбивый Владимирко, господствуя вместе с братьями, перенес свою особенную столицу на берег Днестра, в Галич, и прославился мужеством. Он не мог забыть коварного злодеяния Ляхов, столь бесчестно пленивших Володаря, и мстил им при всяком случае. Какой-то знатный Венгерец, Болеславов Вельможа, начальник города Вислицы, изменив Государю, тайно звал Галицкого Князя в ее богатую область. Владимирко без сопротивления завладел оною и сдержал данное Венгерцу слово: осыпал его золотом, ласкою, почестями; но, гнушаясь злодеянием, велел тогда же ослепить сего изменника и сделать евнухом. «Изверги не должны иметь детей, им подобных», – сказал Владимирко, хотев таким образом согласить природную ненависть к Полякам с любовию к добродетели. Он удовольствовался взятою добычею и не мог удержать за собою Вислицы. Польские Летописцы говорят, что Болеслав старался отмстить ему таким же грабежом в Галицкой области: свирепствовал огнем и мечом, плавал в крови невинных земледельцев, пастырей, жен, и возвратился с честию. |
| Но как знать: пиши Мономах столетием позже, не оказалось бы у него дело сложнее? А гримасы были и здесь, в быту княжого рода. Только одна была устранена в нем с появлением церкви довольно быстро и на довольно продолжительное время. Это – прямое убийство как условие овладения чужим столом и лишней властью. Святополк, убивший братьев Бориса и Глеба, один только пока и прослыл «окаянным». Прославление их памяти, как и торжественное перепогребение и крещение «костей» Ярополка и Олега Святославичей в Киеве, надолго осудили этот прием борьбы 191 . Это не значит, что состоялась «отмена мести» или что месть отмерла в княжом быту. Слова «мстить», «месть» не сходят в дальнейшем с языка при описании княжих раздоров: пожары, разорение, грабеж, плен, избиение и тому подобные бедствия постигают население и территорию князя, которому «мстят». Если сам он при этом не бежал и пойман, его не убивают. Его можно обезвредить, искалечить, даже заморить, но не убить. Последнее простительно только в открытом бою. Галичский эпизод 1211 года не в счет: три князя были захвачены уграми, и галичане «молили» угров «да быша и повесили мьсти ради», но, во-первых, угров пришлось «убеждать» «великими дарми», а во-вторых, князья «предани быша на повешение» по требованию галичан; это не княжеское дело 192 . Исключение – избиение шести рязанских князей с их боярами Глебом Рязанским в 1217 году. Над Рязанской землей скопилось к этому моменту целых девять князей, за исключением одного (Ингваря), все в зрелом возрасте, а под боком в Суздалыцине при Всеволоде Большое Гнездо образовался властный центр, грозивший поглотить Рязанщину. На очередном съезде братьев для «поряда» (пересмотра внутренних владельческих отношений в княжеской семье) у рязанского Глеба в шатре во время веселого пьяного пира все гости были перебиты с помощью служивших у Глеба половцев. Суздальская летопись резко осудила это как рецидив святополковщины 193 . Мы не знаем подлинной политической подкладки этого дела, но за ним была двухсотлетняя практика феодального раздробления, грозившего обратить Рязанщину в совершенное крошево. |
| Вопреки другому расхожему мнению, Владимир был не младшим сыном Святослава, а ровесником Ярослава. Его мать, «вещая дева» Малуша, стала христианкой вместе с великой княгиней Ольгой в Царьграде, но сохранила в себе таинственный сумрак языческих древлянских лесов. Сохранились глухие свидетельства о ее прорицательском даре. Может быть тем и полюбилась она суровому воину Святославу, который, против воли матери, сошелся с нею. Хотел или не хотел Святослав сделать Малушу своей законной женой, волей или неволей она уступила князю – остается невыясненным. Считается, что княгиня Ольга хотела женить великого князя Святослава на ровне – княжне или принцессе, а возможно, предполагала вступить в династические отношения и с византийским двором. Но и Малуша была не из простых, тоже дочь, хоть и зависимого, но князя. Скорее всего, Ольга противилась тому, чтобы, во-первых, названная сестра Святослава, взятая Ольгой не в услужение, а на воспитание, вступала в отношения, весьма напоминающие инцест, во-вторых, чтобы христианка опускалась до противозаконного сожительства, в-третьих, чтобы дочь, хоть и не виновная, убийцы отца стала женой сына (к тому же, тут имело место двойное убийство: Мал распорядился убить Игоря, а Ольга – Мала). Разгневанная непослушанием сына, Ольга отправила Малушу на свою родину, на Псковщину, в селение неподалеку от Выбут. Там и родился мальчик, названный славянским языческим именем Володимир – владеющий миром. Воспитание его было поручено брату Малуши Добрыне, который зарекомендовал себя храбрым и умелым воином, обладавшим, помимо всего прочего, незаурядным умом. Он стал хорошим помощником своему племяннику в делах военного и государственного управления и не случайно остался в народной памяти былинным богатырем. После гибели Святослава киевским князем остался его сын Ярополк, и поначалу казалось, что Русь продолжит свое восхождение к силе и славе. Но все обернулось по-другому. Вскоре появились грозные признаки распада государства. И снова противниками Киева выступили древляне. Они сплотились вокруг тринадцатилетнего и потому несамостоятельного еще Олега Святославича и не захотели подчиняться Ярополку. |
| Отметим здесь, что инициатором княжеской междоусобицы был не Владимир, а сам Ярополк, который решил отобрать волости (владения) у двух своих младших братьев: Олега и Владимира, нарушив тем самым волю своего отца Святослава. В результате похода Ярополка на волость Олега (Деревскую землю), Олег погиб. Владимир имел все основания считать, что в случае победы Ярополка, такая же судьба ждала бы и его самого. Кроме того, рядом учёных обоснована точка зрения, согласно которой известия о жене Ярополка являются поздними вставками, сделанными позднейшим редактором летописи с целью дискредитации Святополка Окаянного (в частности, указывалось на возможную параллель с антихристом, который, по «Откровению» Мефодия Патарского, должен родиться от монахини). Рогнеда пытается убить спящего Владимира. Иллюстрация из летописи. 5. «Примерно по такому же принципу князь формировал и свои «похотные дворы». Туда силой и побоями сгонялись «жены и девицы» с окрестных городков и сел. По подсчетам летописцев, только в Вышгороде, Белгороде и Берестове, в сексуальном рабстве у крестителя единовременно содержалось не менее 800 лиц женского пола. Разумеется, в «похотных дворах» Владимир имел возможность насиловать чужих жен и дочерей вдумчиво и почти «без всякой помехи», так как униженные и избитые мужья и отцы рыдали «за тыном», т. е. за оградой». «Похотных дворов» Владимира источники не знают, но это частности. Действительно, в летописи сообщается о гаремах Владимира именно в тех местах, которые указывает А. Невзоров. Выше говорилось о том, что количество наложниц и сам летописный рассказ о гаремах Владимира мог быть смоделирован по библейскому образцу. Тем не менее, женолюбие и распутство Владимира (с христианской точки зрения) до его крещения подтверждается и независимым от летописи источником – немецкой латиноязычной хроникой Титмара Мерзебургского, который был современником Владимира Святославича. Титмар пишет о склонности Владимира к блуду и иллюстрирует эту характеристику подробностями, которые вполне могли быть использованы А. Невзоровым, если бы он знал этот источник. Однако, что ещё более существенно для нашей темы, тот же Титмар – весьма прохладно относившийся к Владимиру – признаёт, что впоследствии Владимир «смыл пятно содеянного греха». А чтобы покаяние сопровождалось делами, он усердно творил «щедрые милости». Это независимое свидетельство подтверждает летописную традицию о покаянии Владимира после принятия христианства и перемене им образа мысли и жизни. |
| Только авторитет самого доблестного воина среди внуков Ярослава Мудрого мог преодолеть инерцию мышления подавляющего большинства военной аристократии и среди них самого великого князя Святополка Изяславича. Для решения этого архиважного вопроса в обстановке максимальной секретности правители Киева и Переяславля в марте 1103 г. удалились в Долобск - княжескую охотничью ставку на левой, луговой стороне Днепра, отрезанную от столицы разливом. Источники ярко, почти с протокольной точностью повествуют о том, как на совещании, проходившем в охотничьем шатре, Владимиру Всеволодовичу пришлось использовать все свое красноречие, чтобы убедить Святополка Киевского и его дружину в правильности избранного замысла[ 2 ]. Аргументация Мономаха оказалась безупречной, и вскоре войско семи сильнейших русских князей выступило в поход. Помимо Святополка и Владимира, которые наверняка вели все наличные силы киевщины и переяславщины, упомянут Давыд Святославич, располагавший лишь половиной черниговских сил (его брат Олег отказался участвовать). Обращает на себя внимание участие полоцкого князя Давыда Всеславича. Кроме них участие в походе приняли племянник Святополка Вячеслав Ярополчич, княживший в это время в Турово-Пинской земле и внук Игоря Ярославича Мстислав, который, возможно, в это время правил в Смоленске или Владимире Волынском. Упомянут также Ярополк Владимирович, второй сын Мономаха, как, вероятно, уже имевший самостоятельную дружину. В поход выступили как на конях, по берегу Днепра, так и в лодьях (пехота), спустившись ниже порогов, до Хортицы. Уже 4 апреля 1103 года на р.Сутине (Молочная), в четырех переходах от места высадки, русские нанесли половцам неслыханное поражение. Исход битвы в значительной мере был предрешен успешными действиями русской " сторожи " - древнего аналога головной походной заставы. Ей удалось " устеречь " вражескую разведку во главе с самым храбрым и опытным из половецких вождей Алтунопой и истребить ее целиком. В результате " ослепления " противника гигантские массы половцев, двигавшиеся огромным фронтом, как казалось русским, подобно лесу ( " акь борове " ), к моменту столкновения оказались застигнуты врасплох, не перестроившись своевременно в боевой порядок, и побежали вспять еще до столкновения. |
| Скачать epub pdf 50. Василько (Василий) Ростиславич, князь теребовльский сын Ростислава Владимировича, князя тмутараканского, от брака (как сообщает свод летописей Татищева) с королевной венгерской, неизвестной по имени. Родился, надо полагать, на Волыни, где проживал изгоем (безместным князем) его отец, около 1062 г.; по смерти отца в Тмутаракани изгнан оттуда вместе со старшими братьями, Рюриком и Володарем, в 1066 г.; снова водворился там с братьями в 1080 г., и, вторично изгнанный с ними же Олегом Святославичем, князем черниговским (см. 154), один пустошил польскую область Подолию в 1081 г.; участвовал в захвате братьями г. Владимира-Волынского, откуда Ростиславичи немедленно выгнаны Владимиром Мономахом (см. 53) в 1084 г.; получил от великого князя Всеволода I Ярославича в удел город Теребовль (ныне местечко Трембовль в Галиции, на р. Серете) около 1085 г.; подозревался с братьями в убийстве Ярополка Изяславича, князя владимиро-волынского, в 1086 г., но спас Русь от половцев, которых уговорил воевать с ним Польшу в 1092 г.; наследовал после брата своего Рюрика г. Перемышль (червенский) в 1094 г.; был на Любечском съезде русских князей, после которого, вероломно выданный великим князем Святополком II, ослеплен князем Давидом Игоревичем влади-миро-волынским (см. 65) в Звенигороде-Волынском (по Карамзину – в Белгороде) 4 ноября 1097 г., и, освобожденный из заключения во Владимире весной, разорял с братьями владения Давида летом же 1098 г.; разбил великого князя Святополка II на Волыни в 1099 г.; несмотря на требование князей идти жить у брата Володаря в Перемышле, остался князем теребовльским в 1101 г.; связанный договором с Болеславом III, королем польским, находился в польско-венгерском войске, осаждавшем Владимир-Волынский, в 1123 г. Умер у себя на Теребовле в 1124 г. Там, вероятно, погребено и тело его. Оставил от брака с неизвестной сыновей Ивана и Григория. Читать далее Источник: Алфавитно-справочный перечень государей русских и замечательнейших особ их крови/сост. М.Д. Хмыровым. - Санкт-Петербург : [б. и.], 1993. - 165, с., ил. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Византийский временник - BYZANTINA XPONIKA/Ин-т всеобщ. истории РАН. Отв. ред. Г.Г. Литаврин. – М.: Наука, 2006. – Т. 64 (89). - 334 с. 19 сентября 2006 г. 11:20 Очередной том ежегодника тематически и хронологически отражает широкий спектр проблематики современного византиноведения. Он открывается статьей, посвященной доселе не исследованным проблемам истории Трапезундской империи. Важное место в книге занимает социально-политическая история. Традиционно большое внимание уделяется связям Византии с сопредельными странами, в том числе Древней Русью. Интересны статьи, посвященные истории византийской литературы, к частности методу работы византийского хрониста Зонары. Публикация «Апостольской сирены» Симеона Метафраста делает этот источник доступным широкому кругу византинистов. Как всегда, в томе представлена и искусствоведческая тематика. Ежегодник представляет интерес для специалистов-византиноведов и широкого круга читателей, интересующихся историей Византии и ее многовековыми связями с окружающим миром. Содержание номера. Статьи С.П. Карпов (Москва) Социальная борьба в Трапезундской империи: от династических смут - к гражданской войне Е.В. Сильвестрова (Москва) Новелла III Юстиниана и юридическая природа прав церкви Константинополя на ее имущество в начале VI в. н.э В.В. Серов (Барнаул) К проблеме формирования столичного статуса Константинополя X. Дукакис (Афины) Land Possession and Rural Economy in the Byzantine Egypt in two Lives of Saints (4th Century) A.B. Назаренко (Москва) Был ли крещен киевский князь Ярополк Святославич, или кое-что об " исторической реальности " Н.Ф. Котляр (Киев) Стратегия обороны галицкими и волынскими князьями государственных рубежей в XII в. Д.В. Каштанов (Москва) Русь и Фессалоника в XII-XIII веках: люди, идеи, пути С.И. Лучицкая (Москва) Четвертый крестовый поход глазами русского современника А.С. Слуцкий (Санкт-Петербург) Византийские литургические чины " Соединения Даров " и " Теплоты " . Ранние славянские версии М.В. Кривов (Солнечногорск) |
| 1136 Станислав – Станислав Добрый Тудкович (Тукович), в 1136 г. находился в числе киевских бояр, которые были убиты в результате княжеских распрей. Тогда он служил великому киевскому князю Ярополку Владимировичу, сыну Владимира Мономаха . Β 1113 г. Станислав являлся переяславским тысяцким. Он был сыном Тукы, княжого мужа Изяслава, а позднее Всеволода Ярославичей, брата Чудина, который участвовал в законодательной деятельности Ярославичей. 1138 Мирослав – сведений ο нем нет. Это имя было широко распространено на Руси. Поэтому его идентификация с одним из бояр Мирославов, упоминаемых в 30–40-е годы XII в., была бы мало обоснованной. 1139 Иванко Чудинович – сын Чудина, киевского боярина и княжого мужа Изяслава Ярославича (см. коммент. κ с. 492), двоюродный брат переяславского тысяцкого Станислава Доброго Тудковича. Поскольку в ПП он назван княжим мужем Олега Святославича, можно предположить, что его отец Чудин остался в Киеве после изгнания Изяслава и стал служить Святославу Ярославичу в его великое княжение, а его сын Иван продолжал эту службу у Олега Святославича. 1140 Олег – Олег Святославич (?–1115), сын Святослава Ярославича, князь владимиро-волынский, черниговский, тмутараканский, муромский. 1141 Устав... до третьяго рза... – Существенное значение для понимания нормативного состава и литературного содержания имеет определение статей Устава Владимира Мономаха ο резах. Объективный критерий в определении его нормативного состава заключается в композиции текста ПП. Устав Мономаха завершает предшествующий по времени комплекс норм ο резах-процентах, ст. 50–52, в качестве нового закона. Но весь этот комплекс норм при кодификации ПП неудачно расчленил целостный комплекс норм ο долговых операциях (ст. 47–49, 54:55). Поэтому верными представляются мнения ο принадлежности к Уставу, изданному в 1113 г., только ст. 53 и сомнение в принадлежности κ нему ст. 54, 55. (Свердлов М. Б. От Закона Русского κ Русской Правде. М., 1988. С. 128–136). 1142 Закуп – лично свободный сельский житель, владелец собственного хозяйства, который попадал в зависимость через купу (прежде всего деньги, видимо, под проценты). Купу он отрабатывал в хозяйстве господина при определенных формах внеэкономического принуждения. |
| Рикард (Ришар) II, герц, нормандский (996–1026) VII, 86, 86, 133–134, 133–134 Рикард (Ришар) III, герц, нормандский (1026–1027) VII, 86, 86 Рикард, венгерский доминиканец, автор записки о «Великой Венгрии» (1230-е гг.) 354 Рикард из Сан-Джермано, итальянский хронист (ум. в 1244 г.) 330 Рикберт, гр. хассегауский (рубеж X–XI вв.), дядя св. Бруно Кверфуртского 69 Рикдаг, мгр. майсенский (979/982–985) 66 Рикса, см. Рихеца (Рикса) Римберт, архиеп. гамбургско-бременский (865–888), автор «Жития св. Ансгара» 146 Рихар, аб. м-ря св. Маврикия в Магдебурге (954–968) 65, 65, 277 Рихенца, ж. чешского кн. Владислава I, д. гр. бергского Генриха (ум. в 1125 г.) VI, 263 Рихенца, ж. нортхаймского гр. Оттона 232 Рихенца, ж. ольденбургского гр. Эгильмара II 338 Рихеца (Рикса), ж. польского кор. Мешка II, д. лотарингского пгр. Эццона (ум. в 1063 г.) IV, 173 Рохинг, аб. Фульдского м-ря (сер. XI в.) 118 Рихлинта, ж. (нареченная?) швабского герц. Конрада, родственница германского имп. Оттона I (втор. пол. X в.) Ill, 189, 189 Рихлинта (?), ж. киевского кн. Ярополка Святославича, д. швабского герц. Конрада III, IXa Ришар, см. Рикард (Ришар) Роберт I, кор. французский (922–923) II, 374 Роберт II, кор. французский (996–1031) II Роберт, с. французского кор. Генриха I (ум. в 1060) II, 102 Роберт I, герц, нормандский (1027–1035) VII, 134, 134, 196 Роберт II, герц, капуанский (1127–1157, с перерывом) 244, 244, 247 Роберт II, гр. фландрский (1093–1111) 160, 160, 239 Роберт Гвискар, герц, апулийский и калабрийский (1059–1085) 365, 365 Роберт Храбрый, герц, западнофранкский (земель между Сеной и Луарой) (ум. в 866 г.) II, 238, 238 Рогер из Хельмарсхаузена, золотых дел мастер (см. также: Теофил Пресвитер) (ум. в 1125/52 г.) 193 Роджер I, великий гр. сицилийский (ум. в 1101 г.) V Роджер II, великий гр. сицилийский (1105–1154, с 1130 г. – кор.) 235, 235, 242, 242, 249, 349 Роджер из Ховдена, английский хронист (ум. в 1201/2 г.) 133 Родульф, см. Райнульф (Родульф) Роже, еп. шалонский (сер. XI в.) 100, 103–104 |
| Подавивши восстание и обложивши жителей, в качестве военной конструкции, тяжкою данью, Ольга лично, с сыном и дружиною, объехала всю древлянскую землю и везде установила уставы и уроки 16 . В чем именно заключалась эта реформа Ольги, ученые затрудняются отвечать категорически. С значительною вероятностью можно предположить лишь то, что Древляне с этого времени лишились своего родового князя, а вместе с тем и самоуправления; а в последствии при Святославе их область первая из русских областей получила удельного князя в лице Олега Святославича. После несчастного столкновения Олега с братом Ярополком, Древляне чувствовали себя настолько ослабленными, что не решились даже воспользоваться для восстановления своей независимости наступившею скоро после этого борьбой Ярополка с Владимиром, как это делали они раньше. – Кроме древлянской земли, Ольга произвела некоторые реформы и в новгородской области: там она установила по Мете погосты и дани, а по Лузе оброки и дани 17 . При тогдашнем отношении подчиненных областей к Киеву вопрос о дани, или, выражаясь нашим языком, податной вопрос, был вопросом первой и существенной важности. По мере того, как верховная правительственная власть стала ближе вникать в интересы подчиненных областей, в даннических отношениях должны были происходить перемены. Прежде или сам князь собирал дань, причем, как это видно из примера Игоря, брал с жителей столько, сколько находил нужным, не подчиняясь никакой норме, – или дань привозили в Киев местные князья и старшины. В первом случае при неумеренности князя и жадности сопровождавшей его дружины, он являлся своего рода грабителем области, и его появление всегда должно было производить гнетущее впечатление на жителей; во втором случае связь его с областью имела внешний, чисто случайный характер. Ольга в этом отношении производит существенную перемену: теперь князь, или его представитель, является в определенный пункт (погост), куда жители везут наложенные на них определенные оброки. Здесь же он лично мог производить суд и расправу и принимать, так сказать, апелляции на решение местных властей. |
|
|
