| К вышеизложенному добавим, что ранее в пользу «тверской версии» высказывались оба военных историка, занимавшихся данной проблемой. Помимо князя Н.С. Голицына, это генерал-лейтенант Генерального штаба М.И. Иванин. Похоже, что археологические выводы зоолога Сабанеева и его не убедили. (Иванин М.И. О военном искусстве и завоеваниях монголов и среднеазиатских народов при Чингиз-хане и Тамерлане. СПб., 1875. С.112-113.). Рассуждения генералов Генерального штаба заключаются в подсчетах суточных переходов, в оценке состояния торговых путей, по которым только и могли совершаться движения войск в средние века, да и в Новое время, тем более в зимних условиях. Не допускали они и мысли, что части войска князя Юрия могли дробиться мелкими отрядами в десятках километров к востоку от дороги на Новгород. Соображения стратегического характера, заставляющие выбрать в качестве места стана именно с. Божонки заключаются в удобстве сообщения с новгородскими землями, расположения на пересечении торных дорог, с возможностью свободного отхода как на запад, так и на север. Весь смысл выбора места великокняжеского стана, сдвинутого к самой границе земель Великого Новгорода (в полутора переходах от Бежецка) заключался в ожидании скорейшего подхода новгородского войска. Возможно, памятью об этом стратегическом выборе Юрия Всеволодовича, поразившим воображение местных жителей, стало название села рядом с Божонкой – Шелдомеж, т.е. великий князь действительно «дошел до меж» (границ с Новгородом Ю.С.). После попутного разорения Скнятина, следующей целью Бурундая, стал лежавший на белозерской дороге Кашин. Взяв его монголы продолжили движение к Сити через с. Кой на р. Корожечне, куда подходила и дорога из Углича. К тому времени в заволжских лесах великий князь находился около месяца. Достаточно быстро в стан прибыли силы Святослава и Константиновичей, в том числе с Белоозера, а также кашинцы, кснятинцы, калязинцы, мологжане, но их было явно недостаточно. Пришли, вероятно, и костромичи. Устюжане и малочисленные отряды с далёких северных и восточных границ, скорее всего, были отрезаны неприятелем, взявшим Ярославль, Галич Мерьский и доходившим даже до Вологды. Ожидалось появление из-под Нижнего Новгорода войска Ивана Всеволодовича, но ему, отрезанному наводнившими волго-окское междуречье монгольскими «загонщиками» продвигаться следовало крайне осторожно. Не было ответа и из Новгорода; ожидание затягивалось. |
| Недалеко от Стародуба встретил Юрия сват его и старый союзник Святослав Ольгович, приехал к нему и Святослав Всеволодич с повинною. " Совсем обезумел я, - говорил он Юрию, - прости " . По просьбе дяди Ольговича Юрий помирился с Всеволодичем, заставив его поклясться не отступать от себя и от дяди, после чего все трое пошли к Чернигову. Не доходя еще до города, Святослав Ольгович послал в Киев сказать Давыдовичу: " Ступай, брат, из Киева, идет на тебя Юрий; ведь мы оба с тобою позвали его " . Но Давыдович не слушался; тогда Святослав в другой раз послал к нему из Чернигова: " Ступай из Киева, идет туда Юрий; а я тебе Чернигов уступаю ради христианских душ " . Изяслав все не хотел выйти из Киева, потому что этот город сильно понравился ему, говорит летописец. Наконец, сам Юрий послал сказать ему: " Мне отчина Киев, а не тебе " . Без права и без особенного народного расположения Давыдович не мог более оставаться в Киеве и потому послал сказать Юрию: " Разве я сам поехал в Киев? Посадили меня киевляне; Киев твой, только не делай мне зла " . Юрий помирился с ним (1156 г.) и вошел в Киев с четырьмя старшими сыновьями, которых посажал около себя: Андрея - в Вышгороде, Бориса - в Турове, Глеба - в Переяславле, Василька - на Поросье. На Волыни сидели Мстиславичи: Владимир с племянниками - Мстиславом и Ярославом; первый, как видно, успел помириться с Юрием, обещаясь действовать заодно с ним против племянников, на которых Юрий послал старого союзника своего и врага Мстиславичей - Юрия Ярославича с внуками брата его Вячеслава; они прогнали Мстислава из Пересопницы в Луцк; но и здесь он не мог долго оставаться спокойным; Юрий велел идти на Луцк зятю своему Ярославу галицкому; тогда Мстислав, оставив брата Ярослава в Луцке, сам ушел в Польшу за помощью; галицкий князь вместе с Владимиром Мстиславичем подошел к Луцку, но, постоявши несколько времени под городом, ушел, ничего не сделав ему. Юрий не мог продолжать войны с Изяславичами, потому что черниговский Давыдович в надежде на вражду Юрия с остальными Мономаховичами и на нерасположение к нему народа в Руси, не оставлял своих притязаний: немедленно по приезде в Чернигов он уже начал уговаривать Святослава Ольговича к войне с Юрием; но тот удовольствовался тем, что отобрал у племянника Святослава Всеволодовича три города (Сновск, Корачев, Воротынск), давши ему взамен какие-то три похуже, и не захотел вооружиться против старого союзника; Юрий, вероятно, знал о замыслах Давыдовича; с другой стороны, беспокоили его половцы; и потому он послал в Смоленск сказать Ростиславу Мстиславичу: " Сын! Приезжай сюда, а то мне не с кем удержать Русской земли " . |
| Такими словами он придавал смелость дружине и от всего сердца бился за отчину свою, а дружину свою любил, имения не щадил для нее, золота и серебра не собирал, а раздавал дружине или раздавал церквам и нищим для спасения души своей. Не было уголка на Руси, где бы его не хотели и не любили; сильно горевали братья, услыхавши о его смерти, плакала по нем вся Русская земля, не могши забыть доблестей его, и черные клобуки все не могли забыть его приголубления (1180 г.). По смерти Мстислава новгородцам предстоял выбор: у кого просить себе князя? Взять ли его из рук Всеволода III суздальского, князя новой, Северной Руси, или из рук Святослава Всеволодовича, который сидел в Киеве и потому считался старшим в старой, Южной, Руси? Новгородцы поступили по старине и взяли у Святослава сына его, Владимира, тем более, что Всеволод недавно показал уже свою неприязнь к Новгороду, показал, что был братом Боголюбского. Взявши себе в князья Владимира, новгородцы участвовали в войне отца его, Святослава, со Всеволодом и, конечно, по желанию Святослава посадили опять в Торжке племянника и старого врага Всеволодова, Ярополка Ростиславича, что не могло не повести к враждебным столкновениям с суздальским князем: в то время, когда новгородцы отправили полки свои к Друцку на помощь Святославу, Всеволод явился в другой раз у Торжка и осадил в нем Ярополка; новоторжане пять недель сидели в осаде, терпя страшный голод, и когда князь их, Ярополк, был ранен в сшибке, то сдались Всеволоду, тот повел с собою в оковах Ярополка, вывел и всех новоторжан с женами и детьми, а город их сжег. Новгородцы увидали, что опасность от Всеволода близка и велика, а на помощь из Чернигова плохая надежда и потому, выгнавши Владимира Святославича, послали за князем ко Всеволоду: тот дал им свояка своего, Ярослава Владимировича, безземельного сына безземельного отца Владимира Мстиславича. Но Ярослав немного нажил в Новгороде: он возбудил против себя сильное негодование, и Всеволод вывел его из Новгорода, жители которого, как видно, не без ведома и согласия его призвали к себе из Смоленска Мстислава Давыдовича. |
| Осложнение вассальной политики было глубоким и народы. Последние имели, пожалуй, больше возможностей для сопротивления. Факты говорят и об их постепенном сплочении (в котором немалая роль принадлежит их хозяйственному симбиозу с оседлым русским населением) и сближении между собой части торко-половецкой знати, не желающей служить политическим видам русской власти. В борьбу и здесь втягивается простой народ. О большом походе волынско-киевско-черниговских князей половцев предупредил кощей (т. е. раб из половцев) Гаврилы Изяславича, и те успели сохранить свое войско, потеряв вежи, семьи и имущество 635 . Особенно угрожающим симптомом было нежелание (все в те же 80-е годы XII b.) торков – черных клобуков воевать против половцев. В 1187 г. Киев готовил поход на днепровских половцев; торки заняли их вежи, но сами половцы ушли на Дунай 636 , наверное, торки их известили, как сделали уже раз, когда Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич готовились к походу на днепровских половцев у Татинуи – тогда черные клобуки известили своих половецких «сватов» и те ушли за Днепр 637 . Показателен и уход служилого торкского князя Кунтовдея от суда Святослава Всеволодовича к половцам; это событие – свидетельство напряженности, и Кунтовдей ее обострял: скрывшись у хана Тоглыя, он начал половцев «водити, подътыча» их на Русь 638 . Кончилось тем, что Рюрик Ростиславич – более гибкий политик – вступил с ним в переговоры, одарил, водил на «роту» и дал город Дверен в Поросье «ради Руской земли» 639 . Насколько ослабла княжеская юрисдикция над торками, видно из эпизода, относящегося к походу Ростислава Рюриковича с черными клобуками из Торческа на половцев. В плен к торкам попал половецкий хан Кобан. Опасаясь вмешательства князя, торки и половцы самостоятельно договорились между собой, «не водя его (Кобана) в полк, уладившеся с ним на искуп и пустиша и» 640 . Если прежде клобуки тайно предупреждали днепровских половцев о готовящемся походе, то в 1193 г. дело зашло дальше. Клобуки были готовы с Рюриком идти на подунайских половцев, но когда Святослав Всеволодович повел было их на половцев поднепровских, дело сорвалось, так как, дойдя до Добра, клобуки дальше идти отказались, заявив, что у них «сваты» за Днепром 641 . |
| Это чудо разнеслось по всей Руси: все полюбили князей, любимых Богом, и Новгородцы призвали их быть государями в их областях; Мстислав начал княжить в самом Новгороде, Ярополк — в Торжке. Таким образом, все успокоились, и Всеволод III уже без всякого спора, как старший из Мономаховичей, стал великим Владимирским князем. Старший же из Олеговичей, Святослав Всеволодович, сын Всеволода II, был в это время Черниговским и Киевским князем. Слово о полку Игореве от 1178 ДО 1185 года Наверное, многие из вас, дети, с восхищением слушают, когда ваши старшие братья или сестры читают прелестные сказки в стихах Жуковского и Пушкина. Может быть, вы даже знаете наизусть некоторые из них? Припомнив несколько приятных строчек, прочитайте потом следующие: Ярославна рано плачет в Путивле на забрале аркучи: «О ветер ветрило! Чему, Господине, насильно вееши! Чему мычеши Хиновские стрелкы на своею нетрудною крилцю, на моея лады воев! Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море! Чему, Господине, мое веселие по ковылию развея! О Днепре Словутицю! Ты пробил еси каменный горы сквозь землю Половецкую. Ты лелеял еси на себе Святославли посады до полку Кобякова! Возлелей, Господине, мою ладу ко мне, а бых не слала к нему слез на море рано!» Как вам это понравилось, друзья мои? Это небольшой отрывок из поэтического произведения, сочиненного при великом князе Всеволоде Георгиевиче в XII веке, которое называется «Слово о полку Игореве». Мы называем его первым поэтическим произведением, потому что оно самое раннее из дошедших до нас; но надо думать, что и до того времени на Руси были поэты: сочинитель «Слова о полку Игореве» говорит о Соловье старого времени, стихотворце Бояне, который сладко пел о славе наших князей. Сочинения их, вероятно, исчезли во время постоянных войн, пожаров и грабежей, разорявших в старину наше Отечество. «Слово о полку Игореве» — это повесть или рассказ о походе Игоря. Игорь был внуком знаменитого Олега Черниговского и князем Новгорода-Северского. Этот город находился в земле Северской, там, где теперь Черниговская и Полтавская области. Игорь в молодости был чрезвычайно храбр, любил войну и ради славы был готов с радостью умереть. В 1184 году князья южной России, главным из которых был Святослав Всеволодович Киевский, не сказав ни слова Игорю Северскому, пошли против злых врагов Отечества — Половцев и 30 июля одержали над ними славную победу, взяли в плен 7000 человек, 417 князьков, в том числе знаменитого Кобяка, множество прекрасных Азиатских лошадей и разного оружия. Даже самый храбрый из их ханов, Кончак, был разбит ими несмотря на то, что у него было огнестрельное оружие, которое наши предки называли живым огнем. |
| Между тем в 3емле Северской и у вятичей по-прежнему шла война между Давыдовичами и Ольговичами. Изяслав Мстислааич, уходя в Киев, имел неосторожность оставить с Давидовичами Святослава Всеволодовича, родного племянника Святославова, которого выгоды были тесно связаны с выгодами дяди, с выгодами племени Ольговичей: окончательное поражение дяди Святослава, окончательное торжество Давыдовичей отнимало у него навсегда надежду княжить в Чернигове, на что он имел со временем полное право, как сын старшего из Ольговичей. Вот почему он должен был поддерживать дядю и, точно, вместо преследования уведомлял его о движениях неприятельских. Несмотря на отступление Ивана Берладника, который, взявши у Святослава 200 гривен серебра и 12 золота, перешел к Ростиславу Мстиславячу смоленскому, дела Ольговича поправились, потому что Юрий ростовский прислал ему на помощь белозерскую дружину. Святослав уже хотел идти с нею на Давыдовичей, как вдруг опасно занемог сын Юрьев, Иван; Ольгович не поехал от больного и дружины не отпустил. Давыдовичи, с своей стороны, услыхав, что Святослав получил помощь от Юрия, не посмели идти на него, но, созвавши лучших вятичей, сказали им: " Святослав такой же враг и вам, как нам: старайтесь убить его как-нибудь обманом и дружину его перебить, а именье его вам " , - после чего сами пошли назад. Двое сыновей Юрьевых - Ростислав и Андрей действовали успешно с другой стороны: заставили рязанского князя Ростислава бежать к половцам; но в это время умер брат их Иван у Святослава, который после того перешел на устье реки Протвы. Сюда прислал утешать его Юрий: " Не тужя о моем сыне, велел он сказать ему; если этого бог взял, то другого к тебе пришлют " ; тогда же прислал он и богатые дары Святославу - ткани и меха, дарил и жену его, и дружину (1146 г.). Весною Юрий с союзником своим начал наступательное движение: сам вошел в область Новгородскую, взял Торжок и землю по Мсте; а Святослав пошел на Смоленскую волость, взял Голядей, на верховьях Протвы, и обогатил дружину свою полоном, после чего получил зов от Юрия приехать к нему в Москву, имя которой здесь впервые упомянуто. |
| Уладившись с племянником, Ростислав въехал в Киев в 1159 году и сел на столе отцовском и дедовском; а Мстислав получил из киевских волостей Белгород, Торческ, Триполь. Имея одного врага в Изяславе Давыдовиче, князья киевские и черниговские должны были необходимо соединиться и действительно скоро съехались в Моравске на великую любовь, по выражению летописца; князья обедали друг у друга без всякого извета и дарились: Ростислав дарил Святослава соболями, горностаями, черными куницами, песцами, белыми волками, рыбьими зубьями; Святослав отдаривал Ростислава барсом и двумя борзыми конями в кованых седлах; летописец счел нужным прибавить, что князья - Мономахович и Ольгович - угощали друг друга безо всякого извета; странен и подозрителен казался этот союз в Киеве, не ждали здесь ничего доброго от Святослава Ольговича, постоянного врага Мстиславичей, постоянного союзника Юрьева, не думали, чтоб он мог забыть убийство брата своего, Игоря, Чтоб успокоить киевлян и берендеев, Ростислав должен был взять к себе Всеволода, сына Святослава Всеволодовича, взамен своего сына Рюрика, которого отправил к Святославу в Чернигов на помощь против Давыдовича. Последний не остался сидеть спокойно в земле вятичей: он набрал множество половцев и стал с ними по Десне, но принужден был ограничиться одним опустошением сел, потому что войска Ольговича не пустили его через реку. Несмотря на то, однако, оба Святослава - и дядя и племянник, видели недостаточность своих сил и послали в Киев за новою помощию, Ростислав отправил к ним Ярослава Изяславича луцкого, Владимира Андреевича дорогобужского и галицкий отряд; Давыдович испугался и ушел с половцами в степь, но на дороге нагнал его гонец от черниговских приятелей, которые велели сказать ему: " Не уходи, князь, никуда; брат твой Святослав болен, а племянник его пошел в Новгород-Северский, отпустивши дружину " . Получив эту весть, Изяслав немедленно поскакал к Чернигову, а Святослав Ольгович ничего не знал и стоял спокойно перед городом в палатках с женою и детьми, как вдруг пришли сказать ему, что Изяслав уже переправляется через Десну, и половцы жгут села; Святослав тотчас же выстроил полки, послал возвратить с дороги Владимира Андреевича и Рюрика, и те явились в тот же день вместе с галичанами. Таким образом, Изяславу не удалось напасть врасплох на Ольговича: тот ждал с многочисленными и выстроенными полками, а берендеи между тем напали на половцев и побили их; видя, что половцы бегут раненые, а другие тонут в Десне, Изяслав спросил: " Что это значит? " и, получив в ответ, что у города стоят сильные полки, бросился опять за Десну и потом в степь, а союзники стали опустошать занятые им волости; но Изясляв скоро опять явился с толпами половцев, из Черниговской прошел в Смоленскую волость и страшно опустошил ее. Половцы повели в плен более 10000 человек, не считая убитых. |
| Несмотря на то, однако, Ростиславичи почли за лучшее уступить Киев Святославу: Роман, князь, как видно, вовсе не воинственный, знал, что он будет сидеть в Киеве в беспрерывном страхе от Святослава, который уже раз выгнал его и, конечно, не откажется от дальнейших попыток на Киев, вследствие чего будут беспрерывные усобицы; союзники Святослава половцы уже явились у Торческа и захватили много людей; и вот Ростиславичи, не желая губить Русской земли и проливать христианской крови, по словам летописца, подумали и отдали Киев Святославу, а Роман пошел назад в Смоленск; Чернигов, как видно, достался Олегу Святославичу, но он скоро умер, и в Чернигове сел брат киевского князя, Ярослав Всеволодович, а брат Олегов, Игорь, сел в Новгороде-Северском: так и следовало по родовому счету. До сих пор Святослав Всеволодович жил в дружбе со Всеволодом суздальским: мы видели, какую деятельную помощь оказал он последнему в борьбе его с племянниками; союз этот был еще более скреплен родством: Всеволод вызвал к себе сына Святославова, Владимира, и женил его на родной племяннице своей, дочери Михаила Юрьевича. Но скоро эта дружба переменилась во вражду, виною которой были отношения рязанские. Мы видели, что Роман Глебович с братьями поклялся ходить по воле Всеволодовой, но Роман был зять Святослава, который вследствие этого родства считал себя также вправе вмешиваться в рязанские дела, причем его влияние необходимо сталкивалось с влиянием Всеволода; Святослав мог думать, что Всеволод в благодарность за прежнее добро уступит его влиянию в Рязани, но жестоко обманулся в своем ожидании. В 1180 году младшие братья Романа рязанского, Всеволод и Владимир Глебовичи, прислали сказать Всеволоду Юрьевичу владимирскому: " Ты наш господин, ты наш отец; брат наш старший Роман отнимает у нас волости, слушаясь тестя своего Святослава, а тебе крест целовал и нарушил клятву " . Всеволод немедленно выступил в поход, и когда приближался к Коломне, то двое Глебовичей встретили его с поклоном, но в Коломне сидел сын Святослава, Глеб, посланный отцом на помощь Роману рязанскому; Всеволод послал сказать Глебу, чтоб явился к нему, тот сначала не хотел, но потом, видя, что сопротивляться нельзя, поехал; Всеволод велел его схватить и в оковах отослал во Владимир, где приставили к нему стражу, дружина его подверглась той же участи. Между тем передовой отряд Романа, переправившийся через Оку, потерпел поражение от передового отряда Всеволодова, часть его попалась в плен, часть потонула в реке; Роман, услыхавши об этом несчастии, побежал мимо Рязани в степь, затворивши в городе двоих братьев, Игоря и Святослава, которые не думали сопротивляться Всеволоду, когда тот явился под Рязанью, и заключили с ним мир на всей его воле: владимирский князь урядил всю братью, роздал каждому волости по старшинству и возвратился домой. |
| 222 О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! – Святослав Киевский называет Игоря и Всеволода «сыновцами» (племянниками) как старший в лестнице феодального подчинения. На самом деле Игорь и Всеволод приходились Святославу двоюродными братьями. 223 …брата моего Ярослава… – Ярослава Всеволодовича Черниговского, родного брата Святослава Всеволодовича Киевского. 224 …съ Черниговьскими былями, съ Могуты, и съ Татраны, и съ Шелъбири, и съ Топчакы, и съ Ревугы, и съ Ольберы. – Здесь в «Слове» перечисляются отдельные племена тех степных кочевых народов тюркского происхождения, которые издавна осели в пределах Черниговского княжества, подпав под культурное влияние русских. 225 Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птицъ възбиваетъ, не дастъ гнзда своего въ обиду. – Термин «в мытех» означает период линьки, особенно той, когда у молодого сокола появляется оперение взрослой птицы. Взрослые соколы отважно защищают свои гнезда от более сильных хищных птиц (например, от орла-беркута). 226 Се у Римъ крича подъ саблями Половецкыми, а Володимиръ подъ ранами. – После поражения Игоря половецкие ханы Гзак и Кончак двинулись на Русь. Гзак осадил Путивль, но не смог его взять; его войска разорили Посемье. Кончак пошел на Переяславль-Русский (Южный), где переяславский князь Владимир Глебович, князья Святослав Киевский и Рюрик Ростиславпч нанесли ему поражение. На обратном пути Кончак осадил и захватил Римов. При осаде Переяславля на вылазке был ранен Владимир Глебович Переяславский. 228 …отня злата стола поблюсти. – Отец Всеволода, Юрий Долгорукий, несколько раз захватывал киевский престол; умер в Киеве в 1157 г. 230 …шереширы… – Что значит это слово – неясно. Возможно, оно происходит от греческого слова, означающего копье. 231 …сыны Глбовы – сыновья Глеба Ростиславича, рязанские князья, зависимые от Всеволода Георгиевича Суздальского. 232 Ты, буи Рюриче… – Рюрик Ростиславич, принадлежит к одним из самых деятельных, беспокойных и вместе с тем по-своему примечательных князей XII в. 234 Не ваю ли вои злачеными шеломы по крови плаваша? – «Вои» вставлено предположительно, по смыслу. По-видимому, здесь имеется в виду битва с половцами в 1183 г. на реке Орели, в которой участвовали войска Рюрика и Давыда Ростиславичей. |
| Изображая бедствия, какие постигли Русскую землю после поражения его северских героев в степи, он обращается к Всеволоду с такими словами: " Великий князь Всеволод! прилететь бы тебе издалека отчего золотого стола постеречь: ведь ты можешь Волгу разбрызгать веслами. Дон шлемами вычерпать. В таких поэтически преувеличенных размерах представлялись черниговскому певцу волжский флот Всеволода и его сухопутная рать. Таким образом. Суздальская область, еще в начале XII в. захолустный северо-восточный угол Русской земли, в начале XIII в. является княжеством, решительно господствующим над остальной Русью. Политический центр тяжести явственно передвигается с берегов среднего Днепра на берега Клязьмы. Это передвижение было следствием отлива русских сил из среднего Поднепровья в область Верхней Волги. ОХЛАЖДЕНИЕ К КИЕВУ. Вместе с этим вскрывается другое любопытное явление: в суздальском обществе и в местных князьях обнаруживается равнодушие к Киеву, заветной мечте прежних князей, устанавливается отношение к Киевской Руси, проникнутое сострадательным пренебрежением. Это заметно было уже во Всеволоде, стало еще заметнее в его детях. По смерти Всеволода в Суздальской земле произошла новая усобица между его сыновьями, причиной которой было необычное распоряжение отца: Всеволод, рассердившись на старшего сына Константина, перенес старшинство на второго сына Юрия. Князь торопецкий Мстислав Удалой, сын Андреева противника Мстислава Ростиславича Храброго, стал за обиженного старшего брата и с полками новгородскими и смоленскими вторгнулся в самую Суздальскую землю. Против него выступили младшие Всеволодовичи Юрий, Ярослав и Святослав. В 1216 г. усобица разрешилась битвой на реке Липице близ Юрьева Польского. Перед битвой младшие Всеволодовичи, пируя с боярами, начали заранее делить между собою Русскую землю как несомненную свою добычу. Старший Юрий по праву старшинства брал себе лучшую волость Ростово-Владимирскую, второй брат Ярослав - волость Новгородскую, третий Святослав - волость Смоленскую, а Киевская земля - ну, эта земля пускай пойдет кому-нибудь из черниговских. |
|
|
