| Немецкая колонизация Ливонии не препятствовала развитию русско-нем. торговли, условия к-рой определяли русско-ливонские (позже и русско-ганзейские) торговые договоры (подробнее см.: Казакова. 1975; Hammel-Kiesow R. Die Hanse. Münch., 2000); впосл. требование обязательного посредничества ливонцев между рус. и европ. купцами постепенно привело к вытеснению рус. купцов из балт. региона. В Риге, Дерпте, Ревеле (ныне Таллин, Эстония), Кокенхузене (ныне Кокнесе, Латвия) существовали поселения рус. купцов («русские деревни») с правосл. храмами ( Selart A. Orthodox Churches in Medieval Livonia//The Clash of Cultures on the Medieval Baltic Frontier/Ed. A. V. Murray. Fahrnam, 2009. P. 273-290). И хотя католич. духовенство препятствовало распространению в Ливонии Православия, считая православных «схизматиками» и врагами (об этом см., напр., в ст. Латвия ), прагматизм ливонских бюргеров и их ландсгерров, заинтересованных в развитии международной торговли, заставлял их в целом проявлять религ. терпимость; вместе с тем ливонские ландсгерры широко использовали религ. риторику и акцентировали свое участие в борьбе со «схизматиками» в надежде привлечь в Ливонию крестоносцев и получить денежные средства. Столкновения на религ. почве проявили себя в период Реформации (1-я пол. XVI в.) и Ливонской войны (1558-1583), когда получил развитие и распространение миф о «русской угрозе». Русская сторона также использовала религ. риторику в политических целях; в созданных в период Ливонской войны агиографических сочинениях, посвященных мученичеству правосл. свящ. Исидора и его сторонников (см. Исидор и 72 (73) мученика ), подчеркивалось враждебное отношение нем. бюргеров и торговцев к рус. купцам и правосл. жителям Ливонии ( Selart A. Der Dorpater Priestermärtyrer Isidor und die Geschichte Alt-Livlands im 15. Jh.//OS. 1999. Bd. 48. S. 144-161). Создание Л. о. Ледовое побоище. Миниатюра Лицевого Летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 233. Л. 938 об.) Ледовое побоище. Миниатюра Лицевого Летописного свода. |
| Рига официально являлась резиденцией ливонских магистров. В 1470-1471 гг. магистр Иоганн Вальдхаус (Вольтус) фон Херзе перенес резиденцию в Феллин, но уже в кон. 1471 г. следующий магистр, Бернд фон дер Борх, вернулся в Ригу. В 1481 г. началась новая война рижан против ордена, и в 1484 г. после длительной осады горожанам удалось захватить, а затем разрушить орденский замок. Резиденция Л. о. была вновь перенесена в Венден. В 1491 г. Рига наконец была покорена орденом, и горожанам, согласно условиям мирного договора, пришлось восстанавливать разрушенный орденский замок. Однако с этих пор ливонские магистры предпочитали находиться в Вендене (см. также: Neitmann K. Die Residenzen des livländischen Ordensmeisters in Riga und Wenden im 15. Jh.//Stadt und Orden: Das Verhältnis des Deutschen Ordens zu den Städten in Livland, Preussen und im Deutschen Reich/Hrsg. v. U. Arnold. Marburg, 1993. S. 59-93). В XIII в. магистр ливонского подразделения избирался генеральным капитулом (общим собранием) рыцарей Тевтонского ордена (до 1413 без учета мнения братьев собственно Л. о.); лишь к XV в. ливонские магистры получили большую автономию от верховных магистров: с 1424 г. братья Л. о. представляли верховному магистру 2 кандидатуры на выбор, одну из к-рых тот должен был утвердить на должность магистра Ливонии; после 1469 г. верховному магистру предлагалась всего одна кандидатура. Должность магистра Л. о. считалась пожизненной, но устав ордена допускал его добровольный отказ или отстранение. Заместителем магистра, его ближайшим советником и преемником считался ландмаршал, чья резиденция находилась в Зегевольде. Он являлся руководителем ордена в Ливонии во время отъезда магистра или в период до избрания нового магистра. Смена магистров Л. о. производилась довольно часто. Должность магистра рыцарь мог получить только после мн. лет службы, уже в пожилом возрасте. Устав предписывал должностным лицам соблюдать традиции коллегиального правления, поэтому политику магистра контролировал орденский капитул, на к-ром сначала были представлены все братья-рыцари; позже в работе капитула стали участвовать представители орденских конвентов. |
| Однако посылая войска на Ливонию, русское правительство еще не приняло решения о войне. Речь шла о мерах давления, которые должны были заставить Орден выполнить взятые на себя обязательства. Не случайно, возвращаясь из похода, командующий войсками касимовский хан Шах-Али призывал власти Ордена, «будет у вас есть хотения перед государем исправитца», прислать в Москву послов, обещая в этом случае вместе с боярами ходатайствовать за них. Когда магистр попросил «опасной грамоты» для послов, которые привезут царю дань, такой документ был выслан. Однако установившееся перемирие просуществовало недолго. В нарушение его условий из нарвского замка стали стрелять по пограничной русской крепости Ивангород, и царь в ответ приказал по Нарве «стреляти изо всего наряду». Нарвские горожане отправили в Москву делегацию, отмежевываясь от действий своего «князца» — наместника Ордена, но Адашев и Висковатый жестко потребовали передать русским воеводам «князца» и нарвский замок и принести присягу на верность царю; в этом случае, как заявили они делегатам, «вас государь пожалует... старины ваши и торг у вас не порушит». Нарвские горожане отказались принять эти условия, и 11 мая 1558 года русские войска взяли город штурмом. Затем по городу прошел крестный ход во главе с архимандритом Юрьева монастыря и протопопом Софийского собора. С этого момента Нарва стала главным русским портом на Балтике, и вскоре ее начали посещать купцы из многих стран Западной Европы. Взятие Нарвы стало началом перелома в ливонской политике Русского государства. С конца мая 1558 года русские войска принялись занимать одну задругой пограничные крепости Ордена, а в июне 1558 года в поход на Ливонию выступило большое русское войско во главе с боярином князем Петром Ивановичем Шуйским. Поход продолжался все лето и показал полное военное бессилие Ордена — русские войска заняли 20 «городов», среди них такой крупный центр и резиденцию епископа, как Дерпт. Воевод, прибывших к царю в Александрову слободу, Иван IV жаловал «шубами и кубки, и аргамаки... и во всем им свое великое жалование показал». Вся восточная часть современной Эстонии в результате похода оказалась под русской властью. |
| Впервые «Хроника Ливонии» была издана в 1740 г. Через семь лет вышел ее немецкий перевод , а в 1876 г.— перевод на русский язык . К сожалению, он был осуществлен не с оригинального латинского текста, а с немецкого перевода, который в свою очередь был сделан с довольно позднего списка. И только в 1938 г. вышло издание с латинским текстом и русским переводом , за основу был взят текст списка, обнаруженного в 1862 г. в библиотеке Замойских в Варшаве. Однако «текст этого кодекса далеко не свободен от интерполяций и ошибок переписчика» . Другой древний письменный источник — старшая «Ливонская рифмованная хроника» (конец XIII в.) — является типичным примером рыцарской поэзии, поставленной на службу Ливонскому ордену. Имя автора осталось неизвестным. Л. Арбузов считает, что он принадлежал к кругу лиц, близких к магистру Ливонского ордена, возможно, служил герольдом и часто ездил с различными поручениями по Ливонии . По достоверности исторических сведений рифмованная хроника делится на три части. Первая (1143–1242) изобилует грубыми ошибками, во второй (1242–1280) — документальные данные перемежаются устными преданиями, но события после Ледового побоища описаны наиболее достоверно, по-видимому, автор пользовался архивами Ордена. Последняя часть, приблизительно с 1280 по 1290 г., написана под непосредственным впечатлением современных автору событий, в которых он либо непосредственно принимал участие, либо слышал о них рассказы очевидцев. Многочисленные подробности настолько увлекли автора, что он забыл о главном — о целях военных походов и последствиях крупных сражений — и ради рифмы подчас пренебрегал исторической истиной. Сравнивая «Хронику Ливонии» и «Рифмованную хронику», академик Я. Зутис отмечал, что у авторов общая цель — оправдать и прославить кровавые подвиги немецких завоевателей. «Этими обстоятельствами объясняется тенденциозность в подборе фактов, в их освещении и оценке описываемых событий» . Но если Генрих Латвийский возвеличивает главным образом епископа Альберта, то автор «Рифмованной хроники» превозносит Ливонский орден, приписывая ему все заслуги в победе над коренным населением. Только рыцари Ордена являются, по мнению автора «Рифмованной хроники», настоящими слугами Бога — «рыцарями Бога». Крестоносцев и всех остальных немцев летописец считает лишь их помощниками, но признает также и заслуги первых четырех Рижских епископов, правда, слава их меркнет по сравнению с рыцарскими доблестями великих магистров Ливонского ордена. Эта хроника не раз использовалась и как источник сведений о событиях, участниками которых были русские . С первых страниц «Ливонская рифмованная хроника» изображает Русь как главного противника Ордена, наступавшего на земли латышей и эстонцев. Так, епископ Мейнгард сразу же столкнулся с русскими князьями, поскольку земли селов, ливов и латгалов были под властью Руси . |
| Исторические источники свидетельствуют именно о подчинении русских земель литовцам. Процитируем, к примеру, «Ливонскую хронику» Германа Вартбергского: « Далее, они (литовцы. - Прим. авт.) потребовали, чтобы орден для защиты их от нападения татар был переведён в пустыни между татарами и русскими и чтоб орден не удерживал за собой никакого права на русских, но чтобы вся Россия целиком принадлежала литовцам ». То есть этнически литовская знать относилась к русским (восточным славянам) как к подчинённым и боролась за свою власть над ними. Приведём также фрагмент договора 1340 года, заключённого литовскими князьями с польским королём Казимиром и мазовецкими князьями: « Аже пойдет оугорьскый король на литву, польскому королеви помагати, аже пойдет на русь што литвы слушает, королеви не помагати... аже пойдут на русь што короля слушает, литовьским князем не помагати » (перевод: «Если пойдёт венгерский король на Литву, польский король должен помогать Литве. Но если венгерский король пойдёт на Русь, подчинённую Литве, то польский король не должен вмешиваться... Если нападут на Русь, подчинённую польскому королю, литовские князья не должны помогать Польше»). «Русь што литвы слушает» - это западнорусские (белорусские) земли, подчиненные великому князю литовскому. «Русь што короля слушает» - это Галиция. Чтобы уяснить, что собой представляло Великое княжество Литовское в этнокультурном отношении, следует вспомнить Гражданскую войну, которая разгорелась в этом государстве в 1432-1438 годах. В 1385 году между Великим княжеством Литовским и Польшей была заключена Кревская уния. По условиям договора Ягайло получал, помимо титула великого князя литовского, польскую корону, и при этом был обязан крестить литовцев по католическому обряду. В 1413 году была заключена Городельская уния, в соответствии с которой в ВКЛ вводилось польское административно-территориальное деление, а литовские бояре-католики получали права польской шляхты. Русская православная знать по итогам уний с Польшей была существенно ограничена в правах. В конце XIV - начале XV века русское влияние в ВКЛ ослабляется, а польское, напротив, усиливается. |
| Монархи приезжали сюда не только сражаться с язычниками или занимать деньги, но и учиться искусству управления, а рыцари – учиться военному искусству. Ибо во всем мире никто не умел так управлять и так воевать, как крестоносцы. В ту эпоху, когда орден появился в этих краях, ему не принадлежало здесь ни пяди земли, кроме того клочка и тех нескольких замков, которые подарил ему неосмотрительный польский князь, – а теперь он владел обширной страной, обильной плодородными землями, которая была больше многих государств и насчитывала немало крупных городов и неприступных замков. Он владел этой страной, бодрствуя, как паук над своей паутиной, все нити которой он держит под собой. Отсюда, из этого Высокого замка, почтовые гонцы во все стороны развозили приказы магистра и «белых плащей» ленному дворянству, городским советам, бургомистрам, правителям и их помощникам и капитанам наемных войск, и все то, что рождали и утверждали здесь мысль и воля, там тотчас воплощали в жизнь сотни и тысячи железных рук. Сюда текли деньги, хлеб, всевозможные припасы и дань от белого духовенства, стонавшего под тяжелым ярмом, и от других монастырей, на которые косо смотрел орден; отсюда, наконец, хищные щупальца простирались ко всем соседним землям и народам. Многочисленные прусские племена, говорившие на литовском языке, уже были стерты с лица земли. До недавнего времени Литва изнывала под железной пятою ордена, так страшно теснившей ей грудь, что при каждом вздохе из сердца ее струилась кровь; Польша, правда, вышла победительницей из страшной битвы под Пловцами, однако в царствование Локотка потеряла свои владения на левом берегу Вислы вместе с Гданьском, Тачевом, Гневом и Свецем. Ливонский рыцарский орден посягал на русские земли, и оба эти ордена надвигались на славянские земли, словно первый вал немецкого моря, которое все шире и шире заливало славянский восток. И вдруг туча заслонила победное сияние крестоносцев. Литва приняла крещение из польских рук, а краковский престол вместе с рукой прекрасной королевны достался Ягайлу. |
| Еще в 1438 году великий Магистр Немецкий писал к Новогородскому Князю Юрию, чтобы он благосклонно принял юного Принца Клевского, Эбергарда, едущего в Палестину через Россию, и доставил ему все способы для пути безопасного; но Эбергард возвратился в Ригу с жалобами на претерпенные им в Новогородской земле оскорбления. Рыцари за него вступились и собрали войско, которое будто бы само собою, без их ведома, начало неприятельские действия. Финке уверял, что Орден желает единственно удовлетворения за обиду Принца Кдевского и за многие другие, сделанные Немцам беспокойными, наглыми Россиянами, любящими отнимать чужое и жаловаться. Великий Герцог Литовский, Казимир, был между ими посредником, величаясь именем Государя Новогородцев, единственно потому, что они со времен Гедиминовых принимали к себе Литовских Князей в областные начальники; но Финке, благосклонно встретив Казимировых Послов, не устыдился взять под стражу Новогородского, даже ограбил его и выслал нагого из Ливонии. – Раздраженные Новогородцы опустошили Ливонские селения за Наровою: Немцы землю Водскую, берега Ижоры и Невы; опять приступили к Яме и хотели пушками разрушить ее стены, но через пять дней сняли осаду. Немецкие Летописцы прибавляют, что Россияне заманили Магистра в какое-то ущелье и побили у него множество воинов; что он, желая отметить им новым впадением в их пределы, возвратился с новою неудачею и стыдом. Несмотря на то, гордый Финке вторично отвергнул мирные предложения Новогородцев, сказав их Послам в Риге, что не заключит мира, если они не уступят ему всей реки Наровы с островом. Доселе действовав только собственными силами, Ливонцы предприяли наконец вооружить на Россиян знатную часть Европы, посредством Великого Магистра Прусского, бывшего в тесной связи с Римом и с Государями Северными; хотели уже не грабежа, не маловажных сшибок, но решительного удара. В 1447 году Орден заключил договор с Королем Дании, Норвегии и Швеции, Христофором, чтобы совокупными силами воевать землю Новогородскую: Немцам взять Копорье и Нейшлот, Шведам – Орехов, Ландскрону, и проч. |
| Восстановив свою державу, он ждал с беспокойством, куда обратится ужасная гроза Батыева. Еще некоторые отряды Моголов не выходили из России, довершая завоевание восточных Уделов Черниговских, и Князь Мстислав, потомок Святослава Ольговича Северского, был умерщвлен Татарами. Один Новгород остался цел и невредим, благословляя милость Небесную и счастие своего юного Князя, Александра Ярославича, одаренного необыкновенным разумом, мужеством, красотою величественною и крепкими мышцами Самсона. Народ смотрел на него с любовию и почтением; приятный голос сего Князя гремел как труба на Вечах. Во дни общих бедствий России возникла слава Александрова. Достигнув лет юноши, он женился на дочери Полоцкого Князя, Брячислава, и, празднуя свадьбу, готовился к делам ратным; велел укрепить берега Шелони, чтобы защитить Новогородскую область от внезапных нападений Чуди, и старался окружить себя витязями храбрыми, предвидя, что мир в сии времена общих разбоев не мог быть продолжителен. Ливонские Рыцари, Финны и Шведы были неприятелями Новагорода. Первые сделались тогда гораздо сильнее и для Россиян опаснее: ибо, лишася Магистра своего, Вольквина, и лучших сподвижников в несчастной битве с Литвою, присоединились к славному Немецкому Ордену Св. Марии. Скажем несколько слов о сем достопамятном братстве. Когда Государи Европейские, подвигнутые и славолюбием и благочестием, вели кровопролитные войны в Палестине и в Египте; когда усердие видеть Святые места ежегодно влекло толпы людей из Европы в Иерусалим: многие Немецкие Витязи, находясь в сем городе, составили между собою братское общество, с намерением покровительствовать там своих единоземцев, бедных и недужных, служить им деньгами и мечем, – наконец быть защитниками всех богомольцев и неутомимыми врагами Сарацинов. Сие общество, в 1191 году утвержденное Папскою Буллою, назвалося Орденом Св. Марии Иерусалимской, и Рыцари его ознаменовали белые свои мантии черным крестом, дав торжественный обет целомудрия и повиновения начальникам. Великий Магистр говорил всякому новому сочлену: «Если вступаешь к нам в общество с надеждою вести жизнь покойную и приятную, то удалися, несчастный! Ибо мы требуем, чтобы ты отрекся от всех мирских удовольствий, от родственников, друзей и собственной воли: что ж в замену обещаем тебе? хлеб, воду и смиренную одежду. Но когда придут для нас времена лучшие, тогда Орден сделает тебя участником всех своих выгод». Сии лучшие времена настали: Орден Св. Марии, переселясь в Европу, был уже столь знаменит, что великий магистр его, Герман Зальца, мог судить Папу, Гонория III, с Императором Фридериком II; завоевал Пруссию – ревностно обращая ее жителей в Христианство, то есть огнем и мечем – принял Ливонских Рыцарей под свою защиту, дал им магистра, одежду, правила Ордена Немецкого и, наконец, слово, что ни Литовцы, ни Датчане, ни Россияне уже не будут для них опасны. |
| Неудовольствия с Польшею, естественно возникавшие после неудачного сватовства Иванова, усилились от политических обстоятельств. Ливонский орден не в силах был бороться с Москвою; завоевывая город за городом, русские взяли крепкий Феллин, пленили магистра Фирстенберга и овладели почти всею ливонскою страною. Тогда новый магистр Готгард Кетлер, с согласия всех рыцарей, архиепископа рижского и городов Ливонии отдался польскому королю Сигизмунду-Августу. Ливония признала польского короля своим государем; Орден прекращал свое существование в смысле военно-монашеского братства (секуляризировался); сам Кетлер вступал в брак и делался наследственным владетелем Курляндии и Семигалии; Ревель с Эстляндией не захотел поступать под власть Польши и отдался Швеции: кроме того, остров Эзель, в значении епископства эзельского, отдался датскому королю, который посадил там брата своего Магнуса. Сигизмунд-Август, сознавая себя государем страны, которая ему отдавалась добровольно, естественно возымел притязания на города, завоеванные Иваном. Уже в 1561 году, до формального объявления войны, начались неприязненные действия между русскими и литовцами в Ливонии. Сигизмунд-Август подстрекал на Москву крымского хана, а между тем показывал вид, что не хочет войны с Иваном, и только требовал, чтобы московский государь оставил Ливонию, так как она отдалась под защиту короля. Московские бояре не только отвечали от имени царя, что он не уступит Ливонии, но припомнили польскому посольству, что все русские земли, находившиеся во власти Сигизмунда-Августа, были достоянием предков государя, киевских князей, и самая Литва платила дань сыновьям Мономаха, а потому все Литовское Великое княжество есть вотчина государя. После таких заявлений началась война. В начале 1563 года сам царь двинулся с войском к Полоцку. В городе начальствовал королевский воевода Довойна. Замечая, вероятно, в народе сочувствие к московскому государю, он приказал сжечь посад и выгнал из него холопов, или так называемую чернь, т.е. |
| в Киеве доминиканцы за свою католическую пропаганду в 1233 г. были изгнаны великим князем Владимиром Рюриковичем. Успехи католичества ограничивались только некоторыми землями на западе Руси, где латинская пропаганда действовала с помощью вооруженной силы датчан, овладевших Эстонией, ордена Меченосцев в Ливонии и венгров в Галицком княжестве. Орден Меченосцев До основания ордена в Ливонии с половины XII в. проповедовали латинские монахи, приезжавшие с бременскими купцами; во главе их стоял монах Мейнгард, бывший потом ливонским епископом. Латинская миссия, подкрепляемая военными дружинами и не гнушавшаяся насильственных мер, скоро вызвала целый ряд восстаний со стороны ливонцев. Даже те из них, которые уже крестились, снова возвращались к язычеству и бросались в Двину, чтобы смыть с себя принятое крещение. Тогда епископ Албрехт, с согласия папы, учредил для распространения между ними христианства духовный рыцарский орден Меченосцев, главной резиденцией которого стал город Рига, выстроенный в 1200 г. Восстания туземцев были подавлены жестокими мерами. По всей стране немцы настроили замков и крепко утвердили свое суровое фанатическое владычество над ливонцами. Вскоре они проникли и в Эстонию, завоевали у русских Юрьев, а от датчан получили Ревель. В той и другой стране влияние русских было устранено на долгое время. Распространение латинства в Галицком княжестве Самая западная часть южной России — Галиция тоже подвергалась владычеству латинства. В конце XII в. она была покорена венграми, которые воздвигли в ней настоящее гонение на православие. Роман Мстиславич волынский избавил ее от их насилий и присоединил к своему Волынскому княжеству. Сильный князь обратил на себя внимание папы Иннокентия III. Это было во время самого широкого развития папской власти, когда папа раздавал королевские короны, когда самый Царьград был в руках крестоносцев. В 1204 г. явился к Роману легат папы, обещал ему королевскую корону, если только он покорится св. престолу, и уверял в содействии папского меча. «А такой ли меч у папы?» — спросил князь, ударяя по своему мечу. Но вскоре после этого гордого приема папского посла при малолетних сыновьях Романа, Данииле и Васильке, Галич снова сделался жертвой венгров, которые посадили в нем своего королевича Коломана. Явились латинские священники и монахи и выгнали из города православное духовенство, из православных церквей сделали костелы, а народ стали принуждать к латинству. В 1220 г. Мстислав Удалой снова избавил Галич от венгров, но сам испортил свое благое дело, выдав свою дочь замуж за брата Коломана и отдав Галицию за ней в приданое. После его смерти (1228 г.) здесь опять началось усиленное распространение латинства, а православие подверглось гонению, которое облегчилось уже в начале 1240-х годов, после того, как Галицким престолом завладел опять русский князь, сын Романа — Даниил. |
|
|
