| Такими то похвалами украшается Отец наш, и признает повествуемое о нем, и преимущества сии считает своими собственными и не отвергает слов (наших), как направленных не к его пользе, но к нашей; поскольку и скудное повествование о нем становится для учащихся побуждением к добродетели. И мы не отынуду узнали сие, как из того, что он сам рассеял в своих писаниях, из которых мы, подобно трудолюбивой пчеле, из многих цветов собрав полезное, составили этот духовный сот. И конечно он не гневается на нас за это предприятие, поскольку уже не страшится лукавого демона, по действию которого претыкаются многие даже при самом конце подвигов, но однажды достигши мирного пристанища существ бесплотных, пребывает вне бури и волнения. Итак понемногу останавливаясь в нашем слове на каждом из перечисленных нами совершенств, постараемся показать сему собранию, каков был чудный (сей муж) и какой он достиг меры духовного восхождения. Веры правой он строго держался, никуда не уклоняясь от благочестия, в чем мы удостоверялись как из писаний его, так и из суждения о нем церкви, ибо он равно отвращался и от нелепого Савеллиева слияния и от безумного Ариева разделения. Стоял же в пределах благочестия, единую и невинную и Пресвятую Троицу разделяя по числу и соединяя по существу, дабы и не оскорбить божество мнением о его скудости по-иудейски, и не допустить дерзкой мысли о множестве богов, по-язычески, – заблуждения, в которых можно уличить безумствующих о непостижимой Троице. Отрицающего же Слово учения Аполлинария он до того отвращался, что прилагал всевозможное старание исторгнуть его из всякой христианской души. И необузданные уста Аномеев также заграждал многими доводами и свидетельствами из Писания, оставив нам величайшее утверждение, – свои богопросвещенные писания. Коли бы кто пожелал увидеть поражение крайне дерзкого Новата, в словесной борьбе, с ним Ефрема, пусть посмотрит на падение противника: здесь найдет, что наш учитель, в изложении учения, настолько превосходит силою (своего противника), насколько искусный в ратоборстве муж отрока слабосильного по малому возрасту. |
| Он также составил различные рассуждения и извлечения, которые даже сами по себе (vel sola) могли бы быть достаточными. Я не говорю о Дидиме, моём ясновидце, или о Лаодикийце (Аполлинарии), который недавно вышел из Церкви; и о древнем еретике Александре, а также о Евсевии Емесском и Феодоре Гераклейском, которые и со своей стороны оставили некоторые толкования на это произведение. Если бы я из них сделал даже малое извлечение, то получилось бы нечто такое, к чему не следовало бы относиться с пренебрежением. Но, – признаюсь откровенно (ut simpliciter fatear), – я перечитал всё это и, соединяя весьма многое в уме своём, а затем пригласив переписчика, я продиктовал ему отчасти своё, а отчасти – заимствованное, иногда даже не напрягая памяти для воспроизведения, как слов, так и смысла. И только божественное милосердие мы должны благодарить за то, что не исчезло по нашей неопытности то хорошее, что было сказано другими, а между заимствованным из чужого [нам] не нравилось то, что нравилось между своим собственным. – Определяя кратко ход мысли этого послания, я этим предисловием указываю вам, чтобы вы знали, что предмет (materiam) послания Павла к Галатам тот же самый, как и его писания к Римлянам. Но между тем и другим нужно различать то, что в последнем послании мы видим более возвышенный смысл и пользование более глубокими доказательствами, а в первом он, – обращаясь письменно как бы к тем, о которых далее он говорит: О несмысленные Галаты и: Вы так неразумны, – так направляет свою речь, что скорее запрещает, чем поучает; и ту речь, которую могли понять и недалёкие люди, как всеобще доступные рассуждения, он облекает в общепонятные обороты, и тех, которых невозможно убедить силою разума, призывает к послушанию властному слову (auctoritas). И действительно, нет ни одной речи Апостола, содержащейся ли в послании, или произнесённой им лично при посещении (vel per Epistolam vel praesentis), в которой он не стремился бы научить, что тяготы древнего Закона устранены, и всё то, что было в образах и прообразах, как например: субботний покой, унизительный обряд обрезания, повторение празднований первых дней и трёх праздников, точное распределение и предписание родов пищи и каждодневное омовение загрязнявшихся сосудов, – всё это прекратилось с наступлением благодати Евангелия, которую подаёт (человеку) не кровь закалаемых животных, а вера души верующей. |
| Ты прислал мне книгу νωνυμον δοσποτον, и я не знаю, ты ли уничтожил имя автора в заглавии, или писавший, во избежание споров, не хотел обозначить его. Прочитав ее, я увидел, что автор в решении очень важного вопроса о первосвященнике Мелхиседеке весьма многими аргументами старался показать, что благословивший великого патриарха (Авраама) был божественной природы и что его не должно признавать кем-либо из людей. В заключение автор осмелился высказать, что навстречу Аврааму выходил Дух Святой, и он именно явился в образе человека; а каким образом Дух Святой вынес хлеб и вино и принял десятину из добычи, которую Авраам получил после победы четырех царей, – этого он совершенно не коснулся. Ты просишь меня сказать, как я думаю и о писателе и о самом вопросе. Признаюсь, я не хотел высказывать своей мысли и вмешиваться в опасное спорное рассуждение, в котором, что бы я ни сказал, всегда имел бы возражателей. Но когда я снова перечитал твое письмо и на последней странице встретил самые усиленные убеждения не отвергать твоей просьбы, то развернул книги древних учителей, чтобы пересмотреть, что говорит каждый из них, и отвечать тебе как бы с совета многих. Скоро нашел я рассуждение о Мелхиседеке в первой беседе Оригена на книгу Бытия, где он, рассматривая предмет с различных сторон, приходит к тому, что называет его ангелом. В отношении к высшим силам он приводит почти те же самые доказательства, какие твой писатель приводит в отношении к Духу Святому. – Перешел к Дидиму, его последователю, и увидел, что он совершенно следует мысли своего учителя. Обратился в Ипполиту, Иринею, Евсевию Кессарийскому и Евсевию Емизенскому, к Аполлинарию и Евстафию нашему, который первый из Антиохийских епископов громко затрубил военную тревогу против Ария, и понял, что мнения всех их различными доказательствами и изворотами выходят на одну улицу, – говорят, что Мелхиседек был человек, родом хананеянин, царь города Иерусалима, который назывался сначала Салимом, потом Иевусом и наконец Иерусалимом. И неудивительно, если священник Бога вышнего изображается необрезанным, стоящим вне обрядового закона и племени Аарона, когда и Авель и Енох угодили Богу и приносили жертвы; и в книге Иова читаем, что он сам был священником и приносил дары и ежедневно закалал жертвы за детей своих ( Иов. 1 ), тогда как сам Иов, говорят, был не из рода Левиина, а из племени Исава, хотя евреи думают иначе. |
| А из апокрифа Иеремии ап. Павел взял то изречение, которое он приводит в 5-й гл. Послания к ефесянам: Посему сказано: встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос ( Еф 5:14 ). Это равным образом подтверждает тот же Григорий и рассудительнейший Фотий. Ап. Иуда в своем соборном Послании приводит целое изречение из апокрифических книг Еноха: О них пророчествовал и Енох, седьмый от Адама, говоря: се, идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих – сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых ( Иуд. 14–15 ). Были апокрифы и других патриархов. Поэтому дважды упомянутый выше св. Мелетий приводит в конце книги «Алфавит алфавитов» изречение патриарха Асира о смерти, а именно, что смерть – это обличение, или обнаружение, жизни человека (см. Быт. 30:13 ; Лк 2:36 ). Ибо если смерть человека была достойной, то из этого в большинстве случаев следует, что и жизнь его была достойной, а если дурной, значит, лукавой и дурной была и прожитая им жизнь. Все эти апокрифы Тертуллиан называет неписанными, как не записанные в Святом Писании. Не только во времена апостолов, но и во времена Моисея были такие книги-апокрифы, как говорит Аполлинарий. И отсюда становится ясным известное речение из книги Чисел: Потому и сказано в книге браней Господних: попалил Зоову и потоки Арнонские ( Чис. 21:14 ). Мы должны прибавить к настоящему примечанию и то, что 3-я гл. 1-го тит. 1-й кн. «Василик» предписывает сжигать сочинения Порфирия и Нестория против христиан, а также те сочинения, которые не согласуются с правилами Соборов в Никее и Эфесе. А 22-я гл. 1-го тит. 1-й кн. «Василик» постановляет, что тех, которые имеют и читают упомянутые книги, наказывают с крайней строгостью. Там же находится определение о том, что должно сжигать книги, написанные Несторием против III Вселенского собора, и что никому не позволяется их иметь, или читать, или переписывать и вообще упоминать о них или принимать их каким бы то ни было образом, а у преступающего этот закон имущество отдается на разорение народу. Другая глава того же титула и той же книги постановляет, что никто не имеет права писать, или читать, или диктовать, или держать у себя сочинения против IV Вселенского собора, делающий же подобное навсегда изгоняется; и что тот, кто обратится к кому-либо с целью изучить эти книги, уплачивает государству 10 литр золота, а того, кто учит запрещенному, наказывают с крайней строгостью; и что сочинения Евтихия и Аполлинария предают огню. А те архонты, должностные лица императора и экдики, которые не обратят на это внимания, должны заплатить штраф 10 литр золота. Последнее положение 27-й гл. того же титула и книги предписывает наказывать того, кто не выдает книги манихеев для сожжения. 5-е постановление 1-го тит. «Новелл» предписывает отрубать руки тем, которые имеют сочинения Севира и не сжигают их (Фотий. Тит. 12 , гл. 3). |
| Людей, живущих на земле во плоти и одаренных [разумной] душой, Христос посетил и спас посредством [Своей] плоти и души, «очищая подобное подобным», как говорит Григорий, живя среди зримых [существ] и обращаясь к ним с речью через зримое естество. А души, освободившиеся от тел, Он посетил посредством чистой души [Своей, также] свободной от тела. Если же всечистая душа Господа лишена воли, то ясно, что Он вынужденно подчинялся Слову Божиему наподобие бессловесного [существа], как то пустословит Аполлинарий. А если [Христос] был лишен воли, то ясно, что [Он] сошел во ад наподобие некой неразумной и несмысленной звезды или облака; что глаголил и возвещал [Он там], подчиняясь Божеству, как некое бездушное и безгласное орудие, не обладая ни внутренним словом, ни мышлением, ни разумением, ни заключенным в пределы или исходящим действием, ни [способностью] пространственного перемещения, присущего душам. Наконец, какое действие бывает отделяемо от тела, оставляя его мертвым, бездушным, неподвижным и бездеятельным?... обладая движениями и активными действиями? Какое действие, исходя из узилища ада, возвращается в собственное тело? [Ведь не божественное], поскольку божественное действие, будучи неописуемым и все наполняя, не переходит с места на место, не меняет своего местопребывания, не покидает какое-либо место и не возвращается в него. Если Господняя душа была безвольной и бездеятельной в аду, то тогда, разумеется, следует считать ее неразумной и неведующей. В таком случае душа Самуила, возвратившаяся из ада по некоему Домостроительству, говорящая с Саулом и предсказавшая ему и его детям смерть на следующий день ( 1Цар. 28, 11–19 ), окажется более почтенной, чем душа Христа. Ведь демон не мог ни знать, ни предсказать этого [Саулу], хотя некоторые так именно и думают. Самое время привести изречение блаженного Афанасия, высказывающегося о чистой душе Господа следующим образом: «Умозрения относительно Бога Слова и ныне еще не напрасны и не бесполезны, так же как и [умозрения] относительно соединенной с Ним разумной души, ибо [признание этой души] лишенной воли и желания равносильно [признанию] ее несуществования. Разве вы – поистине бездеятельные и неразумные люди – не слышали, что отсутствие воли и желания у мыслящей души Господа являет небытие ее сущности? |
| Письмо М. Марии и Белевским сестрам Христос Воскресе! Мир вам и спасение, и Божие благословение, чада мои. Поздравление с праздником я уже послал вам, и ныне благодарю вас за ваше поздравление. Спаси Господи. Получил я посылку накануне праздника. Очень благодарен. Это после посылки с сапогами вторая. Все получено в исправности. Будьте покойны. А молчание мое зависит от того, что мои письма к вам пропадают, хотя ваши доходят ко мне. Благодарю всех, кого ты поименовала в письме, за поздравление и взаимно поздравляю их. Мир им и Божие благословение. Поздравляю Батюшку Иосифа и благодарю за поздравление. Прошу усердно св. молитв. О упокоении р.Б. Евдокии по силе помолюсь. Все ваши скорби, духовное сиротство и одиночество – все это близко моему сердцу. Рад был бы утешить вас, но бессилен в моем положении. Одна молитва во власти нашей. Молюсь по силе, благословляю вас, вручая всецело покрову Всевышнего. Он ведает, что творит. Он да управит жизнь вашу во спасение. Не унывайте, возлагайте надежду на Господа. Господь не оставит своею милостию. За все слава Богу. Здоровье мое без перемен, понемногу похварываю. Пока прошу более ничего не присылать, ибо все имеется, а лишнее весьма отягощает. Да хранит вас Господь под кровом Своей благости. Да будет во всем воля Божия. Простите. Грешный Иеромонах Никон. 3/16 апреля. г. Пинега. Деревня Козловка.] М. Аполлинарии с ее сожительницами мир и Божие благословение. Да укрепит Господь силы ее душевные и телесные в болезни ее. Всегда молюсь о ней и сердечно сочувствую ей. Аще мы безсильны, Господь да будет ей помощник и покровитель. Письмо М. Марии Христос Воскресе! Мир и спасение и Божие благословение м. Марии. Получил по телеграфу 25 и 30 руб. Спаси Господи. Вчера послал письмо, а сегодня извещаю лишь о получении денег и сообщаю, что приехать нельзя. И я желал бы повидаться, да это невозможно. Наделаешь и себе и мне скорбей. Прости. Надо терпеть то, что послал нам Господь. Он ведает, что творит. Желаю тебе всех милостей Божиих. Грешный Иеромонах Никон. |
| После него на следующий день императором из примицерия доместиков был поставлен – XXXVII. Иовиан. 367. Иовиан, вынужденный затруднительным положением дел, отдал Сапору царю Персидскому Низивию и значительную часть Месопотамии. В Антиохии Мелетием и его сторонниками составлен синод, на котором, отвергши единосущие и неподобие (homousio annomeoque) приняли среднее между ними македонианское подобосущие (homoiousion). Иовиан от сырости или угара от углей, которых он приказал разжечь в чрезмерном количестве, умер в Дадастане на 33 году жизни. После него был провозглашен в Никее августом Валентиниан трибун щитоносцев, родом из Дибалы в Паннонии и для соучастия в правлении в Константинополе взял брата своего Валента. XXXVIII. Валентиниан и Валент (царствовали 13 лет и 5 месяцев). 368. Валентиниан в других отношениях был прекрасный император и характером похож на Аврелиана; только в его чрезмерной строгости и бережливости некоторые видели жестокость и жадность. Аполлинарий лаодикийский епископ составляет различный сочинения по предметам веры. 369. Вследствие повсюдного землетрясения, море вышло из берегов, разрушены города Сицилии и многих островов и погибло безчисленное множество народа. Прокопий, захвативший власть в Константипополе, убит во Фригии и казнены и лишены имения весьма многие из Прокопиевской партии. Дамас рукополагается XXV епископом Римской церкви. А спустя не много времени Урсин, поставленный некоторыми в епископа, со своими нападает на Сицинин, и когда сюда сбежался народ партии Дамаса, то совершены жесточайшие убийства людей различного пола. 370. Валент, приняв крещение от Евдоксия епископа арианского, преследует наших (православных). Грациан сын Валентиниана в Амбианах 11 сделан императором. 371. В Константинополе была такая буря, что выпавшим необычайной величины градом убито несколько человек. В Атребатах выпал дождь смешанный с шерстью (или пухом – lana). 372. Умирает Иларий епископ Пиктавийский. Никея, и прежде часто разрушаемая, землетрясением разрушена до основания. |
| Что А. А. Спасский в своей литературной деятельности имел действительно в виду потребности русской читающей публики, показывает уже его речь перед защитой магистерской диссертации. Он начал её такими словами 54 : «Предлагая своё исследование о сочинениях Аполлинария Лаодикийского вниманию вашего просвещённого собрания, а равно и всей более или менее серьёзно интересующейся церковно-исторической наукой публики, я наиболее смущаюсь той мысли, что первое впечатление, какое вызовет моя книга в руках любознательного читателя, выразится в невыгодном для её автора чувстве недоумения и разочарования. Я боюсь, что при бедности нашей богословской литературы, при недостатке удовлетворительных руководств даже по общим церковно-историческим вопросам и при полном отсутствии обстоятельных исследований о замечательнейших отцах Церкви, мой труд покажется слишком специальным, слишком узким, не отвечающим ближайшим потребностям нашей богословской науки. Мне с полным правом могут сказать: кто такой Аполлинарий Лаодикийский, чтобы стоило тратить время и силы на составление особой монографии о нём, и при том ни столько о нём, сколько о сочинениях его, да еще и в их исторической судьбе? разве мало в истории других, кроме Аполлинария, более крупных имён, которые давно ждут себе подробного и всестороннего изучения?» Имея в виду интересы русской читающей публики, А. А. Спасский в последующее время выступал не только как популяризатор церковной истории, но даже как переводчик и первоисточников и иностранных сочинений по истории Церкви: в 1896 году им переведено было и снабжено примечаниями «Толкование на четвероевангелие» преподобного Ефрема Сирина , а в 1905–1906 гг. сочинение А. Гарнака: «Миссия и распространение христианства в первые три столетия». A. Harnack Die Mission und Ausbreitung des Christentums in den ersten drei Jahrhunderten. Leipzig, 1902 55 . Перевод этот напечатан был в виде ряда отдельных статей в журнале «Вера и Разум», а в 1907 году вышел отдельной книгой под заглавием: Проф. |
| Поэтому не обращай внимания на меру речи, хотя ты и привык к этому, да не истребятся из тебя божественные черты рыбарей, которые недавно еще с великой любовью желал ты запечатлеть в себе. Не доходи до крайнего безобразия, сделавшись не радеющим о своём спасении, из-за склонности к стихосложению. Иначе можешь стать образцом и сетью для других – тех, кто неупорядочен, низок и слаб духом, не имеет никакой заботы о добродетели, но все дни жизни своей занимается стихотворством из пустого и проклятого тщеславия, раболепно получая хлеб от немногих соблаговоливших воздавать им похвалы. Они не питают душу, но уморят её с голоду. Потому что у Бога должно искать себе хлеба, исполненного истинной славы и чести. Эти же люди, напротив, думают пропитаться мирской мудростью. А ты проси себе хлеба горних сил: и хлеб небесный дал им. Хлеб ангельский ел человек ( Пс. 77:24–25 ), то есть всякий живущий духом, следуя церковным уставам, причащается премудрости, сходящей свыше, вкушая хлеб небесный и хлеб ангельский, а не хлеб жены блудницы. Многие из еретиков писали многочисленные сочинения, но не было от них пользы, потому что колосья их истлели, как говорит пророк: хлеба, на корню не будет у него; зерно не даст муки ( Ос. 8:7 ). Если же ты восхищаешься стихотворцами, то следует тебе восхититься и вводящему новые учения Аполлинарию, который уложился в меру и сочинял стихи, не щадя напрасных трудов, проводил всё время в сочинении неразумных речей, раздувшись от бесполезных усилий над стихами. Как сказал Давид: и язык их расхаживает по земле ( Пс. 72:9 ). 49. Монаху Аристоклу По-видимому, ты в раздоре с самим собой, говоришь ты прекрасно, а поступаешь дурно, бесишься подобно псам, не краснея, лаешь на всякого. Брат, по крайней мере, хоть сейчас исправься, чтобы твои дела не были в разладе с твоим обетом. 50. Подвижнику Викентию В той же мере, как ты удручаешь своё тело многотрудным и суровым образом жизни, смиряй сердце своё, вменяя в ничто подвиги и уничижая себя, чтобы, когда найдёт к тебе доступ тщеславие, не пожать бы тебе вместо пшеницы крапиву, чтобы не погибли труды твои. 51. Монаху Панигирию |
| христианство сделало много приобретений среди ученых. «У нас есть, – с гордостью говорит Арнобий 211 , – много талантливых людей, ораторов, грамматиков, учителей красноречия, юристов, медиков и глубоких философов». Сам Арнобий был знаменитый африканский оратор, а его ученик Лактанций 212 был вызван для преподавания латинской риторики в Никомидию, где жил в то время император. Много христиан было и среди народных учителей. Со времени Константина число христианских ученых значительно возрасло, что очень тревожило сторонников старого культа, видевших в школах самую главную свою опору. Это объясняет эдикт Олиана, запрещавший христианским профессорам читать и комментировать в классе сочинения авторов, учения которых они не разделяли: это равнялось запрещению преподавать. Профессор должен был или отречься от своей веры, или оставить школу. Попытка Юлиана обратила внимание Церкви на важное значение книги в деле преподавания. Христианам было важно иметь такие книги, употребление которых им не могли запретить. Такая попытка была сделана Аполлинариями 213 , отцом и сыном, учеными людьми, из которых один был грамматиком, а другой ритором в Лаодикее, в Сирии. Отец перевел стихами Библию ; он написал эпическую поэму из двадцати четырех песен, где события доходят до царствования Саула. Из остального он сделал трагедии по образцу Эврипида, комедии, как у Менандра, оды в подражание Пиндару. Сын переложил Евангелие и послания Апостолов в диалоги, воспроизводившие Платона. Но трудно было вытеснить образцовые произведения античного искусства: для этого нужен был гений, а Аполлинарии отличались, скорее, легкостью изложения. По отмене эдикта Юлиана его преемником, христианские профессора принялись за прежнее дело, комментируя языческих писателей. В настоящее время нам доступнее поэзия священных книг, чем в ту пору, когда самое благоговение, возбуждаемое ими, препятствовало их литературному изучению: в них искали правил нравственности, а не поэтических красот. Наконец, была еще одна причина, мешавшая, по крайней мере, на Западе, оценить их с литературной стороны. Св. Августин передает, что по мере распространения христианства на Западе, члены нарождавшихся общин, знавшие немного греческий язык, стали передавать по латыни греческий перевод 70-ти толковников. Так как это были люди малообразованные, знавшие только народный язык, то Священное Писание предстало в первый раз перед светским обществом в оболочке варварской латыни. Во II и в III в. появляются замечательные христианские писатели: но тогдашние ученые комментаторы не сумели оценить их, так как они подобно Лактанцию , видели образец совершенства не в действительных достоинствах, а скорее в отсутствии недостатков. |
|
|
