| Симеон не только «гонит прочь» римских чиновников и местных захребетников; опираясь на свой необычный авторитет, он посылает им властные распоряжения и вмешивается в финансовые дела. Всем «уверовавшим» в него богачам Симеон Столпник приказывает отпускать на волю своих рабов. Еще большее устремление к социальной утопии характерно для коптского монашества: сказывалась и традиционная египетская любовь к деловитому упорядочению земных дел, и ненависть к имперскому гнету, которая опять-таки нигде не была так велика, как среди египетских крестьян. В этом отношении характерная фигура – архимандрит Шенуте, старец, проживший в полном обладании телесными силами и железной силой воли далеко за сотню лет (ок. 333–451 гг.), пользовавшийся безграничным авторитетом у крестьян и внушавший страх константинопольским чиновникам. В монастыре Шенуте на первом месте стоял суровый ручной труд, в соответствии с новозаветной максимой: «Кто не хочет работать, пусть не ест». Деловая организация позволяла обители в годы лихолетья (например, нубийских набегов) оставаться цитаделью порядка и принимать в своих стенах десятки тысяч стариков, детей, раненых и беременных женщин. «Как могли бы не постигнуть нас укоризны, гнев и проклятия, – вопрошает Шенуте, – если бы те, кто нашел приют в наших монастырях, испытывали нужду в своих телесных потребностях?» Воля к справедливости и ко всеобщему аскетическому «опрощению» приводила Шенуте к бесконечным конфликтам с местными богачами, которые к тому же были в большой части «эллинами» (язычниками). Эта программа церковной независимости, социального и культурного уравнительства и эмансипации от пережитков эллинизма неизбежно требует теократической идеи, согласно которой церковно-монашеские инстанции должны взять в свои руки все мирские дела. Борьба за эту идею велась против константинопольских чиновников и подозрительных людей у себя на родине с беззаветной самоотверженностью, но и с диким фанатизмом: Александрию наводняют толпы темных бродячих монахов, по знаку своих вождей, готовых к любым эксцессам. |
| Ha листе 32, где за окончанием трех богословских слов следуют нравственные слова, заголовок первого из этих слов начинается совершенно также. Отсюда ясно, что и в начале кодекса, на 2 листе, где одно слово стерто, преп. Симеон назван именно великим (всматриваясь в это место, можно догадаться, что здесь написано было не какое другое слово, например: θεφρου, a именно μεγλου). Первое нравственное слово озаглавлено: Μερικ τς φυσιολογα περ τς το κσμου κτσεως κα τς πλσεως το δμ. Это не что иное, как 45 (самое большое) слово по новогреческому и русскому изданию. Только в подлинном тексте оно снабжено особым введением (занимающим около листа), отсутствующим в переводах. Как этому, так и дальнейшим словам предшествует довольно подробное изложение содержания в пунктах 17 . За указанным первым словом следуют еще 12 слов, которые в упомянутых переводных изданиях помещены в качестве слов: 26-го, 52, 84, 63, 83, 78, 58, 80, 57, 82, 34 и 85. Таким образом, рукопись не имеет конца: нравственных слов в ней должно быть 15, а она обрывается в начале 13-го слова, на 302 листе. Об этом приходится пожалеть, особенно в виду того, что, быть может, в конце рукописи находилась точная дата ее. К сожалению, во время пребывания в Ватопеде я не имел возможности сделать фотографических снимков с этой интересной рукописи. На основании вышеприведенного описания кодекса можно заключить, что творения Симеона Нового Богослова вскоре же после смерти его приобрели настолько высокое уважение, что преп. Симеона стали называть великим отцом (это видно из трижды встречающейся в рукописи однообразной надписи), однако наименование богослова тогда еще не было, очевидно, усвоено преп. Симеону, его просто называли Симеоном новым в отличие от других Симеонов: Столпника, Метафраста и пр. (это также можно наблюдать в надписях описываемого кодекса, см., например, листы: 2, 5, 31 и др.). Несколько позднее в 13 или 14 веке преп. Симеон получил весьма почетное и редкое (в исключительном употреблении) наименование богослова. |
| Симеон затем удалился в местечко, лежавшее верстах в шестидесяти от Антиохии, где он и жил десять лет в тесном заключении. Не удовлетворяясь и этим, он построил себе столб и поместился на вершине его, имевшей всего около аршина с четвертью в диаметре 1531 . Упражняясь в этого рода подвижничестве, он последовательно переходил с одного столба на другой, каждый раз все большей высоты, так что последний из них имел уже сорок локтей высоты. И таким образом он прожил тридцать семь лет. Его жизнь сравнивали с жизнью ангелов, так как он возносил молитвы за людей из своего возвышенного состояния и низводил на них благодать 1532 . Шея его была отягчена железной цепью. Во время молитвы он кланялся так низко, что своим челом почти касался своих ног; один зритель однажды насчитал тысячу двести сорок четыре таких поклонов, и затем потерял всякий счет 1533 . Столпник принимал несколько скудной пищи только однажды в неделю и постился в течение всего великого поста. Он изрекал пророчества и совершал много чудес. Спустя некоторое время после того, как он принял такой своеобразный способ подвижничества, соседняя община монахов послала спросить его, почему он не ограничивался такими способами благочестия, которыми удовлетворялись святые прежних дней. Посланному было поручено просить его оставить свой столп и, в случае отказа, стащить его силой. Но Симеон, услышав об этом повелении, поднял одну из своих ног, как бы для того, чтобы сойти; и вследствие этого посланный, как было ему внушено, признал это послушание доказательством того, что образ жизни столпника был благоугоден Богу, и желал, чтобы он продолжал его 1534 . Слава Симеона сделалась безграничной. Из самых отдаленных стран, – из Персии и Эфиопии, из Испании, Галлии и даже из Британии, – стекались толпы поклонников взглянуть на него: и уже при жизни его, в мастерских Рима, приготовлялись небольшие изображения его, употреблявшиеся с целью отогнания зла 1535 . Дар персидский посылал к нему особых посланных 1536 ; он сносился с епископами и императорами, и оказывал большое влияние на общественную жизнь как церкви, так и государства, причем своей жизнью и своими увещаниями он обратил в христианство множество сарацин и других кочевников пустыни 1537 . |
| Приучив себя к постоянному бодрствованию над собою в затворе, к сохранению молитвенного духа, к ограждению себя смирением, св. столпники в пламенной любви к вечной жизни и свету увлекались высшими подвигами и стремились увеличивать свои труды, и вот они покидают затвор и восходят на столпы, причем, кстати сказать, сооружают некоторые там, где раньше были идольские капища и места служения идолам заменяют служением истинному Богу. Глава III. Безмолвие и молчание, как средства, подготавливающие св. столпников к созерцанию. Таким образом, после подготовительных подвигов самоумерщвления и затворничества святые подвижники, уже испытавшие себя в самоотвержении и терпении, восходят на столпы, сооружая их в замен идольских капищ. Но от чего и как родилась у них мысль о «столпничестве»? Раньше мы высказали свои соображения об этом (1-я глава), а теперь познакомимся с мнением дееписателей о св. столпниках. Мысль о «столпничестве» св. Симеону I-мy внушил особенный случай. Кротостью своего характера и строгостью жизни, еще в отроческих летах, св. Симеон возбуждал к себе внимание и удивление многих. Но, когда, удалившись на гору близ селения Таланисса в затвор и там усугубивши подвиги самоумерщвления, он начал исцелять приходивших к нему, тогда слава его подвигов и чудотворений разнеслась далеко, так что начали стекаться к нему все, не только вблизи живущие, но и от стран далеких. При необыкновенном стечении и усердии народа к св. подвижнику, происходил беспорядок: каждый из приходивших хотел ближе видеть св. Симеона, прикоснуться к нему и скорее получить от него благословение и помощь. Народ, стесняясь сам, теснил св. Симеона, возмущал его душевное спокойствие и препятствовал его деятельности. Что же должен был сделать св. Симеон в таком затруднительном положении? скрыться от людей? но, с одной стороны, это было и невозможно: народ с воплем последовал бы за ним всюду, что случилось с св. Симеоном Дивногорцем, после того как он ушел на Дивную гору 905 ; а с другой – может быть праведник считал такое уклонение от народа не позволительным. |
| Делаясь сторонниками всего истинного, святого, святые юродивые главным мотивом воли своей считали ум и им определяли к деятельности свою волю, не давая чувственным мотивам брать перевес. Эта мысль символически выражена святым Симеоном юродивым в следующем действии: он носил на своей голове венок из масличных ветвей и травы, а в руке ветку и, ходя по городу, громко взывал: «торжество победителю царю и граду его»; впоследствии он объяснил диакону Иоанну, своему другу, смысл этих слов: «городом он называл душу, а царем – ум, над страстями владычествующий 246 . Таким образом, святой Симеон символически проповедывал о той внутренней победе над самим собою, которая состоит в господстве над страстями, о той борьбе, какую ведут между собою разум и чувственность в человеке и о уме, как о силе, противостоящей страстям. Преосвященный Феофан говорит: «сила, борющаяся со страстьми, есть ум, в коем – сознание и свобода. Чрез него целительная сила переходит к силам сквозь подвиги, чрез него же сила, поражающая, разрушительная, проходит к страстям в борении. И обратно: когда страсти восстают, то метят прямо на ум, т. е. на покорение сознания и свободы. Они – во святилище нашего внутреннего духа, куда враг через страсти пускает свои разженные стрелы из душевной телесности, как из засад. И пока целы сознание и свобода, т. е. стоят на стороне добра, то как бы ни было велико нападение – победа наша. Таким образом, точка опоры для страстей есть благодать» 247 . Нося на голове венок, святой Симеон юродивый этим как бы показывал царственное назначение головы (ума), которая имеет близкую и тесную связь с явлениями душевной жизни и служит важнейшим их органом. В самом деле, человеческое тело завершается головою и в отношении к целям жизни и их достижению не тело носит голову, а голова тело, которым она управляет. Лицо головы служит выражением и как бы живым зеркалом душевных состояний человека 248 . Голова, таким образом, имеет значение органа посредствующего между целостным существом души и теми влияниями, какие он испытывает со вне или свыше и ей приличествует правительственное достоинство в целостной системе душевных действий. |
| В том же Лимонарии пишется о некоем святом Иулиане, Епископе Бострском, которого возненавидели некоторые знатные и богатые граждане, и замыслили его отравить ядом, и подговорили отрока, который ему служил, пообещав одарить его, и дали отроку смертное зелье, чтобы, подавая Епископу чашу, он всыпал в нее смертельный яд. И отрок сделал так, как его научили. Божественный же Иулиан, по Божественному Откровению уразумев их замысел, взял чашу, поставил пред собой и, ничего не сказав отроку, послал позвать всех начальников города, среди которых были и те, кто участвовал в преступном замысле. Святой Епископ, не желая обличать их, кротко обратился ко всем: «Если вы думали, что отравите ядом смиренного Иулиана, то я перед всеми вами выпью этот приготовленный для меня яд». И, трижды знаменуя десницей чашу, сотворив над ней Крестное знамение, он сказал: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа испиваю эту чашу перед всеми вами» и, выпив ее всю, не получил никакого вреда. Те же, кто приготовил яд, затрепетали и, припав к его ногам, исповедали свой грех и попросили прощения. Смотри Лимонарий, главу 94. Подобный случай произошел и с преподобным игуменом Венедиктом, которого возненавидели некоторые из братии и дали ему во время обеда смертоносный яд, смешанный с напитком в стакане. Когда же он сотворил на стакане Крестное знамение, тотчас этот стеклянный сосуд рассеялся и сокрушился от действия святого Креста, как от удара камня. Смотри 12 марта. В житии преподобного Симеона Столпника написано следующее. Завидуя добру, диавол притворился светлым ангелом и показался святому близ столпа с огненной колесницей и огненными лошадьми, будто бы сходя с небес, и сказал: «Послушай, Симеон, Бог неба и земли послал меня к тебе, как видишь, с колесницей и лошадьми, чтобы я взял тебя, как Илию, на небо, ибо ты достоин такой чести за святость твоей жизни. Пришел уже час твой, собирай плоды твоих трудов, и примешь венец доброты от руки Господней. Иди же не медля, раб Господень, и увидишь Творца своего, и поклонишься Ему, Который создал тебя по Своему образу, и увидят же и тебя Ангелы и Архангелы с Пророками и Апостолами, и мучениками, которые желают тебя видеть». Это и тому подобное говорил бес, святой же, не узнав вражьего прельщения, ответил: «Господи, хочешь меня, грешника, взять на небо», поднял правую ногу, чтобы ступить на огненную колесницу, однако при этом протянул и правую руку, знаменуясь Крестным знамением, и тотчас исчезли диавол с колесницей и лошадьми, как прах, развеваемый ветром. И, познав бесовскую прелесть, Симеон покаялся. Смотри 1 сентября. |
| Они же, если он с готовностью сойдёт, решили позволить ему идти своим собственным путём — ибо из послушания было бы очевидно, что он состязается, движимый Богом; если же он воспротивится или же окажется рабом собственного желания и не подчинится прямо их решению, [постановили] стащить его силой. Как только он оказался подле него и передал ему приказ отцов, [Симеон] немедленно сделал движение одной ногой, желая исполнить их требование, [посланец] же разрешает ему идти своим путём, говоря: “Будь сильным и мужайся; стояние твоё от Бога”» . Сирийская Vita Symeoni и Евагрий Схоластик сообщают, что антиохийский епископ Домн, поражённый образом жизни Симеона, «пожелал ещё более приобщиться к таинствам; оба они соединились и, освятив непорочное Тело, причастили друг друга» . Таким образом, сирийское столпничество в лице своего основоположника преп. Симеона предлагало византийскому обществу следовать очень высокому образцу аскетической жизни. Оно обращалось ко всем слоям населения и евангелизировало разные народы путём публичной проповеди и демонстрации самых крайних форм аскетизма, поражавших сознание зрителей, что усиливало эффект проповеди. Занимая столпы, напоминавшие языческие священные жертвенники, они тем самым ниспровергали культ идолопоклонства, заменяя его христианским богопочтением. Кроме того, в античности заключение на столпах или в столпах могло служить наказанием. Столпники, живя на столпах, демонстрировали добровольное самонаказание как грешников Божьих . Тайна привлекательности аскетов для мира состояла в их строгой и суровой жизни. Поэтому сирийское монашество, особенно столпники, привлекало огромные толпы стекавшегося к ним народа. Благодаря этому руководство религиозной и нравственной жизнью народа перешло в руки монахов. Они обладали столь высоким авторитетом, что византийские власти предпочитали не вступать с ними в конфликт, а присоединиться к множеству их почитателей. В контексте отношений Симеона с церковным духовенством можно сказать, что Симеон Столпник — не тот человек, о котором известно, что он был особо коммуникабелен с действующей византийской высшей властью или церковной иерархией, однако ряд сведений относительно его отношений с ней сохранился. Так, например, известно, что антиохийский патриарх Домн посетил однажды святого, с которым продолжительное время беседовал. Дошедшие исторические сведения и справки с уверенностью позволяют беспрепятственно видеть в преподобном Симеоне человека мудрого, компетентного в актуальных политических и церковных вопросах. Последующее великое наследие первого столпника сыграло важную роль в укреплении и формировании дальнейшего образа подвижничества, подарившее церковной истории и традиции яркую плеяду новых стилитов. Библиография Источники Евагрий Схоластик. Церковная история. Книги I–VI. СПб., 2010. |
| В законодательстве Юстиниана церквам было дано право давать неприкосновенное убежище преследуемым лицам, даже если они могли подвергнуться законному наказанию . Но уже в житии Симеона можно видеть, что некий разбойник Антиох, по прозвищу Гонат, ищет убежища у святого столпника, который посланным в погоню говорит: «Вместе с Господом нашим Иисусом Христом распяты были двое разбойников, один получил воздаяние по делам своим, второй же унаследовал Царствие Небесное. Если кто может противустать Пославшему сюда этого разбойника, пусть придёт и сам отторгнет его отсюда, а я не приводил этого человека и не могу его прогнать. Пославший его Сам и воздаёт ему, не порицайте меня, смиренного и много труждающегося по грехам своим» . По неизвестной нам причине восточно-римский консул и полководец, одна из заметных фигур в царствование императора Юстиниана Флавий Ардавур Юниор (+471) вначале испытывал неприязнь к столпнику и с помощью своего слуги Юлиана пытался согнать Симеона со столпа, однако потерпел неудачу и был наказан болезнью рук и ног . После кончины святого Ардавур приводит 600 воинов, чтобы сошедшиеся жители не похитили останков святого, что свидетельствует о происшедшей с ним перемене . Проповедь позволяла монахам оказывать очень важное влияние и утверждать свою роль духовных наставников населения. В обществе, где неграмотные составляли большинство, проповедь была гораздо важнее письменного слова, и поэтому она оставалась лучшим средством обращения людей. Житие сообщает, что по субботам и воскресеньям Симеон Столпник обычно давал «знак, что будет благословлять преклонивших колени» . Во время случившихся в окрестностях Антиохии бедствий (сильный ветер, великие моры и землетрясение) святой Симеон обращается к толпам стекавшегося к нему народа с проповедью покаяния: «Братья, все совратились с пути и до единого негодны. Вы не слушаете меня, но если кто кого превосходит, так это в блудодеянии и в несправедливости — их-то в излишке. Подлинно говорю вам, братья: легче мне говорить с Господом, чем с вами, неверными». Бедствия прекращаются после того, как святой указывает на простого земледельца, творящего милостыню, чья молитва услышана . |
| Симеон православен, но православие его не было свободно от искушений. Соблазн, преодоленный им, сказался непосильным для множества его учеников и соотечественников. Есть явная психологическая связь между крайностями отрешенной аскезы и духом монофизитства. И то и другое слепо к красоте и достоинству человеческого лица, а потому готово отрицать человеческую природу воплощенного Слова. Вот почему монахи Сирии и Египта, изумившие мир нечеловеческими подвигами, кончили тем, что в большинстве своем предали христианство , как религию Богочеловечества. И недаром православный догмат на Халкидонском соборе имел своим самым твердым защитником папу Льва, представителя западного христианства, не знавшего высот восточного созерцания, но взявшего на себя подвиг деятельной любви. Много путей, но труден всякий истинный путь. Что бесспорнее, что святее двух евангельских заповедей: любви к Богу и ближнему? Но безмерная ревность, злая последовательность срывает ту и другую с Круга Истины по касательной, прямолинейно извлекая в неведомые пространства, в пустоту, в небытие. Будем бояться исключительности прямолинейного движения или покоя беспечной уверенности в святости вверенных кладов. Только в широте и полноте вселенского опыта Церкви вся кривизна прямится, вся прямизна смыкается в круг. 1 Эти руины у арабов слывут под именем Kalaat Seman (Замок Симеона) Vogué. Syrie Centrale. Architecture civile et religieuse au VII siecle.T. Ip. 141–154 T. II pl. 139–150. 3 В науке не решен окончательно спор, поднятый в конце прошлого столетия вокруг вопроса о подлинности жития Св. Геновефы в одной из древнейших его редакций. Но, за исключением немецкого критика Круша, все исследователи склонны относить ту или иную из редакций, отличающихся лишь в деталях, к началу VI века, в автору, который писал 18 лет спустя после смерти святой. 4 Они изданы Leimzman-oм и Hilgenfeld-oм «Das Leben des heiligen Symeon Stylites (Сирийское житие в переводе). Лейпциг 1908 Fexte und Unters. Harnack-a том 32. 6 Вопрос о религиозном смысле христианского столпничества остается, даже если принять – весьма шаткую – гипотезу, заимствования его из культа сирийской богини Атаргатис. См. Toutia в Rev. de I-hist . des religions 1912 t. 45. |
| А. Топорков Засидки Осенние домашние работы при огне, который добывался из специально приготовленного куска дерева. Засидки начинались с Семенова дня (см.: Симеон Столпник). Застреха У крестьянской избы или хаты свес кровли, место между стрехой и стеной, под самым свесом. Затрапез Грубая дешевая крестьянская ткань, пестрядь из разных ниток льна или пеньки, большей частью с синими полосами. Использовалась при пошиве грубой дешевой одежды дворовых, крестьян и т. д. Названа по имени купца Затрапезнова, начавшего ее фабричное производство. В переносном смысле затрапезный – низкокачественный, дешевый. Захарий серповидец (Захар, Захарий, Именины серпа) Народное название дня прор. Захарии, 8/21 февр. Пророк в одном из откровений видел летящий свиток, изогнутый наподобие серпа. В этот день крестьяне осматривали серпы, готовясь к будущей жатве, а бабы молились святому, чтобы жать было легко. По народным поверьям, родившийся в этот день является «свидетелем чудных явлений. Только ему дается возможность прочесть судьбу, что написана в летающем серпообразном свитке. Чтобы познать силу Серповидца, надо иметь чистую душу и благородные помыслы. Вот тогда выходи в чистое поле да наблюдай, что тебе Серповидец скажет, какую работу укажет. Серповидец всегда злое от доброго отличает, худые помыслы от доброго человека отсекает». Заяц Животное, наделяемое в народных представлениях эротической символикой и демоническими свойствами. В игровых песнях к зайцу обращались «заюшка-батюшка». В Пермской губ. говорили: «Пока черные пятна с ушей зайца не сойдут, бабам над мужиками не суживать». В малороссийской сказке у садовника, поделившегося с женой чудесным яблоком, унесенным зайцем, родился сын по имени Заян. В хороводных играх заинька предстает женихом, выбирающим себе невесту, его просили свить венок, поцеловать девушку и т. д. В детской припевке старой бабе советовали выйти замуж за зайца. Сюжет женитьбы зайца на кунице или на сове лежит в основе некоторых сказок и шуточных песен. При гаданиях подблюдная песня о зайце, попавшем в ловушку, предвещает свадьбу. О девушке, которая не может выйти замуж, говорили, что она тогда замуж выйдет, когда в лесу зайца поймает. В песенном фольклоре встречается мотив совокупления зайца с девушкой: «Заинька серенький,/Да не ходи по сеням,/Не топай ногою,/Я лягу с тобою»; «– Заюшка, с кем ты спал да ночевал?/– Спал я, спал я, пане мой,/Спал я, спал я, сердце мой,/У Катюхи – на руке,/У Марюхи – на грудях,/А у Дуньки вдовиной на всем животе». В загадке о снеге на озимом хлебе говорилось: «Заюшка беленький! Полежи на мне; хоть тебе трудно, да мне хорошо». |
|
|
