| В XIX веке в Европе расцвела абстрактная и формальная юриспруденция, которая считалась только с положительным правом и не хотела слышать о естественном (то есть верном, идеальном, совестном праве), в ней можно было найти лишь скудные намеки на социальную идею и бледные остатки христианской идеологии, причем то и другое считалось “субъективным и ненаучным”» . Для того чтобы перебороть современный кризис правосознания, необходим возврат к теории «естественного права». Она не безгрешна, но в ней присутствует определенная связь с христианской традицией, ибо она исходила из убеждения, что понятия добра и зла присущи человеческой природе; следовательно, право вырастает из самой жизни, основываясь на совести (кантовском «категорическом императиве») . Практическими последствиями этой теории был исторический принцип «непрерывности правового поля» (совесть нельзя отменить) и связанный с ним принцип прецедента (исходящий из нравственного и исторического опыта). Для того чтобы прийти к подлинному и здравому правовому пониманию толерантности на основе «совестного» и естественного права, проанализируем один из его памятников – Миланский эдикт императора Константина Великого (313) . Монета св. Константина. На реверсе изображен лабарум Собственно говоря, он является творением одного Константина, принятым, несмотря на сопротивление других цезарей, прежде всего Максимина и Галерия. Благожелательное отношение Константина к христианству было заложено еще его отцом – Констанцием Хлором, во владениях которого христиан практически не гнали. Однако Константин обратился к христианству благодаря чудесному знамению Креста на небе и гласа: «Сим побеждай» («Εν τοτωνκα»), явившемуся ему пред битвой с Максенцием . Миланский эдикт, дошедший до нас в книге X Евсевия Кесарийского , является действительно творением Константина и отражает его подлинные взгляды на религию и религиозную свободу. Примечательно начало эдикта: «С давних пор считая, что не следует стеснять свободу богопочитания, но, напротив, надо предоставлять уму и воле каждого заниматься божественными предметами по собственному выбору, мы издали повеление, как всем другим, так и христианам хранить свою веру и свое богопочитание». |
| Так, Х. А. Дрейк, склоняющийся ко 2-му типу объяснения, настаивает, что К. в зрелые годы представлял собой образец деспотичного правителя, для к-рого лучшим определением было бы слово «нетолерантность» ( Drake. 1995; 2000). Те или иные декларативные заявления К. по отношению к христианам в рамках этой концепции следует считать лишь игрой. И, вместе с тем факты преследования императором к.-л. религ. деятелей (христиан либо язычников), которых он в какие-то моменты счел опасными для гос-ва, уже отменяют вопрос о терпимости власти как таковой. В целом эта позиция представляется излишне схематичной. События 312 г. хотя и не сделали К. в полной мере христианином, но окончательно привели его к убеждению в преимуществе христианства и открыли эпоху глубоких религиозно-политических реформ. Юридической основой новой политики стал Миланский эдикт , который, как считается, был принят на имп. совещании К. и Лициния в Медиолане в февр. 313 г. Это была 1-я офиц. декларация религ. толерантности, в издании к-рой участвовал К. Тем не менее сам эдикт не внес существенных новшеств в положение христиан, поскольку в значительной мере повторял эдикт, изданный имп. Галерием в Никомидии в апр. 311 г. и уже действовавший на всей территории империи. Кроме того, Миланский эдикт означал лишь прекращение преследований христиан, но еще не давал к.-л. рецептов для установления новых равноправных взаимоотношений религий между собой, для взаимодействия тех или иных общин, в т. ч. и христианских, с рим. общественными и гос. институтами. Т. о., методы проведения реформ и основы нового устройства религ. отношений в ойкумене и роль гос-ва в этом процессе еще предстояло во многом определить в будущем. Принцип толерантности стал основой отношения К. не только к христианам, но и к абсолютному большинству религ. движений в империи. Сам император воспринимал это положение со всей серьезностью, лично обдумывал детали проведения этой политики в жизнь ( Euseb. Vita Const. IV 29, 55). Наиболее развернуто эти идеи изложены К. |
| Свет Луны уступил место свету Солнца. ______________________ О Палест. мучениках, гл. 3 (ad fin.); 13 (ad fin.). ______________________ Вот те факты миролюбивого отношения языческого правительства к христианам — факты, занесенные в летописи законодательства. Мы смотрим на эти факты как на приуготовление к знаменитой законодательной реформе Константина Великого, всецело изменившей внешнее положение Церкви. Несколько языческих императоров общими усилиями подготовляли ту почву, на которой столь твердой ногой стал первый христианский император. В законодательстве языческих императоров, клонившемся к пользе и благополучию христиан, много недомолвок неопределенности, нерешительности, колебаний, неустойчивости, случайностей; мало твердости, планосообразности, однообразия, сознательности в стремлении к цели, не видно общей руководящей идеи; но все же так или иначе, с успехом или без успеха, оно шло к той же цели, к какой позднее пришел Константин. В особенности велико должно было быть значение указа Галерия 311 года. Константин сделал шагеще далее: он признал христианство даже господствующей религией. Без сомнения, этот шаг был значительный, делающий эпоху в истории, но он не был совсем неожидан. Римские императоры, ознаменовавшие себя толерантностью к христианам до времени развития законодательной деятельности Константина, хотя слабым и нерешительным голосом, но заявляли уже о смерти язычества и торжества христианства. Справедливо замечает Обэ: " Когда Константин публиковал закон о толерантности к христианам, эта толерантность была уже с давних пор запечатлена в умах и душах " если не всех, то многих, если не многих, то благоразумнейших. ______________________ Aubi. Les Chretiens dans l " empire Romain. P. 62. ______________________ Глава вторая. Торжество христианства над язычеством при Константине Великом Значение религиозно–политической деятельности Константина. — Характеристика Константина со стороны умственной и нравственно–религиозной. — Эдикт его 312 года; три взгляда в науке на этот эдикт и их разбор; чей взгляд более правилен? Поправки и дополнения к этому последнему. — Содержание Миланского эдикта 313 года. — Великое историческое значение этого эдикта; в каких отношениях? — Обозрение церковно–исторической деятельности Константина между 313–323 годами с целью более точного уяснения смысла Миланского эдикта. — Борьба Константина с восточным императором Лицинием: повод к борьбе, гонение Лициния против христиан, религиозный характер борьбы Константина с Лицинием. — Главнейшие эдикты религиозного характера, изданные Константином после борьбы с Лицинием; их содержание, отношение их к Миланскому эдикту; можно ли допустить мысль, что Константин отступил в этом время от принципов Миланского эдикта? — Обозрение деятельности Константина, направленной к торжеству христианства над язычеством с целью уяснения сейчас указанного вопроса. — Заключение: христианство стало государственной религией |
| В нач. 10-х гг. IV в. Л. проявил себя как активный сторонник прекращения гонений на христиан и установления религ. толерантности в империи. Он поддержал Миланский эдикт и религиозную политику Константина. 15 июня 313 г., еще до завершения войны с Максимином, Л. прибыл в Никомидию и провозгласил эдикт о толерантности, созвучный с Миланским, для всего Востока империи. Текст эдикта на латыни сохранился в труде Лактанция «О смертях преследователей» ( Lact. De mort. persecut. 48). Греч. версию того же текста привел Евсевий Памфил, но уже как эдикт Константина ( Euseb. Hist. eccl. X 5). Пропаганда Л. в это время активно демонстрировала интерес императора к единобожию. Был распространен рассказ о видении Л. накануне сражения с Максимином. Согласно изложению этой истории Лактанцием, междоусобная война императоров имела религ. смысл: Максимин перед битвой дал обеты Юпитеру, Л. во сне явился ангел Божий и приказал императору молиться Всевышнему о победе. Проснувшись, Л. продиктовал писцам текст молитвы, к-рая была зачитана всему войску (текст известен по: Lact. De mort. persecut. 46). В молитве Л. не содержится прямых указаний на то, что она христианская, однако ее смысл явно был связан с поддержкой Единого Бога, святого, всевышнего, покровителя гос-ва и войска. Представления Л. о Боге отчетливо отделялись от традиц. культа верховного божества римлян. Осенью 313 г., после победы над Максимином, Л. преследовал сторонников тех языческих культов и жречества, которые ранее занимали наиболее активную позицию с поддержкой Максимина ( Euseb. Hist. eccl. IX 11). Репрессиям подверглись также родственники потерявших власть императоров, участвовавших в гонениях на христиан. По приказу Л. были казнены жена и дети Максимина Дайи, цезарь Кандидиан, Севериан (сын имп. Флавия Севера), вдова Диоклетиана Приска и ее дочь Валерия (Ibidem; Lact. De mort. persecut. 50-51). В течение 9 лет (313-324) Л. управлял Востоком; его резиденция находилась в Никомидии. Первоначально его власть была признана зап. |
| 27. Косарев Александр Васильевич (1903-1939) — советский комсомольский, партийный и государственный деятель 1920-1930-х годов, 7-й первый секретарь ЦК ВЛКСМ (1929-1938). Осенью 1938 года был арестован, а в начале 1939 года расстрелян. 28. Миланский эдикт — 13.06.313 года императором Константином Великим издан Миланский эдикт о веротерпимости, ознаменовавший победу христианства над язычеством и начало христианизации Римской империи. Упоминая Миланский эдикт, Г. П. Федотов говорит о решительной перемене в области внутренней политики СССР, предпринятой Сталиным. 30. наибольшая общественная активность Горького проявилась в основанной им газете «Новая Жизнь». Газета поддерживала демократию и призывала к удержанию завоеваний Февральской революции 1917 года и развитию социалистического общества во главе с Советами. В своих статьях Горький осуждал бессмысленность войны и разоблачал стремление Временного правительства к победному концу войны. Столь же беспощадно он обличал репрессивную политику большевиков во время Гражданской войны, что привело к закрытию газеты. В начале 20-х годов Горький вынужден был покинуть Россию. 31. посетив вместе с группой советских писателей сначала первый концентрационный лагерь на Соловках, а затем Беломоро-Балтийский канал, который строился силами заключенных. Горький так писал о беломорских заключенных: «Там было порядочное количество деревенских кулаков. Это были наиболее «трудновоспитуемые» люди. В сопротивление законным требованиям государства они доходили до мрачной жестокости. Один из них, спрятав 450 пудов зерна, допустил умереть от голода двух детей своих и жену и сам отощал до полусмерти. Но и в этих полулюдях, идолопоклонниках частной собственности, правда коллективного труда пошатнула зоологическое индивидуальное». Максим Горький. Соловки. Очерк. Журнал «Наши достижения», 1929. 33. «Гетевские ванны» — Федотов поднимает одну из важнейших проблем русского мировоззрения: жизнь мыслящего человека без веры. Далее он развивает свою мысль: «Гете для натур пассивных (всеединство) и Гегель для натур активных (диалектика) в нашу эпоху дают возможность жить людям, не имеющим веры. Гете и Гегель снижают трагедию, освобождая от сознания добра и зла.» Он словно напоминает знаменитое откровение Паскаля о необходимости живой и действенной связи человека с Высшим: «Бог Авраама, Исаака и Иакова, а не Бог философов и ученых». |
| Закрыть itemscope itemtype="" > 1700-летие Миланского (Медиоланского) эдикта 313 г. Опыт христианского прочтения в начале XXI в. Доклад на Задонских Свято-Тихоновских образовательных чтениях 27.11.2013 590 Время на чтение 12 минут Как уже сообщалось, в Липецке состоялся девятый международный форум, который, по замыслу организаторов, способствует приобщению современного светского общества к традициям Церкви. Особого внимания удостоился доклад кандидата искусствоведения, доцента Липецкого государственного технического университета Игоря Ивановича Орлова, прозвучавший на пленарном заседании. Предлагаем вниманию читателей текст доклада. К великому сожалению, наше мышление устроено таким образом, что для полного постижения смысла какого-либо явления или события мировой истории, оценки какой-либо исторической личности требуется прохождение достаточно длительного периода времени. Ведь не случайно древние говорило о том, что «большое видится на расстоянии», поскольку очень часто современникам сложно пробиться сквозь толщу эгоизма сиюминутных интересов при оценке реалий своего времени. Тем более, что есть в бурном потоке мировой истории отдельные ключевые события, роль и значение которых со временем вообще приобретает сакрально - космологический, или скорее даже онтологический смысл. Одним из таких событий в мировой истории, безусловно, является издание Миланского (Медиоланского) Эдикта в 313 г. от Р. Х. Рассмотрим кратко суть данного вопроса, который заключается в следующем. Согласно различным источником в 313 г. император Константин вместе с соправителем Лицинием (Ликинием) издает Эдикт «О веротерпимости» (данный документ обычно и принято называть Миланским), который позволял всему населению Римской империи (в том числе и христианам) свободно исповедовать любую религию (любые религиозные культы). Справедливости ради, стоит отметить и тот факт, что другие источники (например, «О смерти преследователя» писателя Лактанция) сообщают, вышеуказанный Эдикт был подписан только Лицинием (Ликинием) в 313 г. |
| С трех фаюмских libelli к изданию Wessely приложены снимки (А. Б.) 28 Ф. А. Курганов отмечает еще одно противоречие в эдикте: «В самом деле, разве это не коренное противоречие: христиан прежде гнали потому, что считали их врагами государства, нарушителями общественного и государственного порядка; теперь признается это воззрение не только бесполезным, но прямо-таки вредным – и именно в культовом отношении, – на христиан возлагается обязанность молить своего Бога о благосостоянии государства и самих государей... Но это противоречие, обнаруженное в эдикте, есть противоречие самой истории: оно создавалось силою вещей, развертывающихся событий» (Ф. А. Курганов, Император Константин Великий , святой, равноапостольный. Казань 1918, с. 115–116). (А. С.). 29 В науке нового времени Миланский эдикт 313 г. послужил предметом самых горячих дискуссий. См.: Ф. А. Курганов, Указ. соч., с. 273–324; А. И. Бриллиантов , Император Константин Великий и Миланский эдикт 313 года. Петроград 1916, с. 42–111. В этих работах приводится и подробный анализ данного документа. См.: также: А. Спасский, Обращение Константина Великого в христианство. Отд. оттиск из «Богословского Вестника». Сергиев Посад 1904, с. 19–38. Один современный исследователь констатирует, что различие текстов эдикта у Евсевия и Лактанция объясняется различием редакций его: одна (у Евсевия) представляет указ, направленный правителю Палестины, а другая (у Лактанция ) – правителю Вифинии; причем, в первой и более поздней наблюдается тенденция нейтрализовать прохристианский характер документа, связанная с изменением позиции Ликиния и усилением его власти на Востоке. См.: The So-Called Edict of Milan. Classica et Mediaevalia, v. 35, 1984, p. 129–175. (A. C.). 31 Особое раздражение Кельса вызывало и христианское учение о человеке. Тезис, что человек есть последнее и лучшее творение Божие и что именно для него были созданы все прочие твари, был абсолютно неприемлем для этого «апологета эллинизма». В духе общего греческого миросозерцания он рассматривал вселенную как некое гармоничное целое («космос»), где всякая вещь и всякое живое существо занимали свое определенное место и между ними не было качественного различия. Поэтому люди и животные, согласно Кельсу, находятся на одном уровне: какое-либо исключительное подчеркивание особой роли человека в мироздании ведет к нарушению этого извечно установленного порядка и дисгармонии целого. См.: W. DenBoer, Syggrammata. Studies in Graeco-Roman History. Leiden 1979, p. 191. (A. C.). |
| J. Maurice. Numismatique Constantinienne. Paris, 1910, vol. II, pp. VIII, XII, LVI. H. Gregoire. La " conversion " de Constantin... p. 231-232; H. von Schoenebeck. Beitrage zur Religionspolitik des Maxentius und Constantin. Leipzig, 1939, SS. 1-5, 14, 22, 27. Е. Трубецкой. Религиозные и общественные идеалы западного христианства в пятом веке. М., 1892, т. 1, с. 2. Lact. De mortibus persecutorum, 44. Euseb. Hist. eccL, IX, 9, 2. Euseb. Vita Constantini, 1, 38-40. Загадка происхождения этого слова была разрешена Грегуаром - L " etymologie de " Labarum " . - Byzantion, vol. IV, 1929, pp. 477-482. Это латинское слово laureum в значении signum или vexIIIum. См. также в Byzantion, vol. XI, 1937 (указание страниц отсутствует.-Науч. ред.), и Byzantion, vol. XIII, 1939, р. 583. Этимология Грегуара выдвигалась также Валезием (H. Valois) в семнадцатом веке. Изображение " лабарума " можно видеть на монетах эпохи Константина. См.: J. Maurice. Numismatique Constantinienne. Paris, 1908, vol. I, p. 2, а также tab. IX. Lact. De mortibus persecutorum, 34, 4-5; Euseb. Hist. eccl VIII 17, 9-10. Lact. Op. cit., 48, 4-8; Euseb. Hist. eccl., X, 6, 6-9. О. Seek. Das sogennante Edikt von Mailand. - Zeitschrift fur Kirchengeschichte, Bd. XII, 1891, SS. 381-386. См. также его же: Geschithte des Untergangs der Antiken Welt. Berlin, 1897, Bd. 1, 2. Aufl., S. 495. Я приведу лишь несколько комментариев исследователей: " 7. Knlpflng. Des Angebliche Mailander Edikt von J. 313 im Lichte der neueren Forschung. - Zeitschrift fur Kirchengeschichte, Bd. XL, 1922, S. 218: " Следует отрицать существование так называемого Миланского эдикта " ; N. Baynes. Journal of Roman Studies, vol. XVIII, 1928, p. 228: " Мы теперь знаем, что не было никакого " Миланского эдикта " " ; Е. Caspar. Geschichte des Papstum. Tubingen, 1930, Bd. I, S. 105, Anm. 3: " " Миланский эдикт " следует исключить из истории " ; Н. Gregoire. La " conversion " de Constantin... p. 263: " Эдикт о веротерпимости от марта 313 г., подписанный Константином в Милане, это не эдикт, а рескрипт или письмо наместникам провинций Азии и Востока " . |
| Отправившись из Галлии язычником, Константин вступил в Рим со знаменем Христа, которое было водружено на его военных знаменах. Евсевий рассказывает о внутренней борьбе, которая окончилась этою необычайною переменой, и о чудесном событии, которое утвердило ее, при чем Константин засвидетельствовал ее клятвою, а, быть может – еще более, внезапным изменением военных знамен 315 . Можно было бы подумать, что идолопоклоннический римский мир должен был с болью смотреть на победу, которую, по мнению Константина, даровал ему евангельский Бог . Но Максенций сделался настолько нелюбимым, что его счастливого соперника принимали с одинаковою любовью как язычники, так и христиане. Он постарался тотчас, очень искусно, успокоить первых и оказать в то же время многочисленные знаки своей благосклонности последним; особенно внимательным он показал себя к тому, чтобы соблюсти равновесие между двумя религиями. И в то же время он высказывал намерение восстановить везде религиозный мир. Так, одним из первых его действий было почти угрожающее письмо преследователю Максимину 316 . Последний должен был подчиниться, но сделал это без искренности. Приказ, посланный Максимином своему префекту претории (почти в тех же самых выражениях, как и год тому назад в приказе, данном этому сановнику по поводу эдикта Галерия), предлагал не производить насилий над христианами, а стараться обращать их к язычеству увещанием и кротостью 317 . Рескрипт не содержал ни отрицания прошлого, ни формального обещания относительно будущего. Константин удовольствовался пока и этим. Он готовил решительный акт, который должен был установить на незыблемых основаниях свободу совести во всей Римской империи. Это был Миланский эдикт, изданный в начале 313-го года, с согласия Лициния, верного тогдашнего союзника Константина. Миланский эдикт делится на две части: одна – устанавливает основное начало для будущего, другая – определяет те исправления, какие должно сделать в прошлом. В первой части императоры объявляют вначале, что «свобода религии не может быть стесняема, и что следует дозволять каждому повиноваться, в божественных делах, побуждению своей совести». |
| Отрицание существования М. э. предполагает обвинение христ. писателей IV в., свидетелей эпохи, Лактанция и Евсевия, в прямом подлоге. Если такой подлог был, то неясно, каковы могли быть мотивы его появления и как он мог быть организован 2 разноязычными авторами, к-рые вероятнее всего не были знакомы друг с другом. Предположение же о том, что был издан только Никомидийский эдикт от 13 июня 313 г., а М. э. не существовало, игнорирует само содержание Никомидийского эдикта, в к-ром от имени 2 императоров сказано, что постановление о свободе веры было издано ими в Медиолане, а издаваемое в Никомидии является его повторением. Кроме того, в Никомидийском эдикте Константин указан как соправитель имп. Лициния, и, т. о., текст эдикта не дает возможности отрицать по меньшей мере активное участие имп. Константина в издании М. э. Смысл теории отрицания М. э. с научной т. зр. неясен, т. к. сама по себе она не позволяет существенным образом пересмотреть историю правления и религ. политики имп. Константина и его соправителей. Наблюдения Зеека заслуживают внимания и отчасти справедливы, но они отнюдь не являются опровержением факта издания М. э. Идея отрицания М. э. не выдерживает критики и в наст. время не поддерживается большинством специалистов (см. Anastos. 1967; Barnes. 1982; Drake. 2000. P. 193-197; Odahl. 2004. P. 102-104). Лит.: Seeck O. Das sogenannte Edikt von Mailand//ZKG. 1891. Bd. 12. S. 381-396; Baynes N. H. Constantine the Great and the Christian Church. L., 1931. P. 68-74; Alf ö ldi A. The Conversion of Constantine and Pagan Rome. Oxf., 1948; Anastos M. V. The Edict of Milan (313)//REB. 1967. Vol. 25. P. 13-41; Barnes T. D. The New Empire of Diocletian and Constantine. Camb. (Mass.), 1982. P. 239-241; Jones A. H. M. The Later Roman Empire, 284-602. Baltimore, 19862. Vol. 1; Болотов. Лекции. Т. 2. С. 162-165; Sordi M. The Christians and the Roman Empire. Norman, 1994; Rist J. Die Mailänder Vereinbarung von 313: Staatsreligion versus Religionsfreiheit//StPatr. 2001. Vol. 34. P. 217-223; Drake H. A. Constantine and the Bishops: The Politics of Intolerance. Baltimore, 2000; Odahl Ch. M. Constantine and the Christian Empire. L.; N. Y., 2004; Кузенков П. В. К юбилею Миланского эдикта: 1700 лет христианской государственности. 2013//www.pravoslavie.ru/62239.html [Электр. ресурс]; Лебедев А. П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. СПб., 20153. |
|
|
