| И закрепила стародавность Их как наследие славян... Увы… Но одно, как сказали бы сегодня, – ментальность народа, другое – антинародная, антинациональная власть. Тютчев неоднократно пишет об «этой неслыханной, этой безмерной посредственности» – чиновничьей власти, и, понимая, «до какой степени эти люди лишены всякой мысли и соображения, а следовательно и инициативы», видит в них «пассивные орудия, движимые невидимой рукой» Он напишет и в горчайшие дни Крымской войны о «невыразимом отвращении, омерзении, смешанном с бешенством, которое вызывает во мне зрелище всего происходящего. О, негодяи! Бывают мгновения, когда я задыхаюсь от своего бессильного ясновидения, как заживо погребенный...» И в стихах вину за «из всех тягчайший, плен духовный», позволение срамить «и честь отцов и правду Божью» «иноплеменной дерзкой ложью» возлагает он на «безбожную» власть, свидетельствует о «ее полном разрыве со страной и ее историческим прошлым» 302]. О «глубоком нравственном растлении среды, которая окружает у нас правительство», «неизбежно тяготеет над лучшими побуждениями», является воплощением «всего антинационального по эгоизму или происхождению», напишет Тютчев А.М. Горчакову Горчаков был призван Николаем I к активной деятельности (посланника в Вене) вопреки мнению Нессельроде. «Я назначил его потому, что он – русский», – резко ответил царь на возражения. Увы, Крымская война уже разразилась. Тютчев знает, что, к сожалению: Напрасный труд – нет, их не вразумишь, – Чем либеральней, тем они пошлее, Цивилизация – для них фетиш, Но недоступна им ее идея. Как перед ней ни гнитесь, господа, Вам не снискать признанья от Европы: В ее глазах вы будете всегда Не слуги просвещенья, а холопы. С горчайшей иронией напишет: Куда сомнителен мне твой, Святая Русь, прогресс житейский! Была крестьянской ты избой – Теперь ты сделалась лакейской. Но Тютчев верит, что «несчастная Россия, – та Россия, какою ее сделали, – осмелится позволить себе более живое сознание своего Я и своего Права». И вопреки насаждаемому « извращению инстинктов и притуплению или уничтожению рассудка», народная жизнь «ожидает своего часа, и, когда этот час пробьет, она откликнется на призыв и проявит себя вопреки всему и всем» (здесь и всюду – курсив авторов – Л.В.) |
| Остаётся мир Германский, истинное средоточие современного мышления. Ему, приготовившему все материалы, следовало бы и соорудить здание. Но, при всей свободе, которой гордится просвещение Немецкое в наше время, при всей его многосторонности, на нём лежат оковы старого схоластического направления, априористических систем и произвольной односторонности мыслителей. Глубокое уважение Германии к науке обратилось в поклонение её труженикам, и новое поколение не может освободиться вполне от предрассудков прежнего. Книги получили излишний авторитет, и душная теснота кабинетной жизни поглотила и засушила силы, которых развитие могло бы быть плодотворным для мира. Так, в прошедшее пятилетие, Германия, убеждённая трудами Славянских учёных в стародавности Славянского населения в Европе, согласилась признать их за древних жильцов при-Карпатской стороны, и в то же время не смеет ни отвести им уголка земли, ни приписать им какого-нибудь народа, действовавшего в древней истории, потому только, что прежняя полу-учёность уже расписала всю землю и все народы и распределила их по другим племенам, не вспомнив о Славянах. Так трудолюбивые исследователи беспрестанно роются в старых могилах Гуннов и Антов, с полной уверенностью что это Кельтские гробницы, между тем как их совсем нет в Кельтских землях и тогда как они везде обозначают землю Славянскую, где они просто называются могилами, или марами, или унтками а они ещё долго будут слыть Кельтскими гробницами, потому только, что окрещены в это имя святыней учёных чернил. Так же точно Болгарам суждено быть татарами назло их собственной воле, их собственным преданиям, их обычаям, их языку, их истории и назло здравому смыслу, потому что многочитавший Немец, который ни одного Болгара в глаза не видал, признал его предков за татар. Так-то неприступны для Германца бумажные башни, исписанные волшебными цитатами из старых книг. С другой стороны, Германия страдает, как мы уже сказали, системами, которые воссоздают весь мир из логического развития какой-нибудь произвольной догадки и питают благородное презрение к фактам, потому что всякий бывший факт (по мнению систематиков) может быть построен из логического вывода, ибо он необходим. |
| Эти приобретения слишком вески для того, чтобы оценить их значение в нескольких общих фразах. Переходя к временам более близким, мы видим, что благодаря эпиграфике разъяснилось многое из древнейшей истории христианства. Доказано, например, что некоторые члены римской императорской семьи во II и III вв. уже исповедовали христианство, а продолжающаяся и до сих пор разработка катакомб привела ко многим выводам, совершенно изменяющим исторические воззрения, основанные на рассказах церковного историка Евсевия и других письменных памятниках. Таково, по нашему мнению, истинное значение археологического памятника и таково должно быть научное отношение к нему. Представляется вопрос: какого же рода памятники подлежат нашему изучению? Все то, что носить на себе следы древности, свидетельствующие о той или другой стороне древнего быта, подлежит ведению археологии в широком смысле этого слова. Могильный курган с его содержимым, древние утвари и одежды, монеты и медали, памятники зодчества, живописи и ваяния – все это и многое другое входит в понятие археологии. Но самое название нашего предмета – церковная археология – дает уже первый общий признак для специализации обширного и разнообразного археологического материала, подлежащего изучению науки древностей, и определяет круг наших непосредственных занятий. Но на счет этого названия нужно еще договориться и разъяснить, в каком смысле оно может быть принято. Как и большая часть названий наук, оно условно и приобрело право гражданства своею стародавностью; на самом деле, в приложении к нашей специальности, оно очень широко, неопределенно и не дает ясного представления о деле. В понятие церковной археологии 304 , отправляясь от этого названия, входит все, что когда-либо существовало в древней церкви, а теперь отчасти вышло из употребления, отчасти еще существует, но уже в измененном виде. Такое широкое обозначение позволяет подводить под него все вообще формы, в каких выражалась древнехристианская жизнь: будут ли это формы вероучения и богослужения или канонические постановления, или отношения бытовые. |
| а около Коссеира найдено, на придорожной скале, имя Меренрхес, 7-го царя 15-й династии, а в гротах Эль-Тел Заоиет-Эле-Маиетин, около Чермного моря, вырезаны имена ещё прежних царей 15-й и 14-й династий. При таких доказательствах непозволительно сомневаться в раннем просвещении и в стародавности исторических воспоминаний Египта. Но слова молитвы и обращение к божеству не могли иметь свежести и живости, свойственных Иранскому началу, по самой коренной идее необходимости, составлявшей основу Кушитства. Вся религия заключалась в одном обряде, словесном или молчаливом, которому суеверие приписывало такую же вещественную силу, как и самим явлениям природы, силу, так сказать, независимую от самих богов. Кушитский Шиваизм, который получил дар слова по милости Иранского Брахманства, объясняет нам тайну Африканского учения. Труд и обрядное самоумерщвление побеждают высшую волю: Асура, провисевший несколько столетий на крюке и усердно повторявший в это время таинственные Веды, независимо от всякого духовного исправления, получает власть над всем миром. Тримурти 176 ему повинуется и обыкновенно спасается только какой-нибудь ловкой увёрткой Вишну. Очевидно, что все эти понятия основаны на Шиваизме, и можно бы доказать, что власть Асур над богами даётся им всегда от Мага-Девы. В этом именно состоит настоящий Иогизм, совершенно чуждый раннему Брахманству. Такова молитва в чистом учении о первобытной необходимости: она не заключает в себе ничего духовного, ибо не от духа воссылается и не к духу обращена, но признаётся за орудие вещественное, покоряющее вещественную природу, олицетворённую в Шиве или Дионисе или искажённом Мелекарте. Она не есть молитва , но заклинание, и была в цветущие времена Египта и Финикии тем же, чем она и теперь является во всех остатках Кушитства. Вот разгадка чар Африканских, древней славы волхвов Египетских и всей примеси колдовства к молитве в религиях, подвергшихся влиянию Египта и Эфиопии. Вот причина, почему никогда в этих странах поэзия не распускала своих могучих крыл и почему древность говорит нам о медицинских, математических и философических книгах Египта, и не говорит нам об его высоких песнях. |
| Пленный боярин Шереметев получил такое письмо от Зеленского: «Ради бы были против давнего желательства и приятства вашу милость навестить и поклон нижайший отдать, но нам запрещено, для чего письменно вашу милость посещаем; потом желаем, чтоб против стародавности на Руси могли вашу милость видеть, даст бог, вскоре: когда уж с ляхами вновь в неприязни пребываем, тогда господь в соединение христиан сведет». Но если Дорошенко хлопотал о том, чтоб не допустить царя до мира с Польшею, то поляки должны были хлопотать о противном, и благодаря этому Киев остался за Москвою. Нащокин объявил комиссарам государево жалованье, по десяти тысяч золотых польских: референдарю Брестовскому объявлено, что сверх товарищей своих получит еще 10000 золотых, а если приедет с подтверждением договора в Москву, то будет большая ему государская милость, «Королевскому величеству, – писал Нащокин комиссарам, – мы не можем назначить, но когда будут у него царские послы с мирным подтверждением, то привезут достойные дары, также и канцлеру Пацу прислано будет необидно». 6 января приехал от комиссаров Иероним Комар и бил челом, чтоб сверх обещанных денег в тайную дачу пожаловал им государь явно соболями, чтобы им можно было хвалиться перед людьми; сам Комар бил челом, чтоб вместо обещанных ему ефимков дали золотыми червонными, потому что червонцы легче скрыть, так что и домашние не узнают; Комар объявил, что, как скоро комиссары получат государево жалованье, сейчас же станут писать договорные статьи. Деньги были высланы из Москвы немедленно, и 13 января, на 31-м съезде, написаны договорные статьи: заключалось перемирие на 13 лет, до июня месяца 1680 года; в это время уполномоченные с обеих сторон должны трижды съезжаться для постановления вечного мира, причем третья комиссия должна быть уже с посредниками. В королевскую сторону отходят города: Витебск и Полоцк с уездами, Динабург, Лютин, Резица, Мариенбург и вся Ливония, также Украйна на западной стороне Днепра, но из Киева вывод московских ратных людей отлагается до 5 апреля 1669 года; в эти два года окрестности Киева на милю расстояния остаются во владении царском. |
| Ещё не упала держава Семирамиды, и народы, жившие на запад от Евфрата, не скинули с себя власти восточной, как отдельные ветви их стали выселяться далее и далее от границы вано-ассирийского государства. К этому времени принадлежат, вероятно, многие миграции, внёсшие семитическую стихию глубоко в Малую Азию (между прочим Левко-Сириев), точно так же как невольное движение Пеласгов и Германцев принадлежит ещё времени преобладания кушитского; а первая миграция Кельтов с их священной кастой относится к династии чисто ассирийской. Ход Пеласгов и медленное движение Германцев направлены были через Геллеспонт. Миграция Кельтов была обширнее и совершалась иными путями. Главное её направление было на север, через снеговой Кавказ в междуречье Волги и Дона, в разрез вендских населений и оттуда прямо на запад. Часть кельтской отрасли, Иберцы, были брошены на юг во время крутой борьбы, уничтожившей преобладание Кушитов на Евфрате, и в смеси с Семитами перекинулись по берегам Средиземного моря в дальний запиренейский полуостров, где им суждено было встретиться враждебно со своей северной братией, Кельтами. Это движение Иберцев в соединении и в смеси с Семитами открыло торговый путь Финикии до берегов Океана и до Зелёного острова, населённого Кельтами, в его северных пучинах. Оно олицетворено в преданиях в лице Иракла тирского, северного господина карталинского (Мелех Картл, сокращённо Мелькарт). На берегах Финикии, которой южную часть древние называли Эфиопией 39 , произошли многие столкновения племён 40 . Хамиды боролись с Семитами. Древний Тир пал в борьбе с Сидоном и снова восстановлен колонией победителей. В этом заключается примирение предания о стародавности Тира и в то же время об его довольно позднем построении Сидоном. Смешанные племена, слившись в одно целое, боролись снова с Югом и Севером, но отстояли своё отдельное существование или, по мифам бейрутским, местный бог Посейдон одержал конечную победу над северным Зевсом и южным Дионизосом. Но племенные начала, ожесточённые взаимной враждой, никогда не утрачивали вполне своего значения. Сидон кушитский в своей основе представлял большую мягкость нрава и безумие сладострастия. Тигр иранский в своём начале отличался предприимчивостью, смеявшеюся над бурей неведомых Океанов и кровожадностью, проливавшей потоки крови в обрядах одичалой веры. |
| Приблизительно в 1701 г. он завершил на лат. языке «Всеобщую краткую логику», в которой в общих чертах описал принципы формальной логики. На молдав. и лат. языках он тогда же издал «Универсальную физику» Яна ван Хелмонта с кратким изложением философии голл. естествоиспытателя. Под влиянием ван Хелмонта Д. примерно в то же время на лат. языке написал философскую работу «Неописуемый образ Священной науки» (др. название - «Метафизика»). В 1705 г. он завершил кн. «Иероглифическая история», которая считается первым молдав. романом. В ней в аллегорической форме говорится о конфликтах между Валахией и Молдавией, угнетенных османской Портой, показаны сложные социальные и политические процессы в Молдавском княжестве. Одной из первых работ, написанных Д. на лат. языке в России, стало «Естественное толкование монархий». Ссылаясь на пророчество Даниила, в соответствии с которым в истории человечества будет господствовать 4 монархии, Д., являясь сторонником циклического развития человечества, полагал, что 4-й, никем не превзойденной в мире монархией будет Российская империя. Османская же империя обречена на исчезновение. В написанной по заказу в России книге на латинском языке «Описание Молдавии» содержатся не только исторические, но и географические, лингвистические, этнографические, правовые и прочие сведения о Молдавии. Книга выдержала ряд изданий на нескольких языках. В России Д. написал также «Историю Оттоманской империи», «Жизнь Константина Кантемира», «Хронику стародавности романо-молдо-влахов», «Книгу систима, или Состояние мухаммеданской религии», «Темные места в катехизисе», а также ряд др. работ. Д. известен как композитор. В 1703 г. он подготовил на тур. языке «Книгу науки музыки», посвященную султану Ахмету III. На основе араб. алфавита он разработал специальную нотную систему для тур. музыки, которая сыграла большую роль в развитии тур. муз. культуры. Д.- автор ряда муз. произведений, в т. ч. военных маршей. Он был искусным исполнителем на тамбурине, сазе и свирели. |
| Что в таких случаях делать миссионеру? Конечно, он должен указать на известные слова Господа своим ученикам о любви к Нему ( Мф.10:37 ), привести в пример ответ св. апостолов начальникам иудейским ( Деян.4:19 ) и проч. А миссионер-пастырь данною ему властию вязать и решить ( Ин.20:21–23 ) может и должен снять страшное для потомков родительское заклятие как несоответствующее духу учения Христова. Пастырский авторитет в приходе Когда сумятица истекшего 1905 года русской жизни обозначилась беспримерными в крестьянской среде беспорядками на почве земельного (аграрного) вопроса, в обществе можно было слышать (а в печати читать) вопрос: что же делает наше духовенство и за чем оно смотрит? В самом деле, что делало наше духовенство и за чем оно смотрело, когда пылали в деревенской глуши уголки культуры – помещичьи усадьбы, когда грабилось добро землевладельцев, когда тысячным рысакам озверелая толпа вырезывала языки и перебивала ноги, когда породистый скот по несколько суток бродил с вывалившимися внутренностями или с вогнанным в спину топором? Неужели духовенство относилось ко всему этому безучастно, неужели выдерживало позицию невмешательства? Конечно, нет. В том же обществе и в той же печати можно слышать и читать о великой самоотверженности пастырей в эти лукавые дни, о горячем убеждении ими своих прихожан прекратить мятежные затеи и проч. Но факт фактом и остаётся. Если верить газетным известиям, то оказывается испепелено около двух тысяч помещичьих усадьб. Что же при этом делали пастыри? Мы всё-таки думаем, что и здесь пастыри были на высоте своего призвания, делали своё дело, и если их голос остался голосом вопиющего в пустыне, то, вероятно, на это были свои причины. Не задаваясь целью выяснить их вполне – это дело сложное и трудное, – хотелось бы указать на одну только причину, почему слово пастыря не всегда действенно в приходе, и что нужно для того, чтобы оно всегда таким было. Самым большим заблуждением, ярко бросающимся в глаза пережитком, является мнение, что современное село чтит рясу. Нет, эта стародавность миновала, как и многое другое в укладе нашей жизни. И на селе теперь (за редкими исключениями) научились критике, и здесь умеют «переоценивать ценности», и сельчане часто не чтут не только рясы, но и того, что в рясе. Внешним видом на селе теперь взять трудно: в настоящее время внешность стушёвывается даже там, где она когда-то была догматом (раскол). Требуется что-то иное, более сильное, более действенное. Один современный архипастырь передаёт факт, очевидцем которого он был сам, как верующие даже во время богослужения (на малом входе), не обращая внимания на епископов, целовали руки священника («Церк. Вед.», 1906 г., 169). Не потому, конечно, поступали так верующие, что не понимали высоты епископского сана, а потому, что для них обаятельна была личность священника. |
| Доказано, например, что некоторые члены римской императорской семьи во II и III веках уже исповедовали христианство , а продолжающаяся и до сих пор разработка катакомб привела ко многим выводам, совершенно изменяющим исторические воззрения, основанные на рассказах церковного историка Евсевия и других письменных памятниках. Таково, по нашему мнению, истинное значение археологического памятника, и таково должно быть научное отношение к нему. Представляется вопрос: какого же рода памятники подлежат нашему изучению? Все то, что носит на себе следы древности, свидетельствующие о той или другой стороне древнего быта, подлежит ведению археологии в широком смысле этого слова. Могильный курган с его содержимым, древние утвари и одежды, монеты и медали, памятники зодчества, живописи и ваяния – все это и многое другое входит в понятие археологии. Но самое название нашего предмета, церковная археология, дает уже первый общий признак для специализации обширного и разнообразного археологического материала, подлежащего изучению науки древностей, и определяет круг наших непосредственных занятий. Но на счет этого названия нужно еще договориться и разъяснить, в каком смысле оно может быть принято. Как и большая часть названий наук, оно условно и приобрело право гражданства своей стародавностью; на самом деле, в приложении к нашей специальности, оно очень широко, неопределенно и не дает ясного представления о деле. В понятие церковной археологии, 1 отправляясь от этого названия, входит все, что когда-либо существовало в древней церкви, а теперь отчасти вышло из употребления, отчасти еще существует, но уже в измененном виде. Такое широкое обозначение позволяет подводить под него все вообще формы, в каких выражалась древнехристианская жизнь: будут ли это формы вероучения и богослужения, или канонические постановления, или отношения бытовые. Но это было бы такое сложное содержание, для обозрения которого потребовалось бы изложение истории вероучения, церковного обряда, канонического права, что вовсе нейдет к нашей специальности и для нашего изучения не обязательно. |
| Дай нам Бог работать в направлении развития и совершенствования подлинной нашей сути, нашей личности. Дай нам избрать благую и правильную часть, которая не отнимется у нас и пойдет с нами в вечность! 7 июля 2009 Психолог Владимир Леви однажды спросил отца Александра Меня, как он успевает так много делать. Можно ли вывести формулу успеха и плодотворности? Отец Александр ответил: «Концентрация минус сопли». «Концентрация – понятно, а вот что такое сопли?» – поинтересовался Леви. « Соп – ротивление ли – чности, собственной личности сопливое сопротивление». Леви спросил, а есть ли это «сопротивление» у отца А. Тот усмехнулся: «А как же. Дай себе волю, только читал бы Диккенса да смотрел “В мире животных”…» Это к тому, что в отношении людей, которым что-то в мире удалось, мы часто слышим: это им так дано было свыше, они к этому Богом были предназначены. Так говорят люди ленивые, бездеятельные, которые не видят, какой труд преодоления, сопротивления лени был предпринят для того, чтобы получился результат. «Им нравится писать», – добродушно прокомментировал недавно один священник труды священников, пишущих книги. Вот сказал «нравится» – и как бы само собой разумеется, что они пишут, а он – не пишет. 8 июля 2009 Не могу отказать себе в удовольствии сделать еще одну выписку из легкой, почти невесомой книжечки в сафьяновом переплете, украшенном выпуклым орнаментом луговых цветов. Мельников-Печерский, «Дорожные записки»: «В Новом-Усолье я встретился с человеком до высшей степени интересным. Не подумайте, однако, чтобы этот человек был интересен по каким-нибудь важным действиям, по своим заслугам, нет, он замечателен только потому, что он человек семнадцатого столетия . Этот усольский Фома Парр родился в 1698 году, стало быть, если он теперь не лег в давно готовую для него могилу, так ему уже 142 года – порядочно! Дай Бог всякому столько прожить! Он уже слаб, но не лишился умственных способностей, что очень часто встречается с людьми таких преклонных лет. Я начал с ним говорить, он отвечал на все мои вопросы внятно и удовлетворительно, и даже рассказывал много о петровской старине . Не правда ли, что всегда слушаешь такие рассказы с большим удовольствием? Вы видите пред собою старца, будто забытого смертью, будто брошенного невзначай в наш век прошедшим веком – и его рассказ, еще свежий на устах самовидца, дышит уже стародавностью, представляется преданием… |
|
|
