| Когда вышел фильм «Как закалялась сталь», молодому актеру Владимиру КОНКИНУ приходили мешки писем не только со всего СССР, но и из-за рубежа. Юноши и девушки писали: Павка Корчагин – вот на кого они хотят быть похожими, отдать всю свою жизнь за то, во что веришь. А ведь молодежь не так-то легко заставить писать письма. В сокращении опубликовано в журнале «Фома» Когда вышел фильм «Как закалялась сталь», молодому актеру Владимиру КОНКИНУ приходили мешки писем не только со всего СССР, но и из-за рубежа. Юноши и девушки писали: Павка Корчагин – вот на кого они хотят быть похожими, отдать всю свою жизнь за то, во что веришь. А ведь молодежь не так-то легко заставить писать письма. А потом появился всенародно любимый фильм «Место встречи изменить нельзя». К Владимиру Конкину до сих пор подходят работники милиции: «Шарапов, Вы для нас – герой, пример, какими мы должны быть». И даже уголовники благодарят его за роль честного работника МУРа и признаются, что в лице Шарапова видят надежду на справедливость. При этом образ Корчагина сегодня стремительно забывается. А симпатии многих зрителей фильма «Место встречи изменить нельзя» склоняются уже к Жеглову, про Шарапова же говорят, что милиции такие принципиальные не нужны… Актер и верующий человек Владимир Конкин категорически не согласен с тем, как меняется отношение к его героям и их нравственному выбору. Почему для него так важны эти образы? И что они могут дать нам, сегодняшним зрителям и читателям? Об этом с Владимиром КОНКИНЫМ побеседовала наш обозреватель Елена Меркулова. Коммунист с христианским сердцем – Вам самому нравится книга «Как закалялась сталь»? – Признаюсь, книгу «Как закалялась сталь» я прочитал только после съемок. А до этого только проглядывал. А ведь она входила в школьную программу. И знаменитый монолог «Самое дорогое для человека – жизнь» ученики обязаны были знать наизусть. Должен заметить, что я не преуспел в оном, потому что мне с детства импонировала другая литература. Это беллетристика 19 — начала 20 века. Я и сегодня не потерял к ней душевной расположенности. Думаю, это шедевр мировой литературы. Николай Островский в этот круг писателей не входил, он был частью идеологии советской страны. Его книга выполнила очень важную социальную задачу. Островский смог показать поразительного, самоотверженного героя – коим и сам отчасти являлся, хотя это не автобиография, – героя, который отдает здоровье, жизнь – всего себя ради идеи. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance “Милосердие – поповское слово”? 29 мин., 25.07.2015 Это интервью было опубликовано в журнале десять лет назад. Однако сказанное нашими собеседниками в основе своей зачастую остается и важным, и интересным. И поднимая архивные публикации на нашем сайте, мы обратили на беседу с Конкиным особое внимание... Когда вышел фильм “Как закалялась сталь”, молодому актеру Владимиру КОНКИНУ приходили мешки писем не только со всего СССР, но и из-за рубежа. Юноши и девушки писали: Павка Корчагин – вот на кого они хотят быть похожими, отдать всю свою жизнь за то, во что веришь. А ведь молодежь не так-то легко заставить писать письма. А потом появился всенародно любимый фильм “Место встречи изменить нельзя”. К Владимиру Конкину до сих пор подходят работники милиции: “Шарапов, Вы для нас – герой, пример, какими мы должны быть”. И даже уголовники благодарят его за роль честного работника МУРа и признаются, что в лице Шарапова видят надежду на справедливость. При этом образ Корчагина сегодня стремительно забывается. А симпатии многих зрителей фильма “Место встречи изменить нельзя” склоняются уже к Жеглову, про Шарапова же говорят, что милиции такие принципиальные не нужны… Актер и верующий человек Владимир Конкин категорически не согласен с тем, как меняется отношение к его героям и их нравственному выбору. Почему для него так важны эти образы? И что они могут дать нам, сегодняшним зрителям и читателям? Об этом с Владимиром КОНКИНЫМ беседовала Елена Меркулова. Коммунист с христианским сердцем – Вам самому нравится книга “Как закалялась сталь”? – Признаюсь, книгу “Как закалялась сталь” я прочитал только после съемок. А до этого только проглядывал. А ведь она входила в школьную программу. И знаменитый монолог “Самое дорогое для человека – жизнь” ученики обязаны были знать наизусть. Должен заметить, что я не преуспел в оном, потому что мне с детства импонировала другая литература. Это беллетристика 19 – начала 20 века. Я и сегодня не потерял к ней душевной расположенности. Думаю, это шедевр мировой литературы. Николай Островский в этот круг писателей не входил, он был частью идеологии советской страны. Его книга выполнила очень важную социальную задачу. Островский смог показать поразительного, самоотверженного героя – коим и сам отчасти являлся, хотя это не автобиография, – героя, который отдает здоровье, жизнь – всего себя ради идеи. |
| Мы жили тогда в советском государстве, и словосочетание «Эра милосердия» в названии романа очень не понравилось покойному товарищу Хейсину, главному редактору центрального телевидения, объединения «Экран». Он сидел с ножницами и выхолащивал образы героев, вырезал многие эпизоды из фильмов. У него была сильная аллергия на слово «милосердие». Это он придумал другое название для фильма, интересное, детективное, но в корне меняющее суть произведения. Так было убрано самое главное – нравственное начало. В сокращении опубликовано в журнале « Фома » (продолжение интервью с актером Владимиром КОНКИНЫМ) Когда вышел фильм «Как закалялась сталь», молодому актеру Владимиру КОНКИНУ приходили мешки писем не только со всего СССР, но и из-за рубежа. Юноши и девушки писали: Павка Корчагин – вот на кого они хотят быть похожими, отдать свою жизнь за то, во что веришь. А ведь молодежь не так-то легко заставить писать письма. Потом появился всенародно любимый фильм «Место встречи изменить нельзя». К Владимиру Конкину до сих пор подходят работники милиции: «Шарапов, Вы для нас – герой, пример, какими мы должны быть». И даже уголовники благодарят его за роль честного работника МУРа и признаются, что в лице Шарапова видят надежду на справедливость. При этом образ Корчагина сегодня стремительно забывается. А симпатии многих зрителей фильма «Место встречи изменить нельзя» склоняются уже к Жеглову, про Шарапова же говорят, что милиции такие принципиальные не нужны… Актер и верующий человек Владимир Конкин категорически не согласен с тем, как меняется отношение к его героям и их нравственному выбору. Почему для него так важны эти образы? И что они могут дать нам, сегодняшним зрителям и читателям? Об этом с Владимиром КОНКИНЫМ побеседовала наш выпускающий редактор Елена Меркулова. – Как Вы думаете, почему роман «Эра милосердия» в фильме переименовали в «Место встречи изменить нельзя»? Ведь это означает смещение смыслов. – Мы жили тогда в советском государстве, и словосочетание «Эра милосердия» в названии романа очень не понравилось покойному товарищу Хейсину, главному редактору центрального телевидения, объединения «Экран». Он сидел с ножницами и выхолащивал образы героев, вырезал многие эпизоды из фильмов. У него была сильная аллергия на слово «милосердие». Это он придумал другое название для фильма, интересное, детективное, но в корне меняющее суть произведения. Так было убрано самое главное – нравственное начало. А ведь мы все хотим жить в эру милосердия, кто сознательно, а кто бессознательно – но все. Мы хотим любви и понимания, тепла и единения. Это и есть мечта об Эре милосердия, а в сущности – о рае, о вечной жизни. То есть в романе «Эра милосердия» разговор Жеглова и Михалыча (в фильме его играет Зиновий Гердт) – доминанта. |
| к Веригину, по-видимому, за советами. В Петербурге и в Москве они несколько месяцев проживали в кругу последователей графа Толстого, познакомились и с самим гр. Толстым. Последний, как это видно из переписки его с друзьями, остался в восторге от духоборов. В одном из своих писем он говорит, что ему «удалось войти в сношение с Петром Веригиным и видеть его брата и друга»... «Люди эти, пишет восхищенный граф. имеют внешность необыкновенно образованных людей, они одеты по-европейски, вежливы, торжественны в приемах. Веригин человек глубоко-религиозный» и т. д 14 . После полуторагодового странствования по России, в конце 1893 г., упомянутые духоборы возвратились на родину ярыми толстовцами и с выработанною программой действия. Особенно выдавался из них Конкин, который тотчас же по возвращению повел открытую проповедь толстовских идей среди духоборцев и требовал подчинения им от имени повелителя Петра. При этом он внушал темной массе духоборцев, что учение это не новое, а исконное духоборческое, но лишь забытое за суетою мирскою и греховностью, в которые впали духоборы. Конкин проповедовал с необычайным фанатизмом, как верующий толстовец, обливался слезами во время проповедей. Явился на родину Конкин преобразившимся совершенно и по внешнему виду. Вопреки духоборческому обычаю, он отпустил по плечам длинные волосы, костюм его тоже был иной (духоборы все коротко стриженные и бритые, носят свой традиционный синего цвета костюм). Не уступали Конкину в усердии проповедовать толстовщину и братья Веригины, Верещагин, Объедков, Новокшеновы и другие. Агитаторы объезжали все духоборческие селения Тифлисской, Карской и Елисаветпольской губерний, везде устраивали богомоления, после которых велись продолжительные увещания и проповедь новых, хотя во многом сродных, а во многом и прямо приятных духоборцам воззрений, особенно в том, что шло против ненавистного правительства. Читались письма и наказы якобы от Петра, устная проповедь подкреплялась чтением Нового Завета и книг толстовских «вычитывали в смыслах», как выражались духоборы. |
| А также он приказал, чтобы все находящиеся в общественном складе товары для одежды и другие материалы, купленные раз за общественные деньги, – теперь покупали снова каждый за свои деньги; у кого нет денег, тому будут давать в долг, и будут присчитывать проценты; и чтобы с каждого села продали по 2000 бушелей пшеницы и деньги чтобы отдали его секретарю Семёну Рыбину, а если в каком селе мало пшеницы, то всё-таки должны продать означенное число, а если есть будет нечего, то должны просить у соседей. Деньги собирать за пшеницу и за товары он поручил Семёну Рябину и Василию Потапову, а обращаться за наставлениями до его приезда он приказал проповедникам Пономарёву и Зиборову. А Ивану Конкину он приказал разъезжать по сёлам и слаживать хоры певчих, подготовлять их к встрече по приезду П. В. из России. В назначенный день съехались с каждого села мужчины и женщины с деньгами провожать П. В. с его спутниками. А спутниками были: его помощник Павел Планидин и 90-летний старик Махортов, две девушки и переводчик (английского языка) Гридчин (духобор). Поехали они не прямо в Россию, а заезжали в разные государства, осматривали столичные города и разные музеи и проч. Всюду, где разъезжал П. В., он находил друзей Л. Н. Толстого и всех тех людей, которые сочувствовали духоборам во время гонения их на Кавказе и подавали им денежную помощь. Как потом мы узнали из писем русских друзей, он расхваливал им духоборскую общину, говорил, что духоборская община вытекает из религиозного мировоззрения и из любви к ближнему, а управляется община комитетом, выборными мужчинами и женщинами, и что он, П. В., обыкновенный член общины, что этот год он не попал даже в выборные. Говорил он также, что община послала его поблагодарить всех тех людей, которые пособляли им в трудное время. А ещё он говорил им, что духоборская община живёт очень богато; имеет на каждые три села паровую мельницу и разные заводы и склады, тогда как на самом деле они имели (в 1906 г.) на 13 сёл одну мельницу с одним каменным маленьким жерновом, работают без всякой очистки. Мука годится только для себя, а в продажу не годится. Он хвалился, что у духоборов браки отличаются особенной прочностью, тогда как на самом деле сам он прогнал свою законную жену и по его приказанию чуть не каждый день производятся разводы мужей с жёнами. И ещё много он говорил того, чего нет, и не было. По приезде в Россию он заявился к Л. Н. Толстому и ему говорил то же. А потом он принялся выполнять свою главную задачу: вызывать охотников рабочих в Канаду. Он помещал статьи в газетах, где объяснял все выгоды работы в Канаде. Он обращался в рабочие комитеты и старался убедить их, что он – искренний доброжелатель русских голодающих рабочих. Но старания его были напрасны. Рабочие комитеты не одобрили его плана. Так и не пришлось воспользоваться русскими рабочими. |
| Лично мне между съемками помогала выпустить пары песня «Лестница в небо» группы «Лед Зеппелин», причем рядом лежал сценарий «Как закалялась сталь» – интересное соседство. Но утром я готов к съемкам, и никакого рода. Буденовка, шашка, лошадь – то, что нужно в предлагаемых обстоятельствах. – Чья реакция на фильм Вам больше всего запомнилась? – Моих родителей. Дело в то, что мой старший брат ушел из жизни в 17 лет. Последние 7 лет он был прикован к постели, у него был полиомиелит. Отчасти, Корчагин стал данью памяти моему брату. Это для меня очень деликатный вопрос, я очень боялся, как мои родители воспримут этот фильм и особенно меня в роли парализованного Корчагина. Никогда не забуду. Мы с супругой сидели в комнате. Звонок в дверь, приехали родители. Мама в длинном платке, за ней папа. И мама взяла мое лицо двумя руками, как только мама может это сделать, поцеловала меня в лоб и сказала: «Спасибо, сын» и заплакала. И я заплакал. Это была для меня высшая награда. Шлейф роли – Вы долго восстанавливались после съемок? – У меня практически не было времени для реабилитации. Я, как говорят, проснулся знаменитым. Хотя, может, это и хорошо: меня спасли молодость и забота о семье, не дали впасть в рефлексию от роли. Мне нужно было кормить жену и детей, искать квартиру и так далее. Я довольно серьезно к этому относился с самого начала, может быть, поэтому моя супруга терпит меня уже 35 лет, несмотря на мой достаточно эксцентричный характер. Согласитесь, это достаточно большой срок, особенно для творческого мира. К тому же после «Как закалялась сталь» начались поездки, новые съемки, отдыхать было некогда. И, кстати, так продолжается до сих пор. Никогда не мог позволить себе этой роскоши – отдохнуть. И до сих пор не знаю, что такое отпуск. Наверное, я трудоголик и во мне все перестроилось для моей профессии. – После выхода фильма Вы стали очень знаменитым, тут недолго и потерять голову… – Вы правы, мне тогда пришлось очень нелегко: в 22 года на меня обрушилась такая слава! Все газеты, журналы, телеканалы писали о фильме «Как закалялась сталь» о молодом талантливом человеке. Мне приходили тысячи писем. Представляете, часто писали адрес «СССР, Конкину» – и мне доставляли! Эти письма до сих пор хранятся у меня на даче, очень много для меня значат. Знаете, может быть благодаря им, я и сам до сих пор люблю писать письма. Сегодня есть множество средств: телефон, смс, пейджеры, электронная почта и так далее, но лично для меня дороже всего именно бумажные письма, рукописи. |
| Матушке в ту пору было уже 69 лет. 36 лет провела она в Сушкинском монастыре на родной Рязанщине. После закрытия монастыря она поселилась в подмосковной деревне, ходила молиться в храм соседнего села Мамонтова, помогала в уборке и украшении церкви. В конце сентября 1937 года весь причт и те, кто трудились при храме, были арестованы: священник, диакон, староста, председатель церковного совета и сторож церкви, два регента, певчие. Следствие проведено было с грубейшими нарушениями законности: арест произведен без санкции прокурора, обвинительный акт никем не утвержден и не подписан. Из семерых подследственных двое «полностью признали свою вину», четверо — «частично»; одна монахиня Варвара не только не признала себя виновной, но вообще отказалась отвечать на вопросы следователя. Все подсудимые «по делу Коринфского» были приговорены к десяти годам заключения и вскоре этапированы. Все, кроме монахини Варвары. По прошествии четырех месяцев она без какого-либо дополнительного расследования и нового обвинения решением тройки была приговорена к высшей мере наказания и 5 апреля 1938 года расстреляна в Бутово. Объясняется это одной справкой, подшитой в деле: медкомиссия тюрьмы 3 г. Москвы, куда перед этапированием перевели заключенных, признала Варвару (Конкину) непригодной к труду («найдены» склероз сердца и сосудов, эмфизема легких, гипертония). А это было как раз время, когда с санкции властей и высшего начальства НКВД началась расправа с инвалидами. Следствие 1937 — 1938 годов причисляет к «церковникам» и известных архиереев, и простых мирян, проходящих по делу какого-либо священнослужителя или группы верующих. Среди мирян мы также находим настоящих подвижников веры, свидетельства истинно-христианской любви к ближнему. Примером такой веры и такой любви может служить следственное дело мирянина Сергея Михайловича Ильина. Он был младшим братом известного в Москве священника Александра Ильина. Отец Александр совершал тайные богослужения на дому у себя и у своих близких. Об этом узнали в органах НКВД. |
| В., взяли палки и избили свободников, так что тело их стало в крови. П. В. был в то время в селе Надежде и издали смотрел, как били свободников. Свободники кричали; «что вы, братцы, делаете? За что вы нас бьёте? Ведь и мы исполняем учение того же П. В., что и вы! Он с Христа да обратился в кровопийцу!» В 1905 году была объявлена по всей России свобода веры, а потому всех сосланных по делам веры освободили. В том числе и мы, якутские духоборы, получили свободу, о чём немедленно известили своих братьев канадских духоборов, и с наступлением весны стали собираться в путь. Об этом узнали все канадские духоборы и хотели всем обществом сделать встречу приезжим духоборам, но П. В. приказал, чтобы никто не смел делать никакой встречи, а только в селе Отрадном, куда приедут его братья и племянник, он приказал сделать общественный обед и всем обществом поблагодарить его братьев за то, что они пострадали ради всех духоборов. А Конкину П. В. ответил, чтобы он препроводил каждого в то село, где живут ихние родные, а не позволять им партиями разъезжать по сёлам. Так и сделали. Радостная встреча с родными после такой долгой разлуки была так велика, они сами не верили своим глазам, что они видят друг друга. В том доме, где были приезжие, собирались жители со всего того села и все вместе радовались. Некоторые от радости плакали, а другие были очень веселы и все благодарили Бога, что Он произвёл личное свидание. Канадские духоборы говорили якутским: «ну, братцы, да и пришлось же вам пострадать за всё наше общество. Что вы только за это время не перетерпели – побоев, тюрьмы и голоду и холоду. Мы все молились Богу, чтобы Он послал вам терпение. Но теперь пришёл конец вашим страданиям. Будем жить все вместе при Божьей милости. А теперь вам, братцы и сестрицы, нужно необходимо вот что сделать. Как немного отдохнёте от долгой поездки, так собирайтесь человек несколько или поодиночке и пойдите в село Отрадное, где живёт наш управитель, и упадите перед ним на землю и попросите прощения. Ведь, вы так долго жили без управителя; может, чем согрешили словом или делом или помыслами; и попросите его, чтобы он принял вас в общину и благословил бы жизнь вместе с нами. Да будьте осторожны в словах, а то наш благодетель очень строгий, совсем не такой, как была покойная Лукерья Васильевна. Она была, как милостивая мать. При ней можно было говорить всё, что хочешь, а перед ним нельзя говорить много, а то сразу словом убьёт и прикажет выгнать из дома. А если, Бог даст, он благословит вас, тогда будет всё хорошо: мы сейчас живём, как у Бога за дверьми, ни о чём головы не ломаем, делаем, что прикажет, и всё хорошо». |
|
|
