| Говела Вера в этом году на пятой неделе, а с Вербной субботы и ещё на два дня Страстной выпал ей праздник особого рода: дали ей гостевой билет на кадетский съезд в Михайловский театр. И – такое облегчение было: уйти от своего внутреннего, забыться, как нет его. Очень было торжественно! Говорили: это – смотр гвардии российского либерализма. Сколько-нибудь знаменитые в России имена – все были тут, и многие из них в президиуме, и почти все министры, но они опаздывали, приходили потом порознь – Милюков, Мануйлов, Шингарёв, – и каждого встречал шквал аплодисментов, прерывая оратора. (И только один Маклаков появился как-то незамеченным, скромно сел под ложей журналистов.) Делегаты съезда (триста с чем-то, не ото всех городов сумели приехать, а ещё от самого ЦК как бы не полсотни) сидели в желтокресельном партере, петроградские члены партии – в ложах бельэтажа, литерные ложи набиты журналистами, а в ярусах балкона, прослоенных рядами светильников, – гости. У входа в театр даже стоял часовой (но – одиночный, и лишь для парада, никого не задерживая). В вестибюле убрано кадетским партийным зелёным цветом, и студенты и курсистки-распорядители с зелёными повязками проверяли билеты, указывали места. Большинство делегатов – зрелого возраста, в проседи, в лысинах, с благообразными лицами адвокатов, врачей, членов управ, земского типа. Открывать съезд вышел дюжий большеголовый князь Павел Долгоруков, но сбил ноту общего подъёма тем, что стал читать по бумажке, заикаясь. Сперва все встали почтить память положивших голову за народную свободу. Потом – впервые в истории кадетских съездов! – Долгоруков предложил „ура” в честь армии, и телеграмму генералу Алексееву. Потом избрали председателем съезда Винавера, а он выступил ещё с телеграммами – союзникам и президенту Вудро Вильсону. И читал телеграмму от „Нестора партии” Петрункевича (не смог лично участвовать, но просит присоединить его голос за демократическую республику, ого), – и тут же оглашали телеграммы от съезда Петрункевичу и Короленке. А потом выпустили с первым докладом хрупкого изящного Кокошкина – с тонкой задачей доказать, почему 12 лет в кадетской программе стояла конституционная монархия, и это было правильно, а теперь пришло время поставить республику, притом демократическую. |
| «Освобождение» – двухнедельный политический журнал, выходивший с 1 июля 1902 г. по 5 (18) октября 1905 г. сначала в Штутгарте (до сентября 1904 г.), а потом в Париже. Всего вышло 79 номеров. При журнале издавался «Листок освобождения» (26 номеров в 1904–1905 гг.). Инициатива создания журнала принадлежала московским интеллигентским и либеральным земским кругам, на первых порах поставившим перед журналом сплочение всех оппозиционных сил под лозунгом «Долой самодержавие». Редактором журнала был П.Б.Струве. Журнал подготовил создание «Союза Освобождения», ставшего предшественником партии народной свободы (конституционно-демократической партии). Об истории создания журнала см.: Петрункевич И.И. Воспоминания. Берлин, 1934. Сотрудничество С.Л.Франка с журналом началось, видимо, с 1902 г. (См.: Письма С.Л.Франка к М.А. и П.Б. Струве. 1901–1905 гг. Публикация и примечания М.А.Колесова и Н.С.Плотникова//Путь. 1992. 1. С.304–305). Под различными псевдонимами С.Л.Франк опубликовал в журнале более 10 статей. 98 Политехнический институт в Санкт-Петербурге был открыт 1 октября 1902 г. и деканом экономического отделения был назначен Посников Александр Сергеевич (1846–1921), выдающийся экономист либерально-народнического направление, работавший там до 1919 г. Он «сумел подобрать и очень хорошую компанию преподавателей на экономическом отделении» (Кареев Н.Н. Прожитое и пережитое. Л., 1990. С.223). В разное время в институте на экономическом отделении работали М.И.Туган-Барановский, П.Б.Струве, М.М. Ковалевский, А.А.Корнилов, Л.П.Карсавин и др. С.Л.Франк поступил на работу в институт в сентябре 1914 г. и проработал в нем до 29 сентября 1917 г. 99 Первый заграничный съезд, на котором был организован «Союз Освобождения», состоялся 20–23 июля 1903 г. (а не весной 1904 г., как это указано у С.Л.Франка ) в районе Шофнгаузена, на берегу озера Констанца. В числе участников съезда (всего их было около 20 человек) – Н.А.Бердяев , С.Н.Булгаков, П.Б.Струве, С.Л.Франк (все четверо прошли путь «от марксизма к идеализму» и далее – в христианскую метафизику), а также другие авторы сборника «Проблемы идеализма» – Б.А.Кистяковский, Д.Е.Жуковский, который финансировал издание упомянутого сборника и журнал «Освобождение». «Союз Освобождения» закончил существование в октябре 1905 г., после образования кадетской партии. О работе съезда см.: Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции 1905–1907 гг. М., 1985. |
| 84 . От библиотекаря Академии К. Попова издаваемого им журнала „Новости Богословской литературы“ 1904 г. выпуски 1–2 в 3-х экз. 85 . От студента IX курса Академии Г. Божовича 43 названия русских и сербских книг и периодич. изданий в 45 томах и тетрадях. 86 . От студента LX курса А. Каэласа 9 названий книг в 11 томах. 87 . От студента LIX курса А. Минераллова-Коссович, Греческо-русский словарь, часть 1-я. Москва, 1848. 88 . От студента LX курса М. Орлова – книги и брошюры: a) Overbeck, Bonner Unions-Conferenz. Halle, 1876; 0) Allkatholische Bewegung. Bonn, 1900, и в) Moos und Idenek, Kathol. Ki chenreform. Schönberg, 1900. 89 . От студента LX курса А. Раздольского – журнал „Самообразование“ 1901–1902 г. 1, 2, 4–24, 26–49, 52–55, и шесть книг-приложений к нему: а) Роско-Шорлеммер, Учебник химии. СПб. 1902; б) Неймайр, Вулканы и землетрясения. СПб. 1902; в) Рекс, Основы физики. СПб. 1902, г) Фламмарион, Популярная астрономия. СПб. 1902; д) Минто, Логика. СПб. 1902. 90 . От студента LXIII курса священника А. Советова его „Миссионерские проповеди в обличение хлыстовского лжеучения“. СПб. 1904. Два экз., в папке. 91 . От студента LXII курса иеродиакона Стефана (Бех) 28 названий книг и брошюр в 28 томах и тетрадях. 92 . От студента LXII курса Г. Поп-Харалампиева – Новый Завет. Виенна, 1897. Болгар. 93 . От Е. А. Лебедево 14 названий книг и журналов в 17 томах и тетрадях. 34. От неизвестного 72 названия периодических изданий, книг и брошюр в 165 томах и тетрадях. 95 . Из редакции Богословского Вестника поступившие —347— в обмен на академические издания 25 названий Изданий Ватиканской Библиотеки в 108 томах и тетрадях. 96 . С почты, от разных учреждений и лиц, получены следующие книги и брошюры: а) Свящ. А. Кузнецов, Характеристика бурят. Чита, 1905; б) А. Крылов, Архиерей работник. Одесса, 1904; в) Грязнов, Из школьных воспоминаний бывшего Вологодского семинариста. Вологда, 1903; г) Education and Reindeer in Alaska 1903. Washington, 1904; д) Петрункевич, О соборе Богородицкой церкви в г. Галиче, 1. Львов, 1899; е) Арсеньев, о желательном направлении в познаваний природы. Москва, 1904; ж) К характеристике С. А. Рачинского. Сб. 1904. Два экз.; з) Проф. А. Клоссовский, Материалы к вопросу о постановке среднего образования в России. Одесса, 1904; и) Проф. А. Клоссовский, Кафедра географии в русск. университетах, 1. Одесса, 1905; й) Πρωθ. Μεγορσλη, 15 διδαχαι, μεταφρασ. Υπο Ν. Α. Μαχρωφ. Εν Κωνσταντ. 1904; к) Иером. Гедеон Юришич, Дечанский первенец. СПб. 1904; д) Изборник Киевский посвященный Т. Д. Флоринскому. Киев, 1904; м) Истомин, Источник „Слова о немечском прелщении“. СПб. 1904; д) Отчет Рижского Церковно-Археологического Музея за 1901 и 1902 г. Рига, 1903. |
| «Буря долго не смолкавших аплодисментов всей Думы покрыла слова Петрункевича»,– вспоминает С. Варшавский в статье своей «Первый русский парламентарий» («Возрождение». 1116. 22 июня 1928 г.). «Мало», – раздавалось через полтора месяца в стенах этого «законодательного» учреждения при оглашении министром внутренних дел П. А. Столыпиным длинного списка жертв террористов. Государственная дума отказалась выразить протест по поводу убийства в Севастополе доблестного адмирала Чухнина и учинения Савинковым в Севастополе же – при покушении на генерала Неплюева – бойни детей. В стенах Государственной думы депутатами второго созыва подготовлялось цареубийство, и большинство этого «законодательного» собрания отказывалось выдать законной власти изменников. Депутаты четвертой Государственной думы участвовали в различных заговорах, имевших целью низвержение Государя Императора и устройство революции. Депутатская неприкосновенность облегчала этим «блюстителям законов» вершить их преступное дело. Покойный присяжный поверенный Карабчевский в своих воспоминаниях «Что мои глаза видели» рассказывает, как руководитель партии трудовиков Керенский на совещании петроградских адвокатов призывал начинать революцию. «Поймите же наконец, – говорил Керенский, – что революция может удаться только сейчас, во время войны, когда народ вооружен, и момент может быть упущен навсегда» (с. 65). Изменяя в японскую войну, добились конституции, изменяя в германскую войну, добивались и добились революции. А. И. Гучков, член Государственного Совета по выборам, один из главных направителей прогрессивного блока, состоявшего из думцев и изменявших своему Государю сановников, в показаниях своих, данных Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, сознается – в то время (1917 г.) с гордостью – в своих преступлениях. Он всячески покровительствовал работе рабочей секции Военно-Промышленного комитета 20 , в коем председательствовал. Гучков предупреждал членов секции об установленном за ними наблюдении со стороны Департамента полиции. Когда председатель секции Гвоздев был задержан, то Гучков добился; что его оставили под домашним арестом; на автомобиле Гучкова Гвоздев привозился в Промышленный комитет, где Гучков вел с ним ночные беседы. |
| – Совет не должен издавать распоряжений, имеющих характер правительственных актов. Но член Правительства Некрасов тут же опасения Винавера сводил на нет, говоря о «так называемом двоевластии» и представляя это «двоевластие» естественным выводом «революционной психологии». – не для того же свергнут один самодержец, чтобы создать таких 12 545 . Советам на съезде было произнесено много комплиментов. Так сам Милюков признавал, что, «если бы не было товарищей слева, никакия наши предвидения не помогли бы свергнуть самодержавие». Поэтому резолюция съезда лишь иносказательно и туманно намекала на двоевластие. Она говорила: «Приостановление нормальной функции народнаго представительства не требует организации на иных началах общественнаго мнения, осведомляющаго Правительство и выражающаго отношение общества к мероприятиям и общему направлению деятельности Врем. Правительства, Однако, организации, существующия и могущия для этой цели возникнуть, должны оставаться в пределах указанных целей и не претендовать на функции власти исполнительной, вводя население в соблазн многовластия, вреднаго, как для внешней обороны, так и для укрепления новаго строя...» 546 . Комплименты «истинным представителям революции» были, конечно, в значительной степени тактическими приемами, так как съезд переходил на республиканские рельсы 547 . Решение это было принято Цент. Ком. партии уже 11-го марта, – съезд должен был провозгласить ту самую «демократическую парламентскую республику», к которой так отрицательно относился Милюков. Дух времени требовал такого решения. «Бурю рукоплесканий» вызывали на обывательских митингах слова: «пусть партия к.-д. похоронит § 19 своей программы в той же могиле, где похоронено самодержавие». И партия спешила с этими похоронами. Если старый Петрункевич, не присутствовавший на съезде и присоединивший заочно свой голос за демократическую республику писал: «монархия морально покончила самоубийством и не нам оживлять ее», то официальный докладчик на съезде Кокошкин обосновал новое положение аргументами другого свойства и несколько странными для государствоведа: население не нуждается больше в монархическом символе – «но время войны оказалось, что нельзя быть за царя и отечество, так как монархия стала против отечества» 548 . |
| Посла январских» событий 1905 г. был арестован и попал в Петропавловскую крепость, где просидел около 2 месяцев. Член партии «Нар. Своб.» Владимир Дмитриевич Набоков , сын министра юстиции, родился в Царском Селе в 1869 г. Получив домашнее образов., поступил в Александровский лицей, по окончании которого готовился к профессуре. В 1895 г., получил кафедру уголовного права в императорском училище правоведения. В 1904 г. за политические убеждения был лишен звания камер-юнкера. Написал много юридических и публицистических статей; сотрудничал в целом ряде юридических и других прогрессивных органах. Гласный гор. думы, не раз выставлявшийся либеральной партией кандидатом в городские головы. Участник земских съездов. Секретарь, затем член совета сбп. юридического общества. Один из редакторов «Права» и «Вестника Права». Бывший член «Союза освобождения». Товарищ председателя центрального комитета партии «Нар. Св.». Михаил Ильич Петрункевич, дворянин, 61 года. Оконч. в 72 году медико-хирург. акад., он скоро поступ. врач. в тверское зем. и был избр. уезд. гласным, а зат. и губернск., и сохранял это звание 32 года. Прин. уч. в адресе государю в 79 г., когда тверское земство просило даровать России ту форму своб., кот. была завоевана Болгарии и рус. оруж. В 80 г. М. И. изд. с группой лиц скоро закрывшийся «Твер. Вестн.» Был на 3 г. отстран. от долж. стар. врача «как инициат. и редакт. протеста общ. твер. врач. против усилен. охр.». В 94 г. вместе с Родичевым и друг. подав. адрес о конституции, извест. по ответу на него. Много трехлетий был поч. мир. суд., при введении земск. нач. вышел в отставку. С 98 г. переехал в СПБ., где состоит город. гласн., оставаясь уездным гласным тверск. земст. и гласным тверск. думы. Член совета вольно-экон. общества. Член» парт. «Нар. Своб.», один из наиб. популярных ее членов. Лев Иосифович Петражицкий. Уроженец Могилевской губ., 39 лет, популярный профессор и известный в Европе учёный. По окончании в 1885 г. юридического факультета в Киеве был командирован все университетом за границу, где знакомился с приемами преподавания во всех известных университетах. Все издал несколько сочинений на немецком языке. Вернувшись в Россию, защитил магистерскую, а через 2 года – докторскую диссертацию и стал читать лекции в СПБ университете по кафедре энциклопедии и философии права; первый выборный декан юридического факультета, Лев Иосифович преподавал и в училище правоведения, но вышел оттуда, протестуя своей отставкой против преследований, которым подвергались некоторые ученики училища; один из редакторов «Права» и «Вестника Права». Принимал деятельное участие в публицистике и законодательно-политической жизни. Член центрального комитета партии «Народной свободы» и один из деятельнейших членов академического союза. |
| Сим исчадьем сатаны. Широки натуры русские, Нашей правды идеал Не влезает в формы узкие Юридических начал… В своей статье «Интеллигенция и революция» Струве говорит об интеллигенции, не имеющей представления об управлении государством и погрязшей в атеистическом максимализме. Статья С. Л. Франка «Этика нигилизма» рассматривает интеллектуальную точку зрения русской интеллигенции как нерелигиозный морализм, отрицающий абсолютные ценности и чреватый нигилизмом. Русская интеллигенция подменила религию идеальных ценностей религией земных нужд. Такая религия порождает лишь разрушение и ненависть, а не дух творчества. Русский интеллигент, по словам Франка, — это «воинствующий монах нигилистической религии земного благополучия» (204). В ответ на «Вехи» в газетах и журналах появился ряд очерков и статей и многочисленные сборники. Авторы сборника «Интеллигенция в России» придерживались либеральных взглядов и проявляли склонность к позитивизму. В их числе находились вожди конституционных демократов И. И. Петрункевич и П. Н. Милюков, профессора Н. А. Гредескул и М. М. Ковалевский, экономист М. И. Туган-Барановский и другие. В ответ на утверждение Булгакова о том, что революция потерпела неудачу и не оказала положительного влияния на государство и его народное хозяйство, Гредескул справедливо заметил, что благотворное влияние революции, ограничивающей самодержавие, не сразу сказывается. Милюков доказывал, что интеллигенцию в целом не следует обвинять в антирелигиозности, антигосударственности и космополитизме. Он признавал, однако, что у интеллигенции вследствие отстранения правительством от участия в политической жизни развились некоторые недостатки, а именно: «Слишком велика любовь к абстракциям, непреклонный радикализм в тактике, сектантская нетерпимость к своим противникам и аскетическая строгость при осуждении собственных нравов» (158) . Статьи по национальному вопросу были собраны и перепечатаны в сборнике «Смена вех». В этих статьях обсуждался главным образом вопрос об отношении русской интеллигенции и народа к евреям. |
| И не дойдя до кабинета, на столике рядом с бездействующим самоваром он развернул и, полунагнувшись, полуопираясь рукой, стал смотреть. Да, белых цензурных пятен было изрядно, и они-то больше всего кричали и выражали – гораздо богаче мыслью, чем эти ораторы на самом деле могли произнести. И прежде всего, конечно, прочёл речь Милюкова. И был поражён её ничтожностью. Даже не в сравнении с высотами человеческого ума – но с холмиками милюковского. Не речь государственного человека, а какой-то перебор сплетен. Силы речи, силы обращения к собранию у него и никогда не было – ни хватки, ни образов, ни блеска, – а только улавливал он среднюю мысль аудитории и средней же мерою её выражал. В Милюкове отсутствует созерцательная глубина, в нём нет сознания выше позитивистского, и вот эта ограниченность даёт ему напор быть политическим вождём. Выше минутного политического лозунга он и не может дать ничего ни своей партии, ни своему парламенту, ни своей стране. Не только знаком был с ним Варсонофьев, но и два раза держал с ним публичный диспут – о “Вехах”. Даже это – самая резкая чёрточка в Милюкове: как разъярился он на “Вехи” и понёсся во всероссийское турне – опровергать эту книгу, раздражавшую, дразнившую его своей глубиной. Удивительна и его научная бесплодность: неаккуратность с источниками, назойливые выводы вместо фактической истории и честолюбивое стороженье своего престижа. При всём том он оценивает эту страну до себя не доросшей: недавно в Христиании жаловался на недостаточность “восьми культурных поколений в России” (считая их, конечно, от Петра). Сам собою он постоянно любуется и – проговаривался – меряет себя под Герцена. А между тем – лишён дара счастливой лёгкости, да даже кругом неталантлив. Да и сам Варсонофьев тоже ведь начинал вместе с ними со всеми – с Петрункевичем, Шаховским, Вернадским. В 1902 году уже назначали его – ехать за границу, выпускать там “Освобождение”, – это представлялось тогда как обречённость эмиграции навечно, маячил и тут образ Герцена. Но взялся выпускать молодой Пётр Струве. |
| Элоквентный Родичев: Дума разогнана быть не может!… Сталкивающийся с народом будет столкнут в бездну! Кизеветтер: Если Думу разгонят – это будет последний акт правительства, после которого оно перестанет существовать! В духе того и седовласый вальяжный председатель 1-й Думы Муромцев, уже готовясь стать первым русским президентом, не желал общаться и разговаривать с министрами и даже запретил называть их правительством. (Маклаков объяснил Муромцева так: Тип, которому нужен парламент. Для формулирования своих убеждений им нужны постановления коллективов: защищать своё мнение с яростью, пока не состоялось решение, а потом повиноваться беспрекословно. Такие могут требовать в речах того, что заведомо невозможно, – и создают иллюзию, и сами верят, что реакция помешала им дать стране нужное благо. Личной ответственности на них не лежит никакой. Оценку себе ищут в газетных отзывах). В первом же адресе на имя монарха эта неврастеническая Дума разговаривала с Верховной властью ультимативно, та отвечала Думе наставительно, как подчинённому учреждению. Друзья слева, сплочённые кавказские социал-демократы, разжигали кадетов, и Дума требовала амнистии террористам и цареубийцам, сама отказываясь вынести моральное осуждение террору. И так это прочно сидело в кадетах, что кадетский патриарх И. Петрункевич, с миротворчества которого начата эта глава, воскликнул: Осудить террор? Никогда! Это была бы моральная гибель партии!… Однако этой 1-й Думе и этому кадетскому большинству всё ещё серьёзно предполагалось поручить сформировать правительство и дать вести Россию. Шли тайные переговоры при Дворе, сновали и встречались министры, так же тайно встречался с ними Милюков, “управлявший Думою из буфета и журналистской ложи”, ибо не попал депутатом её. Милюков уже рвался получить премьера, но переговоры оказались тщетны, кадеты отказывались отречься от всеобщего принудительного отчуждения земли, роспуск Думы всё более проступал – и на эту роль, заменить Горемыкина на посту премьера и распустить 1-ю Думу, Верховной властью был определён… Шипов. |
| И позади себя всеми пальцами нащупав стену, с этой опорою как мелодекламируя от рояля: – Господа! А какое жуткое и красивое ощущение! Куда мы идём? Что будет? Надвигается – что-то грозное! Мы несёмся – в бездну, сомнения нет! Несёмся в поезде со слабоумным машинистом. Всё быстрей! Все быстрей! Уже наклон неотвратимый! Всё проносится косо, вагоны болтает, сейчас развалится, спасенья нет! Но какая жуткая в этом красота, оцените! И как интересно будет узнать тем, кто останется жив! Наша гибель неизбежна, но форму гибели – даже вообразить нельзя, и что-то в этом завлекательное!! Было, было здесь отзывное. Кому-то передалось. Гнетущая атмосфера! Давящий штиль. О, если бы грянула буря! Она – фаталистически неизбежна! Что-то будет! И чем скорей она грянет – тем меньше будет страшна и опасна! Без революционной воли, без революционного акта ничего с Россией не поделать! Да никто и не сомневается, что революция – будет! Но жутко, что мы с народом разделены столетиями и между нами – пустота. Страна великих и пугающих нелепостей. Но Петрункевич сказал: да, вступают дикие, необузданные силы – но этому надо радоваться! Это значит: мы живём не на кладбище! Да, мы ждём и чаем эту катастрофу! Мыслящая Россия совершенно готова к революции! А война – в России всё равно благополучно не кончится, будет крах! А после войны – мы Её уже и не дождёмся. У нас в России всегда – или “поздно” или “рано”. Революции? – почему-то рано, реформам – почему-то поздно. Хоть бы узкий переворот эти военные подготавливали! – что ж одни разговоры только?! Хочу и жажду, чтоб это была честная революция и взялась бы довести войну до конца. Мы выбираем революцию нашей горячей надеждой! Как это распахнётся? Сладкое замирание. Но благоразумный приват-доцент с гигантскими зубными клещами на столе выразил взвешенно: – Ещё и сегодня можно всё спасти. Если отдать власть ответственному министерству. Очарование – из тонкого стекла. Младшая дама вдруг утеряла, как выдохнула, всё то неистовое вдохновение, какое полчаса носило её по комнате. Подкашиваясь, шагнула и опустилась на стул. |
|
|
