| Исследование славянских переводов богослужебных текстов было начато во второй половине XIX в., когда были опубликованы древнейшие литургические рукописи XI в. И. В. Ягичем было проведено лингвистическое исследование перевода древнеславянских служебных миней [Ягич 1886], Г. А. Воскресенский выделил основные редакции славянского перевода Евангелия и прокомментировал основные разночтения между редакциями Евангелия от Марка [Воскресенский 1896]. Вышли в свет работы А. В. Михайлова , посвященные изучению книг Ветхого Завета [Михайлов 1900], В. А. Погорелов описал различия между древнеславянскими переводами Псалтыри [Погорелов 1901]. Славянские последования литургии начали изучаться в трудах Н. Ф. Красносельцева и С. Д. Муретова [Красносельцев 1885:1889; Муретов 1895:1897]. После революции 1917 г. в силу идеологических причин исследование славянских богослужебных текстов перестало быть приоритетным направлением в советской славистике, и интерес ученых сосредоточился по большей части на оригинальной письменности Древней Руси или на переводах исторических и философских произведений. Лишь с 70-х годов XX столетия в работах Л. П. Жуковской [Жуковская 1976], Е. В. Чешко [Чешко 1982], А. А. Алексеева [Алексеев 1983:1984], Г. Попова [Попов 1985], М. А. Моминой [Момина 1992] возобновляется интерес к изучению Священного Писания и богослужебных книг, разрабатываются методы их текстологического исследования, оценки разночтений и обсуждаются проблемы их издания. В этой книге изучается история славянского перевода литургии, который до настоящего времени не был предметом специального источниковедческого и филологического исследования: разработана методика текстологического изучения памятника, составлена периодизация правок литургии у славян, даны попытки объяснить исторические причины этих исправлений, очерчен круг славянских книжников, занимавшихся правкой текста, описаны нормы переводов литургии в различные исторические периоды. Описания совершения литургии находились в уставах литургии (диатаксисах) и в какой-то мере в толкованиях на литургию, которые, как и литургия, переводились с греческого языка. Различные толкования на литургию исследовались нами ранее [Афанасьева 2012а], в данной работе изучается славянский перевод Диатаксиса Филофея Коккина, ставший в XIV в. основным кодифицирующим уставом литургии. |
| —48— для автора всё же главным и руководящим. Во-вторых, автор трудился не просто много, но – изумительно много, так что можно без преувеличения сказать, что подготовленного им материала, если бы он успел его обработать, хватило бы на 1000 и даже более листов. В-третьих, автор успел выработать план всей истории русской философии, – план, конечно, не исключающий и других планов и, может быть, даже лучших, но по своему хороший: простой, ясный и верно выражающий основные моменты в развитии русской философии (он подробно изложен в начале сочинения). В литературном отношении сочинение не представляет крупных недостатков: правда, иногда ему не достает обработки, но несомненно, что автор мог бы отделать свое сочинение вполне безупречно, если бы успел. Общие научные приемы автора так же не возбуждают возражений: он излагает дело без увлечения, спокойно, обдуманно и по источникам, хорошо изученным. Жаль только, что в сочинении сравнительно слаб критический элемент, – до того слаб, что введенный в тему термин: «Историко-критическое исследование» должен быть признан характеристикою сочинения, если и не вполне неверною, то, во всяком случае, требующею ограничения». Справка: 1) Александр Никольский окончил курс в Академии в минувшем учебном году со званием действительного студента и правом на получение, степени кандидата богословия, по представлении сочинения, заслуживающего сей степени. 2) По § 81 лит. б п. 10 устава духовных академий присуждение степени кандидата богословия значится в числе дел Совета Академии, представляемых на утверждение Епархиального Преосвященного. Определили: Благопочтительнейше ходатайствовать пред Его Высокопреосвященством об утверждении А. Никольского в степени кандидата богословия. —49— V. Записки – профессора Г.А. Воскресенского, доцентов: А.П. Шостьина , В.Н. Мышцына , исправляющих должность доцентов: А.А. Спасского, И.В. Попова , И.М. Громогласова и библиотекаря Н.А. Колосова о выписке книг, Которые они считают нужным приобрести для академической библиотеки. |
| —27— В январе 1916 года редакция просила у Св. Синода временной субсидии в 4000 рублей (Ж., 1916, с. с. 23–23), в чем Синод отказал указом от 15.09.1916 года, отсылая к епархиальным архиереям. Кроме того, Синод рекомендовал сократить протокольную часть журнала, сократить тираж и число рассылаемых бесплатно экземпляров (Ж., 1916, с.100). Ввиду тяжелого материального положения объем «Богословского вестника» в 1917–1918 годах был значительно сокращен. 3 сентября 1917 года Совет академии обратился к Московскому митрополиту Тихону с просьбой о субсидии в размере 5000 рублей на 1917 год и 5000 рублей на 1918 год на издание журнала. К этому времени в связи с переходом Лаврской типографии в издательство «Солдат-гражданин» Московского Совета солдатских и рабочих депутатов в пять раз вздорожала плата за печатный лист (с 22 рублей до 114 рублей). Вскоре эта просьба (в отношении 1917 года) была полностью удовлетворена (из миссионерских сумм) 318 . 15 октября 1917 года по просьбе М.Тареева Совет поручил комиссии в составе прот. А.П.Орлова, М.Тареева и И.Попова войти в суждение об участии Совета в редакционном деле. Журнал издавался до декабря 1918 года включительно. 2 марта 1919 года Правление академии постановило «приостановить временно издание академического журнала» в связи с заявлением его редактора «о невозможности продолжать издание журнала вследствие тяжелых условий переживаемого времени» 319 . В.А.Соколов часть своей статьи 320 посвящает интересным сведениям о сношениях редактора с цензурой, которую возглавлял по должности ректор академии. Он отмечает относительно большую свободу при ректоре академии архим. Антонии (Храповицком) в 1891–1895 годах, который при московском владыке Леонтии (Лебединском; 1891–1893 гг.) не боялся помещать даже статьи, не нравившиеся К.П.Победоносцеву . Но с приходом в 1893 году на московскую кафедру бывшего воспитанника академии митрополита Сергия (Ляпидевского) положение журнала скоро изменилось в худшую —28— сторону, хотя на первых порах он и возымел мысль о публикации на страницах «Богословского вестника» материалов о желательности перевода академии в Москву, что было встречено громадным большинством корпорации сочувственно. Но, получив намек на неодобрение этой идеи из высоких сфер в Петрограде, поспешил дать отбой. Вскоре в угоду этому митрополиту архим. Антоний был переведен из академии в Казань, а его место занял протеже владыки – архим. Лаврентий, далеко отошедший по своим интересам от академии. Он был безропотным проводником резко реакционной, консервативной политики митрополита Сергия, вскоре запретившего печатать вообще какие-либо труды бывшего ректора Антония, проф. Е.Голубинского и А.П. Лебедева . |
| Перу Г. Я. Извекова принадлежит и небольшая статья под названием «Новые задачи православной церковной музыки в России. Вниманию композиторов духовной музыки» 30 . Надо отметить, что у Г. Я. Извекова был родной брат Сергей, учитель пения в Калуге, также автор ряда церковных песнопений 31 . 1 Дело N 4872 «правления НКВД по Московской обл. от 2 ноября 1937г., архивный N 331993 (ныне N 19293); отчасти дело N 567 «Извекова " - Соколова И. А. от 18 сентября 1940 г., N 899541 (ныне N П-54505 по фонду 10035 ГАР " а). Суть последнего вкратце не передашь – оно заслуживает стать предметом отдельной статьи. 2 Ряд сведений о жизни Г. Я. Извекова в 1905–1920 гг. сообщил автору сотрудник Музея музыкальной культуры А. А. Наумов. Автор также благодарит за предоставленную информацию протоиерея Максима Максимова, С. В. «айнберг, М. П. Борис; за консультации по ряду документов – И. И. Ковалеву, Н. А. Кривошееву, регентов Г. Смирнова и С. Кривобокова; сотрудника Санкт-Петербургской Духовной академии А. А. Бовкало. 3 Яков Федорович Извеков, сын диакона Сроицкой церкви с. Запажья Малоярославецкого уезда Калужской губ., окончил в 1856 г. по второму разряду Московскую Духовную академию и 12 февраля 1857 г. был возведен в степень кандидата богословия согласно представлению Академической Конференции (-ИАМ. ». 2294, д. 1507. В академическом фонде К. М. Попова он почему-то пропущен). Отец Яков был одним из авторитетнейших священников Калуги, церковно-общественным деятелем (см. в книге «500 лет на службе России», авторы и составители И. Н. Извеков и др.). Г. Я. Извеков упомянут в книге «За Христа пострадавшие» как дальний родственник покойного Патриарха Пимена (Извекова), но пока это ничем не подтверждается. 4 Извлечения из протоколов Киевской Духовной Академии за 1894/95 гг. Киев., 1895. С. 18, 21, 27 –28; за 1897/98 гг. Киев., 1899. С. 303 – 310, 413 – 414, 416. 5 Эта дата вытекает из пометки на публикуемой нами фотографии (см. примеч. 6), но, на наш взгляд, год может быть и более ранний. Скорее всего, Г. |
| В том случае, если единовременный расход в 450 марок, необходимый для покупки коллекции Гардуина, окажется слишком большим для библиотечного бюджета, то не найдет ли Совет возможным разложить его на два —212— года, на что со стороны владельца коллекции последует, без сомнения, полное согласие». Справка: Из суммы, ассигнуемой по правилам 1895 г. на выписку ценных изданий и продолжений, в настоящее время свободны 242 р. 46 коп. Определили: Поручить библиотекарю Академии Константину Попову выписать для академической библиотеки, по справке с ее наличностью, означенные в записках книги, а также и рекомендуемое профессором А. Спасским издание Гардуина «Collectio regia maxima consiliorum ab anno 34 ad ann. 1714», 12 vol., Paris, 1715, и о последующем представить Правлению Академии. XVII. Представление библиотекаря Академии Константина Попова: «На основании 53-го § инструкции библиотекарю, имею честь представить отчет по библиотеке за 1899–1900 учебный год. I. Пополнение библиотеки. В 1899–1900 учебном году библиотека пополнилась 1582 названиями книг и журналов в 4.876 томах, тетрадях и фасцикулах. Из них 786 названий в 2.323 томах, тетрадях и фасцикулах приобретены покупкой, а 796 названий в 2.553 томах, тетрадях и фасцикулах поступили в библиотеку, как дар разных лиц и учреждений и в обмен на академический журнал. Примечательно пожертвование Преосвященного Никандра, епископа Симбирского, приславшего в библиотеку 178 названий богослужебных книг и последований разным святым на греческом языке, частью рукописных, и в их числе рукописный греческий типик 10 в. II. Пользование библиотекою. С начала учебного года заведены были для студентов печатные требовательные листки, рассчитанные на 5 названий и 15 томов. В течение отчетного года израсходовано было таких листков 6.169. Полагая, что по каждому листку средним числом затребовано было 4 названия и 7 томов, всего студентами за отчетный год по 6.196 листкам затребовано было 24.676 названий и 43.183 тома, и таким образом на каждого студента приходилось за год 114 названий и 199 томов. Профессорам и преподавателям академии в течение года выдано было 2.056 названий в 3.698 томах и тетрадях. В |
| Очень ценны богатые библиографические примечания, помещённые после каждой главы. Иногда в труде просвечивается публицистическая точка зрения. – В значительной мере удовлетворяют научным требованиям также некоторые из курсов по истории русской литературы, предназначенных для учебных целей. Таковы, напр., курсы Караулова, Стоюнина, Незеленова, Смирновского, Евстафьева, Попова, К. Петрова. Кроме того, я пользовался богатейшими по своему содержанию литографированными университетскими курсами лекций профессоров – Жданова, Петрина и Шляпкина. В частности, отдел народной словесности разработан и в общих курсах, и во множестве специальных трудов довольно обстоятельно. Накопление материалов, собиравшихся Рыбниковым, Киреевским, Гильфердингом, Барсовым, Штейном, Бессоновым и мн. др., шло рука об руку с целым рядом исследований, по своему общему направлению группирующихся вокруг двух школ: мифологической —57— (Буслаев, Афанасьев, Котляревский, О. Миллер) и исторической (Л. Майков, Соловьев, Бестужев-Рюмин, Костомаров). Нужно отметить здесь также гипотезу Стасова о восточном происхождении былин, заставившую исследователей строже оглянуться на прежние толкования нашего древнего эпоса. В последнее время в изучении народной словесности богатые результаты принесла школа акад. Веселовского и его последователей, между которыми отметим Всев. Миллера („Экскурсы в область русского народного эпоса“ I–VIII. М. 1892 и др.) и покойного проф. Жданова („Русский былевой эпос“ I–V. 1895). Общее направление этой школы – сравнительное; основное положение её: „народный эпос всякого исторического народа по необходимости международный“... С методологией изучения памятников народного творчества я знакомился главным образом по трудам акад. Веселовского („ Сравнительная мифология и её метод“. Вестн. Евр. 1872 ; „Разыскания в области рус. дух. стихов“. Сборн. А. Н. т. XXI и мн. др.). Общий очерк народной словесности заключается в книге П. В. Владимирова „Введение в историю русской словесности“ (Киев, 1896); критико-библиографический обзор трудов по богатырскому эпосу – в статье Лободы „Русский богатырский эпос в последовательном выяснении его характера и происхождения“ (К. |
| Академик И. В. Ягич в своих «Критических заметках к славянскому тексту апокрифического Первоевангелия» (Изв. отд. рус. яз. и слов. Акад. Н., т. III, 1898 г.) справедливо сказал, что главнейшая задача исследователя апокрифической литературы «состоит в отыскивании греческих источников, в определении к сим переводов и в всесторонней оценке последних, как по отношению к точности, так и ко всем прочим достоинствам. Удачное решение этой главнейшей задачи зависит, конечно, прежде всего от наличного состава текстов. Чем их больше, тем лучше; чем они древнее, тем надежнее» (стр. 315–6). Эта общая мысль далее подтверждается разбором одного нового текста Первоевангелия. Сперанский в своем исследовании о славянских апокрифических евангелиях (Москва, 1895) присоединился к выводу А. Н. Попова , сказавшего, что известные тексты Первоевангелия представляют собой два отдельных перевода: один является в сербском списке, изданном Новаковичем в Starinach, кн. X, другой – в русских списках – Чудовском XIV в., Макарьевских Четьих-Миней и Соловецком, изданном Порфирьевым. Сербский список настолько отличался от указанных русских, что всякий исследователь неминуемо пришел бы к тому же выводу. Недавно Ягичу удалось приобрести один среднеболгарский сборник конца XIII в., представляющий из себя Торжественник из Златоуста. В этом сборнике оказался список Первоевангелия, особенности которого дали Ягичу возможность несколько видоизменить выводы Сперанского. Он говорит, что «несмотря на множество отступлений сербского текста от болгарского, сопоставление обеих редакций обнаруживает все-таки известное количество выражений или оборотов, обеим редакциям общих, существование которых в том или другом списке едва ли может быть названо простой случайностью. Правдоподобнее, кажется, предположить, что сербская редакция произошла из болгарской в виде переработки ее, при помощи не только славянских, но и греческих источников» (стр. 318). Указав случаи совпадения болгарского, сербского и Макарьевского списков, И. |
| Так как все ученые труды арх. Палладия, этого величайшего синолога из европейцев, имеют огромное значение, то у меня явилось желание обнародовать это изложение и по-русски. При любезном содействии П. С. Попова я еще в 1895 г. получил, на время, из Пекинской духовной миссии теперь уже погибшую рукопись арх. Палладия для снятия с неё копии, которая была мною тщательно проверена. Приготовление к печати этого снимка потребовало, однако, немало труда. Во-первых, пришлось восстановить китайскую транскрипцию сочинений, на которые ссылается арх. Палладий, так как во всей рукописи эти сочинения были им написаны по-английски, что в русском изложении не имело бы смысла; во-вторых надо было внести в наш список китайские иероглифы из английского текста, отсутствовавшие в русском. Во всем прочем рукопись оставлена без перемены. Я счел излишним помещать цитаты из сочинения Марка Поло по изданию Юля, как сделано это в статье на английском языке, на том основании, что и без того ясно, о чем идет речь в комментариях арх. Палладия, Апрель, 1901 г. Н. Веселовский. Пояснения на путешествие Марко Поло по северному Китаю, по китайским источникам, архимандрита Палладия Кафарова В нижеизложенных замечаниях, я имею в виду проверить некоторые показания Марко Поло, при вступлении и со вступлением его в собственный Китай, на пути от Лобнора до Шанду, китайскими документами; я не берусь объяснить все темные, или сомнительные пункты в рассказе знаменитого путешественника и предлагаю сведения, согласно мере моего знакомства с китайскою литературою; литература эта неисчерпаема, материалы обильны и разнообразны; но нужно иметь значительный запас книг под рукою, и достаточно времени, чтобы производить систематические изыскания для разрешения предлежащих вопросов. В основание сличений мною принято The book of Ser Marco Polo, etc. by Colon. H. Jule, Lond. 1871, Обширный труд ученого комментатора позволяет мне обходить те вопросы, которые уже решены им, со свойственною ему здравою критикой. Книга I Гл. XXXVIII. |
| Пожизненными членами общества, внесшими единовременно не менее 100 рублей, числились и числятся: А. А. Афанасьев, П. М. Банухин †, и Т. Л. Батищев, П. А. Большаков, Н. Я. и П. Н. Воронины, П. А. Буренин, В Васильев †, В. Е. и Н. В. Владимировы, владимирская биржевая артель, А. Д. Водеников, Н. Н. Войтясовский, И. В. Герасимов. протоиерей В. Ф. Глебов, И. Г. Григорьев, Н. М. и Н. М. Долгополовы †, Г. П. Елисеев †, Г. Р. Жаров, М. А. Жукова †, А. И. Заикин †, А. И. и И. И. Ивановы , И. К. Кирилов. Н. Н. Копылов, В. А. Лохов, А. И. Макаров †, М. А. Митрофанов †, П. О. Михайловская, М. Г. Петров, пинегская артель, Е. Н. Попова , М. Г. Похотина †, В. А. Робатюшков †, И. Ф. Светлов †, А. С. Семенов. Е. Н. Сивохин †, И. А. Федоровский †, А. Г. и К. И. Христофоровы, И. В. Шувалов. Некоторые из перечисленных лицу кроме сторублевого взноса, введшего их в список пожизненных членов общества, жертвовали в пользу общества не менее крупный суммы, как Н. Я. Боронин (5,000 р. в 1890 году), П. М. Банухин, Г. М. Пахотин и другие. А. И. Криль, швейцарка, реформатка, проживавшая долгое время в приходе Благовещенской церкви и сочувствовавшая благотворительной деятельности общества, завещала в пользу общества в 1887 году все свое имущество, на сумму свыше тысячи рублей; М. А. и К. В. Абрамовы († 1887 г.) ежегодно вносили обществу по сто рублей, не считая многочисленных приношений съестными припасами. И. С. Христофоров, Е. Я. Петров оставили обществу по завещаниям по 200 рублей, а Г. М. Пахотин обязал в завещании свою дочь вносить обществу по сто рублей в продолжение десяти лет. Это был редкий прихожанин и благотворитель. Поселившись в районе Благовещенского прихода с 1831 года, он всегда отличался выдающимся усердием к храму и заботами о его благолепии. Лучшие иконы и ризы в Благовещенской церкви – его пожертвования. Он же пожертвовал колокол в 500 пудов. Благотворительное общество всегда находило в нем твердую опору. Кроме крупных пожертвований в неприкосновенный капитал и на постройку «первого» дома, Г. М. Пахотин ежегодно приносил крупные пожертвования вещевые в старческий и детский приюты. Уже упомянуто об одном пожертвовании его по завещанию. По тому же завещанию, в 1895 году общество получило освободившийся по закладной капитал в 16,959 рублей. |
| Третий биографический очерк посвящен французскому социологу XVIII века — барону и графу Шарлю Луи Монтескье. С главным произведением его «Дух законов» Толстой внимательно ознакомился еще на студенческой скамье. Но этому и другим знаменитым произведениям Монтескье он предпочел теперь «мало замеченное и почти неизвестное» собрание его мыслей — именно за «особенный... характер спокойствия и основательности». В теснейшей связи с только что рассмотренными заметками находится еще один мемуарно-биографический очерк — «Первое знакомство с Эрнестом Кросби». Кросби являлся американским единомышленником Толстого, и поэтому характеристика его облика дана здесь с особой силой. Толстой яркими штрихами запечатлел внешний вид и социальное положение этого «образованного, красивого, богатого, пользовавшегося хорошим общественным положением» филантропа, пожертвовавшего через Толстого «довольно большую сумму денег для пострадавших от неурожая» русских крестьян в 90-х годах минувшего столетия. С трогательным волнением Толстой описывает близкий и понятный ему душевный «переворот», который пережил Кросби, став человеком «цельного христианского мировоззрения», никогда потом уже не сходя с этой позиции. Особый цикл работ, печатающихся в настоящих томах, составляют вступительные и заключительные статьи Толстого к работам других авторов. Это — «Предисловие к книге «Жизнь и изречения Кришны», «Послесловие к статье П. И. Бирюкова «Гонение на христиан в России в 1895 г.», «Послесловие к книге Е. И. Попова «Жизнь и смерть Е. Н. Дрожжина» и др. Они по содержанию напоминают собою те же публицистические работы Толстого, затрагивающие острые вопросы современности и трактующие их в том же морально-религиозном направлении, но только в более сжатой форме. Характерным образцом работ подобного рода является, например, «Послесловие к воззванию «Помогите!», где Толстой бесстрашно выступает, несмотря на царившую тогда политическую обстановку и свирепый цензурный гнет, против жестоких преследований секты духоборов со стороны русского самодержавия. |
|
|
