| Слово в Неделю Крестопоклонную Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим. Святая Церковь не для того установила праздник Честнаго и Животворящаго Креста, чтобы еще раз напомнить нам о крестных страданиях Христа, а для того, родные мои, чтобы в этот праздник дать нам возможность углубиться в эту величайшую жертву, которую Спаситель принес за наши грехи. И если мы, постоянно памятуя о крестной смерти Господа, сегодня славим Его Честной и Животворящий Крест, то, может быть, хотя в эти святые минуты, после того как мы с такою любовию воспели по уставу Церкви вечерню и утреню этого великого праздника, может быть, говорю, эти святые минуты помогут нам, не желающим идти по Его святому пути, хотя несколько проникнуть в тайну страдания Того, Кто принес величайшую жертву. Кто был распят за грехи людей, за их спасение. Сам Иисус Христос, Сын Божий, поучая нас, говорит, что Он хочет от нас не жертвы, а милости. «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 12:7). Тот, Кто принес величайшую жертву, учит нас тому, чтобы мы не жертвовали тем или другим, а исходили из самого глубочайшего, что есть в нашей природе, созданной Богом по Его образу и подобию, из милосердия, из милости. Тот, Кто принес величайшую жертву, милосердовал о Своих ближних и о тех, Кто Его распял; о тех, кто предстоял у Креста, и о тех, кто был с Ним распят. Он молился о тех, кто Его распинал: «Господи, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23:34). Он заботился о Своей Матери, Которая перед Ним стояла с Иоанном. Он поручает их друг другу, говоря: «Се, сын Твой» , «се, Матерь твоя» (Ин.19:26—27) — и соединяет их в этой временной жизни до перехода в вечность. А затем тому, кто распят с Ним, благоразумному разбойнику, обещает, что он будет с Ним в раю. Родные мои, когда мы делаем другому что-нибудь и делаем это, как тяжелую для нас жертву, как ущемление себя в чем-то, то Господь и это не отвергает, а принимает, если мы это делаем во имя Его. Но величайшая тайна состоит в том, что мы, христиане, призваны к тому, к чему был призван милосердный самарянин, а именно к милости. «Кто… ближний попавшемуся разбойникам?» — спрашивает Господь, рассказав о милосердном самарянине и заставляя этим ответить того, кто вопрошал Его: «оказавший ему милость» (Лк.10:36—37). Долг самарянина состоял в том, чтобы пройти мимо этого иудея, страдавшего от ран. Долг этого священника и левита — именно помочь своему единоверцу, раненому, едва живому. И вот одни презрели свой долг и не оказали милости, другой тоже презрел свой долг, согласно которому закон повелевал никакого отношения к иудеям не иметь, но оказал милость: милосердный самарянин обвязал раны потерпевшему от разбойников и дал ему условия для выздоровления. Так и Господь на Кресте принес не просто жертву, а жертву Своего милосердия. Он был прежде всего милостив и учил нас именно этой Своей жертвой милости, милующей любви. |
| Слово в пятую неделю св. Великого поста 73 Не веста, чесо просита ( Мк.10:38 ). Ныне чтенное Евангелие представляет нам, братие, три особенно замечательные предмета для размышления: прошение двух учеников Иакова и Иоанна о посаждении их на первых местах в Царстве славы, ответ Иисуса Христа на прошение и наставление, чем должен быть, кто желает быть выше других. Размыслим. Первый предмет: это прошение: Они же реста Ему: даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядет во славе Твоей ( Мк.10:37 ). Это прошение, по-видимому, не представляет ничего, о чём бы просители прежде не были предуведомлены. Оно принесено вследствие данного повеления: просите, и в следствие возбуждённой надежды на получение, – и дастся вам, – принесено по поводу обещанных им престолов ( Мф.19:28 ). Но из ответа Христова видно, что прошение было нечистое и земное. Чего просили они? Первых мест у престола Учителя своего; и для чего? Дабы иметь преимущество пред прочими учениками. Сообразно ли было такое прошение с учением их Учителя? Он учил смирению и нищете духовной, а они хотели превозноситься. Не оскорбительно ли для прочих учеников? Благовременно ли? Наступало время страданий и смерти, а не радостей и славы. Се восходим, говорил Христос, во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком, и поругаются Ему ( Мф.20:18 ). – А ученики Его... Но не станем осуждать учеников, которых не осудил и Сам Божественный учитель, а только упрекнул в неведении: не веста, чесо просита. Посудим о своих прошениях, которыми испрашиваем себе высших степеней в наших званиях. Что побуждает нас искать и просить высоких и славных мест? Что дышит и говорит в наших прошениях? Не честолюбие ли? Если оно, то изъясните, что такое честь? Есть ли она вещь какая? Или свойство вещи и принадлежность? Или должность? Честь есть выгодное понятие других о наших способностях, познаниях, действиях и поступках. Когда это мнение выражается в словах и действиях, называется почтением. Итак честь существует вне нас, во мнении других. Но всегда ли бывает постоянно это мнение? Не часто ли по непостоянству наших суждений вращается туда и сюда, как флюгер на здании? Не часто ли почтение, оказываемое нам другими, заключается только в одном звуке громких слов – без мысли, в уверении – без чувства, в преданности – без сознания? Во всём этом удостоверяет опыт. Стоит ли же какого внимания честь? Искать её не то же ли значит, что домогаться тени, не имеющей существенности, ловить дым в воздухе, увлекаться минутным блеском метеора? |
| Слово на день святой великомученицы Варвары Венец невесты Христовой, ныне торжественно нами ублажаемой, блистает многими драгоценными камнями, то есть великими подвигами мученическими и великими дарами духовными; но наиболее блистает в сем венце и привлекает благоговейный взор всех одно многоценное перло. Это приятый свыше великомученицею дар – спасать от внезапной болезни и наглой смерти всякого, кто с верою и любовью притекает к ее о том ходатайству пред Богом. В самом деле, братие, кто, слушая с умилением акафистово пение в честь св. Варвары, не остановлял особенного благоговейного внимания на тех местах его, в коих упоминается о сем дивном и благотворном даре? Кто из нас, обращаясь к ней с молитвою, не испрашивал у нее, первее и после всего, защиты от внезапной болезни и наглой смерти? Итак, воспоминая ныне торжественно подвиги великомученицы, подойдем благоговейно мыслию ближе к венцу ее, и рассмотрим это многоценное перло. Я говорю: многоценное, ибо что нужнее для каждого из нас, как отойти из сей жизни совершенно приготовленными к жизни новой, ожидающей нас за гробом? Отойти то есть очистившись благодатью Божией от всех вольных и невольных грехопадений, принесши в них истинное покаяние? Но бренность жизни нашей так велика, что многие пред исходом из сего мира не успевают даже помыслить о своих грехах и возвести покаянного взора на небо; отходят по сему самому пред небесного Судию со всеми нечистотами земной жизни, в таком состоянии, в каком они не посмели бы явиться пред земного начальства. Посему возможность быть защищену от внезапной смерти принадлежит к числу самых желанных возможностей для каждого, кто только хотя мало дорожит спасением бедной души своей. Но где достать сей драгоценной возможности? Кто в состоянии остановить руку ангела смерти, над нами подъятую? Без сомнения, не земные врачи, а един тот Врач душ и телес, у коего не изнеможет всяк глагол (Лук. 1, 37), который, как один дает всем жизнь и дыхание (Деян. 17, 25), так один может и продлить их, когда и сколько ему угодно. Посему св. Церковь, при каждом богослужении, между большим числом, необходимым для каждого из нас, прошений, помещает прошение о кончине безболезненной, непостыдной и мирной. |
| Слово на поминовение («Да не смущается сердце ваше и да не устрашается и прочее. Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу» (Ин. 14:27–28)) Великая печаль, смущение и сокрушение сердца бывает при разлучении любящих. Сколь тяжко разлучаться душе с телом, так же и любимому с любящим, ибо, по общему разумению, душа лучше живет там, где любит, чем там, где оживляет. Намереваясь уйти из Ефеса в Иерусалим, святой Павел созвал священный собор епископов, иереев и прочих церковных чинов и, после пространной душеполезной беседы, сказал им: «И ныне, вот, я знаю, что уже не увидите лица моего все вы, между которыми ходил я, проповедуя царствие Божие» ( Деян. 20:25 ). После этих слов «немалый плач был у всех, и, падая на шею Павла, целовали его, скорбя особенно от сказанного им слова, что они уже не увидят лица его» ( Деян. 20:37–38 ). Печальное и слезное разлучение бывает между любящими друг друга, особенно тогда, когда это разлучение таково, что увидеться им более невозможно. Послал некогда Товит сына своего Товию младшего в мидийский город Раги к Гаваилу за серебром, данным взаймы, и когда посланный сын, задержавшись там, не возвратился в назначенный день, он начал весьма скорбеть, а Анна, жена его, как рассказывает Божественное Писание, плакала неутешными слезами, говоря: «Увы мне, сын мой, зачем мы послали тебя в путь далекий! О свет очей наших и жезл старости нашей, утешение жизни нашей и упование наследия нашего! Имея в тебе одном все, мы не должны были отпускать тебя!» И не находя ни в чем утешения, она ежедневно ходила, смотря вокруг, и обходила все пути, по которым он мог возвратиться, чтобы издалека увидеть его приближение (см. Тов. 9–10 гл.). Столь великую, неутешную печаль, если не навсегда, то на долгое время, доставила любящей матери разлука с сыном. Такую же печаль производит и всякое разлучение любящих, более же всего смерть. Ибо смерть есть не иное что-либо, как разлучение души с телом, с друзьями и со всеми, с кем она бывает в общении. О, сколько страданий доставляет любящим разлучение смертное! |
| Слово на праздник Крещения Господня. О внутренней крещенской благодати Вот слова апостольского чтения в честь великого праздника Крещения Господня, на которых мне хотелось бы в данную минуту остановить ваше внимание, возлюбленные во Христе братия и сестры. Здесь говорится о явлении благодати, которая, по учению Апостола Павла, делает нас целомудренными, праведными и благочестными, т. е. святыми. Что же это за благодать, о которой говорит здесь Апостол, как о средстве к стяжанию святой спасительной жизни? По учению преподобного Иоанна Кассиана, надо различать два вида благодати: благодать внешнего промышления, через которую Господь действует во всем мире или непосредственно, или посредством Ангелов, людей и даже видимой природы; и благодать, как внутреннюю божественную силу. Именно эту последнюю благодать и надо разуметь в данных словах св. Апостола. Она действовала в жизни первых людей в раю и была источником их истинного ведения, святости и блаженства. После же падения наших прародителей она оставила их, и потребно было Спасителю воплотиться, пострадать, умереть и воскреснуть, чтобы сия благодать опять была дарована людям. Эта милость Божия и излилась на нас, когда, по обетованию Христа, Дух Святой в Своей многообразной благодати сошел на Апостолов, как истина (Иоан. 5, 6; Иоан. 1, 5. 26; 16, 13), как сила (Деян. 1, 8) и как утешение (Иоан. 14, 16. 26; 15, 26; 16, 7), или божественная радость. С тех пор благодать Святого Духа стала подаваться верующим в Церкви через таинства крещения и миропомазания для возрождения нашего ума, воли и сердца. Как возрождающая божественная сила, она стала царствовать внутри нашего существа, в самом сердце человека. До появления этой благодати, как учит великий из св. отцов Блаженный Диадох, в сердце царствовал грех, а благодать действовала совне. А после явления благодати грех действует на человека совне, а благодать — в сердце. В этом, между прочим, состоит различие между Ветхим и Новым Заветом. Конечно, по существу мы никогда не определим, чтó такое благодать Божия. Св. Макарий Великий учит, что как Бог непостижим в Своем существе, так не может быть познана в своей сущности и благодать Святого Духа, ибо она есть неотделимая от Бога Его божественная сила. Вот почему Сам Господь, предлагая учение о благодати, как действии Святого Духа, прибегал к приточным формам. Ее Он имел в виду, как говорит св. Симеон Новый Богослов, когда сказал: «Огня приидох возрещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся» (Лук. 12, 49). Ту же благодать Святого Духа Господь имел в виду, когда в последний великий день праздника возгласил: «Аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет». «Веруяй в Мя... реки от чрева его истекут воды живы. Сия же рече, — замечает евангелист, — о Дусе, Его же хотяху приимати верующии во имя Его» (Иоан. 7, 37-39). |
| Слово о содеявших в 1754 году убийство над материю и сестрою своими, а ныне преданных церковному покаянию пред народом, 1766 года в Мае Православные церкви чада! Церковь Божия видит теперь пред очами своими печальное зрелище, которым матернее ее сердце внутренно прободается. Се вам предстоят два злодея к тяжчайшей смерти осужденные. Убийцы, муж и жена, матери и сестры своей. О страшного злодеяния! о зверского терзания! таковою едва слыханною дерзостию восстали они против самого естества. Внутреннее совести чувствие погасили. Попрали кровь Нового Завета, обесчестили Евангелие, оскорбили Духа Божия, от тела церкви Христовой самовольно себя оторвали. О какая лютая для церкви язва! Ведаете вы, что церковь есть священное духовных овец стадо: но се ее козлища. Церковь есть тихое спасения пристанище: но се ее буря и волны. Церковь есть мать в недрах своих согревающая чад своих: но се ее изверги. Кто даст главе нашей воду и очам нашим источник слез, да возможем оплакать бедное сих преступников состояние? Известно вам, православные Христиане! сколь страшное закон Божий издает на человекоубийцев определение. В слове Божием написано тако: Проливаяй кровь человечу, в ея место его пролиется, яко во образ Божий сотворих человека; глаголет Господь Саваоф . 37 А сих слов сила есть та, что человекоубийца согрешает против самого величества Божия, и власть, которую Бог над жизнию человеческою имеет, злодерзский сей у него похищает. Но что можем мы сказать о отцеубийстве? какую заслуживает оно казнь? Божественный законодатель о отцеубийце ничего и не помянул; как будто не надеялся он, чтоб такое могло быть чудовище, которое бы против давших ему жизнь вооружилося. Ибо в законе гласит тако: иже злословит отца своего или матерь свою, смертию да умрет, и иже биет отца своего или матерь свою, смертию да умрет. 38 Видите, что закон тому, кто злословит или биет родителей, определяет смерть: а о тех, которые родителей убивают, ничего не упоминает: не для того, аки бы они недостойны были всякой казни, но для того, что будто не вероятно казалось быть такой ехидне, которая б утробу своей матери растерзала. И ежели тот, кто злословит своих родителей: подлежит смерти и временной и вечной, то какой уже казни повинен есть , который свои несчастливые руки омочил в крови своей матери и сродства своего? в такой грешной душе самая совесть есть жесточайшим и непрестанным мучением. И сей совести суд тем страшнее, что он есть некоторым преддверием будущего праведного суда. О коль страшно есть впасть в руки Бога жива! ярость и гнев, скорбь и теснота на всяку душу человека творящаго злое. 39 |
| Слово Святейшего Патриарха Кирилла на Юбилейном акте, посвященном 200-летию Санкт-Петербургской духовной академии 9 октября 2009 г. 23:37 По окончании Божественной литургии в домовом храме Санкт-Петербургской духовной академии Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил Юбилейный акт , посвященный 200-летию Санкт-Петербургской духовной академии и 30-летию Регентского отделения СПбДА. Ваше Высокопреосвященство, досточтимый владыка ректор, Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства, дорогие отцы, братья и сестры! Я хотел бы сердечно поблагодарить Ученый совет Санкт-Петербургской духовной академии, родной моей школы, за ту высокую честь, которой меня удостоили. Действительно, если говорить о научной стороне моей жизни, то она была целиком связана с Санкт-Петербургской духовной академией. Здесь я обучался у замечательных профессоров — у Николая Дмитриевича Успенского, у отца Ливерия Воронова и у многих других, часть из которых еще и сегодня здравствует. Здесь формировался мой взгляд на богословие, на жизнь. Здесь я, конечно, получил духовную и богословскую прививку благодаря общению с владыкой митрополитом Никодимом, который умел сопрягать богословские знания с жизнью, умел богословски осмысливать то, что вокруг него происходило. Эту способность сопряжения священной теории с практикой жизни я, конечно, получил от него. Последующие годы работы в Академии помогали мне неоднократно убеждаться, насколько важно такое сопряжение. Но затем моя жизнь была связана с внешними сношениями Русской Православной Церкви. Мне приходилось отстаивать позицию Церкви на многих международных форумах, многосторонних и двусторонних диалогах. А всякий раз, когда тебе предстоит что-то отстаивать, поневоле ты обращаешь на этот предмет своей защиты такое внимание, которого раньше не обращал. В каком-то смысле второй курс богословия, уже в полевых условиях, я прошел за рубежом. Это не было просто теоретическое изучение богословия, оно было связано с решением совершенно конкретных задач, и, в первую очередь, с необходимостью защитить позицию Православия перед лицом инославного мира и помочь людям, не владеющим православным научно-богословским инструментарием, посмотреть на те проблемы так, как мы на них смотрим. |
| Тимофей Андреев Слово воспоминательное об Андрее Денисове «Свет очию моею, той несть со Сия словеса во псалме 37-м написана суть. Рцыте ми, о, любезнеишии мои сынове и вернии мои сослужебницы, где моея всеспасителныя овчарни любезнейший пастырь подеся 2907 , где полководец преизящный моего воинства сокрыся, камо светило моего озарения потаися, камо денница моего церковнаго неба зайде, которыя запады лучи моего блистания спряташа. Аз, ваша мать, кафолическая Церковь , вас любопытьствую. Где ныне руководитель ваш бодрый, а мой преискренний любленник? Где вторый преизящный Моисей, изведый вас от горнаго мучительства еретическаго душевредия? Где другий Давыд, исходяй противу гордаго си есть еретическаго соньма, и отнимая поношение от клевещущих на вы льстивно? Где пустынных ваших недр добрый испытатель и всеусердный ея населитель? О Андрее Дионисовиче, премудром вашем учителе, а моем любезном сыне, вас вопрошаю. В кий толь далекий путь от вас отлучися, яко пятьдесят лет уже при моих матерних недр не вижду. Сего ради о нем не без сетования обретаюся. Сего ради не без горчайшаго рыдания умиленне бываю. Плачюся, яко не зрю всесладостнаго моего утешения. Рыдаю, яко не вижду медоточнаго учения вам, моим чадом, изливаема. Сетую, яко не созерцаю храбраго охранения от борющих моя любезнейшия уды. Терзаюся ревностию, яко не вижду добраго наблюдения моих законов. Сего ищу, моея любезнейшия утехи, испытую света моих очес. Смотрю семо и овамо 2908 , где не обрящется ли мой предражайший бисер. Всюду зрю, где не возблистает ли мой неоцененный камык 2909 . Везде очима повращаю: не возсияет ли где моя всепресветлая звезда. Если вниду в молитвенныя храмы, тамо не обретаю. Если вступлю в болничное совокупление, ту утехи моея не вижду. Если приникну в жительства, тамо моея доброты не созерцаю. Если притеку в торжественныя праздники, не зрю на высоцем афеатре 2910 проповедающа моея сладости слово. Если в пустынныя недра направлю моя стопы, но и та лишения онаго плачевно сетует. Если повращю на сиротское совокупление, то и тех посупленных 2911 и унылых о своем предводителе обретаю. Если на церковнослужителей помаваю 2912 мои зеница очес, но и тех не без смущения и печали вижду. Непроста рещи, якоже лишена невеста своего жениха, всеплачевно сетуя, скорбит, тако и в вашем боголюбезном видится совокуплении творимо. Знатно, в необращаемую некую страну устранися любезный ваш пастырь. Видится, в немерцаемую некую вниде доброту, яко уже до пятидесятолетнаго времене в ваших очесах не зрится. Оле, смертнаго таинства! Яко и таковую мою всецерковную сладость из ваших устен изторгну и в земную скалу скрыти сотвори. Якоже пророческая уста вещают сице: «Кто есть человек, иже поживет и не узрит (Псалом 88). |
| Часть 1. Православное учение о Церкви Введение Экуменизм – это движение, которое содержит в себе многочисленные проблемы. И все эти проблемы проистекают из одного и сливаются в одном – едином стремлении к Истинной Христовой Церкви. А Истинная Христова Церковь имеет и должна иметь ответы на все вопросы и подвопросы, которые ставит экуменизм. Ведь если Церковь Христова не решает вечные вопросы человеческого духа, то Она не нужна. А человеческий дух постоянно изобилует жгучими вечными вопросами. И каждый человек как бы постоянно горит в этих вопросах, сознательно или бессознательно, вольно или невольно. Горит у него сердце, горит ум, горит совесть, горит душа, горит все его существо. И «нет мира в костях его» ( Пс.37:4 ). Среди звезд наша планета является центром всех вечных мучительных проблем: проблем жизни и смерти, добра и зла, добродетели и греха, мира и человека, бессмертия и вечности, рая и ада, Бога и диавола. Человек – это самое сложное и самое загадочное из всех земных существ. И более того – он больше всех подвержен страданиям. Поэтому Бог и сошел на землю, поэтому Он и стал совершенным человеком, да нам как Богочеловек ответит на все наши вечные мучительные вопросы. По этой причине Он и остался весь на земле – в Церкви Своей, которой Он – Глава, а она – Его Тело. Она – Истинная Церковь Христова, Церковь Православная, и в ней присутствует весь Богочеловек со всеми Своими обетованиями и со всеми Своими совершенствами. Что экуменизм представляет собой по существу, во всех своих проявлениях и устремлениях, мы лучше всего увидим, если его рассмотрим с позиций Единой Истинной Христовой Церкви. Поэтому нужно изложить, хотя бы в общих чертах, основу учения Православной Церкви об Истинной Христовой Церкви – Церкви апостольско-святоотеческой, Церкви Священного Предания. Православное учение о Церкви Целиком и полностью тайна христианской веры заключена в Церкви; вся тайна Церкви – в Богочеловеке; вся тайна Богочеловека – в том, что Бог стал плотию ( «Слово плоть бысть», «Слово стало плотию» – ( Ин. 1, 14 ), вместил в человеческое тело всецело Свое Божество, все Свои Божественные совершенства, все тайны Бога. Все Евангелие Богочеловека, Господа Иисуса Христа, можно выразить в нескольких словах: «Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти» ( 1Тим. 3, 16 ). Крошечное тело человека всецело вместило Бога со всеми Его бесчисленными бесконечностями, и при этом Бог остался Богом и тело осталось телом – всегда в едином Лице – Лице Богочеловека Иисуса Христа; совершенный Бог и совершенный человек – совершенный Богочеловек Здесь не одна тайна – здесь все тайны неба и земли, слитые в единую тайну – тайну Богочеловека – в тайну Церкви как Его Богочеловеческого Тела. Все сводится к Телу Бога Слова, к воплощению Бога, к вочеловечению. В этой истине и вся жизнь Богочеловеческого Тела Церкви, и благодаря этой истине знаем, «как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины ( 1Тим. 3,15 ). |
| Эвтаназия: новое слово в медицине или равнодушие к чужому страданию? 7 июня 2005 г. 16:37 Главная проблема страдающего человека — увидеть смысл мук. «Человек создан для счастья, как птица для полета», — учили нас с пионерского возраста, готовя к светлому будущему строителей коммунизма. Теперь это звучит иначе: «человек создан для кайфа...». Масс-медиа насаждают культ здоровья и наслаждений. Конечно, своя правда в этом есть. Действительно, здоровье и счастье — в фокусе всех человеческих чаяний. Проблема в том, что человек живет в несчастливом мире. С рождения его подстерегают болезни, неудачи, уход близких людей, старость, смерть. А значит, нужно научиться быть счастливым в мире, который болен. Как пел Владимир Высоцкий: Я лег на сгибе бытия, На полдороге к бездне, И вся история моя — История болезни. Речь здесь идет не о микробах, переломах и опухолях. Некий внутренний недуг поразил самую сердцевину нашей жизни. Каждый вдох приближает человека к его концу. Отсюда ясно, почему для вульгарного атеизма страдание бессмысленно. Если человек — не более чем говорящее животное, и если оно тяжко больно и бесполезно для общества, ему следует уйти. Логика здесь проста: если от жизни ничего нельзя взять, ее следует оборвать, но если у человека есть высшая цель, ради которой стоит жить, он пройдет сквозь любую боль... Языческие религии также будут приглашать своих адептов покончить с собой. Вспомним кельтов, в старости бросавшихся со скал, индуистов, взрезавших себе животы в знак верности своим богам. Конец этой жажде самоубийств положило христианство. Евангелие перевернуло мир вестью о том, что Бог не безразличен к человеку. «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Бог Сам сошел в глубину человеческой боли, страдания, оставленности... Бог умер на Кресте. Однако эта Жертва приносится не просто из солидарности, но для того, чтобы вернуть человеку дар вечной жизни. По слову святителя Иоанна Златоуста, после Голгофы сама смерть стала иной: «прежде смерть низводила в ад, а теперь смерть преповождает ко Христу». Христос воскрес, а значит, Царствие Небесное — у порога. Отныне, если боль распинает нас на больничной койке, то мы приобщаемся той чаше смертной муки, которую испил Спаситель. Но это значит, что и плоды Его воскресения тоже — наши. |
|
|
