| Самым активным и влиятельным борцом за независимость был вождь халдейского племени Бит-Якин Мардук-апла-иддин, упоминаемый в Библии под именем Меродах Валадан (Ис 39. 1). В 721 г. до Р. Х., воспользовавшись тем, что новый ассир. царь Саргон II был занят улаживанием внутренних проблем гос-ва, Мардук-апла-иддин короновался в Вавилоне и правил здесь ок. 10 лет. В 710 г. до Р. Х. армия Саргона II нанесла сокрушительное поражение халдеям и Мардук-апла-иддин бежал на юг В., где нашел убежище на территории своего племени. После смерти Саргона в 704 г. до Р. Х. Мардук-апла-иддин снова захватил власть в В. и попытался заключить союз против Ассирии с царем Иудеи Езекией (4 Цар 20. 12-21). Однако не прошло и года, как сын и преемник Саргона Синаххериб изгнал Мардук-апла-иддина из Вавилона. В В. росли антиассир. настроения, Синаххериб предпринял ряд мер, направленных на поддержание порядка, но они не принесли никакого результата. В конце концов он провозгласил царем В. своего сына, но в политическую игру включился Элам: в то время как армия Синаххериба сражалась на юге В., эламитяне обошли ассир. армию с севера и, заняв Вавилон, захватили в плен и казнили сына и наследника Синаххериба. Разгневанный царь Ассирии жестоко отомстил и вавилонянам, и эламитянам. Сначала ассир. армия опустошила Элам, а затем двинулась на В. В 689 г. до Р. Х. г. Вавилон был захвачен ассирийцами, разграблен и полностью разрушен. Немногие уцелевшие жители разбежались. Статую бога Мардука отправили в Ассирию. Преемник Синаххериба Асархаддон (680-669 гг. до Р. Х.) одной из важнейших задач своего царствования считал примирение с В. Эта политика обеспечила ему мир на юж. границах Ассирии. Часть огромных материальных ресурсов, к-рые приносили Ассирии ее завоевания, были направлены на восстановление Вавилона и строительство храмового комплекса Эсагилу, хотя статуя бога Мардука была возвращена в Вавилон уже после смерти Асархаддона. В своем завещании Асархаддон распорядился разделить после его смерти управление страной между 2 сыновьями. Старшему, Ашшурбанипалу , он оставил Ассирию, а младшему, Шамашшумукину , В., что вскоре привело к войне между братьями. |
| Это не единственная проблема такого рода, стоящая перед защитниками хронологии Общества Сторожевой Башни. Жизнь многих людей, имена которых появляются в деловых и административных текстах нововавилонского периода, прослеживаются от текста к тексту почти на протяжении всего нововавилонского периода, иногда даже вглубь персидской эры. Оказывается, что некоторым из этих людей, которые были бизнесменами, рабами, писцами, должно было быть по 80 – 90 или более лет в конце их карьеры. Но если бы нам пришлось добавить 20 лет к нововавилонской эре, то нам также пришлось бы добавить 20 лет и к продолжительности жизни этих людей, сделав их 100–110 летними старцами всё ещё достаточно активными в своём роде деятельности. Вот несколько примеров: 2) Апла, сын Бел-иддина: Писец по имени Апла, сын Бел-иддина, который принадлежал к торговому дому Эгиби, впервые появляется как писец в тексте, датированном 28 годом Навуходоносора (577 г. до н.э.). После этого, его имя повторяется во многих текстах, датированных периодом царствования Навуходоносора, Амель-Мардука, Нериглиссара, Набонида, Кира, Камбиза, и Дария I. В последний раз он появляется как свидетель в одном документе – простом векселе, датированном 30 годом Дария, 509 г. до н.э. Это означает, что карьера этого писца может длиться в течение периода, равного 68 годам, с 577 по 509 гг. до н.э. Русский ассириолог М.А. Дандамаев комментирует: «Ему должно было быть, по крайней мере, 20 лет, когда он стал писцом. Даже если мы предположим, что Апла умер в тот же самый год, когда он был упомянут в последний раз или вскоре после этого, то он должен был бы прожить приблизительно 90 лет». Но если мы позволим себе добавить 20 лет к продолжительности нововавилонской эры, тогда мы не только увеличим возраст Аплы до 110 или более лет, но мы также будем вынуждены заключить, что в этом преклонном возрасте он всё ещё был способным выполнять работу писца. 3) Иддин-Мардук и его жена Ина-Эсагила-рамат: Два других примера – бизнесмен Иддин-Мардук, сын Икиша, из семейства Нур-сина, и его жена Ина-Эсагила-рамат. Иддин-Мардук впервые появляется как управляющий своим делом в тексте, который ранее был датирован 8 годом правления Навуходоносора (597 г. до н.э.). Но недавняя тщательная проверка и сопоставление текстов оригинальной таблички показали, что цифра года повреждена и вероятно должна читаться как 28 год (577 г. до н.э.). Иддин-Мардук затем появляется в сотнях датированных документов, последний из которых датирован 3 годом Камбиза, 527 г. до н.э. Другие документы указывают, что он умер незадолго до 5 года Дария I (517 г. до н.э.). Если мы предположим, что ему было всего 20 лет, когда он впервые появляется как управляющий, то ко времени смерти ему должно было быть около 80 лет. |
| 8. Домъ же цревъ, и домы всхъ людей пожгоша Халдеи огнемъ, и стн Іерсалимск превратиша. 8. Дом царя и домы народа сожгли Халдеи огнем, и стены Иерусалима разрушили. 9. И станокъ людей, и ставшихъ во град, и убгшы, же утекоша к црю Вавлнск, и станокъ людей, и ставшихъ пресел Навзарданъ воевода в Вавлнъ. 9. А остаток народа, остававшийся в городе, и перебежчиков, которые перешли к нему, и прочий оставшийся народ Навузардан, начальник телохранителей, переселил в Вавилон. 10. А людей убогихъ, ничтоже имщихъ, стави Навзарданъ воевода воинствъ в земл Ідин, и дад имъ вїнограды и нивы в той день. 10. Бедных же из народа, которые ничего не имели, Навузардан, начальник телохранителей, оставил в Иудейской земле, и дал им тогда же виноградники и поля. – Выселены были из Иудеи халдеями, кроме тех евреев, которые еще прежде взятия Иерусалима добровольно передалась осаждавшим город, – остаток народа, остававшийся в городе (слав. перевод: и ставшихъ во град следует Комплют. чтению; в евр. тексте нет и в начале этих слов), и прочий оставшийся народ ( и станокъ людей и ставшихъ=Комплют.; предшествующее последнему слову и опять отсутствует в евр. тексте), т. е. жители не только Иерусалима, но и других городов Иудеи. Оставлены были в отечестве и наделены виноградниками и полями только ничего не имевшие дотоле иудеи. Халдеи надеялись, что эти бедняки, облагодетельствованные ими, сохранят к ним навсегда покорную преданность, между тем как люди, всегда жившие в довольстве, не могли бы перестать думать о возстановлении государственной независимости. – Навузардан (имя тожественное со встречающимся в клинообразных письменах именем Набу-зир-иддина), называемый в слав. переводе «воеводою» (=вульгата: magister militum), по точнейшему переводу с евр. текста – «начальником телохранителей», в Иер. 52:12 называется, сверх того, «предстоящим пред царем вавилонским», т. е. особенно близким к царю вавилонскому и его особенно доверенным лицом. Это последнее название может объяснять, почему только этот Навузардан, прибывший в Иерусалим уже чрез месяц по взятии его халдеями ( Иер. 52:12 , ср. Иер. 52:6 ), распорядился судьбою жителей Иудеи, а по Иер. 52:13 и сожег храм и лучшие дома в городе. Вельможи, названные в Иер. 39:3 , не имели, очевидно, полномочия сделать то и другое. |
| Вторжение в Иудею войск ассир. царя Синаххериба подробно описано в библейских источниках (4 Цар 18. 13 - 19. 37; 2 Пар 32. 1-22; Ис 36-39). Ранее в библейской критике считалось, что основным источником при описании вторжения для Книги Паралипоменон и Книги прор. Исаии служил материал 4-й Книги Царств, к-рый был лишь сокращен и отредактирован. Однако эта теория не может объяснить тот факт, что в Книге Паралипоменон не представлен сюжет о восстании Е. (4 Цар 18. 7-8) и при этом детально описаны приготовления к осаде Иерусалима (2 Пар 32. 3-8). Повествование о тяжелой болезни Е. и связанные с ней события следует отнести ко времени, предшествующему ассир. вторжению. История исцеления Е. включает рассказ о чудесном передвижении тени солнечных часов назад на 15 ступеней в знак выздоровления царя от болезни и дарования ему Богом еще 15 лет царствования (Ис 38. 1, 5 и сл.; 4 Цар 20. 1-11). Свою благодарность за исцеление Е. выразил в покаянной молитве (Ис 38. 10-20). Прор. Исаия сам взялся исцелить больного царя с помощью плодов смокв (4 Цар 20. 7). После исцеления Е. принял во дворце послов от вавилонского царя Мардук-апал-иддина (в Библии - Меродаха Валадана: Ис 39. 1; или Беродаха Баладана: 4 Цар 20. 12-19). Официально послы прибыли в Иерусалим, чтобы поздравить Е. с выздоровлением от тяжелой болезни, но основной целью посольства было склонить Е. к восстанию против Ассирии (ср.: Ios. Flav. Antiq. X 2). E. был слишком откровенен с послами и, польщенный их вниманием, показал им дворец и храмовую сокровищницу, чем навлек на себя гнев прор. Исаии. Временное охлаждение отношений между ними (4 Цар 20. 12-19) привело к тому, что прор. Исаия стал активно выступать против антиассир. коалиции (Ис 30. 1-2, 15; 31. 1). Е., попавший под влияние придворных советников, был не согласен с прор. Исаией. Царь Езекия и прор. Исаия. Миниатюра из Парижской Псалтири. X в. (Paris. gr. 139. Fol. 446v) Царь Езекия и прор. Исаия. Миниатюра из Парижской Псалтири. X в. (Paris. gr. 139. Fol. 446v) Восстание Е. |
| —368— Шамаш-тер, Повернись к Шамашу; и множество других имен, представляющих поразительную параллель с именами Библии. Здесь и там мы встречаем свободную набожность в тождественных выражениях, тогда как она бесконечно отличалась по своему предмету. Здесь монотеизм, – там политеизм; но с той и с другой стороны идея Провидения, Которое управляет этим миром, и от которого человек зависит при пользовании материальными благами и с которым можно войти в сношение посредством молитвы. Ассирийцы и вавилоняне имеют около десяти синонимов для обозначения молитвы. Она, по-видимому, была у них частой, если можно об этом судить по выражениям письменной корреспонденции. Сын пишет отцу: «Каждый день я молю Набу и Нана за жизнь моего отца; и согласно намерению моего отца я несу мои дары в Ериду [храм Набу в Борзиппе]» (R. F. Harper, Assyrian and babylonian Letters, п° 219). Должностное лицо пишет матери царя: «Да благословят Бел и Набу мать царя, мою повелительницу! Каждый день я молюсь Набу и Нана о даровании жизни и долгоденствия царю стран, моему повелителю и матери царя, моей повелительнице. Да будет охраняема мать царя, моя повелительница!» (ibid., п° 324). В одном письме от Иддина-апли госпоже Кудашу читают: «Я молюсь каждый день Белу и Набу за жизнь и долгоденствие и счастье моей госпожи. Милостью богов я здоров так же, как и все те, кто со мною. Но ты не знаешь о моих заботах, ты не получила известий обо мне. С месяца Сивана я находился в присутствии в страну Па-ни-ра-га-па (?): молись Белу и Белите обо мне…» (R. Campbell Thompson, Late bab. Letters, п° 6). Кроме того: «Милостью богов я здоров. Если я буду молиться богам, я получу то, что желаю» (ibid., п° 194). «Я молюсь каждый день…», выражение часто повторяющееся в этих письмах. Правда, что обычным пожеланием является пожелание «доброго состояния сердца и доброго состояния тела», т. е. хорошего расположения духа и здоровья, радости и благосостояния; но признавать в этом пункте зависимость личности от божественного Существа – это уже слишком. |
| Область, занятая маннеями, отличается цветущим плодородием, вследствие чего постоянно была предметом борьбы и ассириян и халдов. У последних царем был тогда сын Сардура I Испуина, от которого дошли первые надписи на ванском языке. В одной из них (пока двуязычной) он говорит, что вместе с сыном и внуком посетил Мусасир-Ардини и молился в национальном святилище; из других мы видим, что близ новой столицы, города Вана, был устроен пантеон всех халдских божеств; таким образом, Испуина считал себя верховным государем всех урартийцев. Самсиадад IV почти каждый год совершал против северо-востока походы, стремясь, при невозможности одолеть Испуину, исторгнуть из-под его влияния маннеев и другие восточные страны, включая Мидию. Борьба шла с переменным успехом. Раз ассирийский царь хвалится, что его полководец отнял у «Ушпины» две крепости и 200 городов, в другой раз – Испуина в надписи в Хараконисе говорит, что он отнял у царства Ниневийского область Парсуа на юго-западном берегу озера Урмии, непосредственно-примыкавшую к царству маннеев. Во время смут для Ассирии был утрачен Вавилон; Самсиадад употребил конец царствования на его возвращение; его преемник, Ададни-рари IV (812–783) достиг этого и увел в плен вавилонского царя Бауахи-иддина. В это время неоднократно упоминается царица Шаммурамат, жена Самсиадада и мать Ададнирари. Она занимала необычайное для ассирийской царицы положение, была вавилонянкой, под ее влиянием в Ассирии был введен культ бога Набу. Статуи его найдены в Калахе с надписью, повелевающей не признавать никакого другого бога. Это делалось, вероятно, для более тесного сплочения державы. Шаммурамат, вероятно, прототип Семирамиды. Она – единственная царица с самостоятельным положением и политикой; в ее время были частые войны с мидянами и севером. Мидяне впервые увидали блеск ассиро-вавилонской культуры, и у них сложились легенды о Семирамиде, записанные потом уже в позднем виде Ктесием. Точно так же и халды запомнили это имя, и Моисей Хоренский относил к Семирамиде все доармянское в стране. |
| Чтобы всем была ясна фиктивность этого рассказа, автор изображает дело так, будто главный персонаж, отец Товит за 112 лет своей жизни присутствует при важных событиях истории народов, совершавшихся на протяжении более чем трех веков. Когда он был еще мал, после смерти Соломона, его колено (Неффалимово) отпало от дома отца его Давида и избранного града Иерусалима. Такие выражения делают для читателя достаточно ясным, что перспектива повествования иудейская, а не израильская (колено Неффалимово!) или, скажем, самаритянская. В Тов.11:17 благополучному исходу радуются все иудеи Ниневии. В гимне Товита (13:1–18) речь идет об Иерусалиме и профетических чаяниях его будущего, а не будущего Самарии; эта последняя упоминается лишь в 14:4 в связи с землей Израиля как разрушенная, подобно Иерусалиму и Храму. Ставший взрослым Товит депортируется ассирийцами в Ниневию при Энемессаре, чье имя здесь, очевидно, заменяет имена Салманасара V и Саргона II одновременно; лишь в плену он женится, и у него рождается сын, которого он называет Товией. Товит представлен как двоюродный брат знаменитого Ахикара (который при помощи такого литературного приема также превращается в иудея), свидетелем чьего карьерного взлета, падения и реабилитации становится Товит. Согласно зафиксированному в эпоху Селевкидов преданию, «во времена царя Ассур-ах-иддина (=Асархаддон) жил Аба-Энлиль-дари, которого ахламу (=арамеяне) называют Ахукар, и был он умману (=ученый, придворный советник)». Этому преданию соответствуют данные, приведенные в начале романа об Ахикаре, содержащемся в элефантинских папирусах, о том, что Ахикар, «мудрец и опытный писец, советник всей Ассирии», исполнял обязанности «хранителя печати Синаххериба, царя Ассура» (704–681 гг.), а позднее и при его сыне Асархаддоне (680–669 гг.). В рукописи 4Q196 ( Тов.1:22 ) обнаруживается знание этой традиции: «Ахикар был старшим виночерпием, господином государственных печатей, казны и хозяйства уже при Синаххерибе, царе Ассура. Асархаддон же сделал его при себе вторым (человеком)» (см. |
| О Набу, сын первородный, при твоем входе в храм Эзиды, вечный дом, да будет на устах твоих благоволение к Антиукусу, царю Стран, к Силукку, царю, его сыну, и к Астартанике, его супруге, царице»! . Эта, пока последняя известная официальная царская вавилонская надпись, своею фразеологией, терминологией и стилем переносит нас всецело в эпоху Навуходоносора и Кира, и только греческие имена указывают на эллинистическое время. Возможно, что автором ее был тот же Берос, и что она прошла чрез его руки. Обращает на себя внимание имя царицы Стратоники, приведенное в связь автором надписи с богиней Астартой. Возможно, как склонен полагать Винклер, что это сопоставление обязано не одним созвучием, а и ее ролью при реставрации храма Астарты в Иераполе. Интересными памятниками клинописных штудий эллинистической эпохи и греко-вавилонских культурных отношений являются куски глиняных плиток Берлинского и Британского музеев с клинописными силлабарами, сопровождаемыми греческой транскрипцией, или с греческими письменами, передающими клинописные сумерийские и семитические, вавилонские слова. По палеографическим особенностям они могут быть отнесены к II в. до н. э., подтверждают правильность нашего чтения клинописи, и вместе с тем примыкают к Беросу в его способе греческих транскрипций вавилонских слов. Очевидно, была потребность не только в переводах, но и в транскрипциях, и древний язык едва ли был мертвым, но происхождение и назначение этих неполных продуктов для нас неясно – учился ли грек священному языку, или вавилонские жрецы делали попытки перейти к греческому алфавиту? Последнее менее вероятно – к их услугам давно мог быть арамейский алфавитный шрифт, приспособленный к семитическому языку и в конце концов вытеснивший клинопись. Что потребность в подобного рода пособиях могла ощущаться среди населения, на это указывают, между прочим, документы этого времени. В них не раз встречаются контрагенты с греческими именами, напр.: Ан-ти-п-а-тру-су, отец Ану-ахе-иддина (в Эрехе), Дукулу (Диокл), сын Ану-убаллит-су; следовательно, в одной и той же семье и вавилонские, и греческие имена – совершенно то же явление, что и в птолемеевском Египте. Среди лиц, которые, следуя моде этого времени, носят два имени, встречаются принявшие вторым именем греческое, напр., «Нанаиддин, другое имя которого Димитрий» (в Эрехе). В развалинах Южной Вавилонии найдено не мало терракот и алебастровых фигурок греческой работы или сработанных местными мастерами под греческим влиянием, напр., находящиеся в Берлинском музее фигуры лежащих женщин, лежащей богини, нагой богини, коленопреклоненного мужчины с длинными локонами и т. п. |
|
|
