| Митрополит Петр: Камень в основание святой Руси Однажды в Брянске святителю Петру пришлось спасаться за стенами храма, так как в город ворвались союзные одному из князей татары… 3 января, 2012 Однажды в Брянске святителю Петру пришлось спасаться за стенами храма, так как в город ворвались союзные одному из князей татары… Подготовлено для газеты «У Соломенной Сторожки» Причины возвышения Москвы всем хорошо известны еще со школы: выгоды географического положения, пересечение торговых путей… И так далее, в том же духе. Хотя непонятно, чем ее положение привлекательнее той же Твери, Ярославля или Серпухова, и почему этих замечательных преимуществ никто не замечал ни в XII , ни в XIII веках, когда крошечный городок на реке Москве не интересовал никого. За него не дрались князья, в него не ехали купцы (несмотря на «пересечение торговых путей»!), не селились вокруг крестьяне… Оно и понятно, лесной подзол – почва далеко не лучшая, а «пересечения торговых путей» возникают лишь там, где уже есть торгово-ремесленное население и стоит крупный торговый центр. Княжения в Москве были эпизодическими и короткими, московские князья считали себя неудачниками и не успокаивались, пока не захватывали удел «попрестижней». Переяславль Залесский, например. В 1262 году, собираясь на верную смерть в Орду, св. благоверный князь Александр Невский завещал Москву младенцу Даниилу, самому младшему из своих сыновей. Видимо, из расчета, что уж Москву-то у маленького княжича не отберет никто – не нужна. С этого завещания и начинается – нет, пока еще не возвышение, но превращение Москвы в настоящее княжество, не хуже других. Добрый, хозяйственный и умный князь Даниил Александрович берег и обустраивал доставшуюся ему вотчину, о лучшем не мечтал; привлекал население льготами и помощью в обзаведении хозяйством, выкупал у татар и сажал на землю пленных христиан. Не было недостатка и в добровольных переселенцах, искавших хоть какой-нибудь безопасности, хоть мизерной передышки от бесконечных татарских погромов. |
| И гордые, возвышая себя, непрестанно сами себя унижают внутренне, да и наружно: ибо бывают малодушны, робки, непоследовательны; напротив нищие духом, хотя и смиряют себя, но бывают истинно высоки: 1) потому что воздают всем должное и имеют возвышенное настроение мыслей от свидетельства совести, что они исполнили требование закона Божия, и 2) потому, что по справедливости вменяя себя за ничто, осуждая себя за всякий грех , они не попускают в себе царствовать никакому греху, непрестанно за всем прибегают к Богу, прося великих его даров, и Бог непрестанно бывает с ними и в них; и совершает через них великие дела: через них Он управляет царствами земными в мудрости, правде, кротости и благости; через них Он право правит слово истины и как река изливается в слове истины: через них начальствует над подчиненными в духе отеческой любви и отеческого попечения; через них судит праведно, через них Он совершает всякую добродетель во всяком звании и состоянии. Святой благоверный Князь Александр Невский, которого святую память ныне мы совершаем, имел в себе эту нищету духа, и это блаженство нищих духом, и это величие неземное: ибо и великокняжеский сан свой, и способности свои, и успехи свои в делах – все считал даром Божиим, и за все воздавал благодарение Виновнику всех благ Богу, и всеми мерами старался возрастить вверенные Ему от Бога таланты. Он рассуждал так: я высок на земле, велик на престоле, но я такой же человек, как и все, с такими же немощами; я высок на престоле, но потому поставлен на высоте его, чтобы свет моих деяний светил всем моим подданным; я высок, но потому и высок, что должен быть слугой всех, по слову Спасителя моего: иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга ( Мф.20:26 ). Я высок на престоле, но есть Всевышний Царь неба и земли и Князь царей земных, от которого дана держава всем им; Он потребует от меня в свое время отчета в делах моего земного владычества: ибо Он поставил меня пастырем людей Своих: и я должен пасти их в мудрости, кротости, правосудии, недремлемо, – переносить для них все тягости, заботы и труды. |
| К счастью, Ярослав, вовремя получив об этом известие, поспешно приехал в Новгород, переловил подстрекателей и засадил их под стражу на Городище в гриднице, но некоторые из мятежников бежали к немцам в Медвежью Голову и начали вместе с заклятыми врагами Новгорода нападать на новгородские земли, как будто для восполнения пережитых бедствий нужно было присовокупить еще иноземное нашествие. Что пережили, что перечувствовали за все это время в Новгороде юные князья? Как глубоко должна была проникнуть в их сердца жалость к бедному люду, который, только что перенеся невыразимые бедствия, сделался игрушкою в руках своевольных людей, которые ставили свои интересы и честолюбивые стремления выше блага народного? Впоследствии мы увидим, какой глубокий след оставили в душе Александра происки и мятежи, волновавшие Новгород во дни его юности. Отголоском чувств, которые питали в то тяжкое время все добрые граждане, служат безыскусственные рассуждения летописца: «По делам нашим воздал нам Бог , видя наши беззакония, ненависть друг к другу, зависть, непокорство и нарушение клятвы!» Ярослав Всеволодович привел в Новгород свои переяславские полки и вместе с новгородцами весною 1234 года выступил против немцев, разбил их наголову и опустошил их землю. Немцы поклонились Ярославу и заключили с ним такой мир, какой ему хотелось. Летом того же года Ярослав одержал еще славную победу над литовцами, сделавшими набег на Русу 63 . Торжественно после этих побед вступал в Новгород Ярослав Всеволодович. Народ встречал его с великой честью как защитника новгородской земли. Преступный союз партии его противников с иноверцами уронил их в глазах всего народа. Каждый честный новгородец считал за лучшее повиноваться русскому князю Ярославу и держаться его стороны, чем дружить с изменниками, которые приводят немцев опустошать родину. Враги Ярослава ничего лучше не могли придумать для полного торжества этого князя, как именно вступив в союз с немцами. Теперь они оказались врагами св. Софии, а князь Ярослав – защитником свободы и земли новгородской. |
| Так поступали многие князья, но не так поступал Александр! Его стремления далеко расходились с стремлениями его ближайших родственников. Почти одинокий с своей серьезной думой, мало понимаемый, он идет своим особым путем, – не спешит в Орду склонить свою благородную голову пред варваром. Отдав последний долг родителю, Александр возвращается в Новгород, не заявив ничем своего неудовольствия на раздел земель, произведенный его дядею. Там он получает грозный укор хана за свою медлительность и, покоряясь необходимости, спешит принести новую жертву для блага родины. Дорогою он заезжает во Владимир. Но на этот раз «великий князь Александр приде в Володимерь в силе тяжце и бысть грозен приезд его» 198 ... Очевидно, недостойное поведение его ближайших родственников, скорое обнаружение ими себялюбивых стремлений, высказавшаяся наклонность продолжать прежнее соперничество из-за преобладания одного над другим – возмутили дух его. Ему стало ясно, что немногие из его братии-князей сознают всю опасность положения отечества, что для большинства потрясающие события эпохи и тяжкие испытания не послужили полезными уроками. Сам же он, до сих пор с напряжением всех сил боровшийся с наступавшими отовсюду врагами, отлично понимал, что времена изменились, что отныне жизнь князя, народного вождя, должна быть самоотверженным служением родине, непрестанным подвигом. Без сомнения, более чем кто-либо, он сознавал цену истинной славы, приобретаемой доблестными заслугами, – могли ли в его глазах иметь какое-нибудь значение честолюбивые притязания, преимущества и почести, приобретенные позорной ценою всевозможных унижений в Орде? Тем менее могли занимать его душу праздные развлечения и забавы: с юных лет привыкши видеть и понимать народное горе, мог ли он помышлять о суетных удовольствиях мира, об утехах жизни, когда кругом народ стонал под тяжким игом? Вот почему грозен был приезд его во Владимир в силе тяжце. Не будучи великим князем, он тем не менее давал понять, чтобы князья-родичи не забывали его прав, основанных на великих заслугах. |
| Скачать epub pdf Глава XIX Кончина св. Александра. – Скорбь народа. – Чудо при погребении. – Нравственный образ св. князя Людие твои плакахуся о тебе, солнце земли Русския, в полудни зашедшем... (Акаф., конд. 11) Радуйся, обетами иночества святое житие свое увенчавый. Радуйся, в конец жития своего всего себе Богу посвятивый. (Ик. 10) Радуйся, угодниче Божий, в самом погребении прославление от Бога получивый. (Ик. 11) Радуйся, сего ради пламенную любовь от народа своего себе снискавый. (Ик. 6) Пробыв более году в Орде «избавы ради христианския» и испив до дна чашу горести и унижений, Александр наконец получил от хана позволение возвратиться в отечество. Можно вообразить, как спешил он отъездом из Орды, чтобы обрадовать свой народ добрыми вестями! Вот уже миновал он степи и пустыни, вот уже первые русские поселения, недалеко и Нижний... Но жестокий недуг крушит страдальца, его мощный организм, истомленный необыкновенными трудами, отказывается служить всегда бодрому духу 384 . Сколько храбрых пало на его глазах, более чем в 20 битвах, в которых он участвовал! Сколько раз приходилось ему ездить в Орду и в далекую Монголию к грозным ханам, где многие из князей окончили свою жизнь под ножами варваров! Скольким опасностям подвергался он во время своих путешествий! Но Бог хранил его: отовсюду он выходил невредим, мечи врагов и ножи убийц щадили его – только он сам не щадил себя, и вот теперь, обессиленный неимоверными трудами, он видит, что ему приходится умереть во цвете лет, не имея и 45 лет от роду!.. «Что дивного, – восклицает благочестивый описатель его жития, – если преждевременно истомился в таком кипящем горниле испытаний, и если самое тело, хотя благообразное и крепкое, ослабело от частых странствий в дальнюю Орду и не вынесло наконец постоянного напряжения сил? – Неодолимый в битвах, еще в полном цвете мужества, изнемог под бременем великокняжеского венца, который был для него венцом терновым, едва достигнув сорока-трехлетнего возраста» 385 . Приехав в Нижний, Александр так ослабел, что не мог продолжать путешествия и должен был остановиться на несколько времени 386 . Немного оправившись, он снова продолжал путешествие, но, доехав до Городца (Волжского), занемог так сильно, что не в состоянии был ехать далее 387 . Стояла глубокая осень – половина ноября. Суровое время года ускорило роковую развязку. Александр понял, что приближается конец его многотрудной жизни, и стал готовиться к переходу в вечность 388 . По обычаю того времени, он стал просить о пострижении в иночество и схиму с именем Алексия 389 . |
| Скачать epub pdf Источники, пособия I. Рукописные жития Главным источником наших сведений о жизни и деятельности св. Александра служит сказание о нем, написанное современником, который называет себя «самовидцем возраста его». По исследованию проф. Ключевского, оно известно в пяти редакциях: Начало: «Преставися великий князь Александр Ярославич в лето 6741. Скажем мужество его и житие его». В библ. Московской духовной академии. 576, XVI века. В Моск. публ. музее 1772, XVI–XVII века. «Первоначальное житие св. князя Александра Невского составляет большую редкость в уцелевших древнерусских рукописях: по-видимому, отдельные списки его попадались редко и старинным нашим переписчикам 430 . Это можно отчасти объяснить тем, что в позднейшей письменности, наиболее сохранившейся, древнее житие было вытеснено из обращения несколькими редакциями его, составленными в XVI веке в духе позднейшего житейного стиля. При такой редкости списков первое сличение их может возбудить некоторые сомнения относительно первоначального состава жития. В списке, дополненном летописными известиями, есть подробности, не встречающиеся в других. Сличая этот список с древней новгородской летописью, легко видеть, что эти подробности не принадлежат автору жития: почти все они относятся к Невскому и Ледовому побоищу и заимствованы почти дословно из новгородской летописи, а автор жития – не новгородец и опускал многое, касавшееся собственно Новгорода 431 . С другой стороны есть черты, опущенные в списке псковской летописи и удержанные другими; самая крупная из них – рассказ о шести русских удальцах, отличавшихся в невском бою. Этот рассказ интересовал не исключительно одних новгородцев, ибо далеко не все эти удальцы вышли из их среды: четверо принадлежали к дружине князя, от которого и слышал этот рассказ автор, по его собственному показанию: «Си же вся слышах от господина своего кн. Александра Ярославича и от иных, иже обретошася в той сечи " ». Автор – не новгородец: у него нет обычных выражений новгородца о родном городе, даже есть, напротив, некоторое разногласие с новгородским летописцем в рассказе о невском бое: умалчивая о подробностях, которые могли занимать одних новгородцев и отмечены их летописцем, он не без ударения указывает, что Александр поспешил выступить против врагов «в мале дружине» и потому много новгородцев не успело присоединиться к нему, тогда как новгородский летописец выводит Александра в поход только с новгородцами и ладожанами, не упоминая о княжеской дружине. |
| И вдовы-то безчестити, Красны девицы позорити, Надо всеми наругатися, Над домами насмехатися. Глубокую ненависть затаил народ к своим поработителям. Эта ненависть слышится в поговорках: «злее злого татарина», «у них, что у собаки, души нет: один пар...». Люди пришлые, откупщики дани не понимали, что имеют дело с народом, не привыкшим к подобным тиранствам, – с народом, который был покорен после отчаянного сопротивления и хорошо помнил об утраченной свободе. Наконец, мера терпения переполнилась, когда народ был оскорблен в самых заветных своих чувствах – в своей преданности св. вере... Бывши прежде язычниками, татары при Беркае приняли магометанство 370 . Хотя в общем они не утратили прежней веротерпимости, но уже вследствие самого характера магометанства между ними естественно могли появляться отдельные фанатики, старавшиеся о распространении новой религии между подвластными народами. В 1262 году явился на Руси «злой бесерменин» Тетям. Какой-то монах, по имени Зосима, в угоду мусульманину, отрекся от христианства и, «вступив в прелесть лжаго пророка Махметя», с ободрения Тетяма, «того поспехом», начал ругаться над своей прежней религией. В словах летописца живо отражаются чувства ужаса и отвращения современников к поступку Зосимы. «Бе мних образом точию, сотоне же съсуд, бе бо пияница, и студословець, и празднословець, кощунник». Народ не мог пересилить чувства негодования при виде того, как «окаанный лишеник веры» бесчинствовал, «кресту и святым церквам ругаяся». «Беззаконного и скверного, и законопреступника, и еретика Зосиму убиша в городе Ярославле. Бе бо тело его ядь псом и враном, а ноги его, те на злое беху быстри, те же влачими бяху от псов по граду, всем людем на удивление; от Божия суда на преступнице тако бысть конецъ лишеному нечестивому его телу, а души нечестивого, глаголетъ: червь их не умретъ, а огнь их не угаснетъ ( Mapk. IX, 44, 46 ); и инде шаголетъ: оскуде беззаконный, и погибе нечестивый, и потребишася беззаконнующи во злобе» (Исаия XXIX, 20) 371 . Точно электрическая струя пробежала по нервам народа: по всем городам суздальской и ростовской земли загудели вечевые колокола. Точно сговорившись, вдруг поднялся народ и решился сам расправиться с своими притеснителями. Забушевала, точно ураган, страшная буря народного негодования... Пущены были слухи, что сам великий князь Александр разослал по городам грамоты, «что татар бита» 372 . Откупщикам пришлось теперь расплачиваться за свои бесчеловечные поступки. |
| Но любовь и доверие к славному вождю превозмогли недовольство. Незначительная часть новгородцев, правда, оставила князя, но большая часть войска изъявила полную готовность повиноваться и следовать за своим вождем, куда ни поведет. Александр не препятствовал уходу недовольных, находя, быть может, что удаление вредных элементов принесет даже пользу среди предстоящих трудностей. В Копорье митрополит благословил князя и войско и возвратился в Новгород. Александр двинулся в путь. Финны, населяющие Южную Финляндию, делятся на две семьи: в юго-западной части живут тавасты, «чудь белоглазая». Светлокудрые, с голубыми глазами, широким лицом и носом, коренастые, широкоплечие – они представляют собою типичных финнов. Вялые, неповоротливые, угрюмые, злопамятные и подозрительные, вечно молчаливые – они слыли за колдунов и чародеев. Между тавастами свое влияние распространяли шведы. В восточной части Финляндии жили корелы, более стройные, с правильными чертами лица, с серовато-синими тазами, с густыми темно-русыми волосами, ниспадавшими локонами на плечи. В духовном отношении корелы гораздо живее, общительнее, деятельнее тавастов, добродушны и ласковы. Между ними новгородцы распространяли свое влияние и даже окрестили их в православную веру в начале XIII столетия. Корелы не раз в союзе с новгородцами боролись против шведов. В 1187 и 1188 годах они вторгались даже в пределы Швеции, проникали в Меларское озеро, умертвили епископа упсальского, сожгли и разорили город Сигтуну. Впоследствии такой же участи подверглись город Або и другие шведские владения в Финляндии. Корелы враждовали и с тавастами, владения которых раньше простирались далее на восток, между Ладожским озером и Северной Двиной. К тавастам же принадлежало, по-видимому, и племя ямь или емь, часто заодно со шведами нападавшее на владения новгородцев. Потерпев в 1240 году поражение на берегах Невы, Биргер далеко не отказался от своих планов и решился достигнуть их более осторожным и обдуманным образом действий. Так, он в 1242 году выстроил замок Тавастгус, в обеспечение шведской власти в Финляндии 298 . В 1249 году неутомимый ярл решил окончательно закрепить за шведами всю Финляндию и для этой цели вступил в союз с ливонскими немцами. Рижский епископ, по благословению папы Александра IV, задумывал уже учредить новую латинскую епископскую кафедру в финских землях, находившихся под влиянием Новгорода, среди корелов и соплеменных им ингров. Для выполнения этого плана решено было оттеснить новгородцев и для прочности дальнейших действий против них основать на реке Нарове крепость. Дело шло таким образом о полном подчинении всей Финляндии шведам и католицизму и об устранении влияния русских среди финнов. Прочно покоренная страна должна была, очевидно, сделаться базисом, откуда уже можно было приступить и к захвату новгородской земли. |
| Население города было самое разнородное: там толпились представители всех народов, порабощенных монголами, встречались и европейцы: французы, немцы и др., которые служили за жалованье. Монголы пользовались их знанием ремесел и художеств. Разноязычный говор слышался всюду. В разных местах столицы виднелись христианские храмы католиков и православных, в которых свободно совершалось богослужение, мечети, языческие кумирни. Громадный и богато украшенный дворец хана находился за городом. Там принимались посольства из разных стран и народов. Хан принимал послов, восседая с одной из своих жен на возвышении, украшенном массой золота и серебра и множеством драгоценных камней. Обилие всевозможных украшений можно было видеть и на вельможах, разъезжавших на богато убранных конях. Вельможи ежедневно меняли одежды: в один день появлялись в многоценных белых, на другой день – в красных, на третий – в голубых, на четвертый блистали тканями, шитыми золотом. У коней узда, нагрудник и седло также сияли золотом и драгоценностями. Но несмотря на несметные богатства, все носило печать крайнего варварства, соединенного с нелепою, безвкусною роскошью. Крайне безобразные, по-прежнему крайне нечистоплотные, монголы питались такою грязною пищей, одно описание которой возбуждает отвращение, и в своих привычках, в ежедневном быте остались прежними дикарями-кочевниками. Нельзя с достоверностью сказать, точно ли в Кара-Коруме представились хану Александр и Андрей Ярославичи. Пребывание на одном месте не нравилось монголам. Ханы только время от времени появлялись в столице. Обыкновенно они с огромными обозами, нагруженными несметными богатствами, переезжали с места на место. На указанной ханом местности на необозримое пространство раскидывались шатры. Ханский шатер утверждался на столбах, обшитых золотыми листами. Ковры, золото и драгоценности украшали шатер внутри и снаружи. Вокруг обширного стана паслись бесчисленные стада лошадей, верблюдов, коз, овец и рогатого скота. Воздав поклонение повелителю Азии, Александр не спешил возвращением на родину. |
| – Какое благо выше всех на земле? – спросил однажды, уже в преклонных летах, Чингиз-хан своих вельмож. Один указывал на одно, другой – на другое. Покачал головой старый хан и ответил следующее: – Все не то... Нет, счастливее всех тот, кто гонит пред собой разбитых врагов, грабит их имущество, скачет на конях их, любуется слезами людей, им близких, и целует их жен и дочерей... В этом ответе – целая характеристика татар. Такие-то варвары ворвались сквозь мордовские леса в начале 1237 года в рязанскую землю. Опустошение рязанской земли производилось с особой свирепостью и беспощадностью. «Варвары, по словам историка, явились в нее, исполненные дикой, ничем не обузданной энергии, еще не пресыщенные русской кровью, неутомленные разрушением» 77 . Ужасны были неистовства татар при взятии Рязани. С адским хохотом они смотрели на отчаяние, слезы и муки людей и тешились убийством: распинали пленных; связав руки, стреляли в них как в цель для забавы; оскверняли святыню храмов насилием юных монахинь, знаменитых жен и девиц в присутствии умирающих матерей, отцов и мужей; жгли священников и обагряли алтари их кровью, – и эти ужасы продолжались несколько дней! Наконец, стихли вопли отчаяния и крики торжества и злобы. Рязанская земля стала страшной пустыней, неизмеримым кладбищем. Ни младенца, ни старца в живых не осталося... Плакать некому было и не по ком... Подо льдом и под снегом померзлые, На траве-ковыле обнаженны, терзаемы И зверями, и птицами хищными, Без креста и могилы лежали убитые Воеводы рязанские, витязи, И семейные князя, и сродники, И все множество люда рязанского: Все одну чашу смертную выпили. В однообразно-убийственном порядке двигались татары из одной области в другую, охватывая их широкими облавами. После Рязани очередь дошла до суздальской земли. Взяв Москву, татары направились к Владимиру. Великий князь Георгий Всеволодович отправился собирать войска для более сильного отпора и поручил на время своего отсутствия защищать столицу двум сыновьям своим, Всеволоду и Мстиславу, рассчитывая, может быть, встретиться с татарами раньше, чем они подойдут к столице. Но он жестоко ошибся. Татары не шли, а летели как птицы. В то время, как он на реке Сити поджидал братьев с полками, татары 3 февраля во вторник, за неделю до мясопуста, тьмами тем обступили Владимир. |
|
|
