| Священная книга христиан – Библия, с первых же глав вводит читателя в тайну создания человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему ‹…› и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. [Быт. 1.26-27] «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» [Быт. 2.7]. Эти, известные каждому образованному европейцу с детства строки Священного Писания, казалось бы проводили непереходимую грань между человеком и всем прочим творением, которое никогда не называлось ни «образом» ни «подобием» Творца. Именно желая разрушить «религиозные предрассудки», французские просветители XVIII века настаивали на том, что человек произошел от обезьяны, вышел из животного мира. Научный, зоологический анализ этой возможности предложил в 1809 году в своем известном труде «Философия зоологии» французский ученый Жан Батист Ламарк . Ему принадлежит мысль, что при определенных природных обстоятельствах высшие обезьяны могли обрести способность ходить на двух конечностях, получить «человеческую» стопу и кисть руки, человекоподобное лицо вместо морды зверя. Когда «Философия зоологии» вышла в свет, Франция вела победоносные войны против старой христианской Европы. Но Европа победила революционную «безбожную» империю Наполеона. На континенте началась борьба с революционной заразой. Взгляды Ламарка подверглись осуждению коллег и Церкви. Однако свободомыслие исподволь разрасталось. И когда в 1856 году близ впадения реки Дюссель в Рейн в долине Неандер были обнаружены какие-то странные человеческие кости, ряд ученых объявили их останками человека вымершего типа. Так предположил первый исследователь скелета Иоганн Карл Фульротг, так считал и анатом Шаафгаузен, сделавший сообщение о находке весной 1857 года на съезде естествоиспытателей в Бонне. Но как совместить эту находку с верой, что Бог сотворил человека «по Своему образу и подобию»? Разве мог считаться такой «примитивный» древний человек «образом» Творца? Одни ученые радовались находке, видя в ней аргумент в пользу происхождения человека от обезьяны, а не «от Бога», другие были весьма смущены. |
| Так говорит Сын Божий, и Святые книги представляют нам ряд поучительных примеров этого. Соломон, Иосафат, Иов. “ Если ты … будешь слушать гласа Господа Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня, то Господь Бог твой поставит тебя выше всех народов земли ;. … Благословен ты в городе и благословен на поле” и проч. (Втор. 28:l.3). Такое благословение обещает Господь Бог народу, который крепко хранит веру, ищет прежде всего царствия Божия и точно исполняет Божьи заповеди. б) Он может надеяться на Божью защиту. Бог охраняет свой верный народ от гнетущих нужд, болезней, войн и поражений. Не свидетельствует ли история всех веков, от начала мира и доныне, что пока народы преданы вере в Бога, они освобождены от всеопустошающих бедствий? Вспомним историю израильского народа. Как чудесно Господь защищал и охранял его, пока он не уклонялся от веры! Между царством иудейским, оставшимся верным Богу, и между царством израильским, поклонявшимся идолам, возгорелась жестокая война. Несмотря на вдвое сильнейшего и храбрейшего неприятеля, царство иудейское победило, — почему? “ Потому что уповали на Господа ” (2 Пар. 13:18 ). Мудро говорил Ахиор Олоферну: испытай, прежде чем начнешь войну против Иудеев, согрешили ли они пред Богом. Если согрешили, то мы без труда покорим их. “ А если нет в этом народе беззакония ,” то мы не можем противиться им, потому что Бог их защитит их, и “ тогда мы для всей земли будем предметом поношения ” (Иудиф. 5:20–23 ). Так и случилось на самом деле. Олоферн был обезглавлен, ассириане поражены, и народ иудейский воспел песнь Богу за свое избавление. Если Бог так чудно охранял свой верный народ в Ветхом Завете, то не иначе Он поступает и в Новом Завете. 2. Напротив, как несчастен народ, если в нем оскудевает вера и благочестие? Соломон уклонился от истинного Бога и блеск его царства быстро затмился. “ За то, что так у тебя делается, и ты не сохранил завета Моего и уставов Моих, которые Я заповедал тебе ,” говорил Бог Соломону, “ Я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему ” (3 Цар. 11:11). Так поступает Бог с народами и государством, в которых падает вера и благочестие. Благо государств идет рука об руку с религией и страхом Божьим. Чем более благоговения к Богу, тем счастливее жизнь государства. Враги религии всегда оказываются поэтому и врагами государства; и те, которые замышляют потрясти государственную жизнь, нападают обыкновенно прежде всего против религии и веры, чтобы тем легче и скорее достигнуть своей цели. Попрание божественных законов имеет своим последствием пренебрежение к законам гражданским. История подтверждает это примерами прошедшего и настоящего времени. Что было причиной ужасного государственного переворота, известного под именем французской революции, как не безнравственность и упадок веры? |
| Такое сложное мировосприятие, конечно же, не могло не отразиться и на эстетике эпохи. Недаром она называется «эпохой барокко». Слово «барокко» означает: «причудливо, переусложнённо», даже «вычурно». Главным творческим принципом в искусстве барокко было мастерство – в средневековом понимании этого слова: предельная сложность и изощрённость и одновременно глубокая интеллектуальность, всесторонняя продуманность, гармоничность и законченность творчества, отображающего всю разносторонность и синтетичность жизни, о которой мы только что говорили. И вот таким мастером – и последним мастером в истории музыки – был Иоганн Себастьян Бах. В его время уже было очевидно, что эпоха последней европейской христоцентричности и всецелой церковности завершается. Вскоре после смерти композитора философия Канта и эпохи Просвещения и в особенности Великая французская революция полностью поменяли и парадигмы мысли, и весь уклад жизни… В силу этого Бах, особенно к концу своей жизни, уже сам становился архаичным с таким вот мировоззрением; он замыкался в себе и в своём творчестве и всё менее был понимаем своими современниками. А его запредельно сложное искусство воспринималось ими вот именно что уже как избыточное. Лишь отдельные знатоки отдавали должное непреходящему достоинству его творчества, особенно, в качестве образца, выделяя как раз баховские «Страсти» – что и отразилось в некрологе, о котором я говорил вначале. Итак, вернёмся к последованию «Страстей по Матфею». После вступительного хора, который мы с вами только что слушали, начинается евангельское повествование. Это речитатив, в котором участвуют Евангелист, Иисус и прочие действующие лица страстной истории, а также хор, исполняющий реплики первосвященников или толпы. Обычным для Баха в его произведениях было очень выразительное, безупречное с декламационной точки зрения, пропевание евангельского текста под выдержанные гармонии органа. Давайте послушаем, как это сделано в «Страстях по Иоанну». Вот первый речитатив. Евангелист поёт: «Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошёл Сам и ученики Его. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими. Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием. Иисус же, зная всё, что с Ним будет, вышел и сказал им» – и тут вступает Иисус: «кого ищете?» |
| Терновый венец Спасителя Материал из Азбука паломники Исторический экскурс [ править править код ] О возложении на Иисуса Христа венца из терна пишут три евангелиста: и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! (Мф. 27:29) и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него (Мк. 15:17) И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу (Ин. 19:2) Христос в терновом венце О том, когда сняли терновый венец, в канонических Евангелиях не написано. Некоторые художники рисуют Иисуса Христа на кресте с терновым венцом. До X века Терновый венец Христа, по церковному преданию, хранился в Иерусалиме, в Х веке был перенесен в Константинополь, в 1204 году Константинополь захватили крестоносцы и увезли святыню в Европу. В 1238 году король Людовик, святой Католической Церкви (1214-1270), торжественно встречал Терновый венец Господа за 40 км от Парижа. По свидетельству летописца, Людовик снял с себя все королевские регалии и обувь и нес Венец на плечах. Для хранения святыни была устроена Святая часовня (Sainte Chapelle) на острове Сите. Во время Великой Французской революции Часовня горела, и святыню перенесли в Национальную Библиотеку. Церковь обратилась к Наполеону с просьбой о возвращении святыни, Наполеон вернул Терновый венец Церкви и даже преподнес ей в дар реликварий для хранения Венца (все это — несмотря на личную атеистическую настроенность). В 1806 году Терновый венец, запаянный в специальную стеклянную капсулу, положили в ризницу собора Нотр-Дам де Пари, где он хранится и сегодня. Выносили Терновый венец Христа для поклонения верующим еще до недавнего времени лишь раз в год. Тимофей Китнис, историк, руководитель Паломнического центра апостола Фомы в Европе: «Хранить святыню под спудом или в сокровищнице храмов — давняя традиция западных христиан. Это было связано и с тем, что святыню прятали, опасаясь похищения, во времена войн и смут. Многие знают, что, например, мощи святителя Николая Мирликийского в Бари покоятся под спудом, их не открывают для паломников. |
| Французский философ-писатель Руссо прямо приглашал верховную власть в государстве к самостоятельному религиозному законодательству, причем содержание этого нового гражданского вероисповедания должно было, по его учению, определяться в границах общественной пользы не столько религиозным чувством, сколько чувством гражданина и общественника. Под влиянием этих идей государство во Франции в период революции провозгласило уже культ Разума, установило праздник в честь Высшего Существа, воздвигло алтари Отечеству и проч. По мере того как законодатели и руководители общественного мнения теряли связь с христианством, все более и более разрушалась она у казенной религии и морали, пока, наконец, представители культурного человечества не дошли на этом пути почти уже до открытого провозглашения, что государство должно быть безрелигиозно и даже атеистично. Таким образом, попытка гражданской власти руководить церковною жизнью и делами религиозной совести привела к еще более печальным результатам, чем вмешательство церкви в светские дела. При свете истории этих неурядиц во взаимоотношениях церкви и государства нам становится понятно, почему Господь в Своем ответе фарисеям подчеркнул различие и самостоятельность этих двух учреждений, из которых каждое имеет свою сферу деятельности и не должно смешиваться одно с другим. Как и всегда, самое незначительное уклонение от правил и указаний, данных Спасителем, приводит к дурным следствиям. Но тем не менее такое смешение церкви и государства на практике существует, и притязания духовной и светской власти нередко сталкиваются. Как же должен поступать в этих случаях христианин-гражданин и какой линии поведения держаться? Вопрос о повиновении гражданской власти разрешается в Священном Писании вполне определенно, как в словах Господа, так и в посланиях Его учеников и апостолов. Так апостол Петр увещает в первом своем послании: будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, — ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей... Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите (I Пет. II, 13-15, 17). |
| Четыре года назад был подан донос и четыре года пролежал в столе, нетронутый: прочел его, положил в ящик, запер на ключ и не вынимал с тех пор, как будто забыл. Ничего не сделал, никому не сказал. Бенкендорфа избегал, в глаза ему не смотрел, точно гневался, а тот не мог понять, за что немилость. Как будто забыл, – но не забывал. Как преступник, не думая о своем преступлении, чувствует его во сне и наяву; как неизлечимо больной, не думая о своей болезни, никогда ее не забывает, – так не забывал и он, за все эти четыре года, ни на один день, ни на один час, ни на одну минуту. Тогда же, при первом чтении, начал было составлять записку для себя самого, чтобы успокоить, отдалить и выяснить свои собственные, слишком страшные, близкие и смутные мысли, а также для Аракчеева, которому хотел сказать все; тогда хотел, потом уже не мог. Но едва начал писать, как почувствовал, что нет сил: думать трудно, а говорить и писать невозможно. Перечел донос и взглянул на первые слова неоконченной записки: «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия разлит или, по крайней мере, сильно уже разливается между войсками. Заражение умов генеральное…» И еще в другом месте по-французски: «Эти господа хотят меня застращать; они обладают большими средствами: кого угодно могут возвысить или уничтожить. Дело идет об изыскании средств для борьбы с так называемым духом времени – духом сатанинским, распространяющим господство зла быстро и тайно, как в Европе, так и в России. Один только Спаситель может доставить это средство Своим божественным словом. Воззовем же к Нему из глубины наших сердец, да пошлет Он нам Духа Своего Святого. Карбонары рассеяны всюду. Но, с помощью Божественного Промысла, я буду посредником для ограждения Европы, а следовательно, и России от язвы революции…» И теперь, так же как тогда, почувствовал, что продолжать записку нет сил. Надо терпеть, молчать, скрывать от всех эту страшную и постыдную язву. Он знал, что делает; знал, что ни дня, ни часа, ни минуты медлить нельзя; что за эти четыре года заговор неимоверно усилился; что он, бездействуя, потворствует злу, губит Россию и за это даст ответ Богу, – все знал и ничего не делал. |
| Что пользы, если Моцарт будет жив И новой высоты еще достигнет? Подымет ли он тем искусство? Нет; Оно падет опять, как он исчезнет… Как тут не вспомнить Петрушу Верховенского из «Бесов»! «Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное – равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов; не надо высших способностей! Их изгоняют или казнят. Цицерону отрезается язык, Копернику выкалываются глаза. Шекспир побивается каменьями. Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство». Сальери – воплощение революционного духа, протеста против несправедливости земной и небесной. Этот протест присутствует с самого начала драмы: Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет – и выше. Для меня Так это ясно, как простая гамма. И вопль обвинения, обращенный к самому Богу: О небо! Где ж правота, когда священный дар, Когда бессмертный гений – не в награду Любви горящей, самоотверженья, Трудов, усердия, молений послан – А озаряет голову безумца, Гуляки праздного?.. Как здесь не вспомнить притчу о работниках виноградника: «Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной» (Мф. 20: 10–12). Социальная сторона подобного обвинения очевидна: земные богатства достаются не труженикам, а «гулякам праздным», «безумцам», «прожигателям жизни». Здесь уместно задуматься: каков был механизм атеизма времен Французской революции, и почему вчерашние добрые католики бросались бить статуи святых и гадить в храмах? Объяснения можно предложить самые разные: одно из наиболее убедительных – извращенная жажда справедливости, оборотная сторона которой – зависть. Почему, если Бог есть, Он позволяет, чтобы праздные люди богатели и роскошествовали, а труженики разорялись, нищенствовали и угнетались? Христианину ведом ответ на этот вопрос, но он закрыт для того человека, у которого всё – здесь и сейчас и сосредоточено в сей бренной материи. |
| Но в «Богине разума» он пошел другим ходом. Он высказала свое отношение к революции, к бунту, к черни, к тому, что его современник, философ называл восстанием масс. Он рассказал это на материале Французской революции, причем сделал это очень своеобразным путем. Лирический герой этого рассказа решает найти на кладбище могилу французской актрисы, которая когда-то, во время Французской революции, когда революционная чернь и ее вожди решили изгнать религию, заменить ее, она должна была в Соборе Парижской Богоматери играть богиню разума. Бога нет, нет Богоматери, а есть богиня разума. Герой Бунина едет на одно из парижских кладбищ, сразу не может найти могилу, никто не знает, где эта Тереза Анжелика Обри, которая — когда-то самая красивая, самая прелестная, очаровательная актриса Франции — должна была играть и играла вот в этой процессии, которая должна была заменить крестный ход, конечно. И даже человек, который служит на этом кладбище не знает, где она похоронена. Она умерла в начале XIX века. И уже безнадежно гуляя по этому кладбищу в одной из заброшенных могил герой рассказа находит могилу этой женщины. Он не пишет рассказ о русской революции, он пишет рассказ о Французской революции, он ее тоже не проклинает, прошло почти что полтораста лет, людей этих нет. После Французской революции был и Наполеон династии Бурбонов, и другой Наполеон, деятели Французской революции и многие их идеи давным-давно похоронены. Свободы в 1920-е годы, как пишет Бунин, нет нигде, равенства нет и сейчас нигде, братства нету. Идеи эти похоронены так же, как похоронена эта бедная Анжелика Обри. Бунин рассказывает о ее нелегкой жизни, о том, что она была забыта при жизни, когда она умирала от несчастного случая, за окном пели песни про нее, не зная, что умирает эта женщина. И на этом можно было бы закончить рассказ, мысль понятна, донесена с бунинским лаконизмом, конкретностью и точностью. И после этого Бунин пишет, категорически отделив, отбив от всего сюжета рассказа, пишет абзац, прославляющий Богородицу. С таким почти акафистным восторгом перед Той, Её же благословенному царству не будет конца. Самое поразительное, что этот рассказ был напечатан у нас в томе «Литературного наследства», в одном из двух томов, в 1973 году, если память мне не изменяет. И публикатор этого рассказа, такой замечательный знаток Бунина Александр Кузьмич Бабореко, он мог бы отсечь этот финал, а он был напечатан. И я думаю, это был единственный случай в советской подцензурной печати, когда к Богородице обращались с большой буквы. И это маленький подвиг и публикатора, и редакции «Литературного наследства», которая, конечно, понимала, вообще-то говоря: в 1973 году за такое могли бы дать и по шапке. Потому что это и бунинское отношение к революции, пусть даже и Французской, но это и бунинское отношение к Богородице. |
| Кине Эдгар (1803–1875) – французский политический деятель, историк. В 1841–1846 гг. профессор Коллеж де Франс, уволен за борьбу против иезуитов. Активный участник революции 1848 г., член Учредительного и Законодательного собраний. После переворота Наполеона III в эмиграции до 1870 г. Автор трудов о Великой французской революции и др. Ленорман Шарль (1802–1859) – французский археолог, профессор Коллеж де Франс. Мишле Жюль (1798–1874) – французский историк, член Академии моральных и политических наук с 1838 г. С 1827 г. профессор Высшей нормальной школы, с 1838 г. – Коллеж де Франс. В период Июльской монархии борец против католицизма, кумир радикального студенчества. В 1852 г. лишен кафедры и должности заведующего исторической секцией Национального архива, которую занимал с 1831 г., за отказ присягнуть Наполеону III. Автор трудов по истории Франции и Французской революции. Руаль-Рошетт Дезире (1790–1854) – французский археолог, секретарь Парижской Академии художеств. Симон Жюль Франсуа Сюисс (1814–1896) – французский политический деятель, философ и публицист. Профессор философии в Высшей нормальной школе, затем в Сорбонне. В 1848 г. избран членом Национального собрания. В 1851 г. отказался присягнуть Наполеону III. В 1870 г. министр народного просвещения в правительстве Национальной обороны, в 1875–1876 гг. премьер-министр, с 1875 г. сенатор. Шаль Виктор Эфемион Филарет (1798–1873) – французский историк, профессор Коллеж де Франс. Автор трудов по истории Германии, Англии, Английской революции. Араго Доменик Франсуа (1786–1853) – французский астроном, физик, политический деятель. С 1809 г. член, с 1830 г. секретарь Парижской Академии наук. В 1830–1848 гг. член Палаты депутатов, после Февральской революции 1848 г. – морской министр Временного правительства. 356 Бодянский Осип Максимович (1808–1877) – историк. В 1834 г. окончил Московский университет, с 1842 г. экстраординарный, с 1847 г. ординарный профессор кафедры истории и литературы славянских наречий. В 1845–1849 гг. секретарь Московского Общества истории н древностей российских, тогда же, а также в 1858–1877 гг. редактор его «Чтений». Главные работы: «О мнениях касательно происхождения Руси» (1835), «О времени происхождения славянских племен» (1855). |
| Никто, конечно, не будет отрицать, что история французской революции и сама по себе представляет много поучительного в разных отношениях: религиозно-нравственном, политическом, социально-бытовом, психологическом и т. д. и потому она и сама по себе заслуживает серьезного изучения. Но кроме того, есть писатели, которые уверяют, что обстоятельства, предшествовавшие первой французской революции очень похожи на условия жизни нашего времени; а одинаковые причины влекут, мол, за собою и одинаковые следствия. Ясно, чти предположение это интересно было бы проверить научным образом, т. е., через изучение истории первой французской революции. К сожалению, как мы сказали уже, и наш университетский лектор не преследовал в своих чтениях научных целей, и его слушатели не требовали от него ничего подобного: за немногими исключениями, наука, как известно, нашу молодежь не интересует; наша университетская молодежь сознает в себе призвание более возвышенное, чем школьное изучение эпохи, имевшей место в чужом государстве и при том ровно сто лет тому назад. Она полагает своё прямое назначение в том, чтобы преобразовать, возродить и воссоздать жизнь русского народа, указать ему новые формы его государственной деятельности, одним, даровать русскому обществу счастье и благоденствие... Я вполне понимаю и те побуждения, по которым ты мог заинтересоваться историей французской революции, и я готов обменяться с тобою мыслями по этому предмету; жалею лишь о том, что лишен возможности сделать это в личной беседе: ведь в письмах всего не сообщишь, на иное обстоятельство обратишь больше внимания, чем нужно, другое совсем пройдешь молчанием, третье выяснишь лишь с некоторых сторон и т. д. Но за такие недостатки наперед прошу извинения. Впрочем, ты можешь делать мне указания, что тебя больше интересует или на какой вопрос ты желаешь получить от меня ответ. Что буду в силах сделать, сделаю с большим удовольствием. Кроме того, я наперед объявляю, что за лекциями профессора Тарле я слепо следовать не буду: они могут доставить удовлетворение только легкомысленной молодежи, но – не тебе. Я ставлю вопрос шире и буду иметь в виду только серьезные исследования по истории французской революции XVIII века. Такими исследованиями я считаю ученые труды Луи Блана, Тэна, Клоса, Токвиля, Тьера, Зибеля, Карно, Карлейля, Минье, Штейна, Ф. А. Олара и т. п. Наконец, согласно твоему желанию, я по временам буду касаться и революционного движения, происходящего у нас, в России, чтобы видеть, есть ли между этими двумя явлениями что-либо общее. |
|
|
