| Напротив, спор шел только о том, кто из князей, какая из княжеских родовых линий лучше всего служит единству Русской земли. Та же постоянная общерусская интеграция пронизывает собой и наиболее значительный памятник историко-церковной литературы рубежа XII–XIII веков – Киево-Печерский патерик. Он создавался постепенно в разных концах Русской земли, на основании различных предшествующих ему литературных памятников и был проникнут идеей общерусского значения Киево-Печерской обители. Патерик возник в двух крайних концах Русской земли – из переписки киево-печерского монаха Поликарпа с владимиро-суздальским епископом Симоном. В своем письме из Киева во Владимир Поликарп пожаловался Симону, что его обходят в церковных назначениях. Симон ответил Поликарпу наставительным письмом на тему о великой чести подвизаться в Киево-Печерской земле и к своему письму присоединил несколько коротких рассказов о жизни печерских монахов. Письмо, очевидно, подействовало на Поликарпа, и он дополнил рассказы Симона своими собственными в письме к печерскому игумену Акиндину. Письма Симона и Поликарпа были объединены в XIII веке со сказанием Нестора о первых черноризцах печерских, которое в свое время было включено в состав «Повести временных лет» со сведениями из не дошедшего до нас Жития Антония Печерского, а также Житием Феодосия Печерского и некоторыми другими литературными материалами. Так создалось сводное произведение, не совсем похожее по форме и жанровым признакам на византийские патерики, но тем не менее названное в поздних своих списках именно патериком, чтобы как-то ввести его в привычные церковные жанры. В Киево-Печерском патерике сказались разнообразные влияния: и влияние эпистолярной практики своего времени, и воздействие тех же греческих патериков, отразились летописная форма изложения, стиль житийной литературы, стиль учительных сочинений и, наконец, содержание устных слухов, преданий и других жанров восточнославянского фольклора. В литературной истории Киево-Печерского патерика можно проследить удивительный процесс формирования оригинального по своим жанровым признакам большого памятника на основании множества самых разнообразных и порой неожиданных влияний. |
| Мы слишком достаточно высказались для цели нашей – указать живое значение исследования M. А. Викторовой , предлагаемого после настоящего предисловия. В 50-х годах столетия иноки Киево-Печерской Лавры, всего вероятнее преподаватели в Киевской академии, принялись готовить славянское печатное издание Патерика Печерского, которое и появилось в 1661 году. С внешней стороны издание великолепно выполнено, и иллюстрировано. Главным редактором его был, без сомнения, архимандрит Гизель, ученый ректор Киевской академии; в заглавии Патерика значится, что последний издан по благословению Гизеля. Но каковы внутренние достоинства указанного издания, о том обстоятельно излагается в исследовании, написанном M. А. Викторовою . Вероятно, всякий беспристрастный читатель исследования признает, что покойная писательница совершенно права в своем строгом приговоре этому изданию; вероятно, он с искренним сочувствием отнесется к энергической защите ею драгоценного памятника древнерусской письменности от бесцеремонных извращений, которым подвергся Патерик в угоду господствовавшим, в свое время, ложным требованиям схоластической польско-латинской учености. В дополнение к приговору, сделанному М. Викторовою, мы считаем необходимым заметить лишь следующее: считать в наше время Патерик, изданный Гизелем, за какую то неприкосновенную, чуть не канонизованную, книгу, которая только и достойна быть чтима русскими православными читателями, значит не уважать нашей святой старины Русской, значит оскорблять память тех подвижников древней Руси, жития которых в Патерике описаны, значит пренебрегать сокровищами самостоятельного русского просвещения и забывать первоначальных представителей последнего. Патерик составлен на древне-Русском языке; он содержит в себе простодушные, но великие смыслом и поэтическим одушевлением, произведения летописца Нестора и писателей ХШ века, Симона и Поликарпа: почему же современному русскому человеку необходимо читать Патерик в печатном издании на языке, имеющем лишь претензию быть чистым Славянским языком, на язык, нередко извращающем, благодаря неумению компиляторов века, смысл русских выражений подлинного текста? Почему оригинальному творчеству древне-русских писателей современный русский человек должен предпочитать плохую компиляцию XII века, в которой вместо искреннего поэтического одушевления – надутый риторизм, вместо исторической правды – постоянные искажения, постоянное обезличивание былой жизни, постоянное стремление, на католический манер, все живое, самобытное вгонять в бездушный круг каких-то условных требований мелочной нравственности?... |
| пол. XVI в.; 4°; VII 253 л. III; полуустав двух почерков (I – л. 1–4, II – л. 5–253). Печерский патерик занимает л. 5–132 об.; список полный. 55. Гос. архив Ярославской обл. 456(201) 554 . Сборник житий, слов и повестей перв. пол. XVII в.; 8°; 426 л. III; полуустав. Печерский патерик занимает л. 1–255; дополнения читаются на л. 255–267; список полный. Третий вариант (А I V,3 ) восходит к редакции А . Литературный «конвой», кроме Поучения Феодосия к келарю, включает Слово об авве Логине из Скитского патерика. Дополнительные статьи расположены в конце списков. 56. РНБ. Собр. М.П. Погодина (Ф. 588) 899. Ркп. XVI в.; 4 ; 176 л. I; полуустав. Список полный. О ркп. см.: Ш – с. 47. 57. РГБ. Собр. Г.М. Прянишникова (Ф. 242) 92. Сборник слов, поучений, житий кон. XVI – нач. XVII в.; 1°; 183 л. (8 чист.); полуустав. Печерский патерик занимает л. 68–164; список полный, после Слова об авве Логине следуют другие статьи из переводных патериков. Четвертый вариант (А ). Известен в единственном списке, отличном по составу и расположению материала от всех предшествующих. Он содержит Слово о первых черноризцах печерских (Дамиане, Иеремии, Матфее), житие иконописца Алимпия, разбитое на три самостоятельных части, имеющие киноварные заголовки, рассказ о Спиридоне, начало «слова» об Онисифоре. Поучение Феодосия к келарю и Слово об авве Логине не завершают Патерик, а, вторгаясь в пятериковый ансамбль, стоят между рассказом о Феодоре и Василии и житием Прохора Лебедника. Список включает второй отрывок из Скитского патерика – Слово о Конане, «сухом мнихе», который тематически близок к сказанию Симона о Никоне, поэтому и предваряет его. Причина изменения состава и структуры Патерика, скорее всего, кроется в попытке сверить текст памятника с первоначальным (по спискам редакции О II ), что привело к включению статей, обычно отсутствующих в списках Арсеньевской редакции. Перегруппировка «слов» внутри сборника ликвидировала деление на основной и дополнительный состав Патерика. Однако в целом она не противоречила тенденции «равнения» редакции А на традиции переводной патериковой литературы. |
| 142. РНБ. Собр. Н.М. Михайловского (Ф. 488). Q.346. Ркп. 1645 г. (см. запись на л. 286); 4°; 286 л. (по нижней пагинации); полуустав. Текст чуда читается на л. 286; список неполный из-за утраты части листов: недостает начала текста Слова о первых черноризцах печерских (л. 3) и конца Похвалы Феодосию Печерскому (между л. 148–149). 143. РНБ. Общее собр. ркп. книг (Ф. 560). F.I.235. Сборник смешанного содержания XVII в.; 1°; 339 л. (по нижней пагинации); полуустав нескольких почерков. Печерский патерик занимает л. 92–275; текст чуда читается на л. 275 об.; список полный. О ркп. см.: С – с. 374. 144. РНБ. Софийское собр. (Ф. 728) 1408. Ркп. XVII в.; 4°; 195 л.; полуустав. Текст чуда читается на л. 195; список полный. О ркп. см.: М – стлб. 153; Ш – с. 21; А – с. 90. 145. РНБ. Общее собр. ркп. книг. (Ф. 560). 580 . Копия нач. XIX в. со списка 1554 г.; 1°; 223 л. III; полуустав. Текст чуда читается на л. 223 об.; список полный. О ркп. см.: А – с. 91. Второй вариант (К IIч – 2 ). Отличается тем, что сказание об основании Успенского собора вклинивается в Житие Феодосия Печерского . Это переходный тип между Кассиановской редакцией 1462 г. и позднейшими переработками памятника. Данный вариант иллюстрирует несовершенство хронологического принципа распределения материала в Патерике, ибо он ведет к разрушению жанровых границ произведений, входящих в состав сборника. 146. РНБ. Собр. М.П. Погодина (Ф. 588) Ркп. XVI в.; 1°; 167 л. VII; полуустав. Текст о чуде 1463 г. читается на л. 167 об.; список полный. О ркп. см.: Я – с. V; Ш – с. 21–22; А – с. 91. К этому списку восходит редакция Софрония 1655 г. 581 Кроме этого, укажем на список, который представляет собой выборку из Патерика Кассиановской редакции: 147. Гос. архив Тверской обл. Ф. 1409. On. I. Ед. хр. 619. Требник и Киево-Печерский патерик XVII в.; 4°; 217 л.; полуустав. Печерский патерик занимает л. 7–176. В.М. Истрин , констатируя различия между Арсеньевской и Кассиановскими редакциями Патерика, объяснял их особенностями общественно-политических установок их создателей. |
| 723 В числе древнейших изданий Почаевской типографии между прочим упоминаются «Проскомидийные листы». Если не ошибаемся, первый образец таковых явился в Киево-Печерской типографии, откуда его и заимствовала обитель Почаевская для перепечатания в своей типографии. 725 До чего крепко этот устав держался на Горе Почаевской, можно судить по тому, что в существенных чертах его не посмели изменить сами Базилиане Почаевские, за что между прочим и слыли между своими собратьями за схизматиков. Смотр. статью нашу: «Из воспоминаний и заметок бывшего послушника Почаевской Лавры при Базилианах». Холмско-Варшавский Епарх. Вестн. 1879 г.– Особенно интересно здесь сравнить с уставомъ Киево-Печерской Лавры, какъ Базилиане пели Великий Канон, или сменяли чередныхъ иеромонахов для занятия седмичного богослужения, и т. п. 726 Отсюда покойный А. Н. Муравьев в своих паломнических заметках о Почаевской Лавре имел полное право сказать, что «не на высоте скалы Почаевской, а в глубине ея пещер нужно искать первоначальную историю Горы Почаевской». Почаевская Лавра и Острожское братство. Киев 1871 г. 729 Смотр. «Гора Почаевская». Почаев, 1803 г., стр. 3 на обор. Об этом же народ с незапамятных времен и доселе поет в известной уже нам песни: «Пасли пастыри овцы на гори, «Видели Матерь Божу на скали..» Как на особенность той же народной памяти следует указать на то, что ей не чужды отчасти и воспоминания о непосредственном родстве Почаевской обители с Киево-Печерскою. Таково и доселе распространенное между поклонниками Почаевскими мнение, будто находится прямой потаенный ход между пещерою пр. Иова, в Почаевской лавре, где кроме Иова, как известно, спасались и другие, в особенности древнейшие, подвижники Почаевские, и пещерами Киевскими. Старики даже скажут вам, что если пустить зайца в этой пещере из Почаева, то он непременно выскочит в Киева, в пещерах тамошней лавры. 730 Чит. брошюру нашу: «В память совершившегося пятидесятилетия со дня воссоединения Почаевской лавры из унии в православие». Почаев, 1883 г. |
| Первый вид (О I ). Чертой, объединяющей списки Патерика редакции О I является расположение дополнительных текстов в конце сборника. Данный вид редакции О ближе к архетипу памятника, чем второй вид этой редакции, так как распространение Патерика, естественно, шло путем механического прибавления, приписки текстов, которые следовали за произведением как «конвой». Редакция O I известна в сравнительно большом количестве списков, среди которых есть ранние, конца XV – начала XVI в. Приводя перечень списков редакции О I значком « » мы выделяем те, что впервые вводятся в научный оборот, «=» – те, которые нами визуально не обследованы (утрата списка, неизвестность его современного местонахождения, недоступность работы с рукописью и др. причины). Без особых помет идут списки, учтенные исследователями вв.: К – А.М. Кубаревым в работе « патерике Печерском» (ЖМНП. 1838. Октябрь); М – Макарием, еп. Винницким, в «Обзоре редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних» (ИпоРЯС. СПб., 1856. Т. V. Вып. 3); Я – В.А. Яковлевым в «Памятниках русской литературы XII и XIII вв. (СПб., 1872); С – П.М. Строевым в «Библиологическом словаре и черновых к нему материалах» (Сборник ОРЯС АН. СПб., 1882. Т. XXIX. 4); Ш – А.А. Шахматовым в работе «Киево-Печерский патерик и Печерская летопись» (СПб., 1897); И – В.М. Истриным в «Замечаниях о составе Толковой палеи» (ИОРЯС. СПб., 1898. Т. III. Кн. 2); А – Д.И. Абрамовичем в «Исследовании о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике» (СПб., 1902); П – Р. Попом в «Древнейшем отрывке Послания Симона к Поликарпу» (ТОДРЛ. Л., 1969. Т. 24). Первый вариант (О I ,1 ). К нему относятся списки Патерика, где в качестве литературного «конвоя» выступает Житие Феодосия Печерского . В зависимости от степени пространности рассказа о жизни святого выделяются два типа редакции O I ,1 : для первого характерно включение в Патерик Жития Феодосия в его полном виде, для второго в сокращенном. Первый тип ( O I ,1–1 ): 1. РНБ. Собр. Ю.А. Яворского (Ф. 893) 9. Ркп. кон. XV – нач. XVI в. (копия списка 1317 г.); 4°; 131 л. III; полуустав, близкий к скорописи, текст без деления на главы. Список полный. |
| А.А. Шахматов, направивший свои обширные познания и недюжинные исследовательские способности на сравнительно-текстологическое изучение памятников древнерусской литературы, обратился к материалу Киево-Печерского патерика в целях реконструкции утраченных памятников средневековья – Жития Антония Печерского и Печерской летописи 497 . Восстанавливая эти произведения на фактической основе Патерика, ученый сумел прояснить и отдельные вехи истории исходного для него текста. После изучения более чем 50 списков Патерика А. А. Шахматов реконструировал древнее ядро памятника, показал динамику редакционной работы над сводом (см. стемму 5). Правда, не все звенья в схеме взаимоотношений редакций и списков Патерика, предложенной ученым, выдержали испытание временем и подтвердились в процессе дальнейшего научного поиска, в частности, это касается триады древнейших переработок, названных Шахматовым редакциями А, Б, В. Классификация редакций Печерского патерика после работ А. А. Шахматова подверглась уточнению (к примеру, типология списков редакции Б), расширению (видоизменения памятника XVII в.), а подчас «усечению» (редакции Г и Д рассматриваются как подтипы Основной).Кроме того, с течением времени растущий уровень текстологических исследований потребовал не только объяснения изменений в структуре Патерика простым влиянием списков и редакций друг на друга, но и осмысления закономерностей появления тех или иных переработок произведения как результата изменившихся исторических условий бытования памятника. В начале XX столетия появилось фундаментальное исследование Печерского патерика как историко-литературного явления, выполненное Д.И. Абрамовичем 498 . Ученому удалось реабилитировать Патерик с точки зрения ценности его как исторического источника, заявить о необходимости изучения художественной специфики памятника, подвести итоги многолетней дискуссии об авторах Патерика и времени его создания. В диссертации Д.И. Абрамовича обобщался материал текстологического исследования произведения и одновременно осваивался новый рукописный пласт, без тщательного анализа которого было невозможно научное издание Патерика, осуществленное ученым 499 . Типология списков и редакций памятника, предложенная в работе Д.И. Абрамовича , была положена в основу данного исследования. |
| Издания: Яковлев В. Памятники русской литературы XII и XIII вв. СПб., 1872 (первое критич. изд. с пропусками и перестановками, неудовлетворительно); Абрамович Д.И. Патерик Киевского Печерского монастыря. (Памятники славяно–русской письменности. Вып.2). СПб., 1911 (2-я Кассианова ред. 1462 г.: С. 1–134; Арсениева ред. 1406 г.: С. 137–219); он же. Киево-Печерский Патерик. (Пам’ятки мови та письменства 4). Киев, 1930 (перепеч.: Das Paterikon [прим. 156]) (2-я Кассианова ред.); Поп Р. (Pope R.) Древнейший отрывок послания Симона к Поликарпу//ТОДРЛ. 1969. Т.24. С.98–100 (новое изд. фрагмента слова 14) [Киево-Печерский патерик/Подг. текста и перев. Л.А. Дмитриева//ПЛДР, XII век. Μ., 1980. С.413–626 (2-я Кассианова ред. по изд. Абрамовича). – Прим. изд. (А.Н.)]; нем. перев.: Benz Е. (прим. 678). S.82–156 (слово 8: Житие Феодосия); S. 175–243 (слова 1, 18, 20, 22, 25, 28–34 с некоторыми сокращениями) (по 2-й Кассиановой ред. в изд. Д. Абрамовича 1911 г.); Onasch К. Altrussische Heiligenleben. Wien, 1978. S. 107–137 (пять слов по изд. Д. Абрамовича ); Zenkovsky S.A. Aus dem Alten Rußland – Epen, Chroniken, Geschichten. München, 1968. S. 102–124; Das Väterbuch des Kiewer Höhlenklosters/Hg. D. Freydank, G. Sturm. Leipzig, 1988 (=Graz, Wien, Köln, 1989); англ, перев.: Casey R.P. (прим. 279). P. 387–392, 396 (слова 14:24); Heppell Μ. (прим. 279). P. 220–233 (слова 14, 24, 27 [в сокращ.]); Puhalo L., Novakshonoff V. The Kiev Caves Paterikon. (The Russian Millenium Series. 1). Chilliwoch, B.C. (Canada), 1980 (сокращ.); Heppell Μ. The Paterik of the Kievan Caves Monastery. (Harvard Library of Early Ukrainian Literature. Engl. Translations. 1). Cambridge (Mass.), 1989. (Польск. перев.: Pateryk Kijowsko-Pieczerski czyli opowiešci o šwi§tych oj each w pieczarach kijowskich poloonych/Oprac. przel. L. Nodzyska. (Slavica Wratislaviensia. 66). Wroclaw, 1993.) Всякое обсуждение Патерика, с исторической или богословской точки зрения, осложняется тем обстоятельством, что отдельные его части были созданы различными авторами или подвергались обработке разных редакторов. В результате текст в нынешнем его виде не обнаруживает единства (либо поступательного, структурного или языкового, развития) ни в жанровом, ни в содержательном отношении. Дополнительные проблемы возникают вследствие наличия для отдельных частей текста параллельной традиции (Повесть временных лет) или текстуальных вариантов (Житие Феодосия, Слово о латынех). И все же единая внешняя и внутренняя история монастыря a posteriori образует некую красную нить сборника. |
| А до того времени, как говорит Преосвященный Макарий, «ничто не благоприятствовало восстановлению разрушенных на юго-западе обителей», в том числе и Киево-печерской Лавры, «так как Киевское княжество после нашествия Батыева около восемидесяти лет хотя имело по временам своих князей, но находилось собственно под властью монгольских баскаков, живших неподалеку от Киева, и подвергалось весьма часто набегам со стороны татар и Литовцев и крайне обеднело жителями». От того, если и согласиться с тем же Преосвященным, что Лавра Киево-печерская «продолжала существовате» и после постигшего ее разорения, 743 то во всяком случае нельзя допустить, чтобы новые насельники ее собрались весьма скоро, и при том в таком количестве, чтобы из них могло выйти столько святых, сколько мы видим их даже в приведенном нами кратком перечне печерских святых XIII века у преосвященного Филарета. Следовательно, святые эти должны были жить до нашествия Монголов, и таким образом по всей справедливости были современниками основателей Почаевской Лавры, вышедшими из Киева в это время. Не от того ли, что те же святые вели по преимуществу жизнь затворническую, и при том именно в темные времена погрома Монгольского, – мы имеем и самые скудные сведения об их жизни и деятельности? Затворническая жизне и сама по себе такова, что не представляет, особенно много данных для биографии затворника. От того мы не можем похвалиться, что имеем много сведений и о затворниках, предшествовавших нашим святым в XI и XII веках... Да и кому было писать об этих святых, когда, как гласит сама история, «большая часть Киево-печерских иноков того (монгольского) времени были перебиты, а немногие, оставшиеся в живых, разбежалисе...». 747 Когда же потом собрались в Лавре новые иноки, то им далеко было не до того, чтобы писать о своих предшественниках. У них было множество своих самых разнообразных насущных нужд, которым они должны были удовлетворить прежде, чем браться за перо, тем более, что и в лучшие времена Киево-печерской обители, как мы видели, проходили целые десятилетия и чуть ли не века, пока находились люди способные писать и описывать жизнь и деяния своих предшественников и сподвижников. |
| Старший славянский список XI–XII в.: рукоп. Моск. Синод, б. 551 378 . Египетский Патерик («Сказание о Египетских черноризцах»): Historia monachorum, приписываемая Руфину Аквилейскому , и Historia Lausiaca Палладия Еленопольского 379 . Древнейшие списки – XV и XYI в.: рукоп. Тр.–Серг. Л. 710 (1915), 1493 г. (Опис. Ч. III, 99–104); Казанск. дух. Акад. 458 (Опис. II, 154 и д.); Четьи–Минеи м. Макария под 30 июня. По наблюдениям архиеп. Сергия, в славяно–русском переводе Лавсаика очень многих статей, несомненно, принадлежащих Палладию, нет, в первой части в расположении их крайняя сбивчивость, а вторая часть по расположению приближается к чистой редакции. Этот перевод сделан с неисправного греческого списка. После Азеллы следует конец сказания об Адолии без всякого смысла. О черноризице, согрешившей и покаявшейся, дважды сказано. Прибавлены в конце статьи, не находящиеся в «Лавсаике» , об Антонии и Арсении 380 381 ). В позднейших славяно–русских рукописях Лавсаиком («Лапсаик») называется компиляция, составленная из Луга Духовного, собственно Лавсаика и так называемых Скитских Патериков. Остатки проблематичного Великого Лимонария: «’Ανδρν αγων ββλος», или «Vitae Patrum», и «’Αποφθγματα των αγων γερντων» 382 . Старшие полные списки славяно–русского перевода относятся, насколько мне известно, к XIV и XV вв. 383 . По наблюдениям Востокова 384 , перевод «Αποφθγματα» сделан у Болгар, в древнем ещё периоде их словесности. Этот Патерик имеет в виду и преп. Нестор, когда говорит: «пишетъ въ отьчьскыхъ къннгахъ. слабоу быти послдьнюмоу родоу». (Усп. Со. л. 26, с). 385 . Иерусалимский или Палестинский Патерик 386 . Есть основания думать, что этот загадочный 387 Патерик явился не раньше 602 г., года смерти императора Маврикия 388 , и не позже конца тридцатых годов того же VII столетия 389 , когда Раифская обитель была окончательно разорена Арабами и тамошние иноки перешли на Синай 390 . Местом составления Патерика была Раифа, как можно видеть из такого замечания: «Повдаш намь нкаа пришедше к намь в раиоу» 391 . Списки греческого оригинала Патерика мне известны по рукоп. X в.: – Моск. Син. б. 342 392 , а славяно–русск. перевода – по рукоп. XV в.: Тр.–Серг. Л. 701, л. 119; Кир.–Белоз. м. 8/1247, л. 170 об., и др. 393 . |
|
|
