| Псалом 147 Господь дарует мир и благоденствие Иерусалиму и всей стране своего избранного народа-Израиля. Аллилуия, Аггеа и 3ахарии. (См. Пс.137,138,145 ). 1–3. Похвали, Иерусалиме, Господа, хвали Бога твоего, Сионе: яко укрепи вереи врат Твоих, благослови сыны твоя в тебе. Полагаяй пределы Твоя мир, и тука пшенична насыщаяй тя. Господа, как Царя над Своим народом, должен прославлять прежде всего главный город его, Иерусалим, где преимущественно Господь являет Свое присутствие. – «Восхваляй, Иерусалим, Господа, хвали, Сион, Бога твоего: ибо Он укрепляет вереи ворот твоих», – а вместе с тем, разумеется, и правительство города и страны: Он благословляет и сынов твоих – граждан, верных Богу, который избрал Сион жилищем Себе» ( Пс.131:13 ). Он полагает пределы твоя мир, или – твердо хранит мир на всех пределах твоих, не допуская ни нападения от соседей – неприятелей, ни скорби от бедствий и нищеты... Он «и туком пшеницы насыщает тебя», – покрывая небо облаками и проливая обильный дождь на землю, Он возращает во всей стране тучную пшеницу в изобилии, достаточном для насыщения народа на всех пределах оной. (Ср. Пс.146:8–9 ; Пс.71:16 ; Ис.60:18 ).– 4–7. Посылаяй слово Свое земли, до скорости течет слово Его, дающаго снег Свой яко волну, мглу яко пепел посыпающаго, метающаго голоть Свой яко хлебы: противу лица мраза Его кто постоит? Послет слово Свое, и истает я: дхнет дух Его, и потекут воды. Хвали, Иерусалим, Господа (ст. 1), ибо Он посылает слово свое земле, – дает ей повеление: до скорости течет слово Его, или – Его гром, как слово повеления Его, распространяется с величайшей быстротой, – подобно тому, как и чрезвычайные царские повеления быстро распространялись в народе посредством громкоголосых вестников-глашатаев и гонцов-скороходов ( Дан.3:4 ). – И этому слову Господа все на земле послушно. Так, Он дает снег свой как волну, т. е. такой же белый, мягкий, пышный, как овечья шерсть ( Ис.1:18 ; Сир.43:19–20 ). – Он дает мглу, яко пепел посыпающего, или – туман, серый как пепел, коим во множестве посыпали окрестности города Иерусалима, особенно на южной его стороне ( Иер.31:40 ). – Он метает голоть свой яко хлебы, или – разбрасывает свой голоть – лед, точнее – град, как-бы куски хлеба из сокровищницы, которые хозяин раздает рабам в своем доме, или животным на своем дворе (ср. Пс.122:2 ; Пс.103:27–28 ). – Противу лица мраза Его кто постоит? – перед морозом, какой посылает Господь зимой, никто не устоит. – |
| 200 Так наприм. равв. Кимхи называет 71 псалом молитвою Давида о Соломоне, высказанною им при смертном одре (См. Bohl. Mess. Ps. S. 300). 202 См. Полиглот. Вольтон, изд. 1664. Соломона певцом 71 псалма считает и наш исследователь «О происхожд. Псалтири». свящ. Вишняков, хотя сам же заявляет, что большинство древних переводчиков и толковников приписывают 71 пс. Давиду (стр. 286–6). 207 Некоторые рационалисты находят, что во многих желаниях сказывается: нескромная лесть, гиперболы и т. п. (См. Anger, Geschichte Mess. Idee; De-Wette, Comm.). Ho всё это и подобное, само собою, исчезает при объяснении, по которому желания певца не останавливаются исключительно на Соломоне. 208 Так напр. делает Куртц, на том основании, что здесь о предмете стиха, в еврейском тексте, говорится не в 3-м лице, а во 2-м. (Zur Theolog. Psalm. 41 ; Сравн. у Ольсгаузена in Kurzgeff. exeg. Handbuch zum Alt. Test. Die Psalm. T. XIV, S. 306). Генгстенберг объясняет это место о Мессии, но тоже допускает, что ход мыслей нарушится, если признать предметом этого стиха царя (Comm. Ps. LXXII . S. 278. Т. UII). По Деличу же смысл этого стиха тот, что справедливое и кроткое правление царя может иметь своим последствием распространение страха Божия из рода в род, в бесконечность, следовательно, по мнению Делича, слова 5-то стиха прямо относятся в Иегове. 209 Гитциг, несправедливо считая этот стих заимствованным из 9 гл. 19 ст. прор. Захарии, чтобы видеть здесь указание на границы обетованной земли, определённые в 15 гл. 18 ст. Быт. – неосновательно думает, что здесь под морем м морем разумеются Евфрат и Нил, бившие границами царства Давида. Границы, указанные в псалме, считаются границами царства Давида и другими экзегетами, напр. Ангером, Де-Ветте (Comm. Ps. LXXII S. 393). Генгстенберг (Comm. Ps. 73 . S. 280), Боль (Mess. Psalmen. S. 315), Ольсгаузен ( Psalm. LXXII , S. 306) и др. экзегеты основательнее разумеют под одним морем Средиземное мере, ограничивающее Палестину с западной стороны, а под другим Атлантический океан, а под рекою-Евфрат ( Исх. 23:31 ). Можно согласиться с Болем, что под другим морем разумеется Атлантический океан, но только не потому, главным образом, что в следующем стихе псалмопевец упоминает Фарсис, прибрежный город Испании, а потому, что, по воззрению древних народов, Атлантическим океаном заканчивался круг земли в одну её сторону. Равным образом, можно думать, что под концами земли разумеются все страны, лежавшие по ту сторону Евфрата. |
| Вслушиваясь в слово: три действия в начальном стихе первого псалма – три ступени зла . Как единодушно отмечают комментаторы, и старые, и новейшие, первый псалом – это вступление ко всей Псалтири в целом. Среди других псалмов ему принадлежит особое место 70 . По-еврейски Книга Псалмов называется, как называлась уже во времена Кумранской общины 71 , Книгой Хвалений (sfer t e hillm); но ведь Псалом 1 – если и «хваление», славословие Богу, то лишь косвенно, не в узком и строгом смысле. Другое, может быть, еще более древнее наименование Книги Псалмов, сохраненное в Иерусалимском Талмуде (YerBer 4, 3, 7в-8а; YerŠab 16, 1, 15с; YerTaa 2, 2, 65с) и отразившееся в родственной языковой традиции сирийских христиан, – Книга Песнопений (sfer mizmrt, сир. ktaba d-mazmr); но согласимся, что псалом 1 не назовешь без оговорок и «песнопением», что его облик мало типичен для богослужебно-гимнографического жанра 72 . Скажем шире, этот псалом – не совсем молитва; то есть не один из тех громогласных, страдальчески-просительных или благодарно-ликующих воплей к Богу, из каковых состоит большая часть Псалтири. Его назначение – другое. Он предпослан всем последующим псалмам, как произносимой молитве предпосылается размышление в тишине. Можно вспомнить еврейские предания о великих древних молитвенниках, которые не дерзали приступить ни к вечерним, ни к утренним, ни к дневным молитвам, не приготовив себя длящейся по целому часу безмолвной медитацией 73 . Это же самое можно высказать и чуть иначе. Тема других псалмов – жизнь человека перед лицом Бога. Не только радости и огорчения, победы и скорби (или, как в Пс. 50 «/51, вина и раскаяние) составляют ткань этой жизни. В ткань эту, в ткань молитвы, могут по-своему вплетаться и размышления. Молитвенный контекст их выражен через прямые обращения к Богу: «Что есть человек, что Ты помнишь его?» ( Пс. 8:5 , ср. 143/144:3); «Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? кто может обитать на святой горе Твоей?» ( Пс. 14 /15:1) 74 ; «Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня» ( Пс. 18 /19:13). Все вообще так называемые жизненные вопросы в таком контексте – вопросы человека, живущего жизнью перед Богом, к своему Богу. Равным образом поучения, время от времени встречающиеся в Книге Псалмов, обращены к людям от лица этого человека, а в конечном счете – от лица этого Бога, включены в контекст длящейся беседы их двоих; таковы, например, Пс. 52 /53 или 77/78. Но тема псалма 1 – с ам такой человек. Описывается это «блаженство» 75 , коренящееся в радостном и охотном, великодушно-добровольном соединении его воли с законом и наставлением 76 Бога, осуществляющееся в неторопливом возрастании, подобном возрастанию насыщенного влагой, зеленеющего дерева, и увенчивающееся живым общением с Богом 77 . Именно потому в псалме 1 нет внешних примет диалога между Богом и человеком, что он как раз в этот диалог и вводит. |
| Весь состав псалмов делится на пять частей. И в сих отделах есть некое искусственное расположение и распределение. Объем сих отделов делается явным, однообразно заключаясь некиими славословиями Богу, которые можно знать по указанному у нас разделению псалмопения. Число же псалмопений в каждом отделе следующее: в первом их сорок, во втором — тридцать одно; в третьем — семнадцать, в четвертом — столько же, в пятом — сорок и пять. Посему первая часть, начавшись с первого псалма, оканчивается сороковым, у которого последние слова: «благословен Господь Бог Израилев от века, и до века: буди, буди» (Пс. 40:14), вторая же — семьдесят первым, у которого конец следующий: «благословен Господь Бог Израилев, творяй чудеса един, и благословенно имя славы Его во век и в век века: и исполнится славы Его вся земля: буди, буди» (Пс. 71:18–19); третья — восемьдесять осьмым, и заключается подобным же образом; ибо конец псалма таков: «благословен Господь во век: буди, буди» (Пс. 88:53). Заключением четвертого отдела служит псалом сто пятый, которого конец подобен концу прочих отделов: «благословен Господь Бог Израилев от века и до века: и рекут вси людие: буди, буди» (Пс. 105:48). Пятая же часть простирается от сего псалма до последнего, у которого конец: «всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150:6). Посему время теперь кратко сказать о том искусственном порядке, какой приметили мы в сих отделах. В первом отделе Пророк живущих порочно удерживает от неуместного заблуждения, привлекает же к избранию лучшего, чтобы не следовали они более обольщениям нечестивых, не стояли твердой ногою на дурной стезе греха, не предавались пороку, постоянно и глубоко в них укоренившемуся, но прилеплялись к закону Божественному, при поучении себя в оном преуспев в непогрешительном шествии так, чтобы, подобно древу, укоренился в них навык к лучшему, поддерживаемый Божественными учениями. Посему первое вступление на путь добра есть удаление от противоположного, следствием чего бывает общение с лучшим. Вкусивший уже добродетели и собственным опытом уразумевший свойство добра, бывает таков не потому, что какою–то необходимостью и по вразумлениям другим отвлекается от пристрастия к пороку и обращает взор к добродетели, но потому, что паче всего жаждет лучшего; ибо непреодолимое и сильное желание псалмопевец уподобляет жажде, приискав между животными породу наиболее чувствительную к жажде, чтобы сила пожелания наипаче выразилась примером животного, чрезмерно жаждущего. |
| Но в подобных случаях нужно иметь в виду, какого рода искушение приписывается Богу. Искушение есть приведение какого-либо существа в такое состояние, в котором бы сокровенные его свойства открылись в действии. Искушение возможно двоякое: 1) искушение во зле, или возбуждение к действованию злых склонностей, кроющихся в человеке, и 2) искушение в добре, или направление, даваемое действующему в нем началу добра в открытой борьбе против зла или против препятствий в добре, для достижения победы и славы. Первое не от Бога (Иак 1, 13), но есть следствие оставления Богом (2 Пар 32, 31): оно происходит от плоти нашей, от мира, от других людей, и от диавола. Второго рода искушения от Бога, и, в меру духовных сил, посылаются во благо человеку. Такого искушения Давид просил себе (Пс 25, 2). Сам И. Христос искушаем был по всяческим (Евр 4, 15). Этого же рода было и искушение Авраама в Исааке. 3. Всемогущество воли Божией. — Всемогущество воли Божией состоит в том, что Бог приводит в исполнение все угодное Ему без всякого затруднения и препятствия, так что ни какая сторонняя сила не может удерживать или стеснять Его действования. Св. Писание весьма часто говорит ο всемогуществе Божием. Оно называет Бога Господом сил (Пс 23, 10), Богом сил, Которому по силе нет равного (— 88, 9), единым сильным (1 Тим 6, 15), Вседержителем (Παντοκρτωρ — Иер 32, 18–19; 2 Кор 6, 18 и др.), у Которого не изнеможет всяк глагол (Лк 1, 37). Невозможно же для Него ничтоже (Иов 42, 2; Мф 19, 26). Он может от камения воздвигнути чада Аврааму (Мф 3, 9). Приготовляя Авраама к имеющему быть повелению и обетованию, Бог говорит ο Себе: Я Бог всемогущий (El Schaddai — Быт 17, 1). Bo вне всемогущество воли Божией сначала открылось в творческом произведении всего того, что Богу угодно было создать: вся, елика восхоте Господь, сотвори (Пс 113, 11), и сотворил все единым словом: Той рече, и быша, Той повеле, и создашася (Пс 32, 9). Затем оно постоянно открывается в делах никогда не прерывающегося владычественного промышления Божия ο тварях, а особенно в чрезвычайных действиях, совершаемых для особенных целей, каковы чудеса: благословен Господь Бог израилев, творяй чудеса един (Пс 71, 18; 76, 14 и др.). |
| «Какое зло? – сказать тебе словами Златоуста – или ты не знаешь, что злом можно называть один грех , который разлучает человека с Богом и соединяет со злым духом? Также и добрым назвать можно одну добродетель, которая приближает к Богу и прикрепляет к неизменному благу. Все прочее, что случается с нами в жизни, ни добром, ни злом нельзя назвать; ибо по собственному расположению каждого из нас может быть обращено в ту или другую сторону». Беден и нищ был Лазарь тот, который во время болезни лежал за воротами богача, поверженный как бы на съедение псам. Напротив же, богач оный, который презирал Лазаря, пользовался всеми благами жизни сей, – был в чести и славе, наслаждался здоровьем и богатством. Но как этому ничто не помогло освободиться от ада, куда по делам своим низведен был, так первому ничто не воспрепятствовало прийти к вечному покою, который он заслужил великодушным терпением всех бед; ибо Господь не упоминает ни об одной добродетели Лазаря как только о его злострадании в мире и великом терпении ( Лк.16:19–31 ). Не значит ли это, что нет на свете ничего такого, – что по ошибке мы, хотя и называем добром или злом, – откуда нельзя было бы извлечь добра; также нет ничего и такого, чего не мог бы человек обратить во вред себе. Собственное благоразумие или неразумие спасает и погубляет каждого из нас. Впрочем, то, что почитаем добром, легко отвлекает от Бога и погубляет нас; напротив же, бедствия, сокрушающие сердца наши и приводящие в смирение, скорее приближают нас к Богу и вечному блаженству. «Перед падением возносится сердце человека» ( Притч.18:12 ), – сказано в Писании. Но, как сказано еще: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» ( Иак.4:6 ); то не значит ли, что тот только удостоится благодати, кто сокрушится сердцем? «Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет» ( Пс.33:19 ), – возвещает нам Писание. «Благо мне, что я пострадал» ( Пс.118:71 ), – взывает и пророк Давид. Напротив же, о тех, которые благоденствуют в веке сем, он говорит, что «нет им страданий до смерти их: от того гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд одевает их» ( Пс.72:4, 6 ). Как бы в доказательство великой дерзости таких людей, Евангелие представляет нам фарисеев–сребролюбцев, которые столь надменны были, что смели ругаться над словами Господа и смеяться над Ним ( Лк.16:14 ). Вот к чему скорее доводит благоденствие в мире сем, тогда как злострадания и скорби приводят человека в беспрекословное повиновение Воле Божией. «Прежде страдания моего я заблуждался, – взывал пред Богом и пророк Давид, – а ныне слово Твое храню» ( Пс.118:67 ). |
| 3. Всемогущество воли Божией. – Всемогущество воли Божией состоит в том, что Бог приводит в исполнение все угодное Ему без всякого затруднения и препятствия, так что ни какая сторонняя сила не может удерживать или стеснять Его действования. Св. Писание весьма часто говорит о всемогуществе Божием. Оно называет Бога Господом сил ( Пс.23:10 ), Богом сил, Которому по силе нет равного (– 88, 9), единым сильным ( 1Тим 6, 15 ), Вседержителем ( Παντοκρτωρ – Иер.32:18–19 ; 2Кор.6:18 и др.), у Которого не изнеможет всяк глагол ( Лк.1:37 ). Невозможно же для Него ничтоже ( Иов.42:2 ; Мф.19:26 ). Он может от камения воздвигнути чада Аврааму ( Мф.3:9 ). Приготовляя Авраама к имеющему быть повелению и обетованию, Бог говорит о Себе: Я Бог всемогущий (El Schaddai – Быт.17:1 ). Bo вне всемогущество воли Божией сначала открылось в творческом произведении всего того, что Богу угодно было создать: вся, елика восхоте Господь, сотвори ( Пс.113:11 ), и сотворил все единым словом: Той рече, и быша, Той повеле, и создашася ( Пс.32:9 ). Затем оно постоянно открывается в делах никогда не прерывающегося владычественного промышления Божия о тварях, а особенно в чрезвычайных действиях, совершаемых для особенных целей, каковы чудеса: благословен Господь Бог израилев, творяй чудеса един ( Пс.71:18; 76, 14 и др.). В частности, в области нравственного порядка, всемогуществом Божиим, без нарушения свободы людей, будет достигнуто окончательное и полное торжество добра над злом, так что Владыка духовно-нравственного царства положит вся враги под ногама Своима ( 1Кор.15:25 ). Примечание. Против идеи всемогущества Божия делались в древнее время, высказываются иногда и ныне некоторые возражения и недоумения. Говорят: так как Бог не может грешить, допускать лжи, умереть, сделать смертного бессмертным, прошедшего – настоящим, чтобы 2х2 было вместе и 4 и 10 и т. п., то Он не всемогущ. Ответом на подобные рассуждения может служить следующее. Всемогущество Божие заключается не в том, чтобы делать все, что бы нам ни вздумалось, а в том, что Бог может приводить в исполнение все угодное Его воле: если же Его воля не хочет многого такого, что противно Его совершеннейшей природе и Его всесовершеннейшему разуму, то это показывает не слабость ее и бессилие, а напротив, – ее силу и могущество. Вообще же по поводу этих и подобных возражений должно заметить, что всемогущество Божие не физического, а нравственного характера. Требовать же от Бога деятельности, на которую Он вызывается приведенными возражениями, значило бы требовать, чтобы Он потерял Свое всемогущество и перестал быть тем высочайше разумным существом, каким есть. |
| Число же псалмопений в каждом отделе следующее: в первом их сорок, во втором — тридцать одно; в третьем — семнадцать, в четвертом — столько же, в пятом — сорок и пять. Посему первая часть, начавшись с первого псалма, оканчивается сороковым, у которого последние слова: «благословен Господь Бог Израилев от века, и до века: буди, буди» (Пс. 40:14), вторая же — семьдесят первым, у которого конец следующий: «благословен Господь Бог Израилев, творяй чудеса един, и благословенно имя славы Его во век и в век века: и исполнится славы Его вся земля: буди, буди» (Пс. 71:18—19); третья — восемьдесять осьмым, и заключается подобным же образом; ибо конец псалма таков: «благословен Господь во век: буди, буди» (Пс. 88:53). Заключением четвертого отдела служит псалом сто пятый, которого конец подобен концу прочих отделов: «благословен Господь Бог Израилев от века и до века: и рекут вси людие: буди, буди» (Пс. 105:48). Пятая же часть простирается от сего псалма до последнего, у которого конец: «всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс.150:6). Посему время теперь кратко сказать о том искусственном порядке, какой приметили мы в сих отделах. В первом отделе Пророк живущих порочно удерживает от неуместного заблуждения, привлекает же к избранию лучшего, чтобы не следовали они более обольщениям нечестивых, не стояли твердой ногою на дурной стезе греха, не предавались пороку, постоянно и глубоко в них укоренившемуся, но прилеплялись к закону Божественному, при поучении себя в оном преуспев в непогрешительном шествии так, чтобы, подобно древу, укоренился в них навык к лучшему, поддерживаемый Божественными учениями. Посему первое вступление на путь добра есть удаление от противоположного, следствием чего бывает общение с лучшим. Вкусивший уже добродетели и собственным опытом уразумевший свойство добра, бывает таков не потому, что какою-то необходимостью и по вразумлениям другим отвлекается от пристрастия к пороку и обращает взор к добродетели, но потому, что паче всего жаждет лучшего; ибо непреодолимое и сильное желание псалмопевец уподобляет жажде, приискав между животными породу наиболее чувствительную к жажде, чтобы сила пожелания наипаче выразилась примером животного, чрезмерно жаждущего. |
| – По нашему мнению, не только вполне возможно, но с богословской точки зрения в этом случае не вполне ясны самые основания к возбуждению такого рода вопроса. Творить чудеса может только Бог: с богословской точки зрения, безусловно, недопустима та мысль, что дьявол может творить чудеса – вот тот ответ на упомянутый вопрос, который единственно возможен. Каждое догматическое положение подтверждается обыкновенно 1) учением Священного Писания , 2) свидетельствами отцов и учителей Церкви и 3) соображениями разума. Последуем этому порядку. 1 . В Священном Писании есть такие места, которые как будто бы говорят в пользу того, что дьявол может творить чудеса ( Быт.3:1–5 ; Исх.7:11–12 ; Втор.13:1–3 ; Иов.1–2 гл.; Мф.4:8 и паралл. Мк.1:23–24, 34 ; Лк.7:21 ; Мф.8:28–32 и мн. др. Мф.24:24 и паралл. Откр.13:3, 13–14 и др.), и такие, которые заключают в себе противоположную мысль, то есть – что чудеса могут быть творимы только силой Божией ( Исх.4:1–9, 7:8–10, 16, 12 гл. и др.; Пс.71:18 ; Мф.11:3–5, 12:24–28 ; Ин.5:36, 10:25, 37–38 и др.; Деян.2:22 ; Рим.14:19 ; 2Кор.12:12 ; 2Фес.2:9–12 и др.). Но, очевидно, Священное Писание не может противоречить себе, на один и тот же вопрос давать в разных местах различные до противоположности ответы. Как же в таком случае быть? – Основное герменевтическое правило гласит, что, при толковании Священного Писания , нужно сносить так называемые «параллельные места» и по разуму тех из них, где мысль выражена ясно и определенно, толковать другие, где мысль выражена менее ясно, без ближайшего и точнейшего определения. Есть ли, теперь, между перечисленными местами такое, где бы ответ на вышеупомянутый вопрос давался с недопускающей перетолкования точностью и определенностью? – Так как неоспоримо, что Бог может творить чудеса, то вопрос: «может ли дьявол творить чудеса?» – совершенно однозначущ с вопросом: «может ли кто кроме Бога, творить чудеса?». А на такой вопрос в Священном Писании есть прямой и совершенно определенный ответ: «Благословен Господь Бог Израилев, творяй чудеса един», – говорит Псалмопевец ( Пс.71:18 ). |
| Не на свое скромное происхождение намекали апостолы, тем более, что автор послания к Коринфянам не был ни рыбаком, ни бедняком, ни простецом. Для знающих язык Библии эти слова звучали, напротив, как утверждение высочайшего происхождения: «мы – нищие Превысшего Бога; отныне мы – Его служители и избранники, а не Израиль по плоти». Подготовлен же был такой переход всей традицией пророческой проповеди – вплоть до проповеди «величайшего из пророков», у которого «остаток Израиля» уже и «израильством» своим не гордится. На грани Ветхого и Нового Заветов мы видим, что для подлинных анавим даже преимущественное положение Израиля перед нелицеприятным судом Божиим как бы упраздняется: «не думайте говорить в себе: „отец у нас Авраам“, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3,9). Однако для понимания Нагорной проповеди надо вспомнить, что выражение «нищие Израиля» имело еще один, очень важный смысловой оттенок. Связанное с «остатком Израиля», оно было пронизано острым эсхатологическим ожиданием. Еще раз напомним слова Давида: «Он ИЗБАВИТ нищего, вопиющего» (Пс. 71,12). И сам этот псалом эсхатологичен по своему содержанию и говорит о пришествии Царства, которое пребудет, «доколе пребывает солнце» (Пс. 71,17). «Нищие Израиля» – это «чающие утешения Израилева» (Лк. 2,25), обращенные всеми своими помыслами к восстановлению правды и обновлению мира. Ап. Павел, говоря о таком ожидании, употребляет однажды очень выразительное слово – apokaradokia, означающее «стояние с вытянутой вперед головою» (символ ожидания, пристальный взгляд, устремленный вдаль), «ибо тварь с надеждою (apokaradokia) ожидает откровения сынов Божиих» (Рим. 8,19). Такая всепоглощающая надежда и была у «нищих Израиля». Более того, она составляла как бы сущность их духовной жизни, и нельзя было сказать «нищий», не сказав тем самым – «чающий»: «И бедные люди будут торжествовать о Святом Израиля» (Ис. 29,19). Значит, Нагорная проповедь с первых же слов приобретает для слушателей эсхатологический характер. Более того, Блаженства Нагорной проповеди по сути являют собой парафраз эсхатологии Исайи: «Господь помазал меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение и узникам открытие темницы… утешить всех сетующих» (Ис. 61,1-2). Сравним – «Блаженны нищие… блаженны плачущие… блаженны алчущие… блаженны изгнанные» 1560 . |
|
|
