| Историк Шультце, сравнением текста Истории Евсевия и текста «Жизни Константина» достаточно доказал, что не История переработана на основами «Жизни», а что, напротив, при составлении этого последнего сочинения автор имел пред глазами свою историю. А главное – он доказал, что событие поставления статуи в Риме Евсевий не выдумывал впоследствии, после знакомства с Константином, как полагают порицатели Евсевия, но что об этом факте он хорошо знал до знакомства с Константином, – именно, еще в 314 году, в одной своей речи, помещенной им в его истории (X, 4), достаточно ясно указывает на поставление Константином статуи в Риме для засвидетельствования своей веры в Распятого. 108 Рассматриваемая гипотеза опровергнута историком Шультце настолько удовлетворительно, что с противной стороны, кажется, не последовало никаких возражений. Другие из числа ученых, сравнивая известия Евсевия о Константине в его «Истории» и «Жизни Константина», приходят к совершенно противоположному мнению, – мнению, существенно отличному от рассмотренной нами гипотезы. Они находят, что будто-бы Евсевий в этих двух своих произведениях очень неодинаково повествует о Константине, так что возникает подозрение, что Евсевий в «Жизни Константина» наговорил много небылиц. Сам Ранке говорит о себе, что, при первом своем знакомстве с «Жизнию Константина», он поражен был, как много разнится это сочинение Евсевия от IX и X его книг, повествующих о том же предмет. Но, по зрелом размышлении, он пришел к тому выводу, что отступления, найденные им в «Жизни Константина», не так значительны, как представляется для не очень внимательного читателя, и что нельзя сомневаться в истинности фактов, рассказываемых в этом произведении Евсевия. 109 Такая разногласица во мнениях, конечно, объясняется тем, на что мы указали выше, – тем, что IX и X книги История Евсевия и его «Жизнь Константина» еще недостаточно строго изучены со стороны представителей исторической науки. Подобно тому, как отношение указанных книг Истории Евсевия и его сочинения «Жизнь Константина» вызываете неодинаковые суждения в науке, в таком же положении находится и вопрос о том, как смотреть на те документы, которые помещены Евсевием в этих исторических произведениях – в качестве документов, вышедших из под пера самого Константина (указы, письма): действительно ли они принадлежат Константину, или же они только приписаны Константину, хотя и не от него произошли? Некоторые ученые думают, что указы Константина, помещенные в произведениях Евсевия, ясно обнаруживают «руку христианских священников»; или же признают сомнительным, чтобы эти указы выражали образ мыслей самого Константина (Буркгардт, Бригер). |
| 941 ...и от долговечности времен не уцелело даже воспоминания, которое указывало бы, где была гробница – ita ut пес esset jam memoria prae longitudine temporum, ubinam ipse foret archa, declarans. Это свидетельство Анастасия, заимствованное у Константина, не соответствует действительности. Память о заброшенном мемории среди херсонитов не стерлась без следа. Иначе невозможно объяснить, почему отправлявшиеся на корабле за мощами заранее знали, к какому месту они плывут и с ходу его нашли (см.: Житие Константина, гл. 8; Италийская легенда, § 3; Слово на перенесение преславного Климента, гл.З–4). 942 Дальнейший рассказ о поиске, обнаружении мощей и их переносе в Херсон Анастасий опустил. Создается впечатление, что его больше интересовал не сами обстоятельства обретения реликвии, сколько объяснение того, как могла оказаться заброшена столь великая святыня. Этому же он уделил и следующую часть своего письма. 943 ...легаты апостольского престола – apostolicae sedis missi («апостольского пре- стола посланцы»), Имеются в виду уполномоченные папы, епископы Донат Остийский, Стефан Непийский и диакон Марин (Лебедев А. П. История разделения Церквей в IX, X и XI веках. Изд. 2-е. – СПб., 2001. – С. 98). Они прибыли через Фессалонику и Селимврию в столицу Византии в конце сентября 869 г. и жили во дворце Магнавра. Покинули Константинополь в марте 869 г., но в Рим вернулись после тяжких испытаний в пути только в декабре 870 г. (Лебедев А. П. Указ. соч. – С. 149). Следовательно, понятие «недавно» для Анастасия составило в данном случае около 5 лет. Легаты снабжались властью на продолжительное время и причислялись к архиепископским кафедрам; являлись викариями – заместителями папы в отдаленных от Святого престола странах (Kazdan A. A. Legaton//The Oxford Dictionary of Byzantium. – New York; Oxford, 1991. – Vol. 2. – P. 1202; Легаты//Христианство. – M., 1995. – T. 2. – C. 23). Нет оснований считать, что к этим посланцам папы Адриана II, на обратном пути попавшим в руки пиратов-славян и выкупленных папой из плена, относился епископ Гаудерих (см.: Житие и перенесение (мощей) св. |
| Герцог и его рыцари поклялись в этом случае Самим Богом, Богородицей Девой, дамами и (horribile dictu!) фазаном. Но и клятва на самом фазане скоро была забыта 1093 … Некоторые из европейских современников даже порадовались событию падения Византии: благочестивые католики в катастрофе, постигшей Византию, увидели перст Божий, наказующий греков за непризнание латинского filioque. Также и папа Николай V порадовался этому событию, ибо он за несколько лет предсказал падение Византии и был очень доволен, что пророчество его сбылось 1094 . Значит, о похоронах поговорили, как о новости, а потом вскоре и забыли. Падение Константинополя было так давно, что пора бы наступить другому событию – освобождению этого великого города из рук недостойных его обладателей – турок. 1073 Georgii Phrantzae. Chronicon majus (Migne. Gr. tom. 156), lib. Ill, cap. 1. Pp. 808–809. 1080 Ducae Hist. Byzant., cap. 35, p. 1036; Laonici Chalcocandylae. Der rebus Turcicis, lib. VII, p. 376. Edit. Bonnensis. Об историках Франце, Дуке и Халкокандиле можно найти обстоятельные сведения, в особенности в отношении к вопросу о падении Консантинополя, в статье г. Погодина «Обзор источников по истории взятия Византии турками» (ЖМНП, 1889 г., ч. 264). 1083 Leonardi Chiensis. Epist. de Constantinopolitana urbe a Mahumete II capta (Migne. Gr. Ser. tom. 159, p. 934, 942). 1085 Chalcocandylae. Der ebus. turc. Lib. VIII, pp. 405–406; Leonardi Chiensis Epist., p. 926; Le-Beau. Hist, du Bas-empire. T. 21, p. 242. 1090 Phrantzae. ibid., lib. III. cap. 4, p. 851; Leonardi Chiensis. Epist., p. 934; Le-Beau. Ibid. T. 21, p. 262. 1091 При всех своих недостатках, греки XV века, по выражению одного ученого имеют «ту заслугу, что они были библиотекарями древности», сохранившими книжное достояние прежних веков от погибели. Vast. Le Cardinal Bessanon, p. 16 Читать далее Источник: Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI до середины XV века. : (От начала Крестовых походов до падения Константинополя в 1453 г.)/А.П. Лебедев. – Изд. 2-е, пересм. - Москва : Печатня А.И. Снегиревой, 1902. - 489 с. (Собрание церковно-исторических сочинений профессора Алексея Лебедева. Том VII.) Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Константин – Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, перевод, комментарий/Под ред. Г. Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. 2-е изд. М., 1991 («Древнейшие источники по истории народов СССР»). Корзухина 1978 – Корзухина Г. Ф. Путь Абу Хамида ал-Гарнати из Булгара в Венгрию//Проблемы археологии. СПб., 1978. Вып. 2. Котляр 1981 – Котляр Н. Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев, 1981. Котляревский 1868 – Котляревский А. А. О погребальных обычаях языческих славян. М., 1868. Котович 1974 – Котович В. Г. О местоположении раннесредневековых городов Варачана, Баланджара и Тарту//Древности Дагестана. Махачкала, 1974. С. 96–220. Крачковский 1957 – Крачковский И. Ю. Арабская географическая литература//Крачковский И. Ю. Избр. соч. М.; Л., 1957. Т. IV. Кримський 1922 – Кримський Аг. Дekompi pycьko-cлob’яhcьki слова та ймення в арабських icmopukib i reorpaфib IX–X в.//Шахматов О., Кримський Аг. Нариси з icmopii ykpaihcьkoi мови та xpecmoмamiя з naм’яmhukib cmaponucьмehcьkoi ykpaihщuhu XI–XVIII вв. Киïв, 1922. С. 131–134. КСИИМК – Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры АН СССР. М. Куза 1989 – Куза А. В. Малые города Древней Руси. М., 1989. Кузнецов 1992 – Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Владикавказ, 1992. Куник, Розен I–II – Куник А. А., Розен В. Р. Известия аль-Бекри и других арабских авторов о Руси и славянах. СПб., 1878–1903. Ч. I–II. Куфи – Kitabul Futuh by Abu Muhammad Ahmad ibn A‘tham al-Kufi/Ed. by Sayid Abdul Wahhab Bukhari. Hyderabad, 1974–1976. Vol. 1–8. Куфи 1981 – Абу Мухаммад Ахмад ибн А‘сам ал-Куфи. Книга завоеваний (извлечения по истории Азербайджана VII–IX вв.)/Пер. с араб. 3. М. Буниятова. Баку, 1981. Кычанов 1997 – Кычанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997. Ламанский 1859 – Ламанский В. И. О славянах в Малой Азии, Африке и Испании. СПб., 1859. Лебедев 1978 – Лебедев Г. С. Этнографические сведения арабских авторов о славянах и русах//Из истории феодальной России. Л., 1978. С. 21–24. |
| Не обсуждавши вопроса о происхождение двух школ, проф. Лебедев допускает некоторые несообразности при раскрытии деятельности и влияния этих школ на события времени. Так, напр., по его мнению, символ Константинопольский был составлен под влиянием антиохийского направления (119–145 стр.); тогда как защитники неизменности Никейского символа, вооружавшиеся против самой мысли о возможности составлять новые символы, каковы были александрийцы, потерпели на втором Вселенском соборе поражение, и глава их, знаменитый Григорий Богослов , разошелся с собором по вопросу о составлении нового символа настолько, что вынужден был удалиться с собора. На указанных страницах проф. Лебедев приводит доказательства того, что символ Константинопольский был составлен под влиянием антиохийцев. Но, к сожалению, он не выясняет, каким образом могло это случиться. Описываемое им течение исторических событий и жизни, по-видимому, должно было привести или к победе александрийцев над антиохийцами, или к полному соглашению тех и других на соборе, с преобладанием притом александрийцев над антиохийцами, но отнюдь не наоборот. В самом деле, ко времени второго Вселенского собора арианство начало разлагаться, ослабевать, а вместе с тем православие конечно усиливалось и взяло решительный перевес над этой, некогда страшной по своей распространенности и могуществу, ересью. Никейский символ, как противоарианский, всюду был принят и утвердился. Таким образом, ко времени второго Вселенского собора александрийцы в делах веры были решительными победителями, а антиохийцы – побежденными, с точки зрения автора; так как, по его мнению, начиная с первого Вселенского собора держались православия и были защитниками Никейского символа именно александрийцы, антиохийцы же этого символа не принимали и были заражены духом арианства. Если же александрийцы взяли верх на Никейском соборе, когда они были теснимы многочисленными и сильными в то время антиохийствующими или арианами, то еще более обеспечено было первенство их на Константинопольском соборе, когда арианство доживало свои последние дни, а следовательно и державшиеся одних с ним принципов антиохийцы должны были присмиреть. Однако, по воззрению автора, на Константинопольском соборе оказывается совсем иное отношение между александрийцами и антиохийцами: первые борются против антиохийцев, но вынуждаются уступить им первенство. Каким образом могло произойти такое неожиданное для читателя взаимоотношение между александрийцами и антиохийцами, этого автор не объясняет. |
| Но как быть со свидетельством Зосимы? Его нужно отвергать. Зосима – языческий писатель. А для язычников, конечно, тяжело было слышать о поражении и казни Лициния; и вот, естественно, среди приверженцев старой веры распространяются и утверждаются слухи об интригах и клятвопреступлении христианского императора. Для всякого понятно, что такому закоренелому язычнику, каковым был Зосима, невозможно доверять; в крайнем случае, к известиям Зосимы нужно относиться с такой же осторожностью, с какой историки относятся к чрезмерным восхвалениям Константина Евсевием. Известно, как много баснословного рассказывает Зосима о Константине. Он записал нелепую легенду об обстоятельствах обращения этого государя к христианству, которой решительно никто не придает значения; он же в своем рассказе о казни Криспа, старшего сына Константина, становится в полный контрасте исторической истиной. Так, передавая известия о казни Криспа, он утверждает, что за казнью его последовала казнь и жены Константина – Фавсты, задушенной в горячей бане, но на самом деле Фавста была еще жива и в 340 г., спустя три года по смерти самого Константина. Вообще «История» Зосимы переполнена ошибками. Известия других языческих писателей – Аврелия Виктора и Евтропия – тоже не заслуживают внимания. Эти писатели явно черпали свои сведения из языческих кругов, недовольных Константином. Их известиям с полной силой можно противопоставить argumentum е silentio, на которое доныне еще не было обращено внимания. Известный Юлиан Отступник, питавший к Константину не меньшую ненависть, чем и Зосима, когда ему приходится упоминать о поражении Лициния, ничего не говорит о «вероломстве» Константина, и вообще как ни много укоризн делает он против первого христианского императора, у него, однако же, мы не встречаем подобного упрека. Это обстоятельство, кажется, достойно внимания. Общий вывод, к которому приходит Шультце после этих рассуждений, такой: когда речь идет о смерти Лициния, то нет оснований связывать вопрос об этом предмете с вопросом о виновности Константина в смерти этого его родственника; а равно не должно делать упрека и Евсевию за то, что будто бы он прикрывает преступления первого христианского императора. |
| Если бы первоначально христианство было принято болгарским князем не из Византии, то последняя не имела бы никакого права претендовать на подчинение ей Болгарии. Проф. А. Лебедев (Истор. конст. соборов IX в., стр. 148) рассуждает: «паны никак не хотели понять, что нельзя народу, самостоятельно ведущему свою политическую жизнь, навязать священников, которые ему неугодны». Можно спорить против исторических и фактических оснований, на которых папы утверждали свою церковную власть над Болгарией; но невозможно рассуждать так, как рассуждает г. Лебедев. Данный вопрос нужно решать не с «высоты» академической науки нашего времени, а с точки зрения тех идей, которыми руководились люди времен прошедших. А что касается идей этих последних, то, кроме сделанного профессором Павловым указания, должно принимать во внимание еще то соображение, что византийцы, с их теорией пяти чувств, не могли представить себе ни народов, ни церквей, которые бы не входили в церковное тело, управляемое пятью патриархами. Проф. Голубинский (I, 1, 229 и сл.) предполагает, что Владимир, тотчас же по принятии христианства, получил от Византии автокефального архиепископа, который, однако, по смерти Владимира превратился в подчиненного Константинополю митрополита. «Греки, чрезвычайно ненаклонные давать церковной независимости (церковную независимость?) народам, принимавшим от них христианство, согласились дать автокефалию болгарам, когда заставила их к тому политическая нужда, а потом тотчас же как нужда миновалась и перестала существовать, они отказались признавать ее за ними. Подобным же образом они могли поступить и с нами... различие между нами и болгарами будет состоять в том, что последний раз полученную автокефалию удержали, несмотря на желание греков отнять ее у них, мы же беспрекословно подчинились их воле». – Так рассуждает г. Голубинский. Но автокефалию болгары получили не при Борисе, который принял крещение от греков, а при могущественном сыне его Симеоне, который грозил самому Константинополю, а потеряли автокефалию лишь вместе с падением их царства. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства «Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом» — не потервшая свою актуальность работа А. П. Лебедева об эпохе гонений. Лебедев разбирает причины гонений, гонения императоров Траяна, Марка Аврелия, Деция, Валериана, Диоклетиана, утверждение христианства в Римской империи при Константине. В приложениях размещены работы о мученичестве Поликарпа Смирнского и о Марции — известной христианке II века, приближенной императора Коммода. Лебедев на основе мученических актов и других источников очень подробно разбирает причины и ход гонений на христиан в Римской империи, попутно пытаясь осмыслить значение этого явления в истории Церкви. Часть первая Введение. О причинах гонений на христиан во II, III и начале IV века Причины эти троякого рода. 1) Государственные: языческие идеи государства; государство считало себя вправе полновластно распоряжаться всею совокупностью жизни граждан; и религия, и все ее касающееся было подчинено государственной власти; открытое стремление христиан выйти из под государственного контроля в своей религиозной жизни и убеждениях; заявления в этом смысле христианских писателей (Тертуллиана, Оригена, Лактанция); столкновение указанного рода воззрений — языческих с христианскими, — и преследование христиан. 2) Религиозные, или религиозно–политические: препятствия для утверждения христианства среди собственно т. н. римских граждан, — ревностное охранение римским правительством исключительных прав отечественной религии, — невозможность для христианства утвердиться среди римских граждан на тех условиях, на каких проникали сюда чуждые религии; " Культ цезарей " и опаснейшие его последствия для христиан; почему христианство не могло воспользоваться той толерантностью, какою пользовались религии иностранных народов? 3) Общественные: недовольство (римского) императора как первого члена общества христианами; ненависть к ним языческих философов и ученых, и административных классов, вражда к ним же языческих народных масс; в чем выражалось вышеуказанное общественное нерасположение язычников к христианам? — Резюме: о причинах гонений христиан. — План и задачи исследования гонений на христиан |
| и их преемники» (С. 455–465) и «Происхождение актов Вселенских соборов» (С. 465–494). 42 Здесь заслуживают внимания страницы (135 и сл.), обозревающие историю вопроса о браке и безбрачии духовенства в древней Церкви. 43 С этим крайне интересным явлением из области нравственной жизни древнего христианства ознакомиться по-русски и можно-то только по этому исследованию А.П. Лебедева . На немецком языке имеется довольно полная брошюра по тому же вопросу: Achelis. Virgines sub-introductrae. Ein Beitrag zu VII Kapitel der 1 Korintherbrief. Leipzig, 1902. 44 Приятным исключением в этой области является Ullhorn с его «Die christliche Leibestatigkeit in der alten Kirche» (2 Aufl. Stuttgart, 1882), где материальной стороне быта древнего духовенства отдано большое внимание. 45 Одним из специальных вопросов, относящихся к эпохе Вселенских соборов, которым с особенной любовью занимался А.П. Лебедев , был вопрос о подлинности и догматическом достоинстве Константинопольского символа, принятого в общецерковную практику. Эта задача предносилась ему еще перед составлением своей докторской диссертации, которую он и хотел посвятить именно истории двух Символов, но по скудости материала должен был оставить ее; тем не менее, одной из главных целей своей диссертации он поставил: «Отметить исторические моменты, дающие понимать, как символ Константинопольский достиг вселенского значения и таким образом оправдать практику теперешней Восточной церкви» (см. его речь перед защитой диссертации, в первый раз появившуюся в печати только во втором издании книги. Сергиев Посад, 1896. С. XIV), и действительно, здесь история Константинопольского символа воспроизведена им в подробностях от начала его составления на Константинопольском соборе 381 г. до окончательного признания на Халкидонском соборе. Константинопольский символ стал, таким образом, излюбленным предметом внимания А.П. Лебедева с первых годов его научной деятельности. Он тщательно следил за всеми попытками отвергнуть подлинность этого Символа, нарождавшимися в западноевропейской литературе, и давал им свою отповедь (см.: «О символе Константинопольском, или нашей Православной церкви» – разбор Горто-Гарнаковской теории происхождения Символа/Чтения в Обществе Любителей Духовного Просвещения. |
| Не смотря на эти недостатки, составленный автором очерк производит лучшее впечатление с точки зрения ученых требований, чем монография г. Платонова. Вопреки последнему, непонятным молчанием проходящему жизнь Фотия до патриаршества, о. Преображенский подробно останавливается на этом периоде, особенно на вопросах об его образовании и преподавательской деятельности. Школьному образованию того времени он посвятил несколько страниц тем охотнее, что изучал этот вопрос подробно, как автор монографии 452 «О восточных и западных школах во времена Карла Великого». Происхождение партий – Игнатиан и Фотиан он возводит ко времени патриаршества Мефодия, согласно с другими русскими исследователями, и характеризует особенности и тенденции этих партий достаточно полно для очерка и в общем согласно с той их характеристикой, какая в более определенных выражениях дана проф. Лебедевым. О соборе 861 г. автор говорит очень мало, отсылая читателей за подробностями к тенденциозному изложению Гергенретера 453 . Последнее обстоятельство является непонятным: зачем автору понадобилось отсылать читателей к Гергенретеру, когда он тут же упоминает о сочинении проф. Лебедева «История Константинопольских соборов IX века», о котором говорит сам, что его автор, т.е. г. Лебедев, относится с достодолжным недоверием к источникам – откуда за отсутствием подлинных актов заимствуются сведения о названном соборе, – и во многом поправляет или решительно отвергает их сообщения? Отчего уже не отослать читателей прямо к этим тенденциозным писателям, друзьям Игнатия и врагам Фотия, поклонником которых является Гергенретер? Не входя в подробности о соборе 861 г., автор избавляет себя от труда восстановлять по второстепенным источникам историю этого собора т.е. просто обходит трудные и спорные вопросы, что не делает ему чести, иногда впадающему в излишние и более легкой ценой добываемые подробности. Говоря о низложении Фотия с узурпаторским вступлением на византийский престол Василия Македонянина, автор причиной низложения считает то обстоятельство, что возмущенный до глубины души злодеянием Василия Фотий отказался его вторично короновать. |
|
|
