| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Фра Беато Анджелико " Страшный суд " , 1431 г. Лукавый: персонификация зла 3 мин., 29.08.2014 Главная христианская молитва – «Отче наш». Еще ее называют Господней молитвой, потому что ее в Евангелии продиктовал (Мтф. 6, 9-13; Лук. 9. 2-4) и заповедал ею молиться сам Христос. Заканчивается она мольбой к Богу «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Интересно, что в греческом оригинале Евангелия лукавый обозначен как πονηρς (ponros), что в переводе на русский означает «плохой», «злой», «дурной», «скверный». То есть, в этом греческом слове присутствуют преимущественно смыслы испорченности, зла, худости, а не коварства и хитрости, как в русском слове. Также и в латинском варианте молитвы (Paternoster) говорится «но освободи нас от злого (или от зла)»: Sed libera nos a malo. Вообще слово «лука» в русском языке означает изгиб чего-либо, например, реки (не путать с именем Лука греческого происхождения). В переносном смысле наименование дьявола лукавым указывает на его нравственную искривленность и лживость. Впрочем, в этом смысле слово «лукавый» не так уж сильно отличается от буквального значения греческого слова «дьявол» – клеветник . Коварство и хитрость, лукавство – непременные спутники клеветы. Интересно также то, что под «злым» или «лукавым» в молитве можно понимать как дьявола, так и зло как таковое, и тогда это слово можно воспринимать просто как прилагательное «злое» (или «лукавое»). И в этом нет никакого противоречия или неясности. Дело, на мой взгляд, в том, что христианство – это религия личности и личностная. В ней добро и зло не абстрактные, внеличностные принципы на манер высших философских категорий. Богу как Личности, единственному источнику добра и бытия противостоит тоже личность – дьявол. Христу противостоит Антихрист . (в этом греческом слове есть игра слов, оно одновременно значит и «противник Христа», и «вместо-Христос», тот, кто заступил на место Христа). |
| — Что случилось, отец святой? — приняв профессорский вид, спросил костоправ. — Да вот, крыльцо… ступенька… — только и мог ответить священник. Усадив больного на стул, Василий склонился над ногой батюшки, ловко расшнуровал ботинок и так же профессионально стащил его. Нога заметно распухла. — Ты, отец святой, какого года будешь? — продолжал задавать вопросы Василий, ловко и сноровисто ощупывая ногу сельского пастыря. — Шестьдесят пятого, — ответствовал отец Стефан. — А чего ж жены не завел, деток не заимел? — Так целибат я. — Это как, целитель что ли? — не отставал костоправ, продолжая свои непонятные манипуляции над конечностью батюшки. — Да нет, — смутился отец Стефан, — это просто если до того, как стал священником, не женился и монашество не принял, то становишься целибатом. Уже матушки иметь нельзя. — Вот как? — искренне удивился Василий. — И как же ты с этим горем справляешься? Без бабы мужику ведь никак нельзя. Отец Стефан, дабы уйти от совершенно ненужной и не нравящейся ему темы, решил перевести разговор в иную плоскость. Тем более, что ему тяжело было думать над правильностью и доходчивостью своих ответов, одновременно следя за манипуляциями рук костоправа. — Скажите, Василий, а что это за обозначение у вас на халате: «МТФ 1 смена»? — Это, отец святой, баба моя на молочной ферме работала, в первой смене, и… — в это время Василий резко сжал руками ногу священника и со всей силы крутанул стопу, в которой что-то резко щелкнуло. Батюшка взвыл. — … и вот оттуда халат и принесла, — закончил, улыбаясь, костоправ. Отец Стефан, вытирая со лба, усов и бороды обильный пот, по инерции произнес: — Чужое — грех брать. Восьмая заповедь Божия — «не укради». — Какое чужое, отец святой? — абсолютно искренне огорчился Василий. — Совхозный это халат, с фермы, а чужого я отродясь не брал. И в сердцах обидчиво закончил: — Нет, что б за ногу поблагодарить, так он мне грехи выдумывает. Отец Стефан только теперь понял, что боль утихает и, главное, нога точно в соответствии с анатомией расположена, а не наперекосяк. |
| Ефросинья сгинула с настоятельских глаз, как будто ее и не было, лишь ее причитания и сетования еще долго раздавались по селу. Сергей Иванович был более практичен и рассудителен: — Вам, отче, к нашему костоправу надо. Он тут рядом живет… — Я лучше в больницу, — морщась от боли, выдавил из себя отец Стефан, — а то и там мне начнут «как на море-Океяне бесы кости собирали…» — Нет, батюшка, — уверил Сергей Иванович, — наш костоправ читать ничего не будет, а вот ногу на место поставит. Да и больница далеко… Настоятель, по причине полного отсутствия возможности двигаться, согласился. Сергей Иванович тут же подогнал свою, купленную во времена советские, «копейку», усадил в нее вздыхающего и кривящегося от боли батюшку, а затем спросил: — Бутылку в лавке возьмем или благословите церковного из кладовой принести? — Какую бутылку? — не понял отец Стефан. — А рассчитываться с костоправом вы чем будете, отче? — удивился Сергей Иванович. Настоятель благословил взять «церковного». Василий, с утра вставив «диски» на пояснице очередного, «из городу» приехавшего клиента, пребывал в настроении отдохновительном и философском. Это значит — сидел на скамейке в собственном палисаднике в обществе соседа, дымил «Примой» и рассуждал на околомедицинские и философские темы. Сосед внимательно слушал. Да ему и не оставалось больше ничего делать, так как еще сто грамм из васильевского гонорара за лечение горожанина он мог получить только при условии полного согласия с идеями костоправа. Тут и подкатил видавший виды «жигуленок» Сергея Ивановича. — Вот видишь, сосед, — прервав философские изыски, сказал Василий, — мне сам Бог помогает. Ко мне служителя Своего направил… Ты пойди, соседушка, помоги попу дошкандыбать до хаты, вишь на нем лица нет, и в юбке своей он путается. Пока Сергей Иванович вместе с соседом костоправа вели отца Стефана в дом, Василий успел снять затертый пиджак времен позднего брежневизма и надеть белый халат того же времени и той же кондиции, на кармане которого было вышито: «МТФ 1 смена». |
| Духовная жизнь подчинена непреложным законам и основной закон ее есть закон человеческой свободы. «Никакая духовная сила, — говорит Марк Подвижник, — не принуждает человека насильно к добру или ко злу, но он получает помощь от того, кому он работает по доброй воле». Кто стучится к Богу, тому Он и помогает. «Придите ко Мне, все труждающие и обремененные и Аз упокою вас», — говорит Господь (Мтф. 11, 28). И диавол насильственно не принуждает нас ко злу, но если мы добровольно исполняем его волю, то он начинает поощрять нас в этом. Мы имеем свободную волю, и сами являемся творцами своей жизни. А из этого следует, что если мы в этой земной жизни несем ответственность за свои поступки перед теми или иными людьми, как/.../то тем большей является наша ответственность пред Богом. Если в земной жизни, несмотря на препятствия, которые порой ставят на нашем пути люди и обстоятельства, мы вольны выбирать свой путь и вести свою линию, то этот же закон свободы действует и в нашей духовной жизни. Существует, однако же, глубокая разница между ответственностью перед людьми и перед Богом, между судом земным и Судом Божиим, и наши соблазны и смущения проистекают, главным образом, оттого, что мы переносим на Суд Божий свойства суда земного. Пойдите в земной суд, послушайте, что говорят там свидетели, прокурор, защитник. Если послушать защитника, то можно подумать, что нет человека лучше подсудимого, что он ни в чем не виноват, и его напрасно обвиняют. Наоборот, по словам прокурора, подсудимый — величайший преступник, заслуживающий самой строгой кары. Оба они говорят, подчиняясь требованиям своего положения, может быть, личных пристрастий и корысти, и один из них, вольно или невольно, непременно говорит неправду. Чтобы доказать свою правоту, они оба прибегают к тому, что служба сегодняшнего дня называет «витий художество». Показания свидетелей также не беспристрастны, и они не раскрывают полной истины, ибо одни говорят одно, другие другое. Поэтому и приговор судьи, даже самого беспристрастного и справедливого, всегда заключает в себе элементы случайности и произвола. |
| Четвертый дар Св. Духа ест крепость: ибо, сохраняя всю твердость и все мужество в вере, мы должны противостоять различным искушениям. О ней Писание говорит: „бодрствуйте, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся“ (1 Кор. XVI:13). И в другом месте: „станите убо препоясани чресла ваша истиною, и оболкшеся в броня правды, и обувше нозе во уготование благовествования мира. Над всеми же восприимше щит веры, в нем же возможете вся стрелы лукавого разжженные угасити: и шлем спасения восприимите, и меч духовный, иже есть глагол Божий“ (Ефес. VI:14, 15, 16 и 17). Крепости противоположен страх, о котором псалмопевец сказал: „тамо убояшася страха идеже не бе страх» (Псал. XIII, 5). Господь наш И. Христос запрешает нам иметь таковый страх, говоря: „не убойтеся от убивающих тело, и потоы не могущих лишше, что сотворити» (Лк. XII, 1). Пятый дар Св. Духа есть ведение. Свящ. псалмопевец так изъясняет оное: „ужели не обличит вразумляющий народы, научающий человека ведению?» (XCIII, 10). И другой пророк говорит: „и дам вам пастыри по сердцу Моему и упасут вас разумом или ведением“ (Иерем. III:15). Сие ведение или познание должно быть устремлено к тому, чтобы уразуметь волю Божию и закон Божий. Ему противоположно неведение закона и воли Божией, о котором говорит псалмопевец: „пролей гнев Твой на языки незнающие Тебе, и на царствия, яже имене Твоего не призваша“ (Псал. LXXVIII, 6). Шестой дар Св. Духа ест благочестие. Оно вместе с истинною верою основывается на прилежной молитве и добрых делах. О нем так говорит апостол: „благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешнего и грядущего» (1 Tuм:IV, 8). Посему правильно называются благочестивыми только те, которые, воссылая к Богу непрестанные молитвы, удаляются от всякого нечестия и греха. Здесь разумеется благочестие не наружное, какое имели фарисеи, поистинное и сердечное, чтоб иначе и о нем не сказал Господь: „людие сии устнами чтут Мя: сердце же их далече отстоит от мене“ (Матф. XV:8). И еще: „фарисее слепый! очисти прежде внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее их чисто» (Мтф. XXIII, 36). |
| Они утверждали себя в Боге; - не " себя " мнимого, поверхостного, расчлененного, но себя действительного, цельного, не двоящегося и не множащегося в " копировании копий " и в " отражениях отражений " . Она утверждали Бога в себе - не чужую или свою " фантасму " , заграждающую и распадающуюся в отражении чужих отражений, но Единого, Сущего, Самого, Созерцаемого в непосредственном обращении. Они предпочитали всякому земному счастью - блаженство быть " с Богом наедине " и созерцать Его непосредственно. Они осуществляли в религиозном опыте " закон минимального сочетания " и, как известно, это вознаграждало их сторицей. Они дерзали строить свой религиозный опыт не на беспомощной просьбе - " научи меня, человек! " , но на беззаветной молитве - " откройся мне, Боже! " Они верили, что " стучащему отворят " (Мтф. 7. 7), и вера их оправдывалась. Таково значение непосредственного обращения к Богу в религии. 9. О религиозном методе Каждый религиозный человек должен быть готов к тому, что ему однажды будет предложен вопрос: " Что привело тебя к вере? Какие основания имеет она? Как ты увидел то, что видишь в Боге? И что следует сделать мне, вопрошающему, чтобы увидеть и удостовериться подобно тебе? " . В прежние времена эти вопросы предлагались религиозным учителям, жрецам, пророкам и священникам; и они давали ответ в поучениях и проповедях. Тогда большинство людей веровало; и спор шел преимущественно между людьми разных вер. Эти времена прошли. Ныне множество людей совсем разучилось веровать; вопросы эти задаются каждому верующему и каждый верующий должен быть готов к ответу на них- А вопрошают они именно о религиозном методе (Ответу на этот вопрос посвящено все православное " Добротолюбие " . см. русский перевод Епископа Феофана Затворника. Т. I, II, III, IV, V. Издание Московской Синодальной Типографии). . Слово " метод " взято из греческого языка. " ???? " означает по-гречески путь, в переносном смысле способ, средство; в дательном падеже " ???? " это слово употребляется для выражения правильного, надлежащего пути ( " идти верным путем " " ); в связи с предлогом " ??? " , который указывает в данном случае на цель и на сообразность, возникает слово " ??????? " " путь вслед за чем " , в переносном смысле " способ исследования " , исследование, наука. |
| И вот, когда человек начинает в своем опыте борьбу за религиозное удостоверение, то он имеет тем больше надежды на успех, чем интенсивнее, чем глубже, чем подлиннее и искреннее его сомнение. Тогда оно становится зовом, исканием, просьбой, молитвой. Он " просит " и ему " дается " ; он " ищет " и " находит " ; он " стучит " и ему " отворят " (Мтф. VII, 7-8). Настоящее религиозное сомнение есть, прежде всего, интенсивная и подлинная правда узреть Бога. Душа, так сомневающаяся, не может быть ни безразличной, ни пассивной: самое сомнение ее есть живая сосредоточенность на Предмете и направленность в Его сторону; это есть разновидность предметной воли, это есть интенциональное состояние религиозного опыта. Это сомнение деятельно, настойчиво; оно в тревоге и напряжении; ему важно, ему необходимо разрешиться в положительную или в отрицательную сторону. Вот почему религиозное сомнение не сводится к " сознаванию " или " пониманию " религиозной проблемы, к " исследованию " или " анализу " . Самый утонченный философский аналитик или " конструктор " может оказаться бесплодным в созерцании и ведении. Кто сомневается в религиозной области, тот, правда, поглощен " проблемой " , и можно сказать, что он носит в себе " опыт проблемы " ; но к этому необходимо добавить нечто гораздо большее: этот " опыт проблемы " должен стать для него центральным содержанием сердца, созерцания и воли. Оказывается, что настоящее сомнение в религиозной сфере - религиозно не только по содержанию и по предмету, но и по характеру самого акта: по своей силе и остроте, по подлинности, по интенсивности и цельности. Воля к предметовидению захватывает человека до глубины, и она оказывается одержимою религиозным Предметом, как еще проблематическим содержанием. Это отнюдь не парадокс, не игра словами и не преувеличение. Настоящее религиозное сомнение есть как бы огонь, снедающий душу дующий в ней живое и подлинное средоточие, сердцевину бытия. Вот почему нелепо и фальшиво говорить (Как это мы видим у Павла Флоренского " Столп и утверждение истины " .), будто религиозное сомнение - " сомневаться во всем и даже в самом себе " . |
| Почему именно Православное христианство выступает единственной альтернативой сектантству? В современном конфессиональном ассортименте трудно разобраться. Одним из критериев, показывающих, какая форма христианства обладает полнотой Истины, является исторический критерий. Профессиональный историк, даже если он атеист, подтвердит, что только в Православии идейная и иерархическая преемственность прослеживается непрерывно с первых веков. В каждом столетии, каждом десятилетии, как звенья одной цепи перекликаются друг с другом догматы, которые исповедуются и в наши дни. Это подтверждает евангельское учение о Господе Иисусе Христе: «И вот Я с вами во все дни до скончания века…» (Мтф. 28;20); и – «Иисус Христос вчера, и сегодня и во веки Тот же. Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь» (Евр. 13; 8-9). Полнота Православия проявляется и в духовных плодах. Какое количество святых угодников, праведников явлено в лоне Православной Церкви за столетия! Конечно, святость не кричит о себе, не кичится, нужно иметь чистое, воспитанное сердце, чтобы различить явление святости, праведности. Также, надо отметить, в Православии предъявляется человеку бескомпромиссная позиция в отношении любой нравственной порчи, порочности, нечистоты. Не оставляется никакой лазейки страстям — гордости, сластолюбию, славолюбию, любым порокам. Это очень трудно принять, осознавать в себе внутренние повреждения, искать волю Божию в жизни, смирять кичливый разум и врачевать буйство страстей. В наше время среди людей, которые называют себя православными, очень мало носителей того золотого зерна, которое передавалось из века в век? У нас в головах порой тоже трещина на трещине…Достаточно провести простейший тест на знание богословия, и мы увидим, что на наших приходах так много «баптистов», «адвентистов», «пятидесятников», «язычников», а порой просто атеистов… Несмотря на исторические вихри и лихолетья, наш народ удивительным образом сохранял свою духовную идентичность. Да, зачастую мы видим проявления одичалости, невменяемости, но воспринимаем это именно как отклонение от нормы. |
| (Мтф. 12;35) Время от времени на интернет-порталах публикуются статьи, в которых предпринимаются очередные попытки облить грязью советский проект, показать феномен советского сознания, как сугубо меркантильного явления. Мол, что вы хотите от этих «совков», им бы только колбасы побольше, да работать поменьше. Делается это с одной целью – отвлечь внимание молодежи от исторической правды, навязать ложь о советском образе жизни, дефиците всего и вся, всеобщем унынии, сопровождаемом завистливыми всхлипываниями о западной свободе. Цель подобной лживой пропаганды понятна, если в своем отечестве не было ничего достойного для сохранения, то надо искать достойное в других отечествах. Не дай Бог, молодые люди начнут анализировать советское прошлое, да еще по документальным публикациям, сравнивать с нынешними демократическими достижениями и поймут, что неолиберальные сказки служат лишь ширмой для того, чтобы две трети общества опустить на грань бедности, а значительную часть бедных погрузить в нищету ради фантастической роскоши маленькой группы олигархов. И у молодых появятся вопросы, ну например, почему при советской системе нищих вообще не было, а бедные были намного благополучнее нынешних бедных? Почему на минимальную советскую зарплату и среднюю пенсию люди могли скромно жить, а на демократические не могут? И таких «почему?» будет много, а вот вразумительных ответов не будет. Несомненно, в советском проекте было много проблем, но если говорить о главном, то советский проект был создан на основе нравственного закона русской православной традиции – каждый имеет право на достойную человека жизнь и государство обязано создать условия для реализации этого права. При условии, что власть принадлежит народу реально, а не формально – строчкой в конституции. Этот закон опирался на главный евангельский закон – любви к Богу и ближнему. Большинство советских людей жили с опорой на нравственные приоритеты, когда личная выгода уходила на второй, а то и на третий планы. Нет, советские люди не были бессребрениками, но советское сознание, как особый социокультурный феномен включало в себя духовные приоритеты, на которых формировались мировоззрение и поведение людей, оно стало новой формой русского цивилизационного сознания применительно к советской эпохе. |
| Но в отношении к наказанию, человек первоначально был должен Богу как Высшему Судии, а диаволу потом как мучителю по 5 гл. Мтф. (ст. 25): „да не предаст тебя противник твой судье, и судья предаст тебя слуге“, т. е. „жестокому ангелу наказаний“, как говорит Златоуст. Итак, хотя диавол несправедливо сам по себе держит в рабстве человека, им обольщенного, и в отношении к вине, и в отношении к наказанию, однако же, было справедливо, чтобы человек потерпел это по попущению Божию в отношении вины, и по определению Божию в отношении наказания. И посему правда Божия требовала, чтобы человек был искуплен, однако же, в отношении к Богу, а не в отношении к диаволу. А в таком случае искупление не было ценой, данной диаволу как выкуп, но Богу, и посему Христос Свою кровь, которая есть цена искупления, принес в жертву Богу, а не диаволу 636 . Наконец, страдание Христово примирило нас с Богом, – во-первых, потому что оно отдалило от нас грех, чрез который люди стали врагами Божиими; во-вторых, потому что оно есть жертвоприношение, приятнейшее Богу: цель жертвоприношения в том и состоит, чтобы чрез него угодить Богу; так и человек прощает причиненное ему оскорбление за какую-нибудь приятную ему услугу. Подобным образом то, что Христос добровольно пострадал, есть столь великое благо, что за это благо, обретшееся в человеческой природе, Бог, несмотря на все оскорбление, причиненное Ему людьми, примирился с ними, и в особенности с теми, которые духовно связаны с пострадавшим Христом. На возражение Абеляра, что Бог и до примирения любил людей, – Фома Аквинат отвечает: „правда, Бог любит всех людей, т. е. любит в них сотворенную Им же Самим природу, но Он ненавидит всех, насколько они против Него виновны. Страдание Христа не в том смысле примирило нас с Богом, что Он снова начал нас любить, когда написано в 31 гл. Иеремии: любовию вечною Я возлюбил тебя, – но в том смысле, что чрез страдание Христа уничтожена причина вражды между Богом и грешным человеком отчасти чрез омовение греха кровию Искупителя, отчасти чрез вознаграждение Бога таким благом, которое для Него более приятно, нежели оскорбителен грех“ 637 . |
|
|
