| Смерть в первозданном мире присутствовала лишь в потенциале – в качестве угрозы. Сотворив человека, Бог позволил ему вкушать от всех плодов райских деревьев, кроме дерева познания добра и зла, от которого нельзя было вкушать: ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь ( Быт. 2:17 ). Человек должен был исполнять эту заповедь и обходить запретное древо стороной. Он мог наслаждаться плодами всех деревьев, в том числе древа жизни, а значит, быть бессмертным. Но он должен был воздерживаться от вкушения зла, потому что, как только он почувствует вкус зла, он потеряет то бессмертие, которым обладал как сотворенный по образу Божию. Смерть, согласно Ветхому Завету, не была создана Богом, и человек изначально был предназначен к вечной жизни. Смерть вошла в мир по действию диавола: Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть ( Прем. 2:23–24 ). Эти слова являются суммарным изложением первых трех глав книги Бытия, в которых рассказывается о том, как Адам и Ева нарушили заповедь Божию по совету лукавого змия. За нарушение заповеди Адам получил от Бога проклятье: В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься ( Быт. 3:19 ). Если раньше, до грехопадения, Бог говорил человеку только о том, как жизнь будет передаваться от него следующим поколениям, то сейчас Он говорит о его возвращении в прах, то есть о смерти. Отныне жизнь человека на земле не бесконечна. С точки зрения Ветхого Завета, смерть – это зло, а избавление от смерти, хотя бы на время, благо. Бог может избавить человека от смерти ( Иов 5:20 ; Пс. 55:14 ), тогда как человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него… и не будет того вовек, чтобы остался кто жить навсегда и не увидел могилы ( Пс. 48:8–10 ). Псалом 48-й содержит размышление о смерти и о посмертной участи человека. Это размышление отражает распространенное в иудейской традиции представление о шеоле (преисподней) как месте тьмы, где оказываются после смерти все люди: |
| Эти слова сказаны тем, кои собираются на молитву, пребывая в единстве с истин. Церковью, а не отделяющимся от нее, что подтверждает предыдущий 18 стих. Собирающиеся недостойно, не по воле Господней, хотя, по-видимому, собираются и во имя Господне, услышат: Лк. 6:46 , (срав. Мф. 7:21–23 ), а что Церковь составляют не двое или трое – это видно из 17 ст. той же 18 глав. Представим себе, что одновременно собрались в одном месте православные для суждения о том, как вразумить заблуждающихся еретиков, а в другом – еретики для суждения о том, как противиться всем заботам православных. Ужели и те, и другие собрались во имя Христово, ужели и с теми, и с другими Христос и Его всесильная помощь? Это невозможно. Во имя Христово сходятся те, которые с Ним собирают, но не те, которые расточают. Возьмем и другое сравнение. Вот мы находимся в храме Божием. Если из стены этого храма выпадет камень или два и более: эти камни имеют ли какое значение? Простой кирпич и больше ничего. А в общем эта масса кирпича есть храм Божий. Так-то вот и каждый из нас–в единении с церковным обществом, взявшим начало от апостолов, основанным на краеугольном камне – Иисусе Христе, свят и сам, а отделился от Церкви и – ты тот же язычник, мертвый член, преткнувшийся о краеугольный камень, не покоряясь слову св. Церкви. Бог присутствует везде ( Псал. 138:7–12 ), но не везде Он присутствует Своею благодатию: на иные собрания Он смотрит с любовью, а на другие – с гневом и яростью. Псал. 2:5 . А потому могут быть собрания прямо сатанинские,– Откр. 2:9; 3: 9 , хотя на этих собраниях призывается имя Божие и возносится молитва Всевышнему, но кто отвращает свое ухо от слушания закона, того и молитва мерзость ( Притч. 28: 9 ). Сектанты должны помнить о собрании пяти неразумных дев и о собрании семи сынов первосвященника Скевы – Деян. 19:13–16 . В том и другом случае было собравшихся более двух или трех человек (5 и 7) и призывали они имя Господне; однако пяти неразумным девам Господь сказал: не знаю вас,– Мф. 25:12 ; а семь сынов Скевы, призывавших имя Господа Иисуса, одолел дьявол. Одной веры во Христа недостаточно для того, чтобы известное общество сделалось Церковью и жилищем Божиим. Когда Иисус Христос был в Иерусалиме на празднике Пасхи,– то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех.– Ин. 2:23–25 |
| В описываемом кодексе я встретил наибольшее, какое только пришлось мне видеть на Афоне, собрание глав преп. Симеона Нового Богослова . Главы здесь поделены на сотни. Первая сотня носит название: κεφλαια πρακτικ κα θεολογικ κατν (стр. 503). Вторая сотня надписана: το ατο κεφλαια τερα: θεολογικ κα πρακτικ (стр. 522), коих также сто. Помимо этих двух сотен, в третьем отделе, озаглавленном: το ατο τερα κεφλαια, γνωστικ τε κα θεολογικ (стр. 544), находится 25 только глав, не обозначенных счетом. Из первой сотни в новогреческом и русском переводе я не нашел до 40 глав (1–9, 30–36, 70–79, 82, 87–100), из второй четырех (42, 85, 98 и 99) и из последних 25-ти не нашел трех глав (4, 6 и 25). Почти все помеченные главы либо сфотографированы, либо списаны мною в записную книжку. Указанную редакцию глав Симеона Нового Богослова можно считать самою полною и, пожалуй, первоначальною. Она принадлежит или непосредственно самому автору – преп. Симеону, или первому собирателю творений св. отца – ученику его, Никите Стифату , от которого также остались главы, разделенные на три сотницы (cm. Migne PG. t. СХХ. Добротолюбия 5 т.). Из первоначальной полной редакции глав преп. Симеона и делались, очевидно, переписчиками извлечения. Одним из таковых извлечений и является только что описанное в Дионисиатской рукописи. Оно, вероятно, одно из раннейших, так как содержит в себе наибольшее количество глав. Другие переписчики, опуская те или иные главы, предлагали свои извлечения, более краткие и более пространные. Таких извлечений можно найти в рукописях весьма немало. В печатном виде и в первоначальном тексте у Миня извлечено из полной редакции до 120-ти глав (если не считать помещенных среди них и не принадлежащих Симеону Новому Богослову глав Симеона Благоговейного , по счету они почти последние 120–151 и начало 152), a в новогреческом и русском переводном издании мы имеем свыше 180 глав, взятых из той же полной редакции. Непосредственно за главами (на стр. 550) в той же Ксенофской рукописи помещено слово преп. |
| Текст Иова в РНБ, F.I.461 разбит на 821 нумерованный отрезок, а в РНБ, Пог. 79, XV в., на 823, в РГБ, Рум. 28 счет не доходит до конца, обрываясь на номере 587, в РГБ, Акад. 141 пронумерованы лишь первые семь глав до номера 159. В этом случае инициалы и номера свидетельствуют о том, что в четьем тексте отразилась структура толкового текста со специфическим для последнего делением книги на короткие фрагменты. Такого же происхождения инициалы в четьих списках Пророков, в некоторых списках Песни. Для четьих рукописей Евангелия характерна разбивка текста на Аммониевы главы, которых насчитывается в Мф. – 355, в Мк. – 233, в Лк. –342, в Ин. – 232. Во многих рукописях помещается письмо Евсевия Кесарийского (263–340) некоему Карпиану, в котором он сообщает, что эта разбивка на главы была произведена Аммонием Александрийским (175–242) в его сочинении «Гармония Евангелий» (издание славянского текста см.: ВМЧ, ноябрь, при Евангелии от Матфея; Дограмаджиева 1992). Впрочем, современная наука признает самого Евсевия создателем этих глав. Евсевий использовал Аммониевы главы для построения своих 10 канонов, т. е. 10 таблиц, в каждой из которых соотнесены главы из Евангелий, имеющие сходное содержание. Во многих рукописях эти таблицы помещаются впереди евангельского текста. Номера Аммониевых глав пишутся на полях рукописей, а рядом с ними приводятся номера таблиц (канонов), в которых находятся соответствующие главы, а также иногда номера параллельных глав из других Евангелий. Этот аппарат позволяет быстро находить параллельные места у четырех евангелистов. Понятно, что меньшее количество глав в Ин. отражает удаленность этого текста от трех синоптических Евангелий. В рукописях Евангелия встречается еще одна разбивка на главы, вошедшая в Византии в употребление в V в., а в славянской традиции получившая широкое распространение со времени появления в ней Толкового евангелия Феофилакта Болгарского , хотя несистематически встречается она и раньше (см. ВМЧ, ноябрь, с. 2082, эта разбивка, кажется, и в Марн.). Таких глав в Мф. – 68, в Мк. – 49, в Лк. – 83, в Ин. – 18. Перед текстом каждого Евангелия дается перечень этих глав с краткими заголовками, раскрывающими их содержание (см. издание Moszyski 1990). Эти оглавления соседствуют в рукописях Евангелия со сказаниями о евангелистах, как кажется, принадлежащими Толковому евангелию Феофилакта. |
| Когда указ дошел до Рима, то папа Вигилий через двух своих диаконов Пелагия и Анатолия пожелал прежде всего навести справку, как судят об указе африканские епископы. На запрос Римской церкви ответил ученый карфагенский диакон Фульгенций Ферранд особым посланием, которое послужило для Рима руководством в его отношении к указу Юстиниана. В своем послании Фульгенций Ферранд развивает следующие основные положения: 1) согласие с указом Юстиниана равносильно с пренебрежением к значению IV Вселенского 2) умерших осуждать не 3) своим указом император насилует совесть членов Папа отклонил от себя подписание указа. Враждебно встречен был указ и в других местах Запада, и в Элладе, и Иллирике. Видя противодействие Запада, император решил склонить на свою сторону папу Римского, как патриарха Запада. В целях более успешного воздействия на тогдашнего папу Вигилия император вызвал его в 547 г. в Константинополь; Вигилию был повод отправиться в Византию и по делам политическим, и по причине нашествия на Рим готов. Но прибыв в Константинополь, папа вначале не изменял своего отношения к указу; он даже отлучил патриарха Мину от церковного общения на четыре месяца за его осуждение «трех глав». Мина ответил Вигилию тем же. Однако затем, частью вследствие твердого отпора со стороны Константинопольского патриарха, частью ввиду лучшего ознакомления с делом на месте его возникновения, частью по слабохарактерности, уступая влиянию двора и надеясь встретить согласие всех восточных епископов на осуждение «трех глав», папа Вигилий изменил свое решение. Он пошел вроде на осуждение «трех глав» и обнародовал в этом смысле особый документ, известный под названием Iudicatum, где выражал свое согласие с решением императора и Церкви Восточной, осуждая Феодора за его учение и сочинения, Феодорита за некоторые сочинения, написанные против православия, и Иву за послание к Марию Персу. Но согласие папы Вигилия, как выяснилось в дальнейшем, вовсе не означало согласия на осуждение «трех глав» Западного духовенства, которое вступило в борьбу со своим патриархом, как отступником от веры. Эту борьбу с папою начали два диакона из его же свиты в Константинополе: родной племянник папы Рустик и Севастиан. Осуждая св. Кирилла Александрийского , вероятно, за его стремление подвергнуть анафеме сочинения Феодора Мопсуестского, Рустик и Севастиан, напротив, горячо защищали последних, объявляя при этом что папа сделался противником Халкидонского собора. Они рассылали письма, в которых доказывалась неправильность осуждения «трех глав»; эти письма в иных местах вызывали столь сильные разногласия, что доходило до кровопролития. Рустик и Севастиан обратились с прошением даже к самому императору, где доказывали, что папа Лев, современник Халкидонского собора, был защитником сочинений Феодора Мопсуестского. За свою деятельность Рустик и Севастиан вместе с другими участниками их «заговора и скопа» лишены были принадлежащего им церковного достоинства. |
| 38 Liberatus, Breviarium causae Nestorianorum ot Eutychianorum, p. 1049. Migne, Cursus pari. ser. lat. tom. 68. 42 Fulgeutif Ferrandi epistola ad Pelagium et Anatolium diaconos urbis Romae, p. 922–926. Migne, Cursus patrol. Lat. ser. tom. 67. 46 Об условиях прибытия папы Вигилия в Константинополь исторические известия не одинаковы: хронограф Феофан говорит, что папа потому прибыл в Константинополь, что Рим был взят Готами (Theophanes, chronographia, р. 496. Migne, cursus patrol. graeca ser. tom. 108); Гефеле в «истории соборов» на основании писателя 9-го века Анастасия библиотекаря рассказывает трагические обстоятельства, при которых папа, как пленник, отправлен был в Константинополь (Гефеле, Band. II, S.792); проще передает дело в своей хронике латинский писатель Виктор, когда говорит, что император распорядился, чтобы папа с поспешностью прибыл в столицу Юстиниана (Victor Tunnonensis, chronicon, р. 958. Migne, cursas patr. lat. ser. tom. 68). 48 Гефеле в «истории соборов». B.II. S. 794. 797. Документ, в котором папа выразил публичное свое осуждение трех глав, называется: Judicatam. 61 Подробное и критическое изложение разбираемого сочинения Факунда см. в книге г. Доброклонского: «Сочинения Факунда в защиту трех глав». М. 1880. 62 Свидетелем того, что папа во время собора начал быть защитником трех глав, служит его сочинение, с каким он обратился к императору в это время (сочинение это носит название constitutum) и в котором он высказал себя против осуждения трех глав. Гефеле в «Истории соборов» (Band II. Ausgabe 1856), стр. 856–862. 65 Одни считают это послание подложным, например Леббе, издатель деяний соборных в подлинниках ( Дeяh. V. 227 ); но другие считают его подлинным. (Neander, Allgemeine Geschichte der Religion und Kirche. Band. I, S.995, Ausgabe1856). Читать далее Источник: История Вселенских соборов/А.П. Лебедев. - Сергиев Пасад : 2-я тип. А.И. Снегиревой, 1896./Часть II. : Вселенские соборы VI, VII, VIII веков. – IV, 332 с. (Собрание церковно-исторических сочинений профессора Алексея Лебедева. Том IV.) Вам может быть интересно: |
| Такая аргументация, основывающаяся на содержании книги, имеет лишь условную силу. Указанные противоречия не выходят за рамки тех несоответствий, которые имеют место в самой книге Иеремии (Н. Ли описывает, опираясь на наблюдения относительно формы и содержания Книги, литературные и богословские высказывания, находимые в обеих книгах!). Нужно заметить, что Плач Иеремии не включен в еврейский канон пророческих книг, но отнесен к «писаниям». Таким образом, наиболее убедительным является следующее предположение: когда был составлен канон пророческих книг, Плач еще не относился к книгам Иеремии, только во время перевода на греческий язык; стал считаться одной из его книг так было и для Иосифа Флавия в I в.н.э. (Contra Apionem 1,8). Если отказаться от признания автором самого Иеремии, вопрос о связи отдельных глав друг с другом приобретает иной характер. То, что каждая из глав является целостной, не вызывает сомнений. Наличие в книге пяти глав может быть соотнесено с (вторичным) разделением Торы и Псалтири. Такое разделение могло служить для Плач моделью композиции/компиляции. Новейшие попытки обнаружить в книге общую композицию и строгие законы построения глав, помимо объединения их посредством алфавита (например, Р. Брандшайдт, У. Бергес, К. Фревель), спорны. Можно сделать следующие замечания об относительной хронологии, которая позволяет (с большой долей неопределенности) датировать возникновение отдельных глав: (1) Первую песню можно разделить на две равные половины: В ст. 1–11 произносит свою речь повествователь; после вздоха печали («echa») рассказывается о жестокой судьбе Иерусалима. В ст. 5b ее причины истолковываются с точки зрения богословия; в последних строках каждой из трех заключительных строф (стихи 9с, 10с, 11с) в описание Иерусалима неожиданно вмешивается – в прямом или косвенном виде – воззвание к Яхве. Начиная с 12 стиха, речь ведется от лица самого Иерусалима: после обращения к прохожим с призывом стать свидетелями, женщина-город называет причиной бедствий гнев Яхве – ст. 12 слл., признает свою вину (ст. 14а), говорит о справедливости Яхве (ст. 18) и в последних трех строфах обращается непосредственно к Нему (чтобы Он воззрел!), а в конце призывает его наказать (также) и врагов в соответствии с их поступками. В этой части, в стихе 17, также неожиданно появляется высказывание, в котором говорится как бы с нейтральной позиции о разрушении Богом Иерусалима и Иакова. Песня заканчивается плачем от первого лица. При этом в нем нет просьбы о спасении, есть только призыв к Яхве обратить внимание на размеры бедствий и поведение врагов и поступить справедливо также и с ними. |
| Сохранилось обличительное послание Н. к визант. имп. Юстиниану I (527-565), связанное с непринятием на Западе постановлений Вселенского V Собора (553) и осуждением «Трех Глав» . Эти меры, осуществленные императором с целью сближения с антихалкидонитами (см. ст. Монофизитство ), рассматривались многими, в т. ч. на Западе, как удар по авторитету Вселенского IV Собора в Халкидоне (451) и уступка еретикам. Развивавшееся Юстинианом неохалкидонское богословие, к-рое представляло собой синтез христологии Собора 451 г. и учения свт. Кирилла , архиеп. Александрийского († 444), должно было стать основой согласия между сторонниками Халкидонского ороса и антихалкидонитами. Галльские епископы сочувствовали противникам Вселенского Собора Среди этих ревностных противников осуждения «Трех Глав» был Медиоланский еп. св. Датий , скончавшийся в 552 г. в К-поле. Еще не зная о кончине Датия, медиоланские клирики известили епископов Галлии о притеснениях, к-рым визант. император подвергал несогласных с ним церковных иерархов (MGH. Epp. T. 3. P. 438-442). О событиях в Византии Н. мог узнать и от своего корреспондента, аббата Флориана, к-рый просил его молиться об упокоении Датия (Ibid. P. 117). Вероятно, под влиянием италийских противников религ. политики Юстиниана Н. обратился к императору с призывом вернуться в правосл. веру, прекратить гонения на православных и перестать поддерживать 2 противоположные ереси - доктрины Евтихия и Нестория . В частности, Н. обвиняет Юстиниана в том, что тот якобы считает Христа «простым человеком» (purus homo; ср. греч. ψιλς νθρωπος), хотя в действительности император отвергал данное учение, приписывая его несторианам (см., напр., анафематизмы V Вселенского Собора против «Трех Глав»: АСО. T. 4. Vol. 1. P. 241 (греч.); 216 (лат.); ДВС. Т. 4. С. 471). Однако Н. утверждал, что все зап. христиане рассматривали Юстиниана как «сына диавола и врага праведности» (MGH. Epp. T. 3. P. 118-119). В письме можно обнаружить аллюзии на заявления и документы против осуждения «Трех Глав», к-рые были опубликованы в К-поле в 551 г., в период самого разгара противостояния. Вероятно, Н. не понимал сути богословских споров, происходивших на Востоке, однако настаивал на точном следовании догматическому определению Халкидонского Собора (см.: Pohlsander. 2000; Wood. 2007). |
| Однако, со стороны западных последовал решительный протест против данного эдикта - прежде всего, в Константинополе, от апокрисиария Стефана и Медиоланского епископа Дация. Не раз упоминаемый Пелагий решительно осудил эдикт и запросил по этому поводу диакона Карфагенской Церкви Фульгенция Ферранда. Последний резко порицал эдикт, отрицая смысл и надобность обличать заблуждения и анафематствовать людей, умерших в мире с Церковью (Fulgentii Ferrandi. Ep. I (Patrol, lat. LXVII, 921—928)). Юстиниан очень нуждался в согласии главы Западной Церкви, папы Вигилия, в свое время давшего много обещаний Византийскому двору. Юcmuhuah IIoжeлaл приезда папы в Константинополь. Последний, сочувствуя западному духовенству в его отрицательном отношении к указу императора, медлил исполнить пожелание императора. Юстиниан спешил. По его распоряжению, колеблющийся папа был схвачен в церкви св. Цецилии и в ноябре 545 г. доставлен на остров Сицилию, где он встретился с Африканскими епископами и оставался целый год. В Константинополь он прибыл в начале (25-го января) 547 г. Несмотря на радушную встречу с императором, папа начал решительно проводить свое воззрение на эдикт. Он отрешил Мину за подписание эдикта; последний с своей стороны прервал сношения с папою, вычеркнув его имя из диптихов. Раскол продолжался до 29 июня, праздника Петра и Павла, когда общими усилиями удалось склонить папу к примирению с Миною (Theophan. Chron. 225, 227). В начале 548 г. папа организовал соборные заседания из приехавших с ним Африканских епископов и тех восточных, прибывших в Царьград, которые еще не подписали эдикта, - в общем в собрание входило до 70-ти епископов. На этих собраниях сам Вигилий, по Факунду, выступал, как judex, а самые собрания были judicia. По вопросу о трех главах не было достигнуто ни устного, ни письменного согласия. Однако, в угоду императору и императрице папа 11-го апреля 548 г. издал от своего имени «Judicatum» с осуждением трех глав, в виде послания на имя патриарха Мины. Почти весь Запад оказался против папы; даже сопровождавшие его диаконы - один из них племянник - Рустик и Севастьян отделились от него. Африканские епископы, во главе с Репаратом Карфагенским, отлучили самого папу (Patrol, lat. LXIX, 55—59. - Mans; IX. 151—156. - Vict. Tonn, s. a (Chron. min. II 202)). Испуганный такими последствиями от изданного документа, папа упросил императора вернуть ему «Judicatum». Однако император взял в августе 550 г. клятвенное обещание с папы содействовать решению вопроса в желательном для императора смысле на предстоящем Соборе; а папа уговорил императора не предпринимать ничего решительного против трех глав без соборного обсуждения предмета. Однако, благодаря тому же Феодору Аскиде, император не сдержал своего слова. По его предложению, император написал свое исповедание веры - omologia pistevw с 13-ю анафематизмами против трех глав. И это был второй указ против трех глав, изданный, вероятно, в 551 г. Текст этого эдикта дошел до нас (Mansi IX, 537—582). |
| Факунд еще ранее много трудился над этим вопросом и дал ответ достаточно обстоятельный. Но на других епископов правило «divide et impera» произвело свое действие, и они дали письменное согласие на осуждение трех глав. И не успели они опомниться, как им стало известно, что – против их чаяния – папа передал их заявления (vota) императору. Лукавый Вигилий, когда они потребовали объяснения этого, на этот раз нашелся. «Я, право, как и вы, не в пользу этого дела, противного авторитету Халкидонского собора, – и не желал хранить у себя эти компрометирующие бумаги. Еще, пожалуй, попадут в архив нашей св. римской церкви, и кто-нибудь после подумает, что мы в самом деле одобряли осуждение трех глав. Я снес их во дворец, и пусть там делают с ними, что знают». Точно нельзя было изорвать, сжечь или возвратить их авторам! Наблюдательный Факунд воочию видел, что, по-видимому, оставалось неизвестным в высших сферах, – это наглое, открытое ликование монофиситов, когда епископы относили свои vota к Вигилию. Это все более и более убеждало Факунда, что движение против трех глав есть дело их темных рук, и раздраженный против благоприятелей еретиков (fautores haereticorum), он решился издать в свет свой труд, из которого его votum составляет лишь краткое извлечение. И вот, «воссияли», по выражению Виктора тунунского, его «12 книг в защиту трех глав» (XII libri pro defensione trium capitum). Основная мысль их следующая. Не следует бороться против простых неточностей, в суждениях о человеческих убеждениях нужно быть чрезвычайно осторожным, и оценку отдельных мнений нельзя обращать в оценку личности человека. Ведь и у Августина можно найти много неточностей. И некоторые из этих неточностей дают право обвинять Августина в несторианстве. Августин о Христе выражается, напр., так: «этот человек какие имел заслуги для того, чтобы быть единородным Сыном Божиим после того, как он воспринят в единство лица совечным Отцу Словом?» (Ille homo, ut а Verbo Patri coaeterno in unitatem personae assumptus filius Dei unigenitus esset, unde hoc meruit? quod ejus bonum qualecunque praecessit)? Таким образом, у Августина, по-видимому, заключается мысль о двух лицах. Пусть же осмелятся они, если могут, и его обозвать еретиком, пусть попробуют, по своему обычаю, и его предать осуждению. Тогда они узнают, каково благочестие, какова стойкость латинской церкви, которую Бог благословил (instituit atque firmavit) иметь такого учителя. Вмиг все проклянут их и отсекут от церкви точно гнилые, зараженные члены. Так, если им пришла охота разрывать могилы почивших в мире и грызть кости умерших, пусть на этом муже адамантовой крепости испробуют свои зубы. Тогда они убедятся, что они переломаются у них во рту так чисто, что им уже никого другого не придется кусать под этим видом благочестия (I. 9, cap. 5 fin.). |
|
|
