| Очерк жизни преосвященнейшего митрополита Никанора Особого рода чувства рождаются в душе, когда в тихую лунную ночь смотришь на струи одной из величественных рек, каких не мало в нашем Отечестве, обтекающих по нескольку отдельных стран его и всюду разносящих довольство и благосостояние. Тут не увидишь и не припомнишь поразительных, но и разрушительных бурь моря; не остановится здесь напряжённый взор на отдалённых громадах скал, на неожиданно встречаемых островах, возникающих из бездн моря: всё здесь тихо и близко; тихи текущие равномерно струи; близок цветущий берег, прильнувший к реке, как дитя к лону матери. Но здесь становится тихо и на душе зрителя, сладостно-тихо; здесь чувствует особенную отраду сердце, способное ценить мир и счастье. Подобного рода чувства наполняют душу, когда, в полусвете воспоминаний о недавно покинувшем нас Архипастыре, обращаешься мыслию к жизни его, поникая главою над гробом его. Господь судил этой жизни долгое и разнообразное течение. Шестьдесят восемь лет её продолжения разделены были между годами воспитания и первоначального служения Церкви под сенью святой обители Преподобного Сергия, и тридцатилетием архипастырского служения почившего Святителя, в звании викария С.-Петербургской епархии и в паствах Калужской, Минской, Волынской, Варшавской и, наконец, Новгородской и С.-Петербургской – в сане уже Митрополита и Первенствующего Члена Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода: поприще, поистине, долгое и разнообразное. Но всегда и везде верен был себе избранник Божий. Везде величественный вид его привлекал к себе взоры, всюду кроткая душа его разливала мир, сердечное слово его умело находить путь к душам, и любящее, доброе сердце его умело покорять сердца. Тихо, но плодотворно, протекла его жизнь, мирно и тихо кончившаяся почти без стона. Преосвященный Никанор был сын священника Московской епархии, Сергиева Посада, состоявшей при Лавре церкви Успения Божией Матери, что в Клементьеве, Стефана Алексеева. Родился 1787 года 26 ноября и при крещении назван был Николаем. При определении в лаврскую семинарию в 1797 году, ему дано было прозвание Клементьевского. В семинарию принят был девятилетний сын о. Стефана прямо во 2-й, переименованный из фары в низший грамматический класс, так как дома был уже подготовлен, обучен чтению и письму и «латинскому языку первоначальным литерам обучался». В тот же самый день представлен был в семинарию и Константин Богословский, наречённый потом в монашестве Кириллом и скончавшийся в сане архиепископа Подольского, с малолетства сдружившийся и до конца своей жизни сохранивший дружеские отношения с преосвященнейшим Никанором. Товарищами их по семинарии были: Матвей Богданов, впоследствии Моисей – Экзарх Грузии, Георгий Постников – ныне Высокопреосвященнейший Григорий, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский, и Пётр Подлипский – ныне Преосвящ. Павел, архиепископ Черниговский. |
| Разделы портала «Азбука веры» Нечаев Стефан Трофимович (ум. 13 V 1667) — галицкий юродивый, автор прощальных писем. Сын местного купца, рано умершего. В юности Н. ушел из дому, стал юродствовать, потом, пожалев мать, вернулся, женился и прижил ребенка. Но тяга к юродству оказалась столь сильной, что он бросил семью и опять «преложися в юродство», на этот раз до смерти. Нечаев удостоился пышных похорон в Богоявленской церкви Галича, на которых были архимандриты местных монастырей, протопоп соборного храма, галицкий воевода, дворяне и дети боярские. В Богоявленской церкви была местночтимая икона юродивого Стефана. Сохранилось прощальное письмо Нечаева, которое он, «как пошел юродствовати, оставил на утешение матери своей Евдокие да жене своей Акилине». Письмо входит в подборку документов, которую в списке второй поло вины XVIII в. обнаружила в 1974 г. Н.В. Понырко. Подборка кроме прощального письма содержит короткую записку Н. дяде Гавриле Самсоновичу с просьбой не оставить осиротевшую семью и надпись на «действительном образе» юродивого в Богоявленской церкви. Составитель подборки, добавивший от себя несколько этикетных фраз, — без сомнения галичанин и младший современник Н. Письмо построено как диалог, в котором мать вопрошает своего сына, пеняет ему, что бросил семью, а тот объясняет свое решение: он будет юродствовать «не простоты ради», т. е. не от скудости ума, а из презрения к мирским благам («аще бы люб мне мир сей, и аз подвизахся бы о вещех его»). Уходя в юродство, человек одновременно уходит из культуры, рвет с ней все связи. Письмо Н. — как бы прощальный завет умирающего (он настойчиво называет себя мертвецом), а мать голосит над ним, как над покойником. Это письмо — единственный в своем роде текст. Однако можно допустить, что сочинение «прощальных писем» перед уходом в юродство было этикетным моментом: о таком же письме матери и жене упоминается в Житии Арсения, новгородского юродивого XVI в. (БАН, Устюжское собр., 55, л. 12). Галицкая подборка текстов свидетельствует о том, что Н. рассчитывал не только на прямых адресатов, но и на широкую читательскую аудиторию. В таком случае «прощальные письма» юродивых суть не документы, но особый жанр древнерусской литера туры. |
| В 1470 году Казимир, король польский и великий князь литовский, приехал на сейм, созванный в Петркове, где требовал денежного вспоможения. Малополяне сказали ему на это, что великополян на сейме нет, а без них они не могут ни на что согласиться, и прибавили: «Ты нам о денежном вспоможении и не говори до тех пор, пока не выдашь нам подтверждения прав и не означишь верно в грамоте, какие области принадлежат Польше и какие Литве». Король подписал подтверждение всех прав и тогда только получил деньги. Мог ли король, зависевший во всем от сеймов, успешно бороться с великим князем московским, который по произволу располагал силами своего государства? Но кроме внутреннего бессилия Казимир не имел возможности остановить успехи Иоанна еще и потому, что все внимание его было обращено на отношения к западным соседям. Мы видели, что Казимир, принявши Новгород в свое покровительство, не защитил его от Иоанна, ибо в том самом 1471 году умер чешский король Юрий Подебрад; избирательный сейм разделился: одни, державшиеся гусизма, хотели видеть преемником Юрия, сына его, другие – Владислава, сына короля польского Казимира, третьи – Матвея, короля венгерского, четвертые – императора Фридриха, иные – короля французского. Владислав польский был наконец избран; но Матвей венгерский не хотел отстать от своих притязаний; с другой стороны, маркграф мейсенский пустошил чешские владения, и Владислав, отправляясь в Прагу, должен был взять у отца значительный отряд войска. Мало этого: в то время как король Матвей старался добыть чешский престол, часть его собственных подданных – венгров восстала против него и прислала к Казимиру польскому просить у него себе в короли другого сына Казимира, угрожая в случае отказа передаться туркам. Казимир отправил сына в Венгрию с значительным войском; это предприятие не удалось, но тем не менее внимание и силы Казимира были отвлечены на запад, а на востоке между тем новгородцы потерпели поражение от Иоанна и принуждены были отдаться в его волю. Не имея возможности бороться сам с Москвою, Казимир возбуждал против нее Орду обещанием действовать вместе; в 1472 году Ахмат явился в московских пределах; но Казимир не мог оказать ему никакой помощи, потому что должен был опять посылать помощь сыну, Владиславу чешскому, против венгерского короля Матвея, должен был сам готовиться в поход в Пруссию. В 1477 году Иоанн окончательно подчинил себе Новгород, а Казимир не мог оказать последнему никакой помощи, потому что Матвей венгерский не давал ему покоя, возбуждал против него Пруссию, Стефана, воеводу молдавского, самих поляков, а шляхта не хотела давать денег на сейме; наконец, в 1480 году, когда надобно было действовать опять вместе с Ахматом, Менгли-Гирей крымский напал на Подолию, а мор опустошал Польшу. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРСЕНИЙ НОВГОРОДСКИЙ (Амвросий; нач. XVI в., Ржев - 12.07.1572?, Новгород), прп. (пам. 12 июля, в неделю 3-ю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых и в Соборе Тверских святых). Сведения об А. Н. сообщает его житие, известное в 2 редакциях. В ранней редакции последнее чудо, совершенное святым, датировано 1701 г., на этом основании Н. П. Барсуков предполагал, что житие написано после 1701 г. (наиболее ранние списки этой редакции: БАН. Устюж. 55, нач. XVIII в.; РГБ. Тихонр. 374. Л. 192-211, XVIII в.). Однако в житии сказано, что сведения о рождении и родственниках святого поведал его брат Григорий, из чего можно заключить, что первоначальные, несохранившиеся записи о святом были гораздо древнее, нежели описания чудес. В ранней редакции рассказывается о святом как о юродивом. 2-я редакция жития, опубликованная в 1899 г. по неизвестному списку в «Новгородских ЕВ», говорит о святом еще и как об основателе новгородского Арсениева в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря. Амвросий род. в семье кожевника Григория, имел братьев и сестер: Григория, Стефана, Татьяну и Вассу. После смерти отца, обучившего сына своему ремеслу, по воле матери Пелагии (в монашестве Аполлинарии) Амвросий вступил в брак с девицей Марией, однако через 5 мес. ушел в Новгород, где занимался кожевенными работами. Приняв подвиг юродства, Амвросий все заработанное раздал нищим и написал родным, чтобы его не ждали. Ранняя редакция жития сообщает, что «новгородский гость» Ф. Д. Сырков, основатель неск. новгородских мон-рей и церквей, убедил Амвросия принять иночество; по версии поздней редакции, Сырков пожертвовал средства на строительство храма и обители. Согласно Новгородской III летописи, Арсениев мон-рь с деревянным храмом в честь Рождества Пресв. Богородицы был основан в 1562 г. (ПСРЛ. Т. 3. С. 253). По сообщению ранней редакции жития, в 1566 г. Амвросий принял постриг с именем Арсений, но продолжал жить как юродивый: зимой и летом ходил в рубище, носил вериги, по улице передвигался почти бегом, и если ему не успевали подать милостыню, то никогда за ней не возвращался. Над святым часто глумились дети, к-рые гвоздями прибивали его одежду к мосту через р. Волхов, где любил сидеть блаженный. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ВАСИЛИЙ III ИОАННОВИЧ (25.03.1479, Москва - 3.12.1533, там же), вел. кн. владимирский, московский и всея Руси, сын вел. кн. Иоанна III Васильевича и Софии, дочери морейского деспота Фомы, младшего сына визант. имп. Мануила II Палеолога . В. И. пришел к власти в результате борьбы придворных группировок, начавшейся после смерти в марте 1490 г. старшего сына Иоанна III от 1-го брака - кн. Иоанна Иоанновича Молодого , женатого на Елене Волошанке, дочери правителя Молдавии Стефана Великого. Их сын вел. кн. Димитрий Иоаннович внук был наследником престола по прямой нисходящей линии, а В. И., старший по возрасту, был сыном от 2-го брака. Возникло соперничество дяди и племянника, подобное тому, с к-рого началась феодальная война во 2-й четв. XV в. (см. Василий II Васильевич ), столкнулись 2 принципа наследования. После смерти вел. кн. Иоанна Молодого, владевшего Тверским княжеством в результате его присоединения в 1485 г., Тверь была передана не Димитрию внуку, но В. И. (хотя мать Иоанна Молодого Мария Борисовна, 1-я супруга вел. кн. Иоанна III, была тверской княжной). Позже Иоанн III принял решение сделать наследником внука. Приближенные В. И. сообщили ему о намерении отца «пожаловати великим княжением Володимерским и Московским» кн. Димитрия и рекомендовали «отъехать» от отца и расправиться с племянником, они даже организовали заговор с тайным крестоцелованием В. И. (ПСРЛ. Т. 4. С. 200). Иоанн III жаловался на сына церковному Собору (по-видимому, в кон. окт.- нач. нояб. 1497), в дек. В. И. был подвергнут домашнему аресту («посади его за приставы на его же дворе»), 6 наиболее активных заговорщиков были казнены, многие заключены в тюрьму. Мать В. И. вел. кнг. София также подверглась опале. В февр. 1498 г. в Успенском соборе Московского Кремля прошла торжественная церемония поставления на вел. княжение Димитрия Иоанновича. В ранней («повествовательной») редакции чина поставления объем прерогатив Димитрия Иоанновича очень широк - «великое княжество Владимирское, Московское, Новгородское и Тверское», в более поздней («формулярной») редакции названы «великое княжество Владимирское и Новгородское». |
| Михаил Васильевич Скопин-Шуйский (1587–1610) происходил из рода суздальских князей Шуйских, ведущих свое начало от легендарного Рюрика. Отец его В. Ф. Скопин-Шуйский (ум. в 1595 г.) был боярином Ивана Грозного, вместе с И. П. Шуйским руководил героической обороной Пскова в 1584 г. от войск польского короля Стефана Батория. Служба 18-летнего М. В. Скопина началась в 1605 г. при Лжедмитрии I; царь Василий Шуйский использовал военные таланты племянника, направляя его против своих врагов – восставших крестьян под руководством И. Болотникова и против польско-литовских войск Лжедмитрия II. Победы М. В. Скопина способствовали стабилизации власти непопулярного царя. В 1607 г. М. В. Скопин был пожалован в бояре, а в 1608 г. был направлен в Новгород для заключения договора со шведским королем Карлом IX о союзе против поляков и о военной помощи России. Договор был подписан в Выборге в феврале 1609 г., и в апреле отряд под руководством шведского полковника Якова Делагарди прибыл в Новгород в распоряжение М. В. Скопина. Началось главное дело недолгой, но полной событиями жизни М. В. Скопина – борьба за освобождение Москвы, осажденной поляками. Не рассчитывая только на помощь наемников, М. В. Скопин установил прочные связи с северными городами России, свободными от интервентов, получал от них подкрепление людьми и деньгами, обучал увеличивающееся русское войско регулярному ведению боя и осады. 12 марта 1610 г., освободив Торжок, Тверь, Дмитров, разбив поляков под стенами Троице-Сергиевой лавры (12 января 1610 г.) и, наконец, Москвы, М. В. Скопин-Шуйский торжественно въехал в столицу как ее освободитель и был триумфально встречен царем и «всенародным множеством» московского люда. Широкие народные массы связывали с именем М. В. Скопина надежды на выход Руси из кризиса Смуты, в искусном молодом полководце, племяннике бездетного царя, видели достойного наследника престола. Казалось, что должно исполниться предсказание популярного в средневековье эсхатологического апокрифа «Откровение Мефодия Патарского » о приходе царя – народного избавителя – Михаила... В самый разгар пиров и торжеств по случаю освобождения Москвы М. В. Скопин умер. |
| Об этом памятнике, который в большинстве списков является в виде «послания патриарха Антония о новгородских и псковских стригольниках» и по двум таким спискам издан был в Актах Исторических (т. Ι, 6), см. в «Опис. ркп. Синод. библиот.» Гор ского и Невоструева , отд. ΙΙ. ч. 3. стр. 303 и в «Ист. Русс.Церкви» архиеп. Макария , т. V, стр. 420–422. Настоящее издание сделано по той же синодальной рукописи, по которой впервые открыт русский источник мнимо-патриаршей грамоты (именно 700 – по официальному каталогу, или по Описанию, 268). Здесь над текстом стоит такое оглавление: «А сие описание от правила святых Апостолов и святых Отцов дал владыке новгородскому Алексею Стефан, владыка перемыский , на стригольников» (л. 280). Испорченное начертание перемыский бесспорно ближе подходит к перьмьский (=перемьский), нежели к перемышльский. В пользу первого чтения решительно говорит и самая история: тогда как о перемышльском владыке Стефане ничего неизвестно, знаменитый просветитель Перьми св. Стефан, действительно, был современником новгородского архиепископа Алексея (1395–1387 г.), которому он в 1368 году, в бытность свою в Новгороде ( Макарий , Ист. Русс. Цер. т. IV, стр. 146), и мог дать свое обличительное сочинение против стригольников, написанное, вероятно, по личной просьбе местного владыки. Пермский святитель, славившийся между современниками своим духовным просвещением, тем охотнее должен был исполнить эту просьбу, что ересь стригольников грозила опасностью и его собственной епархии, соседней с новгородской. Как высоко ценили в Новгороде это сочинение, видно из того, что ему не замедлили придать вид патриаршей грамоты, присоединив в начале отрывки из грамот двух патриархов: Нила (см. 20) и Антония (срав. Acta Patriarchatus, ed. Miklosich et M ülle r , t. II. p. 181). Последняя к сожалению, не дошла до нас в полном славянском переводе. Но что она служила источником для текста, изданного в Актах Исторических под именем «послания патриарха Антония», в этом убеждает следующий отрывок из указанного текста, приводимый параллельно с соответственным местом подлинника: |
| (1501 - 20.02.1570), прмч. (пам. 20 февр., в Неделю 3-ю по Пятидесятнице - в Соборе Псковских святых, в Неделю 4-ю по Пятидесятнице - в Соборе преподобных отцов Псково-Печерских и в Соборе святых Эстонской земли), игум. Псково-Печерского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря , иконописец, писатель. Основными источниками сведений о жизни К. являются псковские летописи и разные редакции Повести о Псково-Печерском мон-ре, в т. ч. Повесть, составленная самим К. в 1531 г. (о редакциях Повести см.: Охотникова. 1989. С. 269-271). Вкладная книга Псково-Печерского мон-ря 1558 г. сохранила имена родителей К.: «Месяца февраля… в 20 день преставление Печерскаго игумена Корнилия, с ним же поминаем отца его Стефана да матерь его Марию» ( Апухтин. 1914. С. 14-15). В многочисленных биографических очерках о К. повествуется о его воспитании в стенах псковского Мирожского в честь Преображения Господня мужского монастыря , о влиянии на формирование личности К. псковского дьяка М. Г. Мунехина, однако письменных подтверждений этим сведениям нет. В Повести о Псково-Печерском мон-ре К. описывал как очевидец монастырскую жизнь при игуменах Дорофее (1520(?)-1526) и Герасиме (1526-1529), следов., он пришел в обитель в нач. 20-х гг. XVI в. Вместе со всеми переносил лишения и трудности монастырской жизни. «Многажды же и не обрташеся что ясти, и еже обрташеся, отколе что Богъ пошлет или от жита или овса, то своима руками измилаху и в том хлбы себ творяху, такых же хлбов и яз застах в том монастыр» ( Серебрянский. 1908. С. 548). В 1529 г., в возрасте 28 лет, он был поставлен игуменом и возглавлял обитель 41 год вплоть до своей мученической кончины. Назначение К. игуменом в столь молодом возрасте исследователи объясняют его происхождением (Н. Н. Масленникова), промосковскими взглядами (Н. Е. Андреев), поддержкой свт. Макария , архиеп. Новгородского и Псковского (впосл. митрополит Московский), заинтересованного в продвижении образованных и деятельных представителей духовенства ( Малков. 1993. С. 96). |
| 18. Новый патриарх Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Перенос останков митрополита Филиппа закончил программу прославления православия, намеченную на 1652 год. Наступили будничные дни. Ежедневная жизнь вошла в свое русло, но текущие дела настойчиво напоминали, что после смерти патриарха Иосифа русская церковь осталась без возглавления. Число кандидатов на освободившийся патриарший престол было невелико. На умы людей, близко бравших к сердцу положение в церкви, приходили имена только двух кандидатов: Стефана Вонифатьева, фактического возглавителя церкви после собора 1649 года, и сравнительно молодого царского любимца, новгородского митрополита Никона. Вонифатьев, старший годами и бывший главным звеном, соединявшим боголюбцев со двором, считался в московском обществе ведущим кандидатом. Через две недели после смерти патриарха Иосифа шведский резидент при московском правительстве Родес писал в Стокгольм, что новым патриархом, видимо, будет Вонифатьев. Так как Родес недолюбливал царского духовника, который все делал, чтобы ограничить влияние иностранцев в Москве и даже старался перевести их в православие, то он не без ехидства добавлял, что в его, т. е. Вонифатьева, “усердии и кознях не будет недостатка, чтобы самому себе помочь в такой За Вонифатьева, естественно, горой стояли боголюбцы и их друзья среди духовенства и при дворе. Протопоп Аввакум, поддержанный частью епископата и живший в это время уже в Москве, особенно старался провести в патриархи своего покровителя и друга. Вместе с митрополитом Казанским Корнилием боголюбцы “написав челобитную за руками [подписями], подали царю и царице о духовнике Стефане, чтобы быть ему Но, к всеобщему изумлению, Вонифатьев “не восхоте сам”. Трудно указать с уверенностью на причины отказа царского духовника от такой чести, хотя он и руководил всеми делами церкви в 1649—1652 годах, когда патриарх Иосиф был неофициально не у дел. Может быть, он уже чувствовал, что годы тяжелой борьбы за благо церкви подорвали его силы и что ему остается еще жить очень немного лет. |
| 4. Вторник. Сщмч. Иерофея, еп. Афинского. Обретение мощей свтт. Гурия, архиеп. Казанского, и Варсонофия, еп. Тверского. Собор Казанских святых . Сщмч. Петра Капетолийского. Блгв. кн. Владимира Ярославича Новгородского, чудотворца. Прп. Аммона странника, затворника Печерского, в Дальних пещерах. Прп. Пиора, затворника Печерского, в Дальних пещерах. Блгв. кн. Стефана Щиляновича, Сербского. Служба сщмч. Иерофея не имеет праздничного знака, совершается вместе со службой Октоиха (А) . Приводим также порядок совершения славословной службы свтт. Гурия и Варсонофия в соединении со службой Октоиха (Б) . А. На вечерне кафизма 18-я. На «Господи, воззвах» стихиры на 6: Октоиха, глас 2-й – 3, и священномученика, глас 4-й – 3. «Слава» – священномученика, глас 2-й: «Представ Успению...», «И ныне» – Богородичен по гласу «Славы», от меньших: «Непроходимая врата...». Входа нет. Прокимен дня. На стиховне стихиры Октоиха, глас 2-й. «Слава, и ныне» – Богородичен Октоиха, глас тот же: «Все упование мое...». По Трисвятом – тропарь священномученика, глас 4-й. «Слава, и ныне» – Богородичен по гласу тропаря, от меньших: «К Богородице прилежно...». На утрене на «Бог Господь» – тропарь священномученика, глас 4-й (дважды). «Слава, и ныне» – Богородичен по гласу тропаря, от меньших: «К Богородице прилежно...». Кафизмы 7-я, 8-я и 9-я. Малых ектений нет. Седальны Октоиха. Псалом 50-й. Каноны: Октоиха 1-й со ирмосом на 6 (ирмосы единожды), 2-й на 4, и священномученика на 4. Библейские песни «Господеви поем...». Катавасия по 3-й, 6-й, 8-й и 9-й песнях – ирмосы канона Минеи. По 3-й песни – ин кондак священномученика, глас 8-й; седален священномученика, глас 5-й. «Слава, и ныне» – Богородичен Минеи, глас тот же. По 6-й песни – кондак и икос священномученика, глас 4-й. На 9-й песни поем «Честнейшую». По 9-й песни поется «Достойно есть». Ексапостиларий Октоиха. «Слава» – светилен священномученика, «И ныне» – Богородичен Минеи. «Хвалите Господа с Небес...» и хвалитные псалмы. Читается вседневное славословие. |
|
|
