| Именно таких мирных, дружественных отношений между Норманнами и византийским двором не было в царствование Диогена. Пред вступлением Романа IV на престол, в конце правления Константина Дуки, южно-итальянские Норманны, уже захватившие большую часть греческих владений в Апулии и Калабрии, угрожали теперь Бриндизи и Бари и делали попытки перенести борьбу на Далматинский берег Адриатики. Летописи Барийские, история Амата и другие источники дают нам очень подробные сведения о борьбе Византии с Норманнами за это время. Особенно любопытны известия, сообщаемые Бенцо Альбийским, о сношениях Константина Дуки с Гейнрихом IV или, точнее, его опекунами, для заключения общего наступательного союза против Норманнов. Бенцо, выдающий себя главным посредником при этих сношениях, приводит якобы в подлиннике послания византийского императора к германскому. рассказы, а равно и документы Бенцо, конечно, в высшей степени подозрительны, но, по нашему мнению, основной Факт вполне достоверен 10 . В такой крайности, в какой находилась тогда Восточная империя, действительно могла зародиться мысль о том союзе, который после, несомненно, существовал между Гейнрихом IV, врагом папы и Норманнов, и Алексеем Комниным. Но переговоры между двумя империями не остановили ни норманнского оружия, ни норманнских успехов. В самом начале 1068 года Роман Диоген сделался правителем Восточной империи, а в августе или сентябре того же года Роберт Гвискар осадил главный центральный пункт греческой власти в южной Италии, многолюдный и богатый город Бари. Обладая значительным торговым флотом и хорошею пристанью, окруженной с трех сторон морем, Бари, в котором наиболее сильна была греческая партия и многочисленно греческое население, мог долго и с успехом защищаться. Роман Диоген, несмотря на свои турецкие походы, употреблял всяческие усилия поддержать дух осажденных, посылал им припасы, отправлял морские эскадры на помощь. Осада затянулась, и только на третий год, 15-го апреля 1071 года, Бари, последняя византийская твердыня и опора, был взят Норманнами, при помощи пизанского Флота, а на другой день Роберт Гвискар вступил в город 11 . В это время Роман Диоген открыл уже свою последнюю несчастную кампанию против Турок и 26-го августа 1071 года был в турецком плену. Уже отсюда видно, что во все время правления Романа Диогена не могло быть никаких брачных союзов или договоров у Византии с Норманнами, у Роберта с Диогеном. Византийские источники, Скилиций и следующие ему Кедрин и Зонара, прямо говорят, что при Романе не было мира с Норманнами, и что только Михаил VII Дука заключил с ними союз, отказавшись от своих прав на принадлежавшие Византии владения в Апулии и Калабрии и женив своего сына на дочери Роберта Гвискара 12 . Это было в 1076 году. |
| По одному меткому замечанию, религия определяла всю военную жизнь. Уже св. Константин Великий регулярно проводил личные занятия с солдатами по основам христианского вероучения. За ним эту практику продолжили и другие императоры. Воинские знамёна обязательно освящались, утром и вечером солдаты возносили молитвы, перед боем пели «Трисвятое», а в виде боевого клича использовался возглас: «С нами Бог!». В глазах солдат командир играл роль священника, хотя существовал и институт войсковых иереев 433 . Изменения, произошедшие в способах комплектования армии, и внешние условия существования Византийской империи потребовали изменения государственной системы власти. Военное управление было отделено при св. Константине Великом от гражданского, и во главе него поставлены три magistri millitum. Один из них располагался в Константинополе (magistri millitum Inpraesenti), второй командовал пехотой (magistri peditum), третий – кавалерией (magistriequitum) 434 . Начиная со времён св. Феодосия Старшего, магистров армии стало 5, из которых 3 заведовали восточными провинциями. Они имели высшую власть над военным населением подчинённых им провинций и являлись для них высшими судьями. Военные округа делились на участки, во главе которых стояли дуки и комиты, duces и comites, имевшие высшую юрисдикцию над подчинёнными им лицами. На решения дуки апелляция подавалась непосредственно императору, и только позднее в восточных провинциях была создана специальная апелляционная комиссия. Вся армия, состоявшая из сыновей и потомков ветеранов, обязанных государству военной службой, а также рекрутов, поставляемых сенаторами и поземельными собственниками, и из варваров, добровольно или принудительно поступивших на военную службу, распределялась по провинциям Империи. Воины там составляли особое народонаселение, судившееся по особым законам, jus millitum, и подчинённое во всех отношениях своим властям 435 . При св. Юстиниане Великом были созданы следующие полевые армии во главе с магистрами милитиум: во Фракии, Иллирии, на Востоке, в Армении, в Италии (экзарх Италии), в Африке (экзарх Африки). Помимо них были созданы и расположены в следующих провинциях и в городах в виде гарнизонов: в Скифии, Мезии Второй, Дакии, Мезии Первой, Армении, Месопотамии, Осроне, Исаврии, Сирии, Финикии, Аравии, Палестине, Августамнике, Египте, Аркадии, Фивах, Ливии, Трополитании, Бизацене, Нумидии, Равенне, Лигурии, Риме, Неаполе 436 . |
| Однако же прежняя политическая деятельность не прошла бесследно, она отразилась на деятельности Лихуда как патриарха. Лихуд, сделавшись патриархом, пренебрег изяществом красноречия, не полагал более честолюбия в занятиях законами, тем не менее не вдался в крайность отрешения от мира, не забыл уз родства и дружбы, не забыл и опытности, приобретенной на государственном поприще, – проницательность и глубина анализа его всегда отличали; привычная светскость обращения и гибкость характера помогли легко устроить всем приятные отношения. 2417 Отношения его к императорам отличались осторожностью и мягкостью, неразлучными его качествами и до вступления на патриарший престол. О столкновениях его с Комнином мы не знаем, хотя бесцеремонное обращение с церковными имуществами не могло возбуждать благодарного чувства в предстоятеле Церкви. В душе он был противником Комнина,,но далек был от мысли выступить с протестом, особенно протестом резким и грубым. Он не чужд был желания видеть Комнина устраненным, не прочь был даже посодействовать этому, но только под условием, чтобы содействие облечено было в приличную форму, чтобы всю черную работу и все способное скомпрометировать взяли на себя другие. Участие его в отречении Комнина от престола именно таким характером и отличалось. В интриге, устроенной Пселлом против Исаака Комнина и в пользу Константина Дуки, он играл, по-видимому, безобидную, хотя в существе дела весьма важную роль: в то время как Пселл внушал императору мысль, что болезнь его должна иметь смертельный исход, Лихуд убеждал подумать о душе и принять пострижение; в то время как Пселл устраивал провозглашение Дуки, патриарх, сидя у постели больного, поддерживал и укреплял его решение променять сан императорский на чин ангельский. Роль патриарха до такой степени стушевывалась, имела такой скромный, не бросающийся в глаза вид, что императрица, потрясенная событием и под влиянием душевного волнения не способная пристально всматриваться и распознавать роли разных лиц, решимость своего мужа перейти к монашеской жизни приписывала влиянию Пселла, совершенно не замечая патриарха. 2418 |
| – Turco-Graeciae Libn octo а М. Crusio. Basil. 1584. – Historiae Musulmanae Turcarum de monumentis ipsorum. Opus L Levudovii. Francofurti. 1391. – Histoire du Bas-Empire par Lebeau. Nouvelle édilion, révue entiérement, corrigée et ugmentée d’aprés les bistoriens orientaux, par M. de S. Martin et continuée par M. Brosset j-ne. Tome XXI. Paris. 1836. Livre CX1X: стр. 238 – 303. – Geschichte des Osmanischen Reichs, grosseutheils aus bisber unbenütxten Handschriften und Archiven durch J. von Hammer-Purgstall. Zweite verbesserte Auflage. I-er Baud. Pestb. 1840. XXI-es Buch, стр. 391 – 421. – History of the Byzantine and Greek Empires from MLVII to XCCCCLIII by G. Finlay. Edinburgh. 1854. Book 4: Ch. II, 7: 622 – 652. Указывая на эти сочинения иностравцев, не могу не указать и на труд нашего соотечественника, помещенный в этой же книге Учевын Записок: Осада в взятие Византш Турками, М. И. Стасюлевича. Тем же, которые, не удовлетворяясь новыми изложешямн события, желали бы на одном из новых языков прочест одно из его описаний, оставшихся от его совремевников, можно напомнить о Записках Дуки, которые сохранились не только в Греческом подлиннике, но и в Итальянском переводе: эти Записки в подлиннике и переводе изданы в Corpus scripmorori historiae Bysantinae: Ducas. Bonn. 1834: стр. 464 – 494. Можно заметигь, что этот перевод не всюду сходен с оставшимся списком подлинника, и что некоторые отличия очень эамечательны по вставкам. 7 В некоторых списках стоит 3803-й год, в других 3818-й: эдикт Медиоланский издан Константином, как известно, в 313-м (3818-м) году. 8 Тут в подлиннике сказано: «оземственных христиан». Оземственый, περριος, чужестранный. Сравн. в Хронографе Григория Амартола: «Амазоняне же мужа не имут, но аки скот бессловесный, единою летом к весньным днем оземствованы будут» – отлучаются с окрестными нм мужи». Поли. Собр. Русск. Лет. I, стр. 211–242. По другому списку, вместо «оземствовани будут» – отлучаются, περριοι γνονται. Оземствен, оземствован, вместо отэемьствен, отэемьствовен; оземьствие, т. е. отземьствие было бы то же что Ausland, Uttland. Примеры такого выпуска m находятся в самых древних памятииках Старославянских и древних Русскнх; напр. в Остр. Евангелии оходити несколько раэ вместо отходити (едва оходит от него – μγις ποχωρε π’ ατο, не охождаше от цркве – οκ φσατο π το ερο и пр.); в Словах Григория Богослова XI в. (остяпления греха – φυγ το πτασματος), и пр. Ни в каком случае нельзя здесь сравнивать слово оземственный с ζυμτα (см. напр, у Дуки procul sit a nobis azymitarum (τν ζυμυτν) ritus, стр. 255. |
| 287); Халкокондила слышал, что он обратился было в бегство, и убит врагами, которые за ним гнались (стр. 395). 101 И сбысться реченное... Припомнил это и Эней Сильвий: Memorabilia ilia civitas Bizantina, orientalis ecclesiae caput, Gracciae columen, in potestatem Turci redacta, cum tam magna Christianum clade fuisset: quae per Constantinum primum instar Romanae urbis amplificata, fatali quodam decrelo , sub ultimo Constantino devicta, et spurciciei Saracenorum tradita est. См. Письмо его к Кардиналу Сбигневу Архиеп. Краковскому, в V. Reusneri, Epist. Turc. 1598. Lib. IV. стр. 148. Припомнил это и Грузинский летописец: Ainsi fut prise et devastee l " adlmirable ville du Constantinople... Batie par un Constantin, un Constantin la perdit. (Lebeau. стр. 318.) 102 Это в связи с рассказом Дуки об отходе судов Юстиниановых, повезших с ним многих, когда Греки, не могли отплыть вместе с другими, стонали о беде своей, восклицали – как читаем в Итальянском переводе сказаний Дуки: о Christiani Franchi! per amor de Cliristo recevete noi Christiani in le vostre nave, cavate ne dalle mane de cani (стр. 186; в подлиннике этих восклицаний нет: стр. 296). Тут кстати вспомнить о письме Венецианского дожа Ф. Фоскари к императору Фридриху II, написанном 27 июля 1453 года: Наес его nova... accepimus a capitaneo nuper regressa, qui ad ilium viagium Constantinopolis et Romae cum nounullis triremibus more mercatorio profectus crat: quive eum eisdem galeis ad tutandam urbem illam, usque ad ultimum ejus excidium constans permansit, ita ut magna pars hominum in triremibus male pericrit. 103 Керемида – κεραμς, – δος – черепица и всякое изделие из глины. В переводе И. Малалы: «и врегши жена керемиду на главу его уязви его». Лет. Переясл. XXXVIII Плита – πλνθος, кирпич; плинта 104 Почти такими же словами выразил свое удивление, глядя на Константинопольские чудеса, и наш иеродиак. Зосима в своем Хоженьи. «Кто тое бо есть ставил! какие бо се были людие!» (Сказ. Рус. нар. 61). 105 Различно рассказывают современники и об этом: Халкокондила (стр. |
| Interea Michael Romani iura regebat Imperii cum fratre suo, qui nomine dictus Constantinus erat (MG. SS. IX, 265). Ниже (ibid. р. 279) идет речь о низвержении Михаила и его брата Константина: His Michael solii deiectus ab arce diebus, Cuius in insontem Romanum dira voluntas Arserat indigne, socio sibi fratre repulso, Monachus efficitur. Roberti filia moeret Deponi socium; miser exulat ille coactus. Но это в простом прозаическом переводе будет значить: «В эти дни Михаил, некогда поступивший жестоко с невинным Романом (Диогеном), был свергнут с престола и сделался монахом, причем и брат его был прогнан; дочь Роберта печалится о низложении своего супруга (socium), а тот (то есть, брат) отправляется в невольное изгнание». Итак, по мнению Вильгельма Апулийского, дочь Роберта была выдана за самого Михаила VII. Это, конечно, ошибка, но она, несомненно, существует в «Деяниях Гвискара» и встречается здесь в другом месте, которое г. Сафа оставил без внимания. При рассказе о подарках, сделанных баронами норманнскими при выдаче дочери Роберта Гвискара за Гуго, маркиза Ломбардского, Вильгельм Апулийский прибавляет, что прежде, когда другая дочь Роберта была выдаваема за императора Михаила, бароны не оказали никакого пособия (ibid. р. 275): – Nec enim prius, imperiales Altera cum proles thalamos Michaelis adisset, Quodlibet auxilium dederant. Наконец, Вильгельм Апулийский говорит и о ласковом обращении Алексея Комнина с дочерью своего врага, герцога Роберта, угрожавшего ему нашествием (р. 282): Roberti genitae non parvum blandus honorem Exhibet, audierat quem velle venire. Если Вильгельм Апулийский, почти современник Михаила Дуки, смешивал этого императора с его сыном, то не удивительно, что эту ошибку повторяют, может быть, даже у него заимствуют – позднейшие писатели, которые приведены г. Сафою. Они говорят о выдаче дочери Роберта за самого византийского императора Михаила и нисколько не имеют в виду брата его. Вообще, нет никаких ни верных, ни ошибочных указаний о браке Константина Дуки, брата Михайлова, с дочерью Роберта Гвискара; нет никакого повода запутывать византийско-норманнскую генеалогию, когда мы имеем совершенно ясные и отчетливые сведения о дочерях Роберта и их мужьях в таких хороших источниках, как Анналы Лупа Протоспафария, История Сицилийская Малатерры и, наконец, «Норманнская история» Амата, подробный рассказ которого о выдаче Робертом своей дочери за сына Михаила VII Aimé, Ystoire de li Normant, VII 26, p. 297 Delarc привел сам г. Сафа в конце своей статьи. О византийских источниках мы уже не говорим 9 . |
| Этому же государю принадлежит честь введения большей мягкости в судебных наказаниях, честь умаляемая лишь тем, что не без влияния при этом оставался фискальный мотив. Законодательных мер принято не было, но de facto в Царствование Константина Дуки изгнаны были из употребления смертная казнь и телесное изувечение. Он, вступив на престол, дал обет никого не лишать жизни и не увечить, и свой обет сдержал. 2327 Пример Константина Дуки хотя нашел подражателей, 2328 не превратился однако же в постоянное правило. После него сделал попытку ввести справедливость и некоторую человечность в судах Никифор Вотаниат, и сделал это на почве законодательной. Новелла Вотаниата от 1079 г. в большей части своих пунктов не представляет чего-нибудь нового, а лишь простое возобновление старых узаконений, с течением времени забытых. Еще Феодосий постановил, чтобы между судебным приговором, присуждающим к смертной казни или членовредительству, и приведением его в исполнение проходило 30 дней. В основе постановления лежало желание, чтобы приговор был беспристрастен и справедлив; месячный срок был достаточен для того, чтобы страсти улеглись, и если под их влиянием постановлено неправильное решение, то чтобы оно было изменено. Этот закон с течением времени сделался мертвой буквой, – приговоренный отдаваем был в руки палача или тотчас, или немного спустя после приговора и формального его объявления. Вотаниат возобновил старый закон, повелев, чтобы между приговором и его выполнением проходило 30 дней; в течении этого времени осужденный должен находиться под стражей, и только если по истечении 30-дневного срока не последует помилования или смягчения участи, должна приводиться в исполнение смертная казнь или чреновредительство ( θαντου, τς λλης εις σμα δι σιδρου πληγς). Вместе с тем Вотаниат обратил внимание на одно обычное в Византии злоупотребление, противоречившее справедливости. Обыкновенно случалось, что император, достигший престола с помощью политического переворота, или почему-нибудь нерасположенный к своему предшественнику, обрушивался местью на его родственников и слуг, которые были привлекаемы к суду и осуждаемы, иногда без всякой вины. |
| См.: Zachar., III, 373. 2096 При этом небезынтересной оказывается одна ошибка, сделанная Скилицей в его «Истории» и произошедшая от недосмотра в пользовании источником. Атталиот (93) рассказывает, что по смерти Константина Дуки турки делали набеги на восточные области около Месопотамии и угрожали расположенным около Мелитины ромейским (греческим) тагмам, которые будучи недовольны лишением жалованья, не желали переправиться через Евфрат и не могли помочь ромейским стратиотам в Месопотамии. Эту фразу Скилица (660) понял таким образом, что ромейское войско, стоявшее около Мелитины, недовольное лишением жалованья и обычного продовольствия, не хотело соединиться с туземным войском (т. е. находившимся около Мелитины) и вместе с ним переправиться через Евфрат. Можно винить историка за недосмотр, но едва ли можно сомневаться, что для современника Пселла и Атталиота порядки, существовавшие в Византийской империи в XI в., были виднее, чем для нас, и если он допустил ошибку, то потому, что она не противоречила существовавшим тогда порядкам. Другими словами, по представлению Скилицы, могли быть областные войска ( ιθαγενς θεματικς) (местное фемное) и войска ромейские, не приуроченные к области, те и другие по смерти Константина Дуки могли находиться около Мелитины. 2097 Историк сообщает следующее о происшествиях 19 ноября 1068 г. После того как император, расположивший войско лагерем перед городом Иераполем, занял затем Иераполь, между городом и лагерем образовалось промежуточное пространство, и так как местность была ровная, то арабы делали на нее свои кавалерийские наезды. Это повело к кавалерийским стычкам ( γνες πλιτικο). Было отправлено два отряда ( παρατξεις δο) для защиты этой промежуточной местности от врага. Арабы стали делать нападения на эти отряды, немедленно обращая тыл и подзадоривая римлян ( τνας τν Ρομαων) преследовать себя. Повторив этот маневр несколько раз, они при новом нападении, вместо того чтобы обратить тыл, наскочили на фалангу стратилатов ( μχρι τς τν στρατηλατν φλαγγος), вступили с ней в рукопашный бой, обратили в бегство и во время преследования многих умертвили; преследуя ее, они оставили вправо от себя синтагму схол ( τ τν σχολν σνταγμα), которая, вместо того чтобы прийти на помощь, думала о том, что, может быть, неприятель ее не заметит. |
| Из этих данных легко понять, почему брачный союз, о котором так хлопотала византийская политика, мог остаться только проектом или ограничиться только – как это нередко было в Византии – вызовом в Константинополь невесты для обручения, воспитания и образования. Кто же была эта нареченная супруга? На последний вопрос можно отвечать не более как догадками. По многим причинам – главная из них обнаружится далее, – между прочим, на основании характеристики князя, которую в Константинополе составили по рассказам людей, его близко знавших (особое благочестие и миролюбие), мы думаем, что письма были адресованы не к Святославу, хотя он был великим князем в период времени от 1073 по 1076 год, а к Всеволоду. Титул игемона, употребляемый в корреспонденции, тоже идет скорее к удельному князю, чем к великому. После, в XIV веке, к великому князю писали: «благороднейший великий князь» (εγενστατε μγα δοξ). Предпочтение Всеволоду может быть объясняемо его родством с предшествовавшими византийскими императорами, его браком на Грекине. Итак, имели в виду дочь Всеволода, которых у него было несколько. Судьба Всеволожиих дочерей замечательна, но еще замечательнее и удивительнее молчание об этой судьбе наших летописей. Одна из них, Евпраксия Всеволодовна, была за Генрихом IV, германским императором, играла видную роль в судьбе своего мужа, ею были заняты и папы, и кардиналы, ее видели при дворе Матильды Тосканской, ее именем наполнены современные немецкие, а также италианские летописи и поэмы, а русская летопись знает только конец ее романического и трагического поприща. «В сеже лето (1106) пострижеся Еупракси, Всеволожа дщи». А под 6617 (1109): «преставися Евпракси, дщи Всеволожа» 32 . Это все... и для монаха этого было довольно; для монаха всего интереснее, кто и когда сделался монахом или монахиней, где умер и погребен. Нам кажется загадочною и судьба другой дочери Всеволода, Анны или Яньки. В 6594 (1086) году «пострижеся дщи его девою, именемь Янька» (Ипатьевская летопись). Не это ли бывшая невеста Константина Дуки старшего? Несомненно, что она имела какие-то связи с Константинополем. Чрез три года после пострижения эта дева-черница ездила в Царьград, была принята, очевидно, с уважением и почетом при дворе Алексея Комнина; она выбрала и привела с собою в Киев нового митрополита для русской церкви. Может быть, и греческая столица, и греческий язык были ей знакомы с той поры, как она считалась невестою Дуки... Но ее нареченный муж пострижен был против воли, а она сделалась монахинею добровольно 33 . |
| Керулларий был не настолько тривиален и прост, чтобы говорить и действовать таким образом. Нельзя однако же оспаривать, что в изложении неизвестного писателя нашло себе место указание, хотя в грубой форме, на внутренний смысл столкновения и на намерение Керуллария. Смысл столкновения: спор о преимуществах двух властей – власти императорской и власти патриаршей; намерение: выдвинуть соперника Комнину. То и другое частью выяснено прямо, частью пробивается в намеках у Пселла, знавшего многие скрытые для других пружины этого дела и имевшего побуждения собрать обстоятельные сведения, так как на него возложена была обязанность составления обвинительного акта против Керуллария. Пселл старается объяснить, что если выдается два доблестных мужа, соперничающих между собой в превосходстве над остальными, то между ними единомыслие и согласие возможны только тогда, когда один уступит и покорится другому. В данном случае этого условия не было соблюдено: император не отличался уступчивостью и не желал играть второстепенной роли, патриарх тоже высоко ставил архиерейское достоинство; император хотел подчинить себе патриарха, тот не поддавался, хотел заградить ему уста, а тот становился еще смелее, ни на что не обращая внимания; патриарх действовал прямо, заботясь об общей пользе, император же подозревал козни и боялся за собственное положение, с тревогой взирая на преданность патриарху народной массы. 2400 Какие козни подозревал Комнин в Керулларии, можно заключать из слов того же Пселла, что патриарх предугадывал будущее высокое положение Константина Дуки, мужа своей племянницы. 2401 Если принять во внимание, что у Дуки вышли около того времени какие-то неприятности с Комнином, вследствие которых он был удален на службу в провинцию, то легко сделать вывод, что Керулларий, недовольный Комнином, готовил своего родственника ему в соперники, обещая поддержать его дело своим влиянием на константинопольское население, и Дука потому и был удален из столицы, что именно здесь он был наиболее опасен. |
|
|
