| Как известно, синоптическими в современной науке названы первые три Евангелия от греческого слова σ νοψις, обозрение, потому что содержание этих Евангелий может быть расположено в трех параллельных столбцах. Эта близость первых трех Евангелий между собою выражается не только в общности плана, выдвигающего одни и те же основные события Евангельской истории, как уже указано, явно отличающегося от плана четвертого Евангелия со стороны хронологии и географии. Совпадая в целом, синоптические Евангелия совпадают и в частностях. Можно назвать целые группы фактов, не относящихся к основным событиям Евангельской истории, которые у каждого из трех синоптиков оказываются расположенными в одном и том же порядке (напр., Мф.9:1–17 ; Мк.2:1–22 ; Лк.5:17–39 , или Мф.8:23–34 ; Мк.4:35–5:40 ; Лк.8:22–39 ). Указание совпадений может быть доведено до указания буквального совпадения отдельных выражений (напр., Мф.26:55 ; Мк.14:48 ; Лк.22:52 и др.), позволяющего предполагать уже прямое заимствование одним Евангелистом от другого или общий писанный источник. Совпадения наблюдаются не только при сравнении всех трех синоптиков между собою, но и при сопоставлении их попарно, в тех частях, которые не повторяются у каждого синоптика. Подобное сравнение особенно показательно для Матфея и Луки. Но этот общий фон только оттеняет существующие расхождения. Различия, как и совпадения, выражаются в различии плана, т.е. в ином порядке повествования об одних и тех же фактах, и в сообщении разных подробностей при передаче этих фактов. Как пример различия плана, можно привести Нагорную проповедь . Связному изложению Матфея (в главах V-VII) у Луки соответствует не только VI глава, являющаяся прямою параллелью, но и целый ряд разрозненных изречений, которые можно проследить до XVI главы включительно. Чудеса, сгруппированные Матфеем в VIII и IX главах, рассеяны у Марка на протяжении глав от I до V-й включительно, причем эти главы содержат много и иного материала, расположенного у Матфея в других главах, так, напр., в главе IV помещены у Марка первые притчи, рассказанные у Матфея в XIII главе; о посольстве апостолов, которому Матфей посвящает главу X, Марк говорит в главе VI и только о поставлении апостолов в гл. III и т.д. Многочисленные различия в частностях при передаче тех же фактов становятся особенно заметны при сопоставлении синоптических повествований о воскресении Христовом, но даже поучения Христовы (ср., напр., Мф.13:11–13 ; Мк.4:11–12 ; Лк.8:10 , или Мф.21:33–46 ; Мк.12:1–12 ; Лк.20:9–18 ) часто передаются у трех синоптиков с существенными отличиями в подробностях. |
| Мы не находим, что в речи Христа нужно различать отдельные моменты, когда Он обращался или только к народу, или к ученикам, или к самим книжникам и фарисеям. Сходные показания Матфея и Луки ( Мф.23:1 ; Лк.20:45 ) свидетельствуют, что Христос говорил только народу и ученикам ( τος χλοις κα τος μαθητας – Матфей; κοοντος δ παντς το λαο επεν τος μαθητας – Лука), но не книжникам и фарисеям. Это нисколько не мешало Ему говорить почти исключительно о них. Так делают все проповедники, обличая пороки даже совершенно отсутствующих лиц в назидание своим ближайшим слушателям. Но при таком взгляде разделение всей обличительной речи на три части, из которых в первой говорится о книжниках и фарисеях в их противоположности ученикам Христа (стихи 1–12), во второй – обличается лицемерие фарисеев и книжников (стихи 13–36), а последняя часть составляет заключение (стихи 37–39), может быть принято. Нельзя думать, что стихи 13–33 были сказаны в отсутствии фарисеев или чтобы вообще и вся речь была сказана, когда отпущены были враги (omissis adversariis – Бенгель). Правильнее понимает дело Златоуст, говоря, что речь была произнесена не по отпущении врагов, а когда Спаситель «окончил беседу Свою с фарисеями, когда заградил им уста, когда довел их до того, что они не осмеливались более искушать Его, когда показал, что они страждут неисцельным недугом». Сокращения в речи у Луки объясняют тем, что он опустил то многое, что для его читателей – христиан из язычников – не представляло никакого интереса (Вейс). Мф.23:4, 23:6–7, 13, 23 , Мф.23:25–31 , Мф.23:34–36 соответствует Лк.11:37–52 , речи, сказанной на вечери в доме Симона фарисея. «Менее определенна историческая связь Лк.13:34–35 ; Мф.23:37–39 . Здесь Матфей мог дать исторически точное сообщение, между тем как Лука эти положения связывает с произнесенным над Иерусалимом словом во время путешествия». Мф.23:2 . и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; Слово «седалище» или «кафедра» употреблялось иногда как знак господства и авторитета. Речь Спасителя здесь, очевидно, образная. Моисей дал письменный закон. Он был еврейским законодателем. Как сам письменный закон, так и законодатель пользовались тогда непререкаемым авторитетом. Но рядом с Библией книжники и фарисеи выработали еще устный закон, устное предание, которому придавали не меньше значения, чем закону, данному Богом через Моисея. В этом смысле Спаситель и говорит, что они сели на седалище или кафедру Моисея. Это значит, что они присваивали себе тот авторитет, каким обладал Моисей. Per cathedram doctrinam legis ostendit (под кафедрой разумеет учение закона – Иероним). «Люди, говорившие, что их обязанность заключается в истолковании закона Моисеева, славившиеся этим или даже превосходством над законом, – они сидят на седалище Моисея» ( Ориген ). Говорили, что это семитический оборот речи или что «издатель» пишет здесь со своей точки зрения, озираясь назад на период, когда книжники и фарисеи вошли в силу. |
| В НЗ эти слова употребляются как в обычном для того времени смысле (напр., Деян 21. 21, 24; Рим 2. 18), так и в особом - для обозначения наставления в началах христианской веры, что, вероятно, подчеркивало отличие его содержания от более привычных διδασκαλα и διδσκειν (1 Кор 14. 19; Деян 18. 25; Гал 6. 6; возможно, Лк 1. 4). Эта особенность употребления сохранилась и получила в дальнейшем развитие в языке христ. авторов, где κατχησις употребляется почти исключительно в специальных, технических смыслах. Так называют процесс обучения христ. вере ( Greg. Nyss. Ref. conf. Eun. 218; Iren. Adv. haer. IV 24.1; Cyr. Alex. Glaph. in Exod.//PG. 69. Col. 432); содержание такого учения или наставления - учение о Троице ( Athanas. Alex. Ep. ad Serap. 4. 11//PG. 26. Col. 652), учение отцов ( Nil. Epist. 4. 1//PG. 79. Col. 549), знание о Слове (λγου δε γνσιν, τν κατχησιν - Greg. Nazianz. Carmina moral. I 2. 34//PG. 37. Col. 962). В ряде контекстов слово κατχησις подчеркнуто употребляется для обозначения начального знания в отличие от более совершенного. Так, образно говорится о «младенцах, которые питались молоком слова катехизиса» (νηπων γαλουχουμνων τν τς κατηχσεως λγον - Athanas. Alex. Serm. de fid. 23//PG. 26. Col. 1276; ср.: Clem. Alex. Strom. V 10//PG. 9. Col. 101), чего, однако, было достаточно, чтобы выстоять в гонениях ( Athanas. Alex. Synops. 66//PG. 28. Col. 421). В значении первоначального, приготовительного знания К. называется знание ВЗ, «Закона и пророков» ( Orig. De orat. 2//PG. 11. Col. 421; Procop. Gaz. In Is. 34. 1//PG. 87. Col. 2308). В этом смысле «слово катехизиса» как основа вероучения противопоставляется опытному духовному знанию - «слову о Боге» (Test. XII Patr. 11. 4. 4). В монашеских текстах слово «катехизис» иногда употребляется для обозначения наставления и обучения новоначальных монахов ( Pallad. Lausiac. 35//PG. 34. Col. 1114) и монашеской дисциплины в целом ( Ephraem Syr. Sermo ascet. I 40). В ранней Церкви обучение основам христ. вероучения и церковных традиций происходило прежде всего в рамках катехумената - сложного процесса подготовки к крещению, включавшего церемонии и обряды, совершаемые над желающими принять это таинство и стать т. |
| Иеремии, свидетеле и страдальце 1-го разрушения Иерусалима, видят прообраз Самого И. Христа, предрекшего 2-е и окончательное разрушение Иерусалима ( Мф.23:29–39 , Лк.13:34, 19:41–44, 23:27–31 ) и преданного на смерть за проповедь о том, что служило к миру Израиля (ср. Лк.19:42 ). Иеремия выступил на поприще прор. служения в 13-й год царствования Иосии (1:2, 25:3), т.е., по мнение большинства, в 627 г. (а не в 629), будучи (1:1) еще юношею (панаг). Памятником деятельности при ц. Иосии (3:6) служат его речи, заключающиеся в 2–6 главах. Больше нам ничего неизвестно об этом периоде, даже не сохранилось никаких указаний об отношении Иеремии к великому событию 18-го года царствования Иосии. Может быть, пророк, призванный, прежде всего, обличать, во время почти всеобщего воодушевления в Иерусалиме после 18 года, перенес свою деятельность в г. Анафоф (ср. 11:21). Но, как бы то ни было, в начале царствовала Иоакима пророк был в Иерусалиме (26:1) и оплакал «в песни плачевной» ( 2Пар.35:25 ), не сохранившейся до нас, смерть ц. Иосии ( 2Пар.35:22 ). После смерти ц. Иосии сразу все переменилось к худшему. Оказалось, что реформа его не принесла желательных плодов. Причину неудачи должно усматривать в глубоком религиозно-нравственном упадке народа, который, невидимому, не был уже в состоянии подняться без сильных потрясений. Все это, конечно, видел и понимал пр. Иеремия, но все-таки он еще верил в свое дело, надеялся удержать от пропасти, невидимому, безвозвратно падающий народ. «Разве, упавши, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются» (8:4)? И пр. Иеремия в первые годы царствования Иоакима, в присутствии многочисленных слушателей – священников, князей, старейшин и народа, произносить свою известную храмовую речь (7:1 – 10:16, 26:1–19, 24). Эта речь привела прямо в неистовство слушавших. Схвативши проповедника, они кричали: «ты должен умереть». И только заступничество князей из народа спасло на сей раз Иеремию от насильственной смерти. Между тем на политическом горизонте стали показываться грозные явления. |
| 5 Чын кежик керегинде (Лк. 6:20-23) 1 Иисус улусты крл, кырга чыкты. Отура берерде, Ого ренчиктери базып келди. 2 Олорды редип баштап, айтты: 3 – Тыны треи кежикт: Теери Каандыгы – олордыйы. 4 Ыйлап кежикт: олорго коот болор. 5 кежикт: олор энчиленер. 6 Чындыкта аштап-суузап кежикт: олор тойор. 7 Быйанду улус кежикт: олорго быйан 8 Ару кежикт: олор Кудайды крр. 9 Амыр кежикт: олор Кудайды уулдары деп адалар. 10 Чындык учун улуска кыстадып кежикт: Теери Каандыгы – олордыйы. 11 Мен учун улуска айттырып, срдрип, бурулатсагар, кежикт болгоныгар ол. 12 Снигер, тееридеги кайралыгар улу! Анайып ок слерде озо да истеткен эди. Тус ла (Мк. 9:50; Лк. 14:34-35) 13 – Слер – тузы. Тус амтанын оны катап неле тусту эдер? Ол неге де оны улус тепсезин деп, чыгара таштайтан. 14 Слер – бу телекейди улузына Кыр бажында турган кала кск илинбей калбас. 15 камысканда, оны казанла ккрбйтн. Карын, оны бойыны тургузатан, ол айыл ичиндеги ончо улуска 16 улус алдында анайып турзын, олор ак кылынып крп, Тееридеги Адагарды алказын. керегинде 17 – Мен эмезе бичигенин келдим деп сананбагар. эмес, бдрерге келдим. 18 Чынын айдадым слерге: теери ле ончозы бтпегенче, э оок бир де танык, бир де чийик 19 Анайдарда, кем кижи бу э кич кажы бирзин бузуп, улусты да бого ретсе, Теери Каандыгында э кич деп адалар. Кем кижи бдрип, улусты да бого ретсе, Теери Каандыгында улу деп адалар. 20 Айдып турум слерге: Кудайга чындык болгоныгар бичикчилердийин ле фарисейлердийин артыктабаза, Теери Каандыгына кирбезигер. Чугул керегинде (Лк. 12:57-59) 21 – Кижи лтрбе деп, ада-бклрг айткан ссти укканыгар. Кижи лтргени 22 Мени слерге айдып турганым бу: карындажына темей чугулданып турган кижи карындажына «рака» дегени, оток-крееде «аамай» дегени, отту гееннага тжер эдип буруладар. 23 Анайдарда, Кудайга бер берейин деп, тагылга келеле, карындажы сеге комыдалду болгоны санааа киргежин, 24 берейин дегениди тагылды салып кой; барып, озо карындажыла ал, оно келип, берейин дегениди бер. 25 Бурулаачы кижиле кожо тужыда саадабай ал; бурулаачы кижи сени апарып бербезин, сени трмени ишчизине берип ийбезин, анайып сени трмелеп койгылабазын. 26 Чынын айдадым сеге: калганчы оок акчаны тлбгнч, оноортына чыкпазы. |
| Но в толпе народа при сем обнаружились особенные движения, изменившие ход начатой речи. Мытари и грешники, будучи возбуждены к вниманию известным для них возглашением и желая лучше слышать Учителя, стали тесниться, стараясь подойти к Нему как можно ближе: бяху же приближающеся к Нему вси мытарие и грешницы послушати Его (15:1). Господь не отревал их и не останавливал. Это возбудило негодование в фарисеях, роптавших, что Учитель до того позволял Себе сближение с явными грешниками, что иногда и ел с ними ( Лк. 15:2 ). Ропот фарисеев не отклонил Спасителя от Его намерения относительно предположенного внушения Иуде и мытарям, а только вызвал Его сделать предварительно внушение самим негодователям, чтобы, с одной стороны, показать им безмерную благость Отца Небесного, а с другой – вразумить их, как дороги в очах милосердия Божия кающиеся грешники. Вразумление это сделано тремя вводными притчами: о заблудшей овце, о потерянной драхме и о блудном сыне (гл. 15). С окончанием их Господу благовременно было сделать внушение Иуде под видом урока мытарям, или, что то же, начать притчу о приставнике. Слушателями притчи, конечно, оставались по-прежнему и фарисеи, но они теперь отступили уже на второй план. Теперь их место пред очами Господа заняли Иуда с мытарями и апостолы с теми из массы народной, кои выказывали готовность внимать Ему и к коим притча могла иметь практическое приложение. Святой Лука именует их общим названием учеников Христовых: глаголаше же ко учеником Своим. Цель притчи, различная по различию слушателей Что касается до цели притчи, то как она ни различна, по различию и разнородности слушателей, но довольно понятна. К ее уразумению ведет самое свойство тех личностей, которые поименованы нами как слушатели притчи. Святые апостолы в то время, конечно, не имели ничего; но их будущее служебное поприще не устраняло их от соприкосновения с благами мира. Там ожидала их встреча лицом к лицу с серебром ( Деян. 8:18 ), столь ослепительным для сынов века сего; там надлежало им принимать на себя должность как бы приставников имений чужих, делающихся потом общими им с верующими ( Деян. 2:34–35 ); там предстояла им необходимость делать разные денежные сборы в пользу беднейших церквей и распределять их по своему усмотрению ( 1Кор. 16:34 ). |
| Лука редко цитирует еврейские писания, как и редко (в отличие от Матфея) подчеркивает исполнение ветхозаветных пророчеств. Но когда он это делает, это означает, что речь идет о событиях самого высокого ранга. Не случайно у Луки народ начинает прославлять Иисуса как пророка именно в связи с самыми удивительными Его деяниями, например воскрешением Им сына наинской вдовы (Лк. 7, 11-17). Это дает нам возможность ощутить масштаб происходящего в назаретской синагоге: в служении Иисуса начинают исполняться пророчества, которые являются необходимым условием наступления самого Нового Завета! Однако в этом событии начинают раскрываться пророчества и не столь древние, прозвучавшие почти в самом начале Евангелия от Луки и относящиеся ко всему служению Иисуса. Это слова праведного Симеона: «лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий да откроются помышления многих сердец» (2, 34-35). Все это уже имело место в родном городке Иисуса — Назарете. Все, кроме «восстания многих», что говорит о крайнем неверии и ожесточении сердец Иисусовой аудитории. Случайно ли совпадение таких тонкостей текста, как упоминание о «высокой горе» во втором искушении Иисуса и «вершины горы», с которой хотели Его сбросить жители Назарета? Если на Иисусе «Дух Господень» (Лк. 4, 18), то чьим духом были движимы несостоявшиеся на сей раз убийцы Иисуса? Последствия неправильного понимания чудес Контуры будущего служения Иисуса, обозначенные Лукой в начале своего Евангелия, обретают свою ясность в композиции 13-й главы. Лука объединяет материал, имеющийся у первых двух евангелистов (о смоковнице в 13, 6-9, притчи о горчичном зерне в 13, 18-19 и о закваске в 13, 20-21), с имеющимся только у него (исцеление согбенной женщины в 13, 10-17 и рассказ об убиенных Пилатом галилеянах в 13, 1-5). В итоге перед нами еще одна ступень в его рассказе о продвижении Иисуса в Иерусалим. Что значит это соседство? Ответ Иисуса у Луки на сообщения о погибших в Галилее и Иерусалиме звучит как пророчество: эти примеры становятся предупреждающими для слушателей Иисуса. Люди, вкусившие столь ужасную смерть, заслуживали ее не более, чем прочие. Сказанное Иисусом сводится к тому, что смерть (как таковая) вместе с судом Божиим всегда рядом. Она может настигнуть даже во время совершения обряда, как и во время нахождения рядом с башней. И когда это происходит внезапно, времени для покаяния не остается. Но покаяние, к которому здесь призывает Иисус, подразумевает не просто отвращение от греха, но принятие посещения Божия в провозглашении Царства Божия Иисусом. |
| О всех, предающихся указанным выше преступлениям Господь глаголет: „они дым для обоняния Моего, огонь горящий всякий день“ (ст. 5 в конце). Фимиам, который повелено было приносить в скинии на жертвеннике курений ( Исх. 30:10,34 ), назван святыней великой (ср. Пс. 140:2 ), которая сохраняла ( Лев. 16:13 ) первосвященника от смерти, когда он входил за завесу, которая в руках не первосвященника убивала незаконно приносящих ( Лев. 10 ), а в руках первосвященника спасала народ от моровой язвы (см. Чис. 16:46–47 ). Этой святыни великой противополагается здесь едкий дым греховных деяний, огорчающих Господа. По поводу слов „огонь горящий“ ср. наше примечан. на Исаии I, 31: сильный будет отрепьем и дело его искрою; и будут гореть вместе и никто не потушит. 6 . Вот что написано пред лицем Моим: не умолчу, но воздам, воздам в недро их (7) беззакония ваши, говорит Господь, и вместе беззакония отцов ваших, которые воскуряли фимиам на горах, и на холмах поносили Меня; и отмерю в недро их прежние деяния их. „У Меня отмщение и воздаяние“, глаголал Господь в последней песни Моисея, во Втор. 32:35 1823 . В настоящем пророчестве Исаии очевидно ссылка на известное ему Второзаконие. Отмщение или „воздаяние в недро“ есть выражение, которое встречается в Псалме Асафа ( Пс. 78:12 ) „седмикратно возврати в недро их... поношение, которым они Тебя, Господи, поносили“. Так как в настоящем пророчестве Исаии в ст. 6–7 встречается то же сочетание мыслей, о возмездии в недро поносящих Господа, то мы, кажется, в праве предположить, что и Псалом этот был известен Исаии. Кроме того, для уяснения себе настоящего значения этого выражения вспомним оборот речи, подобный этому в словах Господа: „мерою доброю... отсыплют в лоно ваше“ ( Лк. 6:38 ). В буквальном смысле, в применении к обычаям востока, отсыпать в лоно или недро – есть насыпать даруемое зерно в мешок, который составляется из вытащенной из-за пояса верхней части нижней полотняной одежды (рубашки или хитона). И добро и зло, воспринимаемое в недро, есть счастие и несчастие сердца в переносном смысле. Пребывание в лоне (напр. Авраама, Лк. 16:22 ) есть пребывание близ сердца Авраамова. |
| Только три стиха текста. Но сколько искусной премудрости можно обнаружить в этих кратких строках! Во-первых, мы замечаем, что в маленьком отрывке пять раз употреблены выражения, означающие «смотреть, видеть». Они призваны удостоверить в очевидности события. Здесь Лука заверяет в том, о чем говорил уже в начале своего Евангелия: он намерен сообщить только то, что «передали нам бывшие с самого начала очевидцами… Слова» (Лк. 1, 2). Рассказ в Деяниях заверяет: Апостолы - очевидцы и, следовательно, будут надежными свидетелями и верными основателями предания. Во-вторых, обратим внимание на облако, которое уносит Иисуса Христа. Разумеется, речь идёт не о простом облаке. В наше время мы так далеко отошли от мировосприятия людей античного и библейского мира, что стали нечувствительны ко многим символам, которые так много говорили древним. Люди примитивного ума могут посмеиваться над «детской фантазией» рассказа о полете на облаке. Но и люди разумные далеко не всегда понимают суть религиозной символики. Облако - общечеловеческий древний символ и наглядный образ божественного присутствия, а также восхищения и обожения. Достаточно почесть рассказ историка Тита Ливия о Ромуле, которого облако восхитило в небо, после чего римляне стали поклоняться ему как богу. Так в языческом мире. А в Священном Писании? В нём облако - тоже один из важнейших символов. Вспомним Преображение, где облако Божественного присутствия осенило апостолов (Лк. 9, 34-35). Вспомним Первое послание к Фессалоникийцам, где говорится о восхищении «на облаках в сретение Господу» (1 Фесс. 4, 17). Но самое главное - пророчество Даниила о Сыне Человеческом, грядущем на облаках небесных (Дан. 7, 13), столь часто вспоминаемое в Новом Завете. При Вознесении облако уносит Иисуса Христа от взора Его учеников. Цель Его пути - небо, о котором трижды говорится в речи ангелов. Это троекратное повторение придает их речи торжественный характер: «смотрите на небо», «вознесенный на небо», «ушел на небо» (Деян. 1, 11). Там, на небе, Он будет пребывать до Второго пришествия. |
| Универсальный Его ответ на все наши вопрошания: Аз есмь Доверие – слово, которое мы любим, хорошее, теплое слово. Призывы довериться Богу мы слышим довольно часто – и в некоторых ситуациях, увы, путаем такое доверие с безответственностью и беспечностью: «доверившись Богу», переходим улицу на красный свет. Довериться Вседержителю на самом деле совсем не легко и не просто – еще и потому, может быть, что мы находимся уже не в той ситуации, что современники земной жизни Спасителя. У нас отнят Жених, и мы постимся (ср. Мк. 2,19–20; Лк.5, 34–35). Мы можем слезно молить Его об исцелении – хотя бы и телесном – и такового не получить. Не потому, что Он нас не слышит или мы Ему безразличны. А потому, что мы должны сами удержать свой участок фронта в падшем мире; потому что время, когда «отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откр.21,4), еще не настало. Довериться Богу – не значит рассчитывать на надежную защиту, безопасность, комфорт и полную самореализацию. Мы должны сами удержать свой участок фронта в падшем мире Напротив, это значит – мужественно принять любой вариант своей судьбы. Вера вообще – дело мужества. «Вера твоя спасла тебя» – вполне может означать: тебя спасло то, что ты нашел-таки в себе мужество, пусть невеликое. Мужество довериться Богу, оставив за собственным о себе попечением (неизбежным и необходимым) лишь вспомогательную роль. Пишу – и с горечью вспоминаю ситуацию, когда мне самой мужества не хватило, когда меня одолело малодушие – и моему близкому человеку это дорого обошлось… И возвращаюсь к галилейской грешнице, омывшей ноги Христа. Она, в отличие от других упомянутых выше лиц, не имела никаких увечий, не бесновалась, не умирала. И ничего у Него не просила, заметьте, даже прощения ее грехов. На что она надеялась, идя в дом фарисея Симона? Скорее всего, только на одно: что Он ее не оттолкнет, не прогонит. Позволит ей послужить Ему, выразить свою к Нему любовь. И Он не только позволил, Он отпустил этой женщине ее грехи «за то, что она возлюбила много» (Лк.7, 47). Я пытаюсь сравнить эту женщину с собою и понимаю, что я – хоть и не омываю Его ног (буквально или образно), но все же кое-что делаю для Его Церкви, значит – для Него. И Он мне – как той грешнице – позволяет это делать, предоставляет для этого возможности, не отталкивает. Более того – Он Сам меня к этому привел, со всеми моими прежними грехами. Значит, нельзя унывать, надо продолжать это делать, даже если что-то не ладится, если условия меняются не к лучшему, если возможностей становится меньше – они все равно есть, эти возможности. Нужно делать это не для себя, но для Него, и за это благодарить, и не спрашивать «Что дальше?», потому что это – вопрос недоверия. Он видит твою к Нему любовь, этого достаточно. |
|
|
