| Роман I Лакапин, имп. византийский (919–944, ум. в 948 г.) VIII, 38–40, 38–39, 156, 156 Роман II, имп. византийский (959–963) I, VIII, IXa, 36, 38, 46, 46, 116 Роман III Аргир, имп. византийский (1028–1034) VIII Роман IV Диоген, имп. византийский (1068–1071, ум. в 1072 г.) VIII Роман Владимирович, кн. волынский (1118–1119) IXb, 365 Роман Мстиславич, кн. галицко-волынский (ок. 1198–1205) IXb, 200, 310–313, 313, 316, 318–324, 318–322, 324–325, 346, 346–347, 372 Роман Святославич, кн. тмутороканский (уб. в 1078 г.) IXa, 346, 346–347, 372 Ромуальд из Камальдоли, св., пустынножитель (ум. в 1027 г.) 48, 55, 90, 163,163 Ромул Августул, последний имп. Западноримской империи (475–476, ум. после 476 г.) 223 Роспонд С. (Rospond S.) 79 Ростислав Владимирович, кн. тмутороканский (уб. в 1067 г.) V, IXa, 321 Ростислав Михайлович, с. черниговского и киевского кн. Михаила Всеволодовича, бан Мачвы (на севере Хорватии) (ум. в 1262 г.) V, IXa, 372 Ростислав Мстиславич, кн. смоленский, киевский (1157–1167, с перерывами) IXb, 280, 320 Ростиславичи, сыновья тмутороканского кн. Ростислава Владимировича (см. также: Василько, Володарь, Рюрик Ростиславичи) IXa, 202, 255, 257, 303, 361, 363 Ротульф, см. Рудольф (Ротульф) Рубениды, династия правителей Киликийской Армении (XI – перв. четв. XIII в.) 160 Рудольф II, кор. верхнебургундский (912–937) I, 156, 156 Рудольф III, кор. бургундский (993–1032) I,II, 98, 98 Рудольф Райнфельденский (Швабский), антикор, германский (1077–1080) II, 115, 161, 190, 209, 337, 341, 341 Рудольф I, один из родоначальников швабской линии Вельфов, гр. в окрестностях Боденского оз. (ум. после 940 г.) III, 189–190, 189 Рудольф II, с. предыдущего (ум. ок. 992) (возможно, оба Рудольфа одно и то же лицо) III, 189–190, 189 Рудольф, гр. штаденский, б. мгр. Саксонской северной марки Генриха I Высокого (ум. в 1124 г.) 342 Рудольф (Ротульф), еп. хальберштадтский (1136–1149) 280 Рудольф Пирожник, французский агиограф (перв. четв. XII в.) 102 Руперт из Дойца, немецкий богослов, церковный писатель (ум. в 1129/31 г.) 180–183 |
| Мы видели, что Изяславичи полоцкие по смерти Мстислава возвратились из изгнания в свою волость, успели овладеть и Минском; после Василька Святославича княжил в Полоцке Рогволод Борисович, женатый на дочери Изяслава Мстиславича; во все продолжение борьбы в Днепровской области не слышно о полоцких князьях, хотя по родственному союзу Рогволод и мог бы помогать Изяславу Мстиславичу, - знак, что он не имел к тому или средств, или времени. В 1151 году полочане не без участия князей схватили Рогволода, отослали в Минск, держали его здесь в большой нужде, а к себе приняли, вероятно, из Минска, Ростислава, сына известного нам Глеба Всеславича; но, как видно, полочане боялись, чтобы торжествующий тогда Изяслав Мстиславич не вступился за зятя своего Рогволода, и потому отдались в покровительство Изяславова врага, Святослава Ольговича северского; Глебович поклялся Святославу почитать его отцом и ходить в его послушаньи. Быть может, этот союз Ольговича с полоцким князем, врагом зятя Изяславова Рогволода, был не без влияния на враждебные действия Изяслава против Юрия, приятеля Святолавова: мы видели, что тотчас после этого союза Изяслав разоряет Городец Юрия. В областях муромских и рязанских мы видели борьбу между дядею Ростиславом Ярославичем и племянником Владимиром Святославичем: племянник действовал заодно с Ольговичем и Юрием, дядя - с Мстиславичами против Юрия, за что и был изгнан в степи к половцам сыновьями последнего; когда он возвратился, не знаем; знаем только то, что в 1147 году князья рязанские являются ротниками Ростислава Мстиславича смоленского, т. е. признают его за отца и ходят в его послушаньи; но в 1152 году тот же самый Ростислав Ярославич муромский с братьею шел вместе с Юрием на его племянников; в 1154 году видим опять вражду Юрия с Ростиславом: возвратись из-под Козельска, Юрий выпнал Ростислава из его волости и отдал ее сыну своему Андрею; но Ростислав скоро явился опять с половцами, напал на Андрея ночью, перебил его дружину; сам Андрей об одном сапоге бежал из Рязани в Муром, а оттуда - в Суздаль; наконец, в 1155 году опять встречаем известие, что Ростислав Мстиславич смоленский целовал крест с рязанскими князьями на всей любви: они все смотрели на Ростислава, имели его себе отцом. |
| В том же году братья - " внуки Ростиславли " , изгнанные Всеволодом Чермным из Южной Руси - призвали Мстислава на помощь. На Ярославовом дворище князь созвал вече и попросил новгородцев о помощи. Те отвечали своему любимцу: " Куда ты глазами взглянешь, туда мы головы свои бросим " . С посадником Твердиславом и новгородцами он двинулся на юг и соединившись со смолянами взял Речицу " на щит " , разорил и другие черниговские города по Днепру. Под Вышгородом они разгромили черниговцев, захватив в битве князей Давида, а также Ростислава и Ярополка Ярославичей, после чего город открыл ворота и Всеволоду пришлось бежать из Киева, где он сидел целых десять лет. Теперь Мстислав Мстиславич, став хозяином положения, " посадил " на киевский стол своего старшего двоюродного брата Мстислава Романовича. Затем последовал поход к Чернигову, под стенами которого был заключен мир, закрепивший результаты похода. После возвращения с юга Мстислав не долго оставался в Новгороде. Став покорителем Киева, он ощущал теперь себя другим человеком, способным на большее, чем достиг до сих пор, а север, как ему казалось, уже не мог дать новой, большей славы. Вскоре Мстиславич, созвав вече, сложил с себя новгородское княжение и ушел на юг, искать новых подвигов. Новгородцы избрали себе в 1215 г. зятя Мстислава, Ярослава Тверского и Переяславского - сына Всеволода Юрьевича Суздальского. Он оказался полной противоположностью своему тестю. Гордый, заносчивый, гневливый, упрямый, мстительный и злопамятливый, он не ужился с новгородцами. Уйдя в Торжок, Ярослав перекрыл подвоз продовольствия в Новгород, стал хватать по дорогам купцов и грабить их имущество, да еще отнял у Новгорода другой его торговый " пригород " - Волок Ламский. Когда же новгородцы отправили к своему князю послов, те разделили участь купцов и также оказавшись в порубе. В Новгороде начался голод, да такой сильный, что родители начали продавать детей в рабство. Народ в поисках пропитания стал разбредаться из города по селам в поисках пропитания. |
| 1612 Владимир Ярославич (см. главу IV, 15) скончался ок. 1198/9 г. действительно без наследников; на нем пресеклась линия галицких князей, шедшая от Ростислава Владимировича, старшего внука Ярослава Мудрого. 1613 В борьбе за Галич после смерти Романа Мстиславича в 1205 г. участвовали черниговские князья Игоревичи (женой новгород-северского князя Игоря Святославича, героя «Слова о полку Игореве», была дочь Ярослава Осмомысла, сестра Владимира Ярославича), киевский князь Рюрик Ростиславич и др. Но относительно аналогичного противоборства после смерти Владимира Ярославича в русских летописях сведений нет, так как «Киевская летопись» (в составе «Ипатьевской летописи») заканчивается статьей 1199 г., а следующая за ней «Галицко-Волынская летопись» открывается описанием событий уже после гибели Романа Мстиславича в 1205 г. Таким образом, свидетельство Кадлубка является уникальным. 1615 Кадлубек продолжает настаивать на своем странном представлении о зависимости Волыни от Кракова. Если в отношении Романа Мстиславича и Казимира II оно имело хотя бы династически-родовое оправдание (последний был «старше» первого, насколько дядя генеалогически старше племянника), то применительно к Роману и Лешку не было и того: 40-летний Роман был много сильнее и влиятельнее своего 12–13-летнего двоюродного брата. Не вполне понятно также, почему вокняжение Романа в Галиче столь радикально меняло его политический статус, делая его, в глазах хрониста, «равным» краковскому князю? Ведь в иерархии русских столов конца XII в. Галич не имел никакого преимущества перед Владимиром Волынским. Очевидно, на Кадлубка произвел впечатление кратковременный эпизод венгерского правления в Галиче в 1188–1189 гг., когда сидевшему здесь сыну венгерского короля Белы III Эндре (Андрею) был официально усвоен титул «галицкого короля»; ср. чуть ниже: галичане избирают «князя» (dux) Лешко своим «королем» (гех) (ср. также примеч. 1619). 1616 Т. е. они имели общего предка, отстоявшего от них на два поколения по включительному счету – деда (Болеслав III). |
| Так как он был уже монах, то духовенство стало смотреть на это дело как на нарушение духовной неприкосновенности, и распространился слух, что над телом убитого зажигались свечи: впоследствии его причислили к святым. Киевляне так глубоко уважали память Мономаха, что несмотря на привязанность к избранному ими князю, не энергически воевали против дяди его, Юрия Долгорукого, князя суздальского, когда тот, соединившись с Ольговичем, стал добывать Киев себе. Киев несколько раз переходил то к Изяславу, то к Юрию. Изяслав бегал на Волынь и опять возвращался в Киев. Так продолжалось до 1154 года. В этой сумятице рушился порядок управления в Руси. Черные Клобуки, Торки, Берендеи, инородные поселенцы, своим участием решают судьбу края; с одной стороны Угры, с другой Поляки, с третьей Половцы, приглашаемые претендентами, также вмешиваются в дела Руси; право сильного решает дело. Замечательно, когда после смерти Изяслава Мстиславича началась такая сумятица, что на княжении в Киеве не было никакого князя, то Киевляне избрали первого, кто им попался из рода Ольговичей, Изяслава Давидовича: потому что совершенно без князя оставаться казалось им невозможным. Поеди Киеву, ать не возмут нас Половцы; ты еси наш князь, поеди к нам. Но когда Юрий пошел на Киев, то Изяслав должен был уйти, и Киевляне с радостию принимали Юрия. По смерти Юрия, случившейся через два года (в 1158 году), происходили такие же сцены, как и по смерти Святополка и Всеволода Ольговича. Юрий, подобно прежним князьям, привел с собою Суздальцев и раздал им города и села: по смерти его всех побили Киевляне, имения их пограбили; ограбили и двор Юрия, названный им раем. Уважая долго Юрия, как сына любимого ими Мстислава, Киевляне не в силах были сдержать своего нерасположения к Суздальцам. С тех пор князья являлись в Киев по воле воинственных шаек, без наблюдения какого-либо права. Сначала Изяслав черниговский, потом Ростислав смоленский, брат Изяслава Мстиславича, потом сын Изяслава Мстиславича, Мстислав Изяславич; последний, сидевший на Волыни, был призван Киевлянами от себя, а Черными Клобуками от себя, и должен был делать ряд (условие) с теми и другими. |
| При Всеволоде Юрьевиче оно включало города Торческ, Треполь, Корсунь, Богуславль, Канев, т. е. опорные пункты тюркского корпуса и всей степной политики. Сам Всеволод в письме к киево-смоленскому Рюрику Ростиславичу очень колоритно сформулировал свою роль в Киевской земле: «Вы есте нарекли мя во своемь племени в Володимере (за) старейшего, – писал князь, – а ныне (ты) сел еси в Кыеве, а мне еси части не оуделил (вар.: «оучинил») в Роуской земле, но роздал еси инемь моложьшой братьи своей, да же мне в ней части нет, да то ты, а то Киев и Роуская область, а комоу еси в ней часть дал, да с тем же ю и блюди и стережи; да како ю с ним оудержишь, а то оузрю же, а мне не надобе» 368 . Есть упоминания об одновременном признании Киевом прав галицко-волынского и владимиро-суздальского князей, которые, не занимая Киев лично, назначали сюда князя: «посади великый князь Всеволод и Роман (упоминание волынского Мстиславича похоже на пренебрежительную приписку) Инъгвара Ярославича в Кыеве» 369 . Летописи смоленских Ростиславичей и черниговских Ольговичей, обычно назначаемых на киевский стол, тщательно камуфлируют эту зависимость от воли старейших; в свою очередь владимирская летопись склонна изображать суздальских князей в виде распорядителей судьбами не только Киева, но и самого Галича. Здесь читаем, что Всеволод возвращает Киев Рюрику («да емоу опять») по его просьбе и по совету своего вассала Романа Мстиславича, который будто бы говорил Рюрику: «То оуже еси крест целовал (владимиро-суздальскому князю), пошли ты моуж своего ко свату своему, а я слю своего мужа ко отцю и господинувеликому князю Всеволоду, и ты ся моли и я ся молю, а бы ти дал Киев опять» 370 . Здесь явно принижена роль Романа, ибо позднее, когда заключался мир с Ольговичами, ко кресту водили и Всеволода Юрьевича и Романа Мстиславича 371 . Суздальская летописная традиция давно изображает галицких князей подручниками: Ярослава Владимировича как младшего при Юрии Долгоруком 372 , Владимира Ярославича как вассала при Всеволоде Юрьевиче 373 . |
| За период существования Киевской Руси Новгород полностью подчинялся великим киевским князьям. О подчинении Новгорода Киеву так писал русский советский историк А. Насонов: «Новгород стал платить в Киев дань приблизительно в начале Х века, когда сидевшие в Киеве Олег и Игорь установили дань с северных племен. Киевские князья считались и были сюзеренами МСТИСЛАВ МСТИСЛАВИЧ УДАЛОЙ (ум. 1228), князь торопецкий (с 1306), новгородский (с 1210), галицкий (с 1219), сын князя Мстислава Ростиславича Храброго. Участвовал в походах русских князей на половцев в 1193 и 1203 годах. Став новгородским князем Мстислав Мстиславич начал борьбу с князем Всеволодом Большое Гнездо, продолжавшим объединительную политику Андрея Боголюбского. В 1212 и 1214 годах Мстислав Мстиславич совершил удачные походы на чудь и ливонских рыцарей. Победив князей новгородских. Новгород получал князей из Киева, от киевских князей, посылавших своих сыновей туда на княжение (Игорь – Святослава, Святослав – Владимира, Владимир – Вышеслава и Ярослава)». В 1016 году Ярослав Мудрый, при помощи Новгорода ставший великим киевским князем, дал городу «Устав» и «Правду» – «по сей грамоте ходите якоже списах вам, такоже держите». Новгород получил значительные права и впоследствии новгородские власти постоянно ссылались на эти документы во время важных переговоров, а приглашенные князья обязаны были целовать крест «на всех грамотах ярославлих». Новгород находился в середине своих земель, и был удален от границ на расстояние около 200 километров. От Новгорода во все стороны расходились сухопутные и морские дороги. Новгородские земли закреплялись за городом с помощью опорных пунктов – крепостей, выстроенных на главных стратегических направлениях, на местности, где был лес, холмы, болота и озера, затруднявшие обходной маневр нападавшего противника. Всеволода Святославича Чермного (1214), посадил на киевский стол Мстислава Романовича. В 1216 году руководил новгородским войском в Липицкой битве, в которой владимиро-суздальские князья потерпели поражение. В 1218 году ушел из Новгорода и вскоре, разбив и прогнав венгров, сел на стол в Галиче. В битве на Калке (1223) проявил храбрость, но как полководец был неосмотрителен, что привело в конечном счете к поражению всего русского войска. В последние годы жизни воевал с венграми, ссорился с Даниилом Романовичем и галицкими боярами. Примирился с венгерским королем, выдал в 1227 году за его сына Андрея свою дочь Марию, назначив зятя своим преемником. |
| Церковные имущества подвергались нападкам. Борьба князя и веча проходит через всю историю Смоленска. Особенно сильные недоразумения были при Романе и Давиде Ростиславичах. В 1440 г. черные люди восстали на литовского наместника, и он бежал. Вече всегда считало себя в праве избрать князя, и избирало. Еще в 1096 году, когда Смоленское княжество признавалось принадлежащим Владимиру Мономаху , смольяне приняли к себе князем Давида Святославича. Борьба партий, поддерживавших разных князей, была постоянная. Борясь против нарушителей своих прав, смольяне с любовью относились к тем князьямъ, которые оказывались им полезными. Они за 300 верст выходили встретить Ростислава Мстиславича. Роман Ростиславич истратил все свое имущество на ученых людей, и смольяне сделали сбор на его погребение, превышавший годовой княжеский доход. Князь был представителем земли. От имени его делается все, но он предварительно советуется с вечем. Князь был предводителем ополчений, но смольяне не всегда участвовали в княжеских военных предприятиях. Династические войны князья вели при содействии дружины. Князю принадлежал суд, но случалось, что общины откупались от него. Обязанности судей несли тиуны. Исполнителями приговоров были десятские. Сбором податей торговых заведывали куноемцы. «Ветхие» из них входили в совет князя по торговым делам. Земским войском заведывал тысяцкий, избираемый из бояр. Далее шли сотские. Городом заведывали конецкие старосты, избираемые вечем. Главную военную силу составляло боярство, помогавшее князю в раздорах с вечем и бывшее ближайшим советником. Бояре отправляли посольскую службу, были воеводами по городам и посадскими, отправлявшими в городах суд. Они заседали в княжеском суде, напр., в процессе Биреля с Артомоновичем, где были бояре Микула Дядькович, Лука Окольничий, Путято Дядькович и др. Особенно известен дядька, боярин Борис Захарыч, который был кормилец Владимира Мстиславича – внука Ростислава, при котором он был боярином и погребал его. Постельничи назывались покладчики. Были и печатники и писцы: Моисей и Федорка при Ростиславе Мстиславиче. Дружина набиралась из людей всякого рода, даже из инострандев, к числу коих относится св. Меркурий. Дружина сливалась с боярами и овладевала поместьями, гонами, лесами, сеножитями (229). |
| Напрасно искав защиты в Венгрии, изгнанник Владимир Мстиславич прибегнул к Великому Князю, но Георгий в самом деле не думал об нем, а хотел, пользуясь случаем, завоевать область Волынскую для другого племянника, Владимира Андреевича, чтобы исполнить обещание, некогда данное отцу его. Жестокое сопротивление Мстислава уничтожило сие намерение: десять дней кровь лилась под стенами Владимирскими, и Георгий, как бы подвигнутый человеколюбием, снял осаду. «Изяславич веселится убийствами и враждою, – сказал он детям и Боярам: – желаю не погибели его, а мира, и, будучи старшим, уступаю». – Владимир Андреевич ходил к Червену с мирными предложениями: напоминал тамошним гражданам о своем родителе, великодушном их Князе Андрее; обещал быть ему подобным, справедливым, милостивым; но, уязвленный в горло стрелою, удалился, отмстив жителям опустошением земли Червенской. Георгий наградил его Пересопницею и Дорогобужем; а Мстислав, следуя за дедом, жег селения на берегах Горыни. Великий Князь щадил старинных друзей своих, Половцев. Они тревожили окрестности Днепра и были наказаны мужественными Берендеями, которые многих хищников умертвили, других взяли в плен и, в противность Георгиеву желанию, не хотели их освободить, говоря: «Мы умираем за Русскую землю, но пленники наша собственность». Георгий, два раза ездив в Канев для свидания с Ханами Половецкими, не мог обезоружить их ни ласкою, ни дарами; наконец заключил с ними новый союз, чтобы в нужном случае воспользоваться помощию сих варваров: ибо он, по тогдашним обстоятельствам, не мог быть уверен в своей безопасности. 1157 г. Ростислав Мстиславич имел преданных ему людей в Новегороде, которые с единомышленниками своими объявили всенародно, что не хотят повиноваться Мстиславу Георгиевичу. Сделалось смятение; граждане разделились на две стороны: Торговая вооружилась за Князя, Софийская против него, и мост Волховский, с обеих сторон оберегаемый воинскою стражею, был границею между несогласными. Но сын Георгиев бежал ночью, узнав о прибытии детей Смоленского Князя, и таким образом уступил Княжение Ростиславу, который, чрез два дня въехав в Новгород, восстановил совершенную тишину. |
| Изяслав Давыдович, младший сын Давыда Святославича, брат печерского инока Николы-Святоши, родился после 1100 г., умер 6 марта 1161 г. С 1139 г. Изяслав был князем новгород-северским (в Черниговской земле), выступая по большей части в союзе со своим старшим братом Владимиром, после смерти которого в июне 1151 г. он и занял черниговский стол. Прочностью своих политических позиций Изяслав был обязан постоянному сотрудничеству с половцами, что объясняется, возможно, половецким происхождением его жены. Этот (первый?) брак состоялся, судя по всему, довольно поздно, уже около 1140 г., так как в 1157 г. у Изяслава были от него малолетние дети. После смерти киевского князя Изяслава Мстиславича зимой 1154/1155 гг. Изяслав попытался закрепиться в столице, но вскоре вынужден был признать права на Киев Юрия Владимировича Долгорукого (в феврале 1156 г. сын Юрия Долгорукого Глеб женился на одной из дочерей Изяслава). После смерти Юрия Изяславу удалось 19 мая 1157 г. занять киевский стол, однако в декабре 1158 г. он был вынужден вновь его оставить из-за своей неумелой политики по отношению к прочим князьям, особенно из-за своего вмешательства в галицкие дела. Бежав в землю вятичей, Изяслав во главе половецких отрядов производил набеги на Киевскую, Черниговскую и Смоленскую земли. Опираясь на союз с отдельными черниговскими князьями и на военную помощь половцев, он сумел вынудить киевского князя Ростислава Мстиславича, разбитого в бою 8 февраля 1161 г., оставить Киев, которым и овладел в очередной раз 12 февраля 1161 г. В ходе продолжавшейся борьбы Изяслав погиб во время осады Белгорода 6 марта 1161 г. и 13 марта был похоронен в Чернигове в церкви Свв. Бориса и Глеба, заложенной его отцом. Следует отметить, что свои права на Киев в борьбе с Ростиславом Изяслав обосновывал не возрастным, как полагают некоторые историки, а династическим старшинством: он был младше родившегося около 1100 г. Ростислава, но зато принадлежал не к четвертому, как этот последний, а к третьему поколению потомков Ярослава Мудрого. |
|
|
