| «День сегодняшний – это радость, дарованная нам Богом!» 28.05.2018 15:06:48 Владимир Алексеевич Непомнящих О том, как ему открылась вера, о встречах с подвижниками – насельниками обителей в глухие безбожные годы, их уроках радос ти вспоминает офтальмолог, доктор медицинских наук, профессор Владимир Алексеевич Непомнящих. А еще мы говорим с ним об искушениях нынешнего времени, «наследии» 1990-х, нравственных болезнях современного человека – «простого» и облеченного властью, мирянина и церковного – и о том, что может помочь эти болезни преодолеть. «Снится мне сон: иду по какому-то подземелью, со свечой в руках…» – Владимир Алексеевич, расскажите, пожалуйста, как вы пришли к вере, к Богу, в Церковь. – Перестройка и благодатные дни 1000-летия Крещения Руси застали меня в Тбилиси. Вообще, оглядываясь назад, думаю, что я в течение двух лет сознательно шел к Богу: приходя в храм, озирался, смотрел вокруг… Но чувствовал себя там всегда как слон в посудной лавке. Многие надо мной смеялись, но мне самому было не до смеха! Хотя, надо сказать, внутренне всегда испытывал там какое-то удивительное желание и стремление – даже непонятно к чему… Конечно, душа каждого человека стремится к хорошему, возвышенному, прекрасному, и Господь, наверное, призывает нас к Себе именно тогда, когда мы меньше всего сами этого ожидаем. Обычно это бывает в переломные моменты жизни, когда настает период каких-то житейских трудностей, сложностей: тебе все кажется мрачным, кругом все плохо… И вот тут-то вера врывается в сердце и наполняет собой душу! А мне как раз приснился однажды знаменательный сон. Хотя и не принято доверять снам, но расскажу его содержание. Будто иду я по какому-то подземелью со свечой в руках «в составе французской делегации»… Пещеры Киев о-Печерского монастыря И что же вы думаете? Сон поистине оказался вещим! Не прошло и полгода после этого, как я попадаю в Киево-Печерскую Лавру (она только что открылась, люди получили благодатную возможность прикладываться к мощам святых угодников). Как-то рано-рано утром прихожу в Пещеры. Помню, присутствовал там тогда схимник, отец Иларион. Прикладывается он к каким-то мощам и говорит вдруг мне: «Это мой Небесный покровитель…» Я был, помню, просто потрясен тогда: какой «Небесный покровитель», если я вижу своими глазами простой гроб?.. Только потом, спустя какое-то время, я стал ближе к пониманию всей полноты Православия. |
| Посещая Елец, отец Иларион проходил иногда далее, являя свои благодатные дарования, когда то требовалось волей Божией, для пользы людей. Бывал, например, в Задонске, который от Ельца в сорока верстах. Рассказывал о себе старец Раненбургской Петропавловской пустыни иеромонах Нафанаил[ 5 ], что он полагал начало иноческой жизни в Задонском Богородицком монастыре. Монастырь этот в старину вместо ограды обнесен был земляным валом, на котором резвились однажды в свободное время молодые послушники. Принимал в этом участие и отец Нафанаил, как тоже еще новоначальный послушник. Вдруг кто-то из них увидел, что идет какой-то неизвестный им странник, и закричал: «Тише, ребята! Старец идет!». Заметив же, что незнакомец идет прямо к ним, они встали все в ряд. «Странник подошел,- сказывал отец Нафанаил,- прямо ко мне, хотя я стоял в самой середине, и, тронув меня тихо рукой, сказал: " Схимник! Будет! " (то есть будет тебе тратить время понапрасну)». После оказалось, что это был отец Иларион. Замечание, сделанное им отцу Нафанаилу, для последнего было намеком на ожидавшее его в свое время схимничество, теперь же служило отечески снисходительным укором за то, что он предавался праздности - матери пороков. В Задонской обители отец Иларион имел духовное общение с опытным в духовной жизни старцем иеросхимонахом Агапитом, от которого по временам получал на благословение святую просфору. Путешествовал раб Божий Иларион и еще далее, достигая иногда самой, от юности дорогой для него, Киево-Печерской Лавры, чтобы духовно насладиться благодатью, обильно истекающей от нетленных мощей угодников Божиих, скорых помощников и покровителей во всех бедах и нуждах, которых он уже много-много в своей жизни переиспытал, и при всем том чаша желчи и горести не была еще выпита им до дна. Однажды, возвращаясь оттуда в родные Головинщинские пещеры, к обычным своим трудам и подвигам, отец Иларион на пути сильно заболел и с большим трудом мог добраться только до Коренной пустыни (Курской губернии). Настоятелем ее в то время был архимандрит Филарет, старец жизни духовной, который очень хорошо знал заболевшего раба Божия по прежним его посещениям и всегда благоволил к нему. Видя, что жизнь отца Илариона в большой опасности, он предложил ему постричься в мантию. Болезненный путник очень обрадовался и счел это предложение за особый знак к нему милосердия Божия. Таким образом он и был тайно пострижен в монашество, приняв имя своего прежнего Ангела, данное ему во святом крещении, то есть имя преподобного Илариона Великого, память которого Святая Церковь празднует 21 октября[ 6 ]. Однако час воли Божией - взять душу новопостриженного монаха в горние обители - еще не настал. Проболев в Коренной пустыни шесть недель, отец Иларион выздоровел и, укрепившись в силах телесных, опять возвратился в свои пещеры. |
| Черная щель, совсем нора, вела в этот храм. Нора шла вниз, так что нужно было некоторое усилие удержаться на месте. Сырой и тяжелый воздух этого мрачного подземелья стеснял дыхание. В ходах меловой скалы стены белые, здесь они совсем черны. Несмотря на свечу, я едва различал перед собою силуэт монаха. Капает сверху, течет с боков, мокро внизу. Щель эта идет в алтарь, для прихожан проведена другая. Странное впечатление производит бедная обстановка подземного храма. Не страшно, а жутко; тянет скорее на свет Божий. - Вот она эта самая могила! Зарыться бы, ничего не видеть, не чувствовать, — шепчет отец Антонин. Сурово смотрели лики икон, освещенные трепетавшими огоньками лампадок. Точно под стать этому подземелью поднялась с земли сгорбленная, хилая фигура монаха. Черная риза… Скелеты на ней, черепа… Капюшон на голове такой же… Шепчет что-то нам бескровными, совсем мертвыми губами. Уже не седая, а даже пожелтевшая борода падает космами. Не хочется вглядываться пристальнее в это лицо, так и кажется, что из-под капюшона неотступно вперились в тебя черные впадины голого костяка. Едва-едва идет к нам, видимо, не различая, где мы. - Схимонах! — шепнул мне отец Антонин. - Кто здесь?.. Кому надо?.. Что надо? — шептал схимонах, блуждая взглядом по всему подземелью. - Это мы, святой отец. - Монашествующие или мирские? Иноки?.. Иноки?.. Где?.. Простите меня недостойного. - Один мирской есть. - Где?.. Где мирской? Зачем мирской?.. Зачем мирской?.. Где он тут? Я откликнулся. Темные впадины глаз уставились в мою сторону. Смотрит и ничего не видит. Точно сквозь меня. - Отчего не монашествуешь? Почто не спасаешься? Почто? Адских мучений восхотел! Иди, скорее иди!.. Преклони колена, моли о посвящении. Иди, раб, иди!.. Се секира лежит у древа! Пламя геенское пышет, скрежет греховный слышен… О Господи! Господи! Господи! И схимник падает перед образом, всхлипывая совсем уже по-детски. Еще недавно здесь умер другой замечательный схимонах, в мире Семен Голубь; прослужил он в полку двадцать пять лет, был ранен. После отставки пошел на Афон, в Черноморский монастырь, где и постригся. Там он получил мантию и был назван Серафимом. Греки его стали выживать. Должен был он уйти и нашел себе приют в Киево-Печерской лавре, а потом в Глинской пустыни. Отсюда его перевели в Святые горы, где он, уже под именем Феодосия, принял схиму и даже пророчествовал. Этот прожил более ста лет и умер в полной памяти, даже работал накануне смерти. |
| Все добытое он употреблял на пищу, одежду и книги для своих воспитанников-сирот " , пишет Е. Поселянин. Скудно было его питание. Постель состояла из узкой доски с изголовьем из кирпичей; одеяла не было. Тело свое, изнуренное бдением,, сокрушал он 15-фунтовыми веригами, найденными после его преставления в 1837 г., на 81 году жизни. Алеуты часто приходили к нему. Он помогал им, разбирал их неприятности, мирил. Особенное самоотвержение проявил он во время повальной язвы в тех местах. Для просвещения алеутов о. Герман устроил жилище для сирот и учил их Закону Божию и церковному пению. Увлекательны были беседы, которые он вел после богослужений. При жизни и после кончины он проявил себя чудесами. ( " Русские подвижники XIX века " .). Справедливо наименование монахолюбцем благочестивого митрополита киевского Филарета (Амфитеатрова). Столь многим обязана ему Оптина пустынь, в бытность его епископом калужским (1819-25). В Киеве, в течение 30 лет, он чувствовал себя, как в родной стихии, среди братии Печерской Лавры, Выдубецкого мон., Голосеевской и Китаевской пустынь. Древняя обитель достигла при нем высшей степени благоустройства. Митрополит сам стал в ряды иноков, как простой, только старший, брат, называя себя " непотребным служкой Пресвятой Владычицы и св. Первоначальников обители сия " . Другом его и духовным отцом был лаврский духовник иеросхимонах Парфений (1790-1855), которого он немногим пережил. Парфений, в миру Петр Краенопевцев, сын причетника тульской еп., еще в юношеские годы имел необыкновенные видения. Не закончив семинарию, он ушел в Лавру, где первыми наставниками его были наместник Антоний (Смирницкий), будущий праведный архиепископ воронежский, прозорливые старцы Вассиан слепец и Михаил схимник. Парфений всецело предан был молитве, " которая " , по словам Е. Поселянина, " вросла в сердце и действовала даже во сне " . Необыкновенно было его усердие к Матери Божией. Величайшей отрадой Парфения было ежедневное служение литургии в домовой церкви митрополита. Весну и лето он проводил с владыкой Филаретом в Голосеевской пустыни. |
| Святые посетить места влил мысль ему. Он вдохновениям Божественным внимая, Чрез двадцать с лишком лет ходя во край из края, На суше и морях зла много претерпел, И всё то замечал подробно, что ни зрел. За свято имут что и Римляне, и Греки, Чем древни славились и нынешние веки, Церквей, монастырей и градов красоту, Удолий глубину, гор знатных высоту, Ступанием своим и пядию измерил, И чрез перо своё отечество уверил, О маловедомых в подсолнечной вещах, И по бесчисленных, окончив жизнь, трудах, Оставил бренные составы здесь телесны. А дух его прешел в селения небесны. Читатель, ты его слезами прах почти, И труд путей его с вниманием прочти.» XII. Пустыни Китаева и Голосеевская За неделю до праздника Успения Богоматери, которое так светло торжествуется в Киеве, в древнейшей из обителей нашего отечества, переселился я для говения в Лавру, и милостиво был принят под её гостеприимный кров. Владыка велел мне отвести прекрасные кельи, в нижнем жилье своего дома, обращённые окнами в сад; при первом шаге из них я уже мог опять наслаждаться благословенною природою Киева, и тенью роскошных дерев, обременённых плодами, и очаровательным видом на мой любимый Днепр, с которым так сроднился во время пребывания в Киеве. Из сего сада мог я спускаться кратчайшею стезёю и в ближние пещеры для ранней литургии; а в крестовой церкви Владыки, ежедневно служил обедню схимник, духовник его, умиротворитель сердечный посещающих святые места Печерские, где он посвятил себя, в тесной келье, на служение Богу, с совершенным отречением от всего мирского. – На следующее утро я был свидетелем, в ближних пещерах, в церкви преподобного Антония, пострижения иноческого, которое совершал сам митрополит, в качестве его преемника. Никогда не казались мне более трогательными священные обеты отречения от мира, как во глубине сего подземелья, при тусклом свете лампад, над гробом отца иночествующих русских, воспринимавшего новое чадо духовное в своё смиренное общество. – Невыразимо горько и сладко оглашалась, под мрачными сводами, тихая покаянная песнь братий, из кельи вводивших в пещерную церковь , под своими мантиями, нового собрата: «объятия отча отверсти ми потщися: блудно мое иждих житие, на богатство неиждиваемое взираяй щедрот Твоих, Спасе! – ныне обнищавшее мое да не презриши сердце, Тебе бо, Господи, умилением зову: согреших, Отче, на небо и пред Тобою». |
| Подобно Преподобному Серафиму Саровскому явления Богоматери сподоблялись Афанасий Афонский, греки - зодчие Киево-Печерской Лавры, Преподобный Сергий Радонежский и многие, многие другие. Сподоблялись видеть Матерь Божию наяву и некоторые не прославленные Церковью в лике святых подвижники, как, например, схиигумен Глинской пустыни Филарет, монах той же пустыни Досифей, оптинский схимник Иосиф и другие - всех и не перечесть. Алтайский миссионер архимандрит Макарий (Глухарев) лично слышал от тамошних крещеных инородцев, что еще за год до его приезда в Томскую губернию Пресвятая Дева наяву являлась некоторым детям алтайцев. Так, явившись одному мальчику, Она пророчески говорила: " Дитя! Пройдет год, и сюда приедет Макарий. Ты его увидишь. Он научит тебя молиться Тому Богу, Который сотворил Алтай " . Мальчик спросил, какой он будет. Светлая Жена - Богоматерь - подвела его к реке Майме и показала на поверхность воды, на которой начертался образ архимандрита Макария. Спустя год действительно приехал упомянутый миссионер и в числе новообращенных алтайцев крестил и этого удостоившегося беседовать с Божией Матерью мальчика-язычника. Вот как близка к роду человеческому, а особенно к роду христианскому, Царица Небесная! Постараемся и мы как можно чаще и усерднее прибегать с молитвами к Пресвятой Деве Марии, чтобы и нам укрепить свою внутреннюю связь с Богоматерью, сподобиться сыновнего отношения к Ней. Особенно в настоящие дни Рождественского поста будем стараться помнить об этом и ревностнее молиться Матери Божией, постом и покаянием очищая свою душу от всякой нечистоты и грязи. Ибо нечистотой души являются страсти душевные: злоба, ненависть, коварство, зависть, клевета, осуждение, объядение, пьянство, сладострастие, срамословие, леность, нерадение и прочие человеческие пороки. Очищая себя от этих страстей, мы тем самым будем подражать Богоматери в Ее совершенствах и сподобимся от Нее чрез это еще больших милостей и внимания; сподобимся и с духовной радостью встретить великий, светлый праздник Рождества Христова, к которому мы с вами сейчас готовимся. |
| Очень он был простой, добрый и абсолютно небрезгливый. А самому-то ему приходилось разное терпеть, и терпел благодушно. Однажды в селение приехали благодетельницы и привезли продукты для пустынников. Был там в то время брат Виталий и говорил им душеполезные поучения. Но некоторым из молоденьких девиц, его духовных чад, хотелось поговорить с ним наедине, чтобы разрешить свои вопросы и недоумения. А это было удобно сделать, если пойти проводить их по дороге до автобуса, и он настроился идти с ними. Тут подбежала к нему одна из здешних и кричит: «Ты монах? Ты монах?» А он кротко отвечает: – Недостойный. – Ну тогда сиди дома и никуда не ходи! А он все равно идет с ними. Тогда она как дернет его за руку: – Никуда не ходи, тебе говорю! Но он не оставил тех, кто нуждался в духовной помощи и желал слышать душеполезное его слово, за что получил злобный удар по спине. И перенес он это абсолютно спокойно. Не впервые ему это было, да и не в последний раз». К нему в полной мере можно было отнести слова Священного Писания : «Для чистых все чисто» ( Тит. 1, 15 ) и во Христе Иисусе «нет мужеского пола, ни женского» ( Гал. 3, 28 ). Любовь к ближним и смирение проявлялись у брата Виталия постоянно и многообразно как в словах, так и в делах. Одним из весьма значительных таких дел было его согласие ухаживать за парализованным схииеродиаконом Исаакием. Этот схимник в 1950-х годах был монахом Киево-Печерской Лавры. Там он имел послушание водить экскурсии для паломников и туристов по пещерам, что очень его отягощало, так как душа стремилась подальше от мира, к безмолвию. Не надеясь получить благословение от наместника на уход в пустыню, он тайно покинул обитель и поселился в горах Кавказа. Скоро его стала одолевать сильная скорбь о том, что он, нарушив обет, по своей воле ушел из монастыря. Братия, проходя мимо его маленькой келейки возле церкви, часто слышали, как он покаянно взывал: «Господи, накажи меня здесь, а там – помилуй». Спустя некоторое время его разбил паралич, была парализована левая сторона. Никто не осмелился предложить старцу свою помощь, понимая, что этот крест превышает силы любого жителя пустыни. И только брат Виталий взял на себя заботу о больном старце, ежедневно ухаживая за ним в течение многих месяцев. Но, видимо, чтобы избежать похвалы от братии и благодарности от отца Исаакия, вел себя со странностями, как бы полуюродствуя, так что сам отец Исаакий называл его «блаженненьким». |
| У изголовья постели, перед киотом, стоял изможденный старец-схимник и слабым, прерывающимся от дряхлости голосом, читал трогательные и величественные молитвы на исход души. В ногах постели Алипия наклонился игумен. Слезы светились на его старческих очах… Монахи, столпившиеся у дверей, с благоговением и грустью смотрели на умирающего и молились. Старик бросился к постели умирающего. С плачем, целуя худую, почти прозрачную, бессильную руку Алипия, он молча благодарил больного… — Не меня благодари, сын мой,— вдруг послышался тихий голос умирающего,— Господь наш послал Ангела Своего докончить мою работу… В ту же минуту бледное лицо Алипия преобразилось от какого-то дивного света… В глазах засветился тихий огонь, улыбка полуоткрыла коченеющие уста. Он вдруг поднялся на своем ложе и, протягивая руки к кому-то ему одному видимому, громко прошептал: — Вот он, мой небесный гость! Я вижу его, он пришел за мною… С этими словами иконописец бессильно опустился на постель, глаза потухли, спокойное выражение тихой ликующей радости озарило его лицо, и он скончался. С великой честью погребли иноки тело почившего в пещере преподобного Антония, где мощи святого Алипия находятся до настоящего дня, По вере Тихая, теплая летняя ночь окутала своим темным покровом землю, только звезды, эти очи неба, задумчиво светили где-то высоко, высоко. Затих Киево-Печерский монастырь. Утомленные дневными трудами и молитвами за продолжительными церковными службами иноки предались сну. Еще час, другой — и звон колокола разбудит их, снова призывая в церковь. Опять начнется день молитвы и труда. Только в немногих кельях, при мерцающем свете лампады, стоят еще на молитве старцы-монахи и кладут земные поклоны, да в деревянном домишке, приютившемся в монастыре у самых ворот, виден яркий свет. Это монастырская просфорная, Иноки Спиридон и Никодим несут здесь свое послушание — пекут просфоры для обители. Тяжела эта работа и недаром игумен приставил к ней Спиридона и Никодима, иноков благочестивой жизни, трудолюбивых и аккуратных. |
| — В 1926 году в Киево-Печерской лавре святитель принял великую схиму с именем Антоний. Он стал подвизаться в затворе в лаврской Китаевской пустыни, в строгом посте и молитве. Впрочем, одной молитвой служение схиархиепископа Антония не ограничилось. Подобно своему небесному покровителю, преподобному Антонию Печерскому, он не оставлял без наставлений православный народ, и слово нового киево-печерского старца, схиархиепископа Антония, далеко разносилось по терзаемой богоборцами Русской земле. Полуслепой архипастырь оказался духовно зорче многих своих собратий: в своих посланиях он выступал с обличениями обновленчества и григорианского раскола. Мирное житие схиархиепископа Антония в затворе было прервано вторжением богоборцев, закрывших Киево-Печерскую лавру и разогнавших иноческую братию. Святитель-схимник был вынужден вернуться в мир: он жил в Киеве, скитаясь по домам верующих, питая их словом духовного наставления. Господь наделил его даром прозорливости и чудотворения; по его молитвам совершались исцеления, духовные его чада избавлялись от опасностей и бед. В период немецкой оккупации схиархиепископ Антоний вместе с группой иноков вновь поселился в пещерах Киево-Печерской лавры, возобновив молитвенную жизнь великой обители. Владыка мирно отошел ко Господу 1 ноября 1942 года и был погребен близ места своих подвигов, у входа в ближние пещеры Киево-Печерской лавры. Ныне он причислен к лику святых, а его мощи обретены. Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Владимир передал алмаатинцам для благоговейного молитвенного почитания частицу святых мощей преподобноисповедника схиархиепископа Антония. — В дни празднования 140-летия епархии невозможно не вспомнить и о других многочисленных страдальцах за имя Христово на земле Семиречья… — Вскоре после трагических событий октября 1917 года Верненское викариатство Туркестанской епархии разделило печальную участь всей Российской Церкви. Поэтому сегодня главное наше достояние «пресветлое воинство мучеников и исповедников». В 20-е и 30-е годы прошлого века здесь, на бескрайних просторах Сары Арки, названной Святейшим Патриархом Алексием II «раскрытым антиминсом», в Семиречье, в предгорьях Заилийского Алатау, в Туркестане несли свой тяжкий крест, томились, умирали десятки тысяч православных людей, сосланных в Казахстан со всех концов Советского Союза. Для каждого христианина любое воспоминание об их подвигах укрепляет веру, вдохновляет на новые труды. Именно о мучениках говорит святой апостол Павел: «Поминайте наставников ваших, и… взирая на кончину их жизни, подражайте вере их…» (Евр. 13:7). Слово «мученик» на греческом языке тождественно слову «свидетель». Как в древние времена, так и в XX столетии, исповедники свидетельствовали миру о силе своего христианского упования. И мир покорялся этому свидетельству. |
| Таковы краткие сказания о святых отцах Дальних пещер. Они поучительны для всякого. Святые отцы своею жизнью показали пример различных добродетелей. Так, преподобный Лонгин прославился подвигом послушания при хранении врат, Игнатий – добрым пастырством и благоговейными священнодействиями, Силуан – чистотою, Агафон и Григорий – постническою жизнью, Ипатий – служением болящим, Паисий и Меркурий – взаимною братскою любовью, Лаврентий и другие затворники – великим безмолвием, молчанием и молитвою, Моисей и Сисой – умерщвлением страстей плотских, Иларион, Захария и Кассиан – победою над нечистыми духами, Памво и Лукиан – страданием за Христа, Арсений и Пимен – трудолюбием, Леонтий и Геронтий – служением в должности клириков, Павел – послушанием, Феодор, князь Острожский, – ревностью по вере, Аммон – посещением святых мест, Мардарий – великим нестяжанием, Вениамин, богатый купец, – нищелюбием, Иосиф – молитвою и упованием на Бога в болезни. Подобным образом и прочие святые отцы показали пример или смирения, или безропотного послушания, или поста, а все вместе – всегдашних молитв и благоугождения Богу. При всем таком разнообразии своих подвигов и благодатных дарований святые отцы Дальних пещер во многом сходны добродетелями с отцами Ближних пещер. Так, в тех и других есть хранители врат (Никола и Лонгин), постники (Пимен, Захария и прочие), терпеливые в болезнях (Пимен и Иосиф), послушливые (Сергий и Павел), священномученики (Кукша и Лукиан), затворники, молчальники (Онуфрий, Феодор и Евфимий), чудотворцы (Григорий, Агафон и др.), целебники (Дамиан, Агапит, Ипатий и Панкратий), прогонители злых духов (Григорий чудотворец, Иларион и прочие), делатели плача (Афанасий и Пафнутий), победители плотских страстей (Моисей Угрин, Иоанн Многострадальный и Сисой схимник). Так и прочие святые отцы обеих пещер имеют между собою духовное единение. Ибо все они духовные чада и подражатели подвигов и жизни общих своих наставников и первоначальников, преподобных Антония и Феодосия Печерских . |
|
|
