| Обнимаю вас. Архимандрит Рафаил О свободе Дорогой Владимир! Разрыв между разумом и волей до конца уничтожить невозможно. Это значило бы уничтожить живущий в нас грех, а наша мера – бороться с грехом. Однако разрыв можно уменьшить памятью о смерти и неповторимости времени. Ваш вопрос о свободе довольно серьезен, и поэтому я могу только дать ориентиры, как решать его. Свобода в нашем эмпирическом состоянии подразумевает возможность выбора. У человека есть природная воля, которая стремится к осуществлению желаний и хотений, заложенных в природе человека. В этом смысле свобода есть осуществление той цели, которую ставит перед собой человек. По природе душа человека христианка, поэтому истинная свобода осуществляется в единение образа и подобия Божьего, присущего человеку, с его Первообразом – Божеством. В этом идеал свободы. После грехопадения человека силы его души оказались расстроенными; его чувства, помыслы и желания стали каким-то клубком противоречий. Кроме того, человек оказался открытым для демонических импульсов, идущих извне. В этой ситуации, кроме деформированной природной воли, возникла еще личностная воля – гномическая воля, как возможность оценки и выбора. До грехопадения Адама гномической воли не было у человека, а была только природная воля, направленная к добру. Грех пришел извне к человеку и стал его внутренним фактором. Как раз свобода в земной жизни – это область гномической воли, и здесь свобода представляет собой нравственную возможность – выбирать добро и зло. Гномической волей определяется нравственное состояние человека. В земной жизни добродетель и грех акцидентально 11 связаны с душой, их можно приобрести, можно потерять. Но смерть становится той волевой метаморфозой, когда потенциал добра и зла, которые стяжал человек в земной жизни, превращается в субстанциальное 12 свойство его души. Смерть – это переход из веры в очевидность. Здесь исчезает гномическая воля, а остается только природная. У грешника природная воля не может быть направлена к добру; для греха добро – нетерпимо. Для праведника невозможно падение в грех, так как у него отсутствует желание греха и остается только одно – стремление к Богу. Это стремление к Богу черпает из океана божественного света новые озарения. В этом стремлении к Богу одухотворяется и просвещается природа человека. Это богоуподобление, которому нет конца, несет в себе всегда новое, неизведанное, как бы все более расширяющийся круг горизонта. Почему-то вы назвали это состояние скучным... |
| Что касается учения о Иисусовой молитве, то для современного нам человека очень полезно ознакомиться с творениями святого Игнатия Брянчанинова . Слово «сердце» включает в себя два понятия: материальное и духовное; это как будто соединение двух природ. Древние подвижники ощущали духовное сердце; для нас оно почти наглухо закрыто. Нам лучше всего заниматься молитвой в простоте сердца, верить, что мы беседуем с Богом и Бог внимает нам. С наилучшими пожеланиями, архимандрит Рафаил Об опасности преобладания рассудка в вопросах веры Дорогой Владимир! Ваш вопрос о вере считаю главным в вашем письме, поэтому остановлюсь на нем. Знание относится к одной из сил человеческой души, которая называется рассудком. Это рацио в настоящее время оторвано от ноуса древних как полноты познавательных способностей. Гиперболизированное рацио оккупировало, придавило человеческий дух, и поэтому есть опасность, что в вопросах веры оно будет действовать вместо духа и извратит сам феномен веры. Рациональное мышление – это дискурсия 10 , которая обычно идет от множественного, но не к целому, а к абстракциям; целого как реального она получить не может. Затем, мнимоцельное попадает под нож аналитики и снова дробится на части в форме идей, тезисов и понятий. Если даже дискурсирующий рассудок занимается религиозными вопросами, то человек от этого не становится религиозным; в лучшем случае он приходит к внешнему религиоведению, которое относится к религии так же, как психология к душе. Если рассудок осмыслит границы и характер своего ведения, то очистит территорию, оккупированную у духа, и даст возможность действовать духу. Но религиозность – нечто гораздо больше, чем сама капитуляция рассудка перед тайнами бытия. Религиозность – особая сила пробужденного духа, особый гносис, называемый созерцанием, синтетичным действием, в котором участвуют обновленный ум, мистическое чувство и воля. Религия – это стремление к общению с Богом, где человек получает непосредственную информацию, а знание богословия нужно главным образом для того, чтобы не получить ложную информацию из другого источника. У религиозного человека ограничивается интерес к внешнему, даже касающемуся религии, но не необходимому для богообщения; у него пропадает любознательность и надобность опираться на внешнее. Круг его мысли концентрируется – как лучи, проходящие через увеличительное стекло, собираются в небольшой окружности. |
| Вы пишете: как я отношусь к святой диалектике, о которой написал книгу Гаврюшин? Эту книгу я не читал. У древних слово «диалектика» означало законы, искусство и культуру диалога. Вот такой диалектики в настоящее время становится все меньше. Благодарю за ваши молитвы. Архимандрит Рафаил О счастье, страдании и женской любви Дорогой Владимир! Мне кажется, что проблема, которой вы поделились со мной, имеет гораздо большую глубину, чем вопрос, как правильно разрешить сложившуюся ситуацию. Эта проблема так же стара, как человеческий род, и так же трагична, как его история. Надо смотреть правде в глаза, а это страшная правда: на земле нет счастья; еще никто не находил его в море этого мира. Здесь все страдают: некоторые острой болью, а большинство тупой безысходностью. Единственно были счастливы те, кто могли уйти от внешнего в себя, но и здесь они вступали в жестокую борьбу со своими страстями и с духами ада, которые встречают человека на этом пути. Человек не может избавиться от страданий. Будда предложил духовное самоубийство – прыжок в пустоту из чувственного и меонистического 8 мира. Девиз Будды – «мертвый страдать не может. А если есть личное бессмертие, то нирвана оказывается лишь кратким периодом анестезии, и все противоречия душа уносит в вечность. Царь Соломон пишет: «Кто умножает мудрость, тот умножает страдания». Но вряд ли стоит превращаться в поросенка, чтобы меньше страдать. Есть два вида страданий. Одно – бессмысленное и безвыходное: это страдание мыши, попавшей в мышеловку. Есть другое страдание – осмысленное, когда человек знает, ради чего он страдает, какова цель страданий, и уже это знание приносит ему радость. Но цель страдания лежит за пределами земной жизни. Когда человек убегает от страданий, думая найти счастье только в перемене ситуации, то чаще всего он из огня попадает в полымя. Счастье – это правильная позиция в жизни. Затем, счастье – это благодать Божия, по временам касающаяся души. Счастье не зависит от внешнего и материального, но для этого надо постоянно переделывать себя. |
| Далее г-н Зайцев пишет: «Не знаю, в какой духовной школе учился архим. Рафаил, но приходится лишь удивляться его уверенности, что «принцип, называемый «согласием Святых Отцов»... отражен в символических книгах Церкви, которыми... в настоящее время являются «Окружные послания восточных патриархов» от 1723 и 1848 гг., а также книга «Исповедание Православной Церкви». Господин Зайцев считает это заявление странным, значит, по его мнению, по какой-то странной и необъяснимой ошибке все поместные Православные Церкви приняли вышеуказанные «Послания» и «Исповедание Православной Церкви» как символические книги, как голос вселенского Православия, хорошо не разобравшись в этом. Господин Зайцев далее делает неверный вывод, будто я приравниваю символические книги к «вероисповеданию Вселенских Соборов». Между ними существует определенная градация. Апостольские правила, постановления Вселенских Соборов, поместных соборов и Святых Отцов, принятых в церковный канон, являются как бы конституцией Церкви, они обязательны для всех времен (кроме епитимийных правил и некоторых литургических постановлений, имеющих исторический характер). Мы говорим здесь о вероопределениях, которые должны быть сохранены в неприкосновенности не только по духу, но и по букве. Что касается символических книг и катехизисов, то они являются критериями Православия и образцом веры не сами по себе, а по отношению к постановлениям Вселенских Соборов. Формы и структуры этих книг более зависят от исторических условий и современной им терминологии. Эти книги содержат в себе чистое Православие. Однако по изложению они несовершенны, и поэтому в отличие от постановлений Вселенских Соборов здесь допускается определенная формальная и терминологическая корректировка. Но на самом деле мы видим другое,– желание богословов-модернистов дискредитировать их и убрать со своего пути. Господин Зайцев делает вывод, что, якобы, по моему мнению, «....фактически получается, что авторы так называемых символических книг находились в отличие от Святых Отцов в состоянии «перманентного богодухновения», даже не будучи святыми». |
| Другими словами, г-н Зайцев хочет сказать: раз архимандрит Рафаил возражает г-ну Осипову в том, что можно спастись без Церкви с ее Таинствами, не веря в Христа и не исповедуя православную веру, а только силой невозрожденной совести, то у него самого (архимандрита Рафаила) с совестью дело обстоит плохо. Этим психологическим шантажом заканчивается брошюра г-на Зайцева. В лекциях г-на Осипова отразился дух современного либерализма который хочет свить свое гнездо в Церкви. Натиск этих либеральных настроений, принявших форму ревизии православного богословия, по-видимому, будет усиливаться. Поэтому нам придется более подробно остановиться на концепции г-на Осипова, пересказанной г-ном Зайцевым, если только имя последнего не использовано как псевдоним. Но самое возмутительное в этой брошюре то, что антицерковное учение выдается за свидетельство Святых Отцов и учение древней Церкви. На этом примере читатель может увидеть, что эмпирическая природа и естественная совесть ее авторов все-таки повреждены первородным грехом, не смотря на то, что г-н Зайцев и его учителя отстаивают диаметрально противоположное мнение. О языке современных «властителей богословских дум Да, громче музыка, играй, победу: Мы победили и враг бежит! (военная песня) Отзывы о лекциях г-на Осипова А. И. и эйфория автора по поводу своей собственной брошюры »...Г-н Осипов авторитетный свидетель церковной истины» «...из сказанного очевидно» (С. 72) «...было сказано более, чем достаточно» (С.76) «...излагаемое А.И. Осиповым учение имеет своими предшественниками Святых Отцов Православной Церкви». «... А.И.Осипов прямо говорит о безусловной истинности одного только православного пути». «...идея Святых Отцов, получившая развитие в лекциях Осипова». «...мы уже показали, что учение о возможности спасения язычников является с православной точки зрения традиционным» (С. 37). «...Православное понимание спасения как синергии Бога и человека применимо в равной мере и к тем людям, которые были оглашены, крещены и спасены Христом (возможно, что и через посредство апостолов, как это показано выше) уже после их смерти» (С. 42). |
| Так что круг свидетелей, представленных г-ном Зайцевым, сужается и, наконец, остается один – архиепископ Василий (Кривошеин) , и именно потому, что он один, ему уделяется столько места в брошюре. Г-н Зайцев начинает с маленького вступления, вернее с примечания. Он говорит, что архиепископ Василий «около двадцати лет подвизался на Афоне, и этому аскетическому настрою он был верен в течение всей своей жизни». Господин Зайцев, забегая вперед и предрешая мое суждение о архиепископе Василии (Кривошеине) , говорит, что «его (арх. Василия) авторитет как ревностного защитника Православия не вызывает ни малейших сомнений (у кого, у г-на Зайцева, у которого даже символические книги вызывают сомнения?), и даже архим. Рафаил не дерзнет обвинить его ни в модернизме, ни в чем-либо еще». Несмотря на оптимизм г-на Зайцева, я все-таки решаюсь обвинить архиеп. Василия «в чем-либо еще», а именно, в тенденциозной и необъективной критике символических книг, и если не в модернизме, то в модернистском методе, который игнорирует оценки богословов XIX столетия. Я ничего не имею против личности архиепископа Василия (Кривошеина) , но считаю, что называть его одним из крупных патрологов XX века является преувеличением. Почему же г-н Зайцев хвалит архиепископа Василия? Потому что нашел у архиепископа Василия критику символических книг и вообще отрицание твердых вероисповедальных ориентиров. В данном случае не патрологические труды, а безудержный критицизм, имеющий не столько объективный, сколько субъективный характер, заставил г-на Зайцева говорить об архиепископе Василии таким умилительным тоном. Итак, ниспровергатель авторитетов, остроумный г-н Зайцев, как и полагается, поставил на их место новый авторитет – архиепископа Василия (Кривошеина) . Афон, где долгое время архиепископ Василий «совмещал деятельное изучение святоотеческого наследия с научной работой», является только условием для правильной монашеской жизни и православного мышления в научных работах, но никак не гарантом их. Вспомним, что противники св. Григория Паламы , с которыми я не хочу сравнивать архиепископа Василия, также проживали на Афоне, а среди монахов, претендовавших на исихию, нередко попадались люди, не понимающие азов монашеской жизни, о чем свидетельствовали св. Паисий (Величковский) и св. Игнатий (Брянчанинов) . |
| Иисусова молитва дана не только для монахов, но и для мирян. Псалтирь была любимой книгой древних христиан, по ней они учились грамоте. Поэтому читайте Иисусову молитву и Псалтирь без сомнения. Если молитва произносится с Покаянием, то она не может ввести человека в гордость, как не может нищий гордиться тем, что он просит милостыню. Мы видим людей, которые вообще не молятся, но очень горды. Советую вам прочитать первый и второй тома сочинений святого Игнатия Брянчанинова , которые помогут Вам избежать отклонения в молитве. Правило можно назначить себе условно, а не как взятое обязательство. Прошу Вашего совета и помощи в разрешении моего очень давнего смущения (около 5 лет), которое связано с соединением молитвы Иисусовой с дыханием. Я говорю не о психосоматической технике, используемой для сведения ума в сердце посредством дыхания, ей я не дерзаю заниматься по причине отсутствия у меня духовного отца, имеющего опыт в этом. Я говорю об использовании дыхания в качестве вспомогательного средства для скорейшего навыкновения молитве и установления определенной ритмичности при ее произношении. Схиигумен Савва (Остапенко) советовал читать слово молитвы на вдох, слово на выдох, но тогда на прочтение 100 молитв уходит около 50 минут. Очень долго, устает ум, внимание рассеивается, и помыслы легко вклиниваются между словами, а в течение дня вообще не получается так читать молитву (суетная работа, разве только когда идешь куда-то). Помогите, отец Рафаил, разрешить это недоумение! Прочтите книгу «Откровенные рассказы странника...», благословленную святым Амвросием Оптинским . Там Иисусова молитва разделяется на две части для соединения с дыханием. Схиигумен Савва мог советовать читать Иисусову молитву медленно тому, кто только что начинает упражняться в ней, чтобы осмыслить слова молитвы. Я читал книгу «Откровенные рассказы странника...», но там говорится о пятисловной молитве. Я не знаю, можно ли мне, грешному, сокращать молитву до пяти слов, как это делают на Афоне и как благословляют многие афонские старцы (отец Порфирий, отец Иосиф, отец Ефрем и отец Паисий); знаю, что святой Варсонофий Оптинский на аналогичный вопрос святого Никона Оптинского ответил отрицательно и советовал при произношении ударение делать на слове: «грешнаго». Некоторые духовники, с которыми я советовался по этому вопросу, также советовали мне не сокращать, но были и другие (их меньше). «У семи нянек дитя без глаза» – это обо мне. Простите и благословите, как мне читать. |
| Перед Богом мы неоплатные должники и постоянно увеличиваем свои долги, и это, как ни странно, меньше всего беспокоит нас. Что же делать? Вернуть прошлое невозможно; но настоящее в нашей власти. Если мы осознаем свои ошибки, принесем искреннее покаяние и исправим жизнь, а самое главное, изменим внутреннее состояние своего сердца, – есть надежда, что изменится и внешнее. Когда мы будем уменьшать свои духовные долги, то возможно, что уменьшатся и материальные затруднения. Мой совет: молиться об избавлении от житейских неудач и скорбей святым Христа ради юродивым. Это народный обычай, в котором есть глубокий смысл: Христа ради юродивые отказались от всего земного, от того, что казалось необходимым для человека. Даже монах, отрекшийся от мира, имеет свою келлию, а юродивые были лишены и этого. Их победа над материальным и презрение к внешнему дает им особое дерзновение помогать людям в том, что они отвергли и победили в себе. Молитесь блаженной Ксении или блаженной Матроне, и будет вам по жизни и вере вашей. Постоянное беспокойство о завтрашнем дне Я давно верую в Господа, хожу в храм. Я верю, что Господь заботится обо мне (как и о каждом Своем грешном чаде), не единожды ощущал Его помощь себе, но один внутренний барьер в себе так и не удается преодолеть. Существует какое-то постоянное беспокойство, особенно ранним утром, до утренней молитвы. Беспокойство это о наступающем дне, о том, как я буду решать проблемы (их у меня много, я на руководящей работе), о своей семье и т.д. Я говорю себе, что Господь поможет, но какое-то внутреннее препятствие между мной и Господом остается. Осталась также какая-то неуничтожаемая вера в приметы (понимаю, что и смешно это для взрослого человека, и грех, но что есть, то есть). Подскажите, о. Рафаил, как мне сломать эту внутреннюю преграду, так как понимаю и хочу бесконечно довериться Господу, но что-то внутри меня держит. Думаю, что у вас слишком большая привязанность к родным, что вызывает глухую тревогу в подсознании за их благополучие. Это хроническое беспокойство особенно проявляется рано утром, когда ум еще не включился в молитву или обыденные дела и подсознание с большей силой выплескивается в область сознания. |
| Секс вне деторождения несет только опьянение, после которого наступает разочарование и пустота. Ни одно животное не отделило секс от деторождения, не сделало из него развлечение, не подчинило ему свою жизнь, а это умудрился сделать только человек. Христианство основано на вечных истинах, поэтому оно не может менять свое отношение к разврату и искусственному предохранению от зачатия ребенка. Христианин должен не подчиняться своим страстям, а бороться с ними, а над естественными страстями осуществлять контроль. Воздержание никого не сделало ни больным, ни несчастным, в то время как разврат и секс, превращенные в культ, стали источниками для значительного числа преступлений, совершаемых в мире, а может, и самым главным источником. Спаси Вас Господи, отец Рафаил, за столь подробный и обстоятельный ответ на мой вопрос. К сожалению, я далеко не со всем могу согласиться. Апостол Павел определяет цель супружеских отношений не только в чадородии, но и как средство для избежания блудодеяния, т.е. как средство для удовлетворения естественной физиологической потребности человека, который не в состоянии жить в полном воздержании или же воздерживаться от одного акта зачатия ребенка до другого. В тех случаях, когда между христианскими супругами существует полное единомыслие (в том числе и в духовных вопросах), все это решается гораздо проще (по обоюдному согласию), ведь уклоняться от супружеских отношений в одностороннем порядке, как Вы знаете, апостол Павел не благословлял. А вот как быть христианину в том случае, если его брак был заключен еще задолго до его собственного воцерковления, а процесс воцерковления его второй половины происходит с великими скорбями и трудностями по причине духовного повреждения. Есть дети, зачатые в уже венчанном браке. По вашей логике получается, что как бы там ни было, а вопрос надо ставить ребром. А жена должна будет либо смириться, либо она просто уйдет, навсегда возненавидев мужа и все, что связано с христианством, а также забрав с собой и детей, которых она поклянется воспитать без Бога и без отца. |
| Такое запрещение не имеет для христиан значения, поэтому Вы можете продолжать причащать ребенка в церкви. Но если Вы опасаетесь семейного конфликта, то я ничего не могу сказать. Искусственное препятствие к рождению ребенка ни при каких условиях не разрешено. Много лет не видел дочь. Она взрослая. Живет с матерью. Чувствую себя виновным перед ними. Меня навязчиво преследует мысль, что я должен лицом к лицу сказать им: «Простите». Смущает навязчивость. Дело в том, что встреча не приведет ни к чему хорошему. Меня просто не поймут, подумают, что хочу снова каких-либо отношений и тому подобное. Отец Рафаил, это не трусость, просто вместо желаемого «успокоения» (я прекрасно понимаю, что мне теперь из-за своей вины покоя не будет до самой смерти) и в их семью, и в мою нынешнюю семью, и в мою душу придет смятение. Достаточно ли искреннего Покаяния перед Богом? (А как определить степень искренности?) О дочке я молюсь. Я думаю, что пока Вы в таком состоянии, то не следует ни спешить встретиться с дочерью, ни заранее отвергать такую встречу. Надо молиться, чтобы Господь сделал Вашу будущую встречу с дочерью взаимным прощением и внутренним примирением. Вы уже заранее внушили себе, что ваша встреча ни к чему доброму не приведет. Но есть Бог, изменяющий сердца ( Рим.5,5 ). После того как человек искренно попросит прощения, он чувствует, как будто камень свалился с плеч. А если, в худшем случае, Вас даже не поймут, то это их дело: Вы должны сообразоваться с Вашей совестью. Искреннее Покаяние пред Богом вызывает потребность попросить прощения у человека. Как нам с супругой достичь взаимопонимания в вопросах семейной жизни и в отношениях ко всему окружающему? Если Ваша супруга верующая, то молитесь вместе утром и вечером. Совместная молитва духовно сближает и объединяет семью. Если же Ваша супруга неверующая, то не заставляйте ее поступать так, как она не хочет и не понимает, кроме самого необходимого и принципиального. Здесь надо проявить терпение и любовь. Часто малые знаки внимания оказываются более действенными, чем упреки и доказательство своей правоты. |
|
|
