| Отличие икон от идолов . 32. Но свирепый и тупоумный Лев, не знавший ничего такого, нашедши сосуды гнева совершены в погибель ( Рим. 9:22 ) – [в лице] некоторых сверстников распутных, праздных, привыкших к порокам, поистине развратителей юношества, заботившихся о телесной красоте и угождавших его желаниям, развращается вместе с ними и чрез них предлагает всем нечестивое и богопротивное учение; между ними был как бы другой Ианний, а не Иоанном называться достойный ( 2Тим. 3:8 ), устремившийся первым в этот лабиринт, сын земли, происходивший из Ассирии, говоривший басни, а не истину, новый пустослов, справедливо названный Леканомантом 97 , сведущий более других в грамматике, злейшее бесовское орудие нелепейшего из всех пустословий, человек нечестивейший и способный приводить в смятение великие дела 98 . И сначала царь непосредственно приступает к твердейшему и соименному победе столпу православной веры 99 и испытывает образ его мыслей, [Col. 280] чтобы сделать его боязливым и безгласным пред своими единомышленниками, как предлагая обещания мирских благ, а не то, что свойственно живущим по Богу, так и угрожая множеством испытаний и тяжких бедствий в настоящей жизни. Но когда увидел непреклонность доблестного священноначальника и на опыте убедился, что тот стоит выше его ожиданий, то, восшедши на престол и призвав к себе окружавших святого патриарха, с высокомерием, как лев, стал изрыгать то, что было негодного и скрытого в нечестивой душе его, говоря, что служители истины и учители Божественных предметов погрешили в вере, потому надобно теперь войти в рассуждение о догматах, дабы при рассмотрении различных мнений лучшее было отделено от худшего голосом многих и получило утверждение. На это каждый из призванных отвечал императору, как приготовился, опровергая нелепые его баснословия и доказывая поклонение честным иконам свидетельствами из Писания и отеческими вероопределениями. Когда же, выслушав это, он вызвал на средину виновников зла и ревнителей лжи, предлагая, чтобы обе стороны состязались при нем о подлежащих вопросах, то отцы наши, зная неисправимость образа его мыслей, рассудили, что не следует вступать в собеседование с людьми, привыкшими заниматься шутками, особенно когда нет между ними беспристрастного судии; а пламенный столп благочестия, Феодор, видя негодование против них свирепейшего [Льва], решительно сказал ему следующее. Именование иконы |
| Книга Товит сохранилась в переводе Павла Тельского. В общем переводчики старались очень близко держаться священного текста и не придавать своему переводу характера свободного парафраза. Но метафоры и затруднительные обороты поясняли и переводили толковательно. Например, Быт.49слова: Иссахар — осел крепкий перев.: Иссахар — муж герой; 49— тучен хлеб его перев.: хорошо поле его; 49— Неффалим — быстроногая лань, перев.: быстрый вестник. — С последней целью встречаются и несомненно намеренные, хотя и небольшие, прибавления. Напр. Лев.24— побили его камнями, добавлено: и помер он. Лев.10— заповедь мне дана, добавлено: чтобы Аарон и сыновья его ели. — Но в общем, кроме Руфи и Паралипоменон, таких дополнений в переводе очень немного (ср. Cornill. 1. с. 149—153 ss.). Перевод Пешито имеет значение для экзегета родством своего языка с еврейским языком. Сирский язык перевода по корням, а часто и по грамматическим формам, очень во многом сходен, а иногда и тождествен с арамейско-халдейским языком таргумов и наравне с последним вполне родствен еврейскому языку священных ветхозаветных писателей. Многие затруднительные еврейские слова и обороты находят себе параллель и объяснение в переводе Пешито. — Для критики еврейского текста Пешито имеет значение по своей близости к нему и может часто служить опорой в суждении о достоинстве того или другого существующего чтения. Но нужно заметить, что уклонения Пешито от нынешнего еврейского текста не всегда могут служить доказательством существования таких же уклонений и в древнем еврейском тексте, которым пользовались переводчики. Как выше замечено, составители Пешито часто намеренно приближали свой перевод к тексту LXX, а потому где их чтение сходно с LXX-ю и отлично от еврейского, там нельзя их принимать, как «двоих свидетелей против одного,» а как одного же свидетеля. Кроме переводчиков, нужно в этом случае принимать во внимание и немалое число последующих справщиков этого перевода, старавшихся сближать его с текстом LXX или составленного с LXX сиро-гексаплярного перевода Павла Тельского. Например, Иаков Эдесский (VIII в.) не мало трудился над подобным исправлением перевода Пешито. В тех же случаях, где текст Пешито заключает отличие и от еврейского, и от LXX, — разумеется, если нет при этом явной погрешности или намеренной вставки, — он должен подвергаться тщательной и всесторонней критической проверке и оценке и иметь надлежащий критический авторитет и доверие справедливое, в надежде, что это чтение есть чтение I или II века христианской эры. |
| Таким образом, все отделы Второзакония содержат яснейшие следы своего теснейшего единства с предыдущими книгами Пятикнижия и предполагают общеизвестность последних всем слушателям Моисея и читателям Второзакония. Согласно ясным датам Второзакония (31:9, 24), это – позднейшее из писаний Моисея. Критические указания на мнимые «разности и противоречия» в содержании Второзакония в сравнении с предыдущими книгами, приводимые Рейсом, Кьюненом и др. на самом деле, по справедливому анализу их у Мартэна, нисколько не доказывают разности писателей этих книг, и, не заключая противоречий, примиряются особенностями времени и характером происхождения Второзакония (Martin. I. с. 558–576 рр.). Не лишне привести, для оценки критических гипотез, указываемые критиками доказательства различия по языку Второзакония от предыдущих книг. Кьюнен серьезно видит их, например, в том, что слово «заповедь» выражается во Второзаконии во множественном числе , а в предыдущих книгах в единственном . Но по более точным вычислениям Мартэна, слово употребляется во Второзаконии 23 раза, в Исх. 3 раза, в Лев. 2 раза, в Числ. один раз, а единственное – во Второзаконии не употребляется, а в Исх. 5 раз, Лев. 7 , Числ. 2 . Какой же отсюда вывод можно сделать? – Никакого. Какого автора кто-либо и когда-либо имеет право обязывать всюду известное слово употреблять лишь в единственном, а не во множественном числе? – Никто и никого, кроме священных писателей... В том же роде идет у Мартэна пропорция о словах и (1. с. 578 р.). Подобные доводы могут вызывать только улыбку. Такой же разбор имеют у Мартэна и другие выводы критиков, опирающиеся на различии словоупотребления и лексикографии Второзакония (1. с. 578–587 рр.). В ответ на все эти предположения Мартэн, с своей стороны, приводит почтенный ряд «фраз и частей фраз» вполне тождественных, находящихся во Второзаконии и предыдущих книгах. Такой же почтенный ряд еврейских слов с особенностями их употребления и значения и грамматическими формами объединяют, по анализу Мартэна, Второзаконие с предыдущими книгами. |
| Скворцов Лев Иванович, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей России, действительный член Академии Российской словесности. Проректор по научной работе и заведующий кафедрой русского языка и стилистики Литературного института им. Горького, профессор кафедры мировой литературы и культуры МГИМО (У) МИД России. Окончил МГУ в 1958 году. Ученик и сотрудник С. И. Ожегова, В. В. Виноградова, Ф. П. Филина, Н. М. Шанского. В 1958-1993 гг. — научный сотрудник, зав. сектором культуры русской речи Института русского языка АН СССР (теперь Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН). Специалист в области современного русского языка, культуры речи, социальной диалектологии, теории и практики лексикографии. — Лев Иванович, существуют ли в жизни языка такие признаки, по которым можно судить об изменениях в обществе, о нравственном росте или деградации? — Прежде всего нужно сказать, что язык живет по своим внутренним законам, обладает некоей собственной автономностью. Но он, конечно, существует в обществе и обслуживает общество, и поэтому не может быть оторван от людей и событий. Язык отражает состояние общества, его культуры и мировоззрения в различные периоды жизни. Например — словарный рост языка, грамматические изменения... Все это может быть связано как с техническим прогрессом, так и с нравственным регрессом. При этом язык, отражая подобные изменения, ведет себя самостоятельно. Скажем, исходные значения слова с течением времени могут как бы затуманиваться, на них могут наслаиваться новые временные смыслы. Но при этом исконный все равно остается постоянным — как ядро в орехе, как плазма в пламени. Самый простой пример из современных: появившееся в результате обсуждения проблем терпимости и многообразия в современном мире понятие " многополярности " . Но язык этому сопротивляется, потому что полюсов бывает только два: " плюс " и " минус " . Равновесие всегда является плодом этой разницы противоположностей. Так же любая система, которая находится в равновесии, всегда является двухполюсной. После распада СССР, когда Россия перестала быть сверхдержавой и начались разговоры об " одно-полярности " , то " одно- " стали противопоставлять " много " . Но язык этому сопротивляется, потому что " многополярности " нет и не может быть: трех, пяти, десяти полюсов просто не бывает! Язык всегда сопротивляется искажению, он всегда сам собой управляет, сам себя поправляет — то есть язык " умнее " каждого из нас и " умнее " общества, которое им пользуется... |
| Одним из самых отъявленных книгочеев слыл Фотий, бывший императорский канцеллярист, аристократ, дважды занимавший во второй половине IX в. трон Константинопольского патриарха. В написанном им «Миробиблоне» (дословно «Много книг») – первом энциклопедическом памятнике библиофилии средневековья содержался пространный перечень 280 проработанных автором древнегреческих и византийских книг с выписками из них о грамматике, истории и литературе. Фотий был также известен как редкий знаток классической греческой поэзии. О нем рассказывали, что он мог легко пользоваться 16 тысячами цитат и, даже став Патриархом, во время богослужения вместо молитв бормотал стихи. Фотий сформировал новое поколение интеллектуалов. Его ученик, василевс Лев VI Мудрый, тратил свой досуг на создание богословских трудов и наставлений по военному делу. Другой ученик, архиепископ Кесарии Каппадокийской, Арефа (около 850–940 гг.) писал сам и давал многочисленные заказы на переписку античных авторов, Платона, Евклида, Аристотеля. Он не жалел на это большие деньги и имел частную библиотеку из 88 манускриптов. Его полемика в 919 г. с другим выдающимся интеллектуалом, Львом Хиросфактом, была примером опоры на античных писателей даже в богословских спорах, для которых был использован такой ядовитый риторический жанр как псогос. Энциклопедические труды непреходящего значения написал василевс Константин VII Багрянородный (913–945 гг.), до самозабвенья влюбленный в знания. С этого же времени появляется новое, субьективное представление о мире: ромейские писатели начинают говорить от первого лица. Как и на средневековом Западе, формируется понятие личности, но стоит подчеркнуть, что происходит это в Романии на пару столетий раньше. Начиная с XI в. в развитии богословско-философской мысли Византии можно заметить две тенденции. Для первой был характерен интерес к внешнему миру и его устройству (физика), а вторая имела более теологическое направление. Представителем первого направления являлся Михаил Пселл (1018–1097 гг.), который написал свою знаменитую «Логику», переведенную даже на латынь, а второго – Симеон Новый Богослов (949–1022 гг.). |
| А. Амман Скачать epub pdf Путь отцов. Краткое введение в патристику Содержание Учение На Востоке В Риме Вифлеемское пристанище Писатель Личность Проповедь на Рождество Христово Художники Ван Эйк и Дюрер изобразили Иеронима склоненным над рукописью. Он сидит за пюпитром, подобно евангелистам из каролингских молитвенников. Сонный лев, как кот, вытянулся у стола. Голова Иеронима в сиянии лучей: видимо, на него снизошло вдохновение. Песочные часы, кардинальская шапка и несколько книг довершают картину... На самом деле не всегда было так. «Я родился христианином, от родителей христиан; с колыбели я был вскормлен молоком католическим». Но и это трогательное исповедание веры не должно нас вводить в заблуждение. До тринадцати лет Иероним оставался единственным и балованным ребенком в богатой семье из Стридона, городка на границе Югославии и Италии. Родители потакали всем его капризам. Они не спешили с крещением сына, пускай «отгуляет свое». Учение Сначала Иероним ходил в местную школу. Он был одаренным, но трудным учеником: живое воображение, цепкая память, характер восприимчивый, пылкий, порывистый. Вскоре его перевели в великолепную миланскую, а затем и в римскую школу, где он учился грамматике, риторике и философии. Рим произвел неизгладимое впечатление на уроженца далекой Далматии: «О могучий город, владыка мира, восхваленный апостолом!» Он приобщился столичному красноречию, жадно читал латинских классиков, которые определили его слог и дух. Впоследствии он потому и нападал на Цицерона, чтобы убедить самого себя, что освободился от его влияния. Он с осторожностью отодвигался от учителей, которые его сформировали. Однако в отличие от безразличных к языческой древности каппадокийцев с Римом и римской литературой его связывали достаточно крепкие узы. Упорный труд не мешал юному Иерониму развлекаться. Вероятно, он отдался развлечениям со всей пылкостью своей натуры. Легкие, бездумные связи следовали одна за другой – воспоминания о них потом загонят его в Халкидскую пустынь. Другое дело – дружеские отношения. Он сблизился с Вонотием и Руфином. Вместе с друзьями побывал в катакомбах. Рим ведь тоже был городом мучеников. |
| 90 Возможно, Карл не смог найти для своих дочерей достойных женихов. Но, быть может, таким образом он хотел предотвратить появление законнорожденных внуков – претендентов на престол. 95 Скорее всего речь идет об ирландцах (скоттах), которые прибывали во дворец Карла во время начатой им культурной реформы в огромных количествах. Большей частью они являлись переписчиками и учителями грамматики. Против них выступал Теодульф Орлеанский, в стихах которого встречаются злобные выпадки, как, например: «скотт, тупица, тюфяк» (scottus, sottus, cottus). См.: MGH, «Poet. lot». I, 492, 63. 96 Многие детали этой главы и следующих взяты из «Жизни двенадцати Цезарей» Светония, где говорится об Августе (II, 68–93), Тиберии (III, 68–71), Клавдии (V, 30–42), Нероне (VI, 51–52). 97 Петр Пизанский, итальянский грамматик и поэт (VIII-haч. IX вв.), находился при дворе Карла с 783 г. 99 Следует отметить, что культура каролингского двора мало чем отличалась от культуры варварских королей. Сам Карл умел лишь читать, что было не малым достижением, но не писать, однако охотно забавлялся сделанными для него большими буквами, которые угадывал ощупью. 100 Это сооружение, находящееся внутри дворца, являлось недосягаемым образцом для зодчих последующего времени. Скорее всего архитекторы Карла, прежде чем построить дворцовый ансамбль, внимательно изучали ранние строения в Риме, Равенне, Милане, Тьере. Возможно, что идея дворца-церкви основана на принципе строительства эпохи императора Юстина (565–578). 101 Существует письмо («Codex Carolinus», 67, «MGH, Epistolae Merovingici et Karolini Aevi», I, 614) от папы Адриана I, в котором он разрешает Карлу перевезти мрамор и мозаику из дворца в Равенне для строительства в Аахене. 103 Карл посещал Рим в 774 г. – во время осады Павии, по приглашению папы Адриана I; в 781 г. – во время коронации своих сыновей Пипина и Людовика в качестве королей лангобардов и аквитанцев; в 787 г. во время Пасхи и в 800 г. в рождественский день, когда папа Лев III провозгласил его императором. |
| Лекции во всех классах читались на латинском языке. Начальство семинарии и наставники до того свыкались с латынью, что когда представлялась нужда написать по русски, то в русскую речь, как бы невольно, вторгались латинские фразы. В самих резолюциях Платона часто встречаем такую смесь русских слов с латинскими:списки учеников, отзывы о преподавании писались наставниками по латыне. Ученики до того привыкали к латинскому языку, что когда случалось им записывать высказанные по-русски ученые объяснения наставника, они вмешивали в русскую речь слова латинские. Так студент, слушавший лекции ректора Аполлоса, записывал его объяснения в таком виде: «animus levis, qui большиея дела за малыя почитает. В чем еще образ Божий? В том, что вся тварь повиновалась: иногда лев лизал ноги человеку, ut Gerasimo в Чет.-Мин. Для чего ныне не всем управляет человек? Для того, что от defectu разума способа не находит, а тогда in statu integritatis знал». Мы видели, как смотрело начальство семинарии на усиление преподавания русского языка, когда в 1786 году велено было руководствоваться уставом народных училищ; тогда ректор и префект писали, «что ежели принять правило народных училищ в рассуждении учения российской граммате и писанию, то предвидится из того впредь последовать препятствие успехам в латинском языке». Сам Платон, хотя и требовал, чтоб приучали учеников к сочинениям на русском языке, говоря, что «нелепо приучать к языку латинскому, а родную речь бросить», однако желал, чтоб изучение латинского языка процветало в семинарии, и в иструкции 1802 года писал: «непрестанно задавать ученикам работу, чтобы они с большим напряжением входили в знание латинского языка». Свой взгляд на важность изучения латинского языка в духовных училищах Платон высказал в письмах к Амвросию: в 1800 году, когда в св. синоде поднят был вопрос о преподавании в семинариях лекций на русском языке, Платон писал к Амвросию: «чтоб на русском языке у нас в училище лекции преподавать, я не советую. Наши духовные и так от иностранцев почитаются почти неучеными, что ни по-французски, ни по-немецки говорить не умеем. |
| В.В. Виноградов Пауперизм, пантеизм, пиэтизм и др. Пауперизм, пантеизм, пиэтизм, обскурантизм, социализм. С философской терминологией, идущей из Германии или созданной по образцу немецкой, сочетаются слова и выражения, относящиеся к общественно-политическим и социально-экономическим дисциплинам. Странами, откуда черпались эти термины социальной философии и публицистики, были та же Германия и особенно Франция. Характерно произношение и написание суффикса -изм через -исм в доносе Булгарина на Белинского: социалисм, комунисм и пантеисм в России» (Ашевский С. Белинский в оценке его современников. СПб., 1911). Ср. в письмах Белинского: «Во всяком обществе есть солидарность» (Белинский. Письма, Пг., 1914, т. 3, с. 312); «Что за нищета в Германии, особенно Силезии... Только здесь я понял ужасное значение слов пауперизм и пролетариат» (там же, с. 244); в знаменитом письме Белинского к Гоголю: «Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиэтизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности»; «содействовал самосознанию России»; «поборник обскурантизма и мракобесия» и мн. др. (Можно думать, что слово мракобесие, забытое в своем первоначальном демонологическом значении (ср.: Даничич. Pieчhuk из книжевних старина српских. Београд, 1863, с. 92: разгнавь мракь тьмныих бесовь), было реставрировано в 20–30-х годах в связи с растущим интересом к древнерусской письменности и «народной словесности»). В «Опыте общесравнительной грамматики русского языка» акад. И. И. Давыдова (1852) отмечаются как еще не вполне освоенные заимствования: факт, прогресс, индивидуальный, гуманный. Таким образом, идет напряженная работа в области «отвлеченного», публицистического, газетно-журнального языка. Создается своеобразный «интеллигентский» общественно-политический словарь. Все острее привлекают общество «гражданские темы», обсуждению подвергаются уже вопросы не только бытия, но и «вопросы действительности», философские догматы уступают место убеждениям. Это слово – «убеждения» – с конца 40-х годов (Белинский) становится термином, характерным для интеллигентского словаря (Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Л., 1928. Кн. 1, с. 186). Ср. в «Дворянском гнезде» Тургенева терминологию и фразеологию Михалевича: «Мне хочется узнать, что ты, каковы твои мнения, убеждения, чем ты стал, чему жизнь тебя научила» (Михалевич придерживался еще фразеологии 30-х годов). (Виноградов. Очерки, с. 336–337). О словах мракобесие и убеждение смотри также статьи «Мракобесие, мракобес» и «Убедить, убеждение» (ч. 1 настоящего издания), о слове солидарность – статью «Солидарность» (ч. 3 настоящего издания). – Л. А. Читать далее Источник: История слов : Ок.1500 слов и выражений и более 5000 слов, с ними связ./В. В. Виноградов; Рос. акад. наук. Отд-ние лит. и яз. Науч. совет " Рус. яз. " . Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. - М., 1999. - 1138 с. ISBN 5-88744-033-3 Поделиться ссылкой на выделенное |
| 1728 Но зато отнюдь нельзя с ним согласиться, будто «выражение грамматически надо объяснять: Ангел, о котором говорит завет, и на явление которого Израиль, след., имеет право в силу завета». 1729 Где же это, спросим мы. «завет», т. е. священные книги от Торы до Захарии включительно, говорит об «Ангеле», имеющем прийти, и где он дает иудеям «право» требовать Его явления? Ни в одном из мессианских мест В. З., в которых даже встречается слово , последнее не выдвигается настолько рельефно, чтобы именно под этим именем, как техническим термином, стал Он потом, при трудных обстоятельствах, вспоминаться иудеями. Келер, ссылаясь на Исх.25:8 , Лев.26:11–12 , Втор.4:24 и Ис.33:24 , говорит, что обитание Иеговы среди Израиля не могло ничем не проявиться, а должно было выразиться в спасении благочестивых и в суде над нечестивыми. 1730 Пусть так, пусть далее, » есть видимый образ, в котором Иегова действует в мире; – вопрос то ведь идет не о том, чтобы отожествить » с » (что одинаково возможно и при отличном от Келерова толкования), а о том, чтобы слово истолковать в смысле «обещанный». Что же это за Божественное Лицо? Мы видим, что Оно нередко является синонимом Самого Иеговы; но какой смысл этой своеобразной замены имен? Подробное, – как положительное, так и историко-критическое, – исследование о ветхозаветном «Ангеле Иеговы» дает в своей книге не раз уже упоминавшийся нами выше проф. А Глаголев, посвящающий этому вопросу большую первую главу своей книги (стр. 15–176). Автор называет его «труднейшим из вопросов библейской экзегетики и библейского богословия». 1736 Над разрешением его много трудились с древнейших до последних времен христианские экзегеты и богословы, отчасти и богословы новоиудейства. Решения эти весьма разнообразны. Но, замечает г. Глаголев, «в большей или меньшей степени все они не исключают возражений, против себя, 1737 и едва ли не прав Элер, высказывая следующее суждение о всех приведенных им взглядах по нашему вопросу: «должно признать, говорит он (в своей Theologie d. |
|
|
