| История Едесской церкви так мало известна в науке, что подобные объяснения невольно представляются слишком поспешными. Феодор Мопсуестийский и Юнилий Африканский, сочинение Кина (Theodor von Mopsuestia und Iunilius Africanus, als Exegeten, von Kihn. Freiburg, 1880). О Феодоре Мопсуестийском, этом замечательнейшем представителе так называемой Антиохийской христианской школы IV и начала V в., до сих пор еще не было в немецкой литературе полного и обстоятельного сочинения. 119 Пополнить этот пробел и взял на себя проф. Кин. Кин и раньше занимался историей Антиохийской школы; ему принадлежит сочинение об Антиохийской школе на экзегетической почве. Настоящее сочинение представляет лишь подробное развитие тех же воззрений, какие высказаны им в прежнем сочинении. Кин отличается мягкостью суждений о Феодоре, не имея, однако же, к нему ни малейшего пристрастия. Под пером Кина воззрения Феодора представляются не настолько нетерпимыми, рационалистическими и противохристианскими, насколько они представляются в других исследованиях, в особенности кратких. Многие крайности Феодора сглаживаются благодаря тому, что Кин нередко доказывает, что рядом с крайними воззрениями у Феодора встречаются воззрения на один и тот же вопрос более умеренные и правильные. Кин изображает Феодора как экзегета, но это не мешает ему сообщить довольно обстоятельные сведения о нем как о богослове вообще. Правда, сочинение дает мало нового, но все же оно очень полезно, как обстоятельный труд. Сочинение частью посвящено раскрытию исторического значения Феодора, частью же посвящено изображению личности и деятельности малоизвестного писателя VI в. – Юнилия Африканского. Эти две личности потому соединены в одном сочинении, что, как показывает настоящее исследование Кина, Юнилий был верным учеником Феодора, будучи очень близок к нему по своим экзегетическим приемам и вообще богословским воззрениям. Это сравнение Феодора и Юнилия сделано Кином очень внимательно и вполне достигает своей цели. Полихроний, брат Феодора Мопсуеетийсоого (Polychronius, Bruder Theodors von Mopsuestia und Bischop von Apamea, von Bardenhewer. Freiburgs-im-Br., 1879). |
| О Полихронии, брате Феодора Мопсуестийского, очень мало известно. Сочинения его дошли до нас в незначительных фрагментах. При таких обстоятельствах составить более или менее обстоятельную монографию о нем нет возможности. Барденгевер и не имеет этого в виду – он хочет просто хоть несколько осветить эту темную историческую фигуру. Автор очень высокого мнения о Полихронии, как представителе антиохийской христианской науки, даже, кажется, более высокого, чем какого заслуживает этот малоизвестный писатель, судить о котором, к тому же, мы имеем очень мало данных. Вот как автор характеризует Полихрония: «В отличие от Феодора, Полихроний был исследователем совершенно самостоятельным. Относительно его направления и метода Кин замечает, что он имеет все достоинства его брата Феодора, не имея в то же время его недостатков. Этим сказано слишком много. Полихроний, конечно, далек от крайностей своего брата, но тем не менее в его истолкованиях Св. Писания иногда чувствуется односторонность, напоминающая Феодора: я говорю о рационалистическом направлении. Там же, где Полихроний остается верным церковно-традиционной точке зрения, он производит самое отличное впечатление. Собственно экзегетической строгостью и точностью он превосходит всех антиохийцев; в исторических и филологических познаниях никто из антиохийцев не может равняться с Полихронием; он с такой толковостью и такой любовью углубляется в изучение текста Св. Писания, что в этом отношении он представляет единственное лицо между ними» (S. 5). Полихроний, как указывает это автор, не избежал в свое время таких же обвинений, какие испытал и Феодор. Его упрекали в том, что будто он в толковании книги Даниила держался точки зрения противника христианства – неоплатонического философа Порфирия (S. 21). Автор очень тщательно анализирует те отрывки сочинений Полихрония, какие дошли до нас; в результате этого анализа получается такое впечатление, что Полихроний по направлению не был близок к Феодору, а скорее сближался с более умеренным антиохийцем – Феодоритом. |
| Кроме курсов церковной истории и специальных работ о Феодоре Студ., I, Dallacus, De imaginibus (1642) lib. IV; L. Maimbourg, Hist. de l’hérésie des iconoclasts, t. III (1683); Fr. Spanhemius, Hist. imag. rest. (1686); Chr. W. Fr. Walch Entw. cin. voll. Hist. d. Ketzer (17621785). Th. XXI; Guevara Diascrt. hist.dogmatica de s. imaginum cultu relig. (Fulg. 1789); Fr. Chr. Schlosser, Gesch. d. Bilderstürm. (1812); Marx D. Bilderstreit d. byz. Kais. (1839); A. Fr. Gfrörer, Byzant. Geschichten, herausgeg. u. fortges. von J. Weiss, II (1873), 460478; K. Schwarzlose, D. Bilderstreit (1890); C. J. Hefele, Das erste Lustrum des Bilderstreits в Тüв. Theolog. Quartalschr., 1857, H. 4, S. 525578; его же Conciliengesch., III (1858), 335 ff., IV (1860) 1 ff., 99 ff.; A. Tougard, La persec. iconocl. d’apres la correspoud. de s. Théodore Stud. (1891 и в Revue de questions hist. 50 (1891 г.) p. 80118); K. Schenk, K. Leo III (1880); его же K. Leos III Walten im Innern в Byzant. Zeitschfift, В. V (1896), 257 ff., Alfr. Lombard Constantio V, emper. des Rom. (1902); L. Brehier, La querelle des images (1904), В. Г. Васильевский , «Руссковизант. отрывки». Житие Степана Нового в «Ж. Мин. нар. просв.», ч. 191; его же «Законодательство имп. иконоборцев», ibid. ч. 199200 (1878); Иером. Герасим, «Отзывы о п. Фотие его соврем.», гл. IIIV в «Христ. Чтен.», 1872, апр. и июнь; Гр. Остроумов, «Догмат. значение VII Всел. Собора» (1884); В. Преображенский «Борьба за иконопочитание в Виз. Империи» (1890); его же «Св. Тарасий, патр. Царегр. и VII Всел. собор» (1893); прοф. А. П. Лебедев «Ист. Вс. Соб. II» (1904), 132235; проф. И. Д. Андреев «Св. Герман, патр. К.», в «Богосл. Вестн.», 1897, июнь, сент.; «Св. Тарасий, патр. К.», ibid. 1899, июньавг.; Lebean Hist. du Basemp., t. XIIXIII (18311832); Hanke, Weltgeschsichte, V, 2, 78105; G. Fr. Hertzberg, Geschichte Griechenlands seit d. Absterbeu d. antik. Lebens zur Gegenwart, I Th. (1876), Кар. IV, в p. перев. Безобразова, гл. III; J. В. Вигу А hist. of the lat. Rom. emp. (1889), vol. II chap. III, V, VI, VIIIX, XIII; Σ. Ζαμπλιος, Вυζαντ. Μελται περ πηγν νεοελλην. ϑντητος, κδ. π X. Ν. Φιλαδλφεως (1857) κεφ. 4, 67, 1214; Κ. Παπαρρηγπουλος, στ.. το λλ. ϑ. νους (1872) τ. III, βιβλ. X; в переделке она же Histoire de la civil. hellen. (1878), chap. IIIIV; Мαν. I. Гεδεν, γυν π τν εκονομ. ρδων в κκλ. λϑεια τ. (18823), τεχ. 89, 18, 3637. |
| Они выбрали для своего рассказа, уж не знаю почему, одни и те же предметы и времена. Впрочем, в некоторых случаях они отступают один от другого и каждый рассказывает споры епископов так, как они ему представлялись, у каждого из них много нового, о чем не рассказывали другие из числа их. Вслед за этими историками занимались составлением исторических трудов Феодор Чтец из Византии и Евагрий 1017 , которые, оставив без внимания времена прежние, рассказывали события своего времени и, вероятно, страшились трудности описывать целую историю». В заключение речи о своих предшественниках Никифор делает еще такое замечание: «Все они рассказывают много такого, что несообразно с целями историческими, и напротив, проходят молчанием много важного; случалось это или от того, что историки были пристрастны, или боялись рассказывать обо всем, так как пришлось бы рассказывать и недостойное о ком-либо; вследствие чего, они не могли писать с той свободой, с какой можно писать о делах, протекших в настоящее время (XIV в.). Такой-то свободой я и воспользуюсь в своем труде» 1018 , – заявляет о себе историк. Из этих отзывов и замечаний Каллиста о церковно-исторической литературе прежнего времени видно, что он принимался за свое дело очень серьезно и был достаточно подготовлен к нему. После характеристики церковной историографии Каллист описывает задачу и объем его предначертываемого труда. «Все церковные историки, взятые вместе, изображали историю Церкви за первые шесть веков (неполных), но до сих пор никому еще не пришло на мысль описать церковные события последующих веков, и притом так, чтобы и предыдущие события связать с ними, составить из рассказа о тех и других одно целое сочинение. Я не понимаю отчего это случилось: от косности ли духа или от того, что задача казалась слишком великой и трудной. И в самом деле, исторические факты рассеяны в очень многих и различных сочинениях, так что нелегко изучить их и удержать в памяти. И вот я, – замечает о себе историк, – употребил много времени и много труда, чтобы познакомиться со всеми этими материалами и на основании их обработать историю кафолической Церкви в одном сочинении. |
| Круглый стол, на котором были рассмотрены основные итоги научных изысканий и результаты общественного осмысления по широкому кругу вопросов, связанных с Брусиловской операцией, собрал 62 представителя отечественной науки, Русской Православной Церкви, системы высшего образования и средств массовой информации. В научном мероприятии приняли участие: епископ Переславский и Угличский Феодор ; заместитель руководителя Государственного архивного агентства В.П. Тарасов; первый заместитель руководителя Департамента национальной политики, межрегиональных связей и туризма города Москвы В.И. Сучков; и.о. руководителя Управления по работе с государственными структурами Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ П.В. Лебедев и специалист Управления В.А. Бегдаш; директор Института Российской истории РАН Ю.А. Петров; начальник отдела РГВИА О.В. Чистяков; член Научного Совета РГВИА С.Г. Нелипович; доктор исторических наук, президент Ассоциации истории Первой Мировой войны, руководитель Центра «ХХ ВЕК» Института всеобщей истории РАН Е.Ю. Сергеев. Ведущим круглого стола стал директор РГАСПИ А.К. Сорокин. Иерей Тимофей Чайкин огласил приветствие митрополита Ставропольского и Невинномысского Кирилла , председателя Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, и передал всем участникам мероприятий искренние благопожелания в трудах на благо Отечества, казачества и Русской Православной Церкви. Один из восьми докладчиков, ведущий специалист РГВИА Валерий Шабанов, привел несколько цифр из статистики рассматриваемой поры. «В истории Российского государства никогда столь организованно и массово в военных действиях не участвовало казачество, как в Первой мировой войне. К 1916 году под ружьем находилось 250 тысяч казаков и офицеров. Все 11 реестровых войск выставили свои полки, отдельные дивизионы, казачьи кавалерийские батареи и казачьи сотни. Всего же по состоянию на 1915-1916 гг. в русской армии насчитывалось 120 казачьих полков, 2 отдельных дивизиона, 29 казачьих батарей и 83 казачьи сотни». |
| Слич. Созом. VII, 3). 227 Guldenpenning (на основании Гефеле) в примеч. на 21 гл. первой книги Феодоритовой истории (S. 65). 228 У Феодорита есть отдельное историческое сочинение, посвященное описанию жизни и деятельности сирских подвижников IV и V-ro века (Religiosa Historia), но за сведениями касательно этого труда нашего историка отсылаем читателя к сочинению г. Глубоковского о Феодорите т. II, где можно будет почерпать обстоятельное знакомство с указанием произведением Кирского епископа. 229 Вероятно, для того, чтобы не унизить церкви Антиохийской, Феодорит ни слова не говорит о многочисленных арианских символах, сочиненных на Антиохийских соборах IV века. 231 Возможно, что в этом случае автор непроизвольно следует Созомену, рассказом которого о Златоусте он пользовался и который прямо говорит, что он кой-о-чем из истории страданий Златоуста «по необходимости молчит» (VIII, 21). 232 У Феодорита есть отдельное сочинение, посвященное изложению учений еретических и опровержению их, под заглавием: Haereticarum fabularum compendium, где речь идет о ересях древних и современных автору. О нем можно читать в сочинении г. Глубоковского. 233 Ipsam historiam sedes apostolica suscipere recusat, quoniam multa menditar, et Theodorum Mopsuestiae nimium laudat atque usque ad diem obitus sui magnum doctorem ecclesiae fuisse perhibet (Epp. VI, 31. Migne, tom. 77). Говоря так, Григорий поименовывает не Феодорита, а Созомена: но так как известно, что похвалы Феодору заключаются в истории Феодорита, а не Созомена, то справедливо видят простую ошибку в том, что папа назвал здесь Созомена, а не Феодорита. Очевидно, он имеет в виду этого последнего. 239 Свиды лексикон, под словом: Феодор. Nigne. Gr. Tom. 84, pars I: Notitia de Theodor. lectore, p. 159–162. 242 Zeitschrift fur Kirchengeschichte, В. VI, (1884) в статье De-Boor’a: zur kenntuig der Handschriften der Griechischen Kirchenhistoriker., S. 488. 249 Lib. XII, cap. 12. Впрочем некоторые читают у Кассиодора вместо: substantia для обозначения лица: subsistentia. |
| 14 Е. Schwartz, Zur Geschichte des Athanasius. Mitth. VI, S. 259, Anm. 1. Zenon hat auch in Nicaea als Bischof von Tyrus unterzeichnet, wie die Listen zeigen. Ein sicheres Zeugniss, dafür dass Paulinus vor 325 Bischof von Tyrus war, giebt es nicht: weder Euseb von Nicomedien nennt ihn so [unten Nr. 3=Theodoret h. e. I, 6] weder Euseb von Caesarea in Dedication des 10 Buches der KG; die Stellen 10, 4 1.23 können ebenso gut auf Zeno bezogen werden. 15 Höchstens konnte Sabinus [Sozom 1, 15 11 ] combinirt mit der Stelle in dem Brief Alexanders Theodoret 1, 4 37 dafür ins Feld geführt werden, auch dass Arius ihn in dem Brief Nr. 1 mit lauter Bischöfen zusammen nennt; doch lässt sich das so erklären, dass Paulinus, der Presbyter in Antiochien war, dem hochbetagten Zeno zur Hülfe beigegeben wurde, factisch die Gemeinde von Tyrus leitete und Zeno auf der palaestinischen Synode der Arianer vertrat. 16 Ja es ist möglich, dass er noch zu Zenos Lebzeiten den Bischofstitel geführt hat; solche Fälle finden sich, um von dem berühmten Beispiel Augustins zu schweigen, in der Liste der ägyptischen Bischöfe, die Athanasius im 19. Osterbrief mittheilt, und Alexanders spöttische Bemerkung οκ οδ’ πως ν Συρα χειροτονηθντες πσκοποι τρες geht vielleicht darauf. – В приписке к 19-му пасхальному посланию (на 347-й год, пасха 17 φαρμουθ=12 апреля) Афанасий в. сообщает, что для города Панополя (Panos) им поставлен был епископом Арий еще при жизни престарелого и больного Артемидора. F. Larsow, Die Fest-Briefe des Heiligen Athanasius Bischof von Alexandria. Leipzig-Göttingen 1852. S. 150. – Другие упоминаемые в той приписке случаи в [Антинополе Афанасий в. вместо Аммония и Тиранния поставил Ариона, в Нилополе вместо Феона (бывшего мелитианина? См. В.В. Болотов , BPEBION Мелития ликопольского стр. 1) поставлены были им Амата и Исаак, «после того как они помирились между собою»; в Ксои (Xois) – вместо Анувиона, Феодор, при нем и Исидор, после того как он был приобретен для церкви; в Клисме вместо Иакова, Тифона, при нем и Павел, после того как он снова приобретен для церкви] по-видимому сюда не относятся, так как дело идет здесь о воссоединившихся с церковию – епископах-схизматиках (мелитианах?). |
| Глубочайшее почтение о. инспектору семинарии, 68 и Алексею Егоровичу. 69 Последний что-то замолк; да здоров ли он? Заставьте-ка его написать наприм. о том, правда ли, что преосв. Филарет Харьковский приезжал в Москву для вашей библиотеки и что ему поручено написать историю Русского раскола? Вам и о. Игнатию кланяется еще о. Феодор и Вас. Иванович, который сейчас отправляется от меня в класс со своим Баконом». Вас. Ив. Лебедев, от которого о. Порфирий посылает мне с о. Игнатием, инспектором Московск. семинарии, поклон, наш также товарищ по академии; он был оставлен при академии на должности бакалавра Логики и истории философии; затем в 1856 г. выбыл в Москву на священническое место к церкви Николы Заяицкого, где в 1863 году помер, – и мною совершено было над ним отпевание. 12-го ч. писал мне из Ставрополя на Кавказе смотритель д. училища Ив. Б. Акимов: «В конце декабря месяца минувшего 1853 г., а именно от 22-го декабря я писал к вам письмо, в котором приветствовал вас с наступающими праздниками, выражал вам искренние мои сотоварищеские чувства почтения и уважения и желал вам всего того, чего вы сами желаете и о чём молите Бога. Если это письмо получено вами (в чем, впрочем, я весьма сомневаюсь), то припомните его и теперь, и замените настоящее, а я, чтобы не повторять уже писанного, не буду вновь разглагольствовать, а приступлю прямо к делу: при том письме я послал вам 10 сер. на выписку опять «Моск. Ведомостей». Утруждал вас я этою просьбою не потому, чтобы я не мог выписывать прямо, откуда следует, но мне очень хотелось вновь переписнуться с вами; вновь услышать от вас несколько добрых, дружеских слов о том или другом, а главное о товарищах, которые вам более известны. Но, увы! Я горько ошибся. Я и доселе не получаю ни Ведомостей, ни денег, ни от вас письма. Долго терялся в догадках, – и теперь не знаю, чему приписать это. Одно вероятное заключение то, что вас уже нет или на месте ризничего, или вовсе в Москве. Но куда же девались деньги? – Они бы должны быть возвращены. Решительно не могу понять… |
| 95 Ту же мысль повторяет Афанасий и в другом месте своих сочинений, именно, в послании к Епиктету Коринфскому, писанном в 371 г., следовательно, незадолго до смерти. Значит, Афанасий всегда оставался верен этой мысли (III, 329). 97 Migne. Patr. Graeca. Тот. 39, р. 95 – 96. Замечательно, о. Иванцов читал это же самое место из сочинений Амфилохия, и по тому же изданию, но ухитрился – неизвестным и поразительным способом – открыть здесь мысль, совершенно обратную той, какая действительно здесь заключается (О. Ив. стр. 195). 99 Conciliengesch. В. II. s. 10 (2-ое изд.): wenig sicher und zuverlussig, говорит Гефеле. Эти слова Гефеле, замечает ваш критик, «как будто, не совсем поняты г. Лебедевым» (201). Позволим себе спросить вашего критика: да как же их следует понимать? 101 Для нас, впрочем, было довольно важное основание не отказываться от разсматриваемого мнения. Мы нашли очень знаменательное замечание в послании отцов II вселенского собора к императору Феодосию Великому. Обозревая свою деятельность, отцы говорят, что «они изрекли краткие определения (συντμουζ ρους εξεφωνσαμεν). утвердив веру отцов никейских» (Binii. Concilia, р. 533, tom. I, pars I). Под такими «краткими определениями», имеющими целью подтверждение исповедания никейского, нечего разуметь, кроме символа константинопольского. Ибо, над такими «краткими определениями» нельзя разуметь ни символа никейского, потому что символ этот «изречен» не отцами II вселенского собора; нельзя разуметь и правил II вселенского собора, потому что правила упомянуты в том же послании, отдельно, в числе предметов, какими ознаменовалась деятельность этого собора; нельзя разуметь и особенного «томоса», т. е., собрания догматических определений этого собора, которое не дошло до нас, потому что этот томос отцами собора константинопольского 382 года назван «пространным изложением веры» (Феодор. Церк. Истор. V, 9), следовательно, томос не то же, что «краткие определения», под которыми удобнее всего разуметь символ константинопольский, «утвердивший веру отцов Никейских», т. е., составленный на основании символа никейского, и, притом, самостоятельно. |
| Об арианстве и его происхождении, поэтому-то, мы говорили мимоходом. Ересь арианская нами изложена не вполне, а лишь с некоторых сторон, которые должны были уяснить деятельность некоторых из указанных соборов. Тем не менее то, что сказано нами в нашем сочинении о происхождении арианства, основано на таких твердых исторических данных, что мы не имеем никаких побуждений отказываться от высказанного нами мнения и присоединяться к мнению о. Иванцова, весьма отличному от нашего. Арианство, по своему происхождению, мы объясняли влиянием на учителей арианства школы антиохийской первой половины IV века. О. Иванцов скептически относится к нашему воззрению, но его скепсис, как нам кажется, не имеет никакого серьезного основания. Едва ли часто можно встречать в Церковной Истории факт, который бы так можно хорошо подтверждать и доказывать, как это можно сделать в отношении к факту происхождения арианства из-под влияния антиохийской школы. В самом деле, о таком происхождении арианства говорит сам глава ариан – Арий, сами православные, – именно: Александр, еп. Александрийский, сам видевший зарождение и происхождение арианства, и последующие писатели утверждали ту же мысль. Арий, в письме к Евсевию Никомидийскому, изложив свое учение, называет себя и Евсевия учениками Лукиана (пресвитера), известного представителя антиохийской школы конца III и начала IV века; он говорит: «помни наши скорби, истинный солукианист» (Феодор. I, 5). Известный Александр Александрийский , на глазах которого обнаружилось арианство впервые в Александрии, нимало не сомневается, что это лжеучение, есть плод антиохийской школы. Он пишет Александру Византийскому: «вы знаете, что вновь восставшее против церковного благочестия учение, первоначально принадлежало Евиону и Артеме, и есть подражание Павлу Самосатскому, который был епископом антиохийским» (от Евиона, конечно, производить арианство едва ли справедливо: быть может, никогда не существовало такого и лица, но, несомненно то, что, так называемым, евионитским ересям свойственно было уничижать Христа, а это составляет тенденцию и ариан; а сопоставлять учение ариан с учением монархиан – Артемона и Павла Самосатского и очень можно: монархиане слишком высоко ценили ветхозаветную догму монотеистическую и, в слишком неумеренной защите этой догмы, унижали новозаветную догму о полном и всецелом Божестве Сына Божия, но то же самое делали и ариане, которые выходили из той мысли, что Отец выше Сына, поставляя Сына в подчиненное положение к Богу Отцу) «и которого преемник – Лукиан, в продолжение многих лет не имел общения с тремя епископами» (из-за чего – история ничего не знает: из-за догматических ли разностей в воззрениях, или из-за каких-либо других причин). |
|
|
