| Варлаамом во иеромонахи, а во архимандриты ехал поставляться в Москву к патриарху 251 . Таким образом патриарх, уступив Лавре в том, что признавал избранного в архимандриты Вояхевича, старика и светского человека, вместе с тем старался утвердить налаженный патр. Иоакимом новый характер зависимых отношений Лавры к патр. московскому, как его ставропигии, требуя, чтобы архимандрит Лавры получал архимандричий жезл из рук московского патриарха. Такое требование патр. Адриана, ясно свидетельствовавшее водворение нового порядка отношений патриарха к независимому фактически знаменитому монастырю было неприятно братии Лавры. Когда истекло время искуса Вояхевича, длившегося около девяти месяцев, братия уклонилась исполнить волю патр. Адриана и смиренно в письме от сентября 1691 г. просила у патриарха дозволения принять Вояхевичу посвящение в Киево–Печерские архимандриты не в Москве, а в Киеве 252 . Вояхевич особым письмом просил патриарха о том же 253 . Митр. Варлаам с своей стороны также поддержал ходатайство братии и Вояхевича 254 . Патр. Адриан и на этот раз уступил «по совету, – как писал в Киев, – и благоволению их царского величества государей царей, ради просьбы, трудности пути, плохой погоды, старости Вояхевича», но на будущее время решительно устанавливал новый порядок, замечая, что впредь никто не будет признан архимандритом, если не явится за поставлением к московскому патриарху. А чтобы и Вояхевич чувствовал свою зависимость от московского патриарха, Адриан все еще требовал личного приезда Вояхевича, по поставлении в архимандриты митр. Варлаамом, в Москву за благословением и получением от патриарха ставленной грамоты 255 . Девятого декабря 1691 г. Вояхевич был возведен митр. Варлаамом в сан архимандрита 256 . Оставалось получить от патр. Адриана утвердительную грамоту на архимандрию. Нужно было, согласно требованию патриарха, ехать в Москву самому новопоставленному архим. Мелетию. Но Мелетий опять уклонился от личного посещения московского патриарха. Целый год промедлив, Мелетий в январе 1693 г. |
| Косов; известен с 1424, с 1700 униатский), коломыйский Благовещенский (мужской; известен с 1629, с 1700 униатский), Соколецкий Покровский (мужской, с. Соколец Бучачского р-на; основан в 1609, с 1700 униатский), Бильченский Крестовоздвиженский (мужской, в урочище Монастырёк близ с. Бильче-Золотое Борщёвского р-на; основан в 1600, с 1700 г. униатский), Вицинский Рождество-Богородичный (мужской; до 1703 православный, с 1703 униатский), Струсовский Николаевский (мужской; известен с 1600, с 1700 униатский), Сварычевский Рождество-Богородичный (мужской, в с. Сварычев Рожнятовского р-на; известен с 1650, с 1700 униатский), Болоховский Михайловский (мужской, в с. Болохов Калушского р-на; известен с 1699, с 1743 - как униатский), Гошевский Преображенский (мужской, в урочище Чёрный Дилок; известен с 1570, в 1662 перенесен на Ясную гору близ с. Гошев Долинского р-на), Преображенский (мужской, в урочище Городище близ с. Пшеничники Тысменицкого р-на; известен с 1634, с 1700 униатский), Рукомышский Онуфриевский (мужской, в с. Рукомыш Бучачского р-на; известен с 1691, с 1700 униатский), Скалатский Преображенский (мужской, в с. Ст. Скалат Подволочисского р-на; известен с 1691, с 1700 униатский), Луковецкий Михайловский (мужской, в с. Луковец-Михайловский Рогатинского р-на; известен с 1662, с 1700 униатский), Литвиновский Онуфриевский (мужской, в с. Литвинов Подгаецкого р-на; известен с 1586, с 1700 униатский), Лановецкий Михайловский (мужской, в с. Лановцы Борщёвского р-на; известен с 1690, с 1739 униатский). Ист.: Theiner A. Vetera Monumenta Polonia et Lithuaniae gentiumque finitimarum illustrantia. R., 1861. Vol. 2; 1863. Vol. 3; Akta grodzkie i ziemskie z czasyw Rzeczypospolitej Polskiej z archiwum tak zwanego Bernardycskiego we Lwowie. Lwów, 1884. T. 10; Юбилейное издание в память 300-летнего основания Львовского Ставропигийского братства. Львов, 1886. Т. 1; Zimorowicz J.-B. Opera quibus res gestae urbis Leopolis illustrantur ex mandato senatus eiusdem civitatis/Ed. J. C. Heck. Leopoli, 1899; Лотоцький О. |
| Чтем в Царствах: егда Саул с силними Израиля посечени падоша, плачася Давыд, кленяше горы: «Да не снидет, – глаголя, – на горы Гелвуйския дождь, ни зане восприяша кровь Израилевых Давыдски и мы воскликнем: не буди тебе добра, гробе; не буди тебе блага, кладо, яко восхищаете у нас новаго Израиля пастыря и затворяете во своя темности. Убо и тебе, смерте – несытая утроба, темныя чашки 1687 , разверстая уста, несоставныя 1688 члены, страшилищо ужасное – добра не буди, яко, серпы и оскорды 1689 твоя изостривши, посекла храбраго воеводу у нас, маломощных и умиленных 1690 воинов Христова полка. 1691 Ельма пожаления страсть сытости не весть 1691 , время же яже последования о погребении сокращения требует, темже, сынове отцелюбивии, чада отцежеланная, дети отцеплачевнии, пременим сетование на молитву и всеусердно помолим всещедраго Бога, да учинит дух отца нашего в кровех праведных со всеми Изменим плачь на прошение и всежелателно попросим всеблагаго Бога, да упокоит дупло пастыря нашего на месте злачне, на месте прохладне, во дворех избранных, в селех Преложим рыдание на поминовение и, всепокорно представше пред милостивейшим Судиею, помянем учителя нашего: «Со святыми покой, Христе, душю раба своего, идеже несть болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь Преставим сердца дрогание на заупокойное возглашение и велегласно вси умиленными сердцы и сокрушенными душами воскликнем церковным гласом: «Рабу Божию преставльшемуся Андрею, ему же и погребение творим, вечная память, вечная память, вечная Вкупе же и взаимно, пред гробом отца всеумиленно припадше, попросим, рекуще: «Превозлюбленнейший наш пастырю и пресовершеннейший верше, приими сие наше грубейшее от жалости, совокуплыпееся, горкоплачевное, при надгробных священных блаженнаго твоего тела песнех провещанное немотование 1692 и не вмени в дерзость и стужение 1693 мирному твоему святопочитию многорыдателное сие наше словоприношение, но возлюби за приязнь 1694 , и всежеланное говейное тщание 1695 , и всеистинное прилежное еже по силе усердие». |
| К разысканиям об этом памятнике Лопарев вернулся снова через несколько лет и в 1908 г. сделал доклад в Обществе Любителей Древней Письменности, с новыми соображениями об авторе Летописца. В 1894 г. Лопарев печатает опять «неизданный памятник литературы XII в.», хотя и известный ранее, «Слово похвальное на пренесение мощей св. Бориса и Глеба», любопытное живым отражением отношений современника-черниговца к переживаемой княжеской усобице и приводимою им притчей о черниговском князе Давиде Святославиче. В том же 1894 г. Лопарев делает новое открытие – «Слово о молодце и девице», неизвестное до того времени произведение русской любовной литературы XVII в., правда, в неисправном и неполном списке. Совсем в другую, новую для Лопарева, область толкнуло его открытие памятника, который он назвал, взяв это название из текста рукописи «Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей». Это – обширный старообрядческий трактат против самосожигателей, написанный по предположению издателя в 1691 г. старцем Евфросином, бывшим 1660-тых гг. строителем старообрядческой Курженской обители близ Повенца. Может быть, это открытие нужно признать самым замечательным из открытий Лопарева в области русской литературы. По словам Ключевского, «Отразительное писание» представляет собою «один из лучших материалов для изучения патологии старообрядчества, каким оно было во второй половине XVII в.»; по словам Пыпина, это сочинение «одна из самых страшных книг в русской литературе». Отразительное писание написано ярким, образным, оригинальным языком, напоминающим иногда язык протопопа Аввакума, с большим талантом и знанием дела, с умением резво обличать, с удивительной простотой, иронией и простодушием. Трактату предпослано Лопаревым обширное предисловие, с целым изследованием вопроса о самосожигательстве, обстоятельным разбором памятника, как исторического источника ц как литературного произведения, с перечнем всех известных случаев самосожигательства с половины 1670-ыхъ гг. до 1691 г. |
| 1 Исключая очень хорошего сочинения, изданного при М. Д. А.: „О литургии преждеосвященных даров”, Москва, 1850. 3 Thesaurus pontificarum sacrarumque antiquitatum nec non rit... et cocremoniarum. Romae 1579 поздн. там же, 1645. 8 Codices Sacramentar. nongentis annis vetustiores. Romae. 1680. Antiqu. libr. nissarum Rom. eccl. 1691. 9 Tractat. historico – chronologicus de liturg. antiqua Hispanica, Gothica, Isidoriana, Mozarabica, Toletana mixta ex operib. Card. Thomasii seorsini edit. Romae 1740. 10 Liturgia Romana vetus, tria sacramentaria complectens, Leonianum, Celasianum et antiquum Gegorianum. Acced. Missale Gothicum, M. Francorum, duo Galliciana, et duo omnium vetuatiss. Rom. eccl. ritual. libri. Venet. 1748. II. Tom. fol. 22 Tetralogia liturgica. Особенно же в первых двух томах своей истории св. греч. церкви: А History of the holy Eastern Church 1850. В третьей части классификация вост. литургии стр. 317–338. 24 В сочинении которого 2-й том более чем наполовину посвящен литургии древней церкви. Это сочинение носит заглавие: Hyppolymus und seine Zeit. zw. Band. 1852 и. 1853. Leipz. 25 Так во введении ко 2-й части II тома он прежде всего делит всю историю древней литургии на несколько периодов; затем переходит к критическому изучению литургий по фамилиям. Постараемся познакомить читателей с его критическими приемами, по крайней мере в отношении к фамилиям александрийской, антиохийской и константинопольской, как имеющим для нас особенный интерес. В александрийской фамилии, признав за самый древний список литургий так называемую абиссинскую литургию, в первый раз изданную Лудольфом (1691 г.), самую краткую из всех существующих литургий и потому, по его мнению, самую древнюю редакцию из всех литургий даже других фамилий и отнесши ее к половине II стол., потом он приводит калабрийский список литургий Марка, сопоставляет его с коптской литургией св. Кирилла и с эфиопским всеобщим каноном. Сравнивая эти списки между собой, он выделяет то, что есть между ними общего и относит это к половине IV века, а разности к позднему времени, к V и VI веку; затем следует у него вывод в виде сравнительной таблицы. |
| К. во Франции До осуждения Молиноса (1687) Распространение квиетистских идей во Франции было тесным образом связано с популярностью, которой во 2-й пол. XVII в. пользовалось учение о созерцательной, или умной (mental), молитве. Для обозначения этой молитвы в многочисленных мистических трактатах, как переводившихся с итал. и испан. языков, так и создававшихся франц. авторами, использовались различные формулировки: «приобретенное созерцание» (contemplation acquise), «безмолвная молитва» (oraison de silence), «молитва покоя в Боге» (de repos en Dieu), «молитва веры и простоты» (de foi et de simplicité), «молитва простого присутствия Божия» (de simple présence de Dieu), «сердечная молитва» (du сœиг), «молитва внутреннего пути» (de chemin intérieur) и т. п. Чаще всего у франц. писателей-мистиков этого времени встречается выражение «молитва простого воззрения» (oraison de simple regard); при этом под «воззрением» обычно понималось «полное любви спокойное созерцание Бога», к-рое в предквиетистской лит-ре еще не имело жесткой связи с полной пассивностью или «безразличием» (indifférance), но означало в целом волевое предание мистиком себя озаряющему ум воздействию божественной благодати ( Pourrat. 1947. P. 154-156). Кармелитская традиция созерцательной молитвы, восходящая к Хуану де ла Крусу и развитая в XVI-XVII вв. в трудах его последователей, к сер. XVII в. стала одной из наиболее влиятельных и востребованных во Франции. В учении французских мистиков-кармелитов, наиболее известными из которых во 2-й пол. XVII в. были Лоран де ла Резюррексьон (Николя Эрман; 1614-1691) и Рене де Сент-Альбер (1609-1691), ярко представлены предквиетистская концепция «безмолвной молитвы присутствия Божия» и учение о необходимости для человека полного отречения от себя ради любви к Богу. О сильном влиянии кармелитов свидетельствует тот факт, что де Сент-Альбер с 50-х гг. XVII в. и до своей смерти был духовником Ж. Б. Боссюэ, еп. Мо (1681-1704), в 90-х гг. XVII в. возглавившего борьбу с К. во Франции. |
| Сам Иоанникий вынужден был отправиться в Вену для вызволения задержанных товаров. Именно там он встретился со Спиридоном Остафьевым, доставившим ему для передачи дожу царскую грамоту от 13 декабря 1688 г. и «похвалительную грамоту» с латинским переводом для него самого. 22 апреля 1689 г. он вернулся из Вены в Венецию, не достигнув своей цели, т. е. нисколько не продвинув дело с арестованными товарами. Но и там его ждало разочарование. Грамота не содержала никакого намека на «посла» или «посланника» несмотря на чрезвычайно милостивый, даже дружеский тон голицынского приватного письма, в котором тот сообщал Иоанникию об удовлетворении его просьбы о назначении Славянский текст царского письма, адресованного дожу, содержит лишь термин «посланный». Желанной же верительной Иоанникию из Москвы так и не В любом случае в Венецианском государственном архиве царской грамоты нет, ее подлинник находится в Наконец, 25 мая 1689 г. Иоанникий сообщил Голицыну о результатах своей деятельности и о нежелании венецианцев признать его за посла. Ответом ему стала царская грамота дожу от 31 июля: в ней говорилось об успехах русского оружия во 2-м Крымском походе, но вновь ни слова не было о полномочиях Лихуда, а наоборот цари просили «посланному своему немедленнаго что не входило в планы Иоанникия. Этого письма в Государственном архиве Венеции также нет, его содержание известно из «Памятников дипломатических Падение Софьи и Голицына оставили Лихуда в городе Святого Марка без каких-либо перспектив в посольском деле. Неизвестно, чем он занимался с середины 1689 по начало 1891 г., т. е. около полутора лет. Ряд рукописей, хранящихся ныне в Российской государственной библиотеке и принадлежащих перу Иоанникия, датированы как раз периодом его пребывания в Италии. Таким образом, можно думать, что Лихуд не прерывал ученых занятий, находясь в Венеции и Падуе, где, как он сам пишет, прожил 3 месяца из-за Сотрудники Посольского приказа, разбирая его дело в начале 1691 г., лаконично сообщали: «А ныне он Иоаникий Ликудий, в Венеции за чем живет, о том к В. Г-рем не Кстати, там же, в решении царей по делу об арестованных товарах, содержится разрешение Софронию Лихуду и детям Иоанникия Анастасу и Николаю отправиться в Вену забрать их. Однако, по всей видимости, их привез сам Иоанникий, который как раз в начале 1691 г. был проездом в Вене, направляясь в |
| – М.: Сев. паломник, 2008.; Ростов Великий: святыни и достопримечательности: путеводитель/текст М. Рубцовой и А. Виденеевой. – Москва: Паломник: Православный Паломник, 2011.: Преславный град Ростов: история Ростова Великого от начала до наших дней/Е. И. Крестьянинова, Г. А. Никитина. – М.: Научный мир, 2012. Ростовский Кремль - это редкий древний архитектурный ансамбль, дошедший до нашего времени, это чудо Ростова Великого. По цельности художественного замысла, по богатству и оригинальности архитектурных форм, по сохранности внутреннего убранства, по единству стиля он является жемчужиной древнерусского национального искусства. Здания Митрополичьего двора (Ростовского Кремля) придают Ростову необыкновенную живописность. Белизна стен, сияние золочёных маковок в сочетании с зелёными массивами и водной гладью озера Неро создают незабываемую картину. Почти все основные сооружения Митрополичьего двора были возведены за 20 с лишним лет, в 1670-1691 гг, т. е. в то время, когда Ростовской митрополией управлял митрополит Иона Сысоевич (1652-1691). Именно при нём вырастает подобная сказочному городу резиденция ростовских митрополитов - митрополичий дом, который со второй половины XIX века стал именоваться Ростовским Кремлём. Его создателями являются замечательные ростовские мастера-умельцы, воплотившие в этом сооружении многовековой опыт русского зодчества. Сооружения такого комплекса зданий знаменует собой величайший взлёт творчества зодчих, говорящий о редкостном таланте. Долгое время не знали, кто тот зодчий, который был творцом великолепного архитектурного ансамбя в Ростове. Реставрация и исследования зданий Митрополичьего двора, которые после разрушительного смерча, пронесшегося над Ростовом Великим 24 августа 1953 года, в 1954 - 57-х годах были проведены под руководством замечательного архитектора-реставратора В. С. Баниге, показали, что главным архитектором Кремля был Пётр Иванович Досаев - замечательный зодчий XVII века. Проектируя Митрополичий двор по заданию Ионы, Досаев сумел создать все сооружения соразмерными и художественно отделанными в деталях. |
| Новый тип церковнослав. М., соответствующий Иерусалимскому уставу, сложился в первые два десятителетия XIV в. на Афоне, оттуда распространился на север Балканского п-ва и к кон. XIV - нач. XV в. проник на Русь в ходе 2-го южнослав. влияния в составе корпуса афонско-тырновских переводов XIV в. Начиная с этой эпохи структура и жанровый состав церковнослав. М. не менялись. Печатные М. в Русской Православной Церкви Первое старопечатное издание М. в Московской Руси было осуществлено в типографии И. А. Невежина в 1607-1610/11 гг. Издание было начато сентябрьским томом и доведено до декабрьского. В 1619-1630 гг., при патриархе Филарете (1619-1633), Московский Печатный двор осуществил 1-е 12-томное издание церковнославянских служебных М., охватывавшее весь годовой круг. В 1636-1646 гг., при патриархах Иоасафе I (1634-1640) и Иосифе (1642-1652), Московский Печатный двор осуществил еще два издания М.: одно неполное (1636, печатник В. Ф. Бурцов), от к-рого сохранились сентябрьский и декабрьский тома, и одно полное 12-томное (1644-1646), ставшее наиболее распространенным и самым продаваемым в дониконовский период (известно о 25 проданных комплектах). Общая М. была впервые издана в 1600 г.; Праздничная М. («Трефологиона») - в 1635 г. (в одной книге с Общей М.) и 1637 г. (самостоятельное изд.) ( Крылов. 2009. С. 131-141, 261-272). Редактирование М. в русле начатой патриархом Никоном книжной реформы проводилось достаточно быстро и привело к изданию в 1666 г. М. на сент.-нояб., но затем застопорилось и было завершено только в последние десятилетия XVII в. (см.: Мансветов. 1884; Крылов. 2009). При патриархах Иоакиме (1674-1690) и Адриане (1690-1700) Московским Печатным двором были осуществлены 2 полных издания М. (1690-1691 и 1692-1693), в которых, согласно предисловию, была поставлена задача привести текст М. в соответствие исправленному и изданному в 1682 г. Типикону. В ходе правки М. сверялись не с рукописями древних традиций, а с практически современными им изданиями богослужебных книг. Среди источников правки - Львовский Трефологий (Праздничная М. с богослужебными дополнениями) 1632 г., который был сверен с изданиями греч. М. По образцу львовских книжных справщиков греч. старопечатные М. стали использовать в Московском Печатном дворе при подготовке изданий 1690-1691 и 1692-1693 гг. По греч. М., а также по Ирмологию сверялись состав служб, тексты стихир и канонов, акростихи, которые записывались в заглавии церковнослав. службы. По Типикону 1682 г. исправлялись Марковы главы, состав памятей, тексты тропарей и кондаков, к-рые, как правило, буквально переписывались из Типикона в М. Общие тексты, содержавшиеся также в Триодях и Октоихах, сверялись по их современным изданиям. В ходе правки из М. кон. XVII в. было исключено немало служб русским святым, а также текстов, для к-рых не удавалось отыскать соответствия в греч. печатных изданиях, использовавшихся справщиками. |
| Расцвет барокко в Апулии связан преимущественно с именем Джузеппе Дзимбало (по прозвищу Ло Дзингарелло), реконструировавшего и выстроившего несколько храмов в Лечче. Ему принадлежат новый фасад (1659-1670) и кампанила (1661-1682) собора Сантиссима-Мария-Ассунта, церкви Сант-Анджело (1663), Санта-Кьяра (1687-1691), Сан-Джованни-Баттиста (или Розарио, 1691-1728) и др. В их фасадах «почтительное» отношение к плоскости стены, деликатно выделенной часто почти графичными декоративными элементами, сочетается с изобретательными по рисунку мощными пластическими акцентами, в качестве которых выступают как элементы ордера, претерпевшие существенные метаморфозы, так и скульптура, в которой используется богатый арсенал растительных форм. IV. Центр. Италия. Барокко в римском варианте не было характерно для Тосканы. XVII в. в архитектуре храмов прошел под знаком наследия Микеланджело и Буонталенти, примером чему служит Капелла-деи-Принчипи - погребальная капелла герцогов Тосканских в мон-ре Сан-Лоренцо во Флоренции (1604-1648, Джованни де Медичи, Алессандро Пьерони, Маттео Нигретти). В XVIII в. маньеристические по происхождению формы стали основой языка позднего барокко. Его представителю, Фердинандо Руджьери, принадлежит фасад (1715) мон-ря Сан-Фиренце с ц. Сан-Филиппо-Нери, к-рый благодаря 2 ризалитам, увенчанным фрагментами разорванного лучкового фронтона и вазонами, а также 3-ярусной центральной части напоминает фасад палаццо. Не во всех итал. областях возникли собственные традиции архитектуры храмов барокко. Во многих из них храмы возводились по проектам архитекторов, создавших свои наиболее зрелые работы в др. частях И. (как, напр., ц. Иль-Джезу в Анконе, 1743 (фасад), и ц. Оливетани в Перудже, 1740,- обе Луиджи Ванвителли), и имеют аналоги среди памятников др. школ. Несмотря на стадиальные стилистические несовпадения, характерные для архитектуры итал. храмов XVII - 1-й пол. XVIII в., во 2-й пол. XVIII в. в ней устанавливается господство классицизирующих тенденций, что в свою очередь приводит к обращению к наследию античности и Ренессанса, к-рое служит следующим поколениям мастеров источником композиционных и типологических образцов. |
|
|
