| Таковы печальные итоги «Николаевского инцидента». Примечания 1 Текст телеграммы см. здесь: Дальневосточный Чапаев - музей Людмилы Крыловой . 2 Зелёные и идеология анархизма . 3 Полный текст договора см. в: Булатов Д. Партизанское движение в низовьях Амура в 1918-1920 гг.//Дальистпарт: Сб. материалов по истории революционного движения на Дальнем Востоке. Кн.1 - Чита; Владивосток: Кн. Дело, 1923. С.118-119. 4 Колесникова Нина. Дуновение жизни. Сквозь времена и судьбы . 5 Тряпицын, Яков Иванович. http://ru.wikipedia.org/wiki 6 Тепляков А.Г. Суд над террором: Яков Тряпицын и его подручные в материалах судебного заседания. http://rys-strategia.ru/publ/1-1-0-273 7 Тепляков А.Г. Суд над терором . 8 Смоляк В.Г. Междоусобица. По следам нижнеамурской трагедии. Хабаровск, 2008. 9 Емельянов Константин А. Люди в аду. (К 20-летию гибели Николаевска-на-Амуре) Шанхай:1940. Переиздание: Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2004. Под науч. ред. Т.А, Губайдулиной и А.А. Хисамутдинова (предисл. и коммент. ). Яков Лович (Дейч), редактор книги «Люди в аду» и автор предисловия, после расстрела Емельянова издал литературную версию его записок под названием «Враги»; книга стала бестселлером в Русском Зарубежье. Её можно найти в Интернете. 10 Гутман А.Я. Гибель Николаевска- на-Амуре. Страницы из истории гражданской войны на Дальнем Востоке. Берлин, 1924. Только в 2010 году, к 90-летию Николаевской трагедии, Дальневосточная государственная научная библиотека пополнилась электронной версией этой книги. 11 Там же. 12 Протоиерей Николай Спижевой. Николаевская трагедия. (К 90-летию трагических событий на Нижнем Амуре.//Перекличка (журнал РОВС). 2010, http://rovs.narod.ru/Pereklihka_13-14.pdf 13 Емельянов Константин А. Люди в аду... 14 Емельянов Константин А. Люди в аду... 15 Гутман А.Я. Гибель Николаевска-на-Амуре... 16 Тепляков А.Г. Суд над террором . 17 Штурмовые ночи Спасска. Николаевский дни 18 Смоляк В.Г. Междоусобица... 19 Юзефов. В.И. Годы и друзья старого Николаевска. Сборник очерков и новелл о Николаевске. Хабаровск, 2005. В книге приводится полный список сожженных и взорванных зданий города. |
| Теперь гимназии, это ключевое звено, определявшее уровень образовательной системы в целом, просто упразднялось» . От цветущей сложности – к смесительному упрощению Термин «цветущая сложность», уже встречавшийся в этой книге, ввел почти полтора века назад великий русский философ Константин Леонтьев в главе VI его труда «Византизм и славянство», названной « Что такое процесс развития?». Развитие Леонтьев четко отличает от распространения, понимая развитие как восхождение от простого ко все более сложному. Развитие идет по вертикали, распространение – плоскостно. Константин Николаевич подметил удивительное сходство процессов, происходящих в живой и неживой природе, которое можно сформулировать как « триединый закон развития». Этому закону одинаково подчинены живые организмы, государства и культуры, процессы и явления. Константин Николаевич Леонтьев Переходя к философии истории, Леонтьев считал, что любой культурно-исторический организм проходит три стадии: 1) первичной простоты, первоначального младенческого состояния несформированности внутренней структуры и нерасчлененной целостности; 2) цветущей сложности; 3) вторичного смесительного упрощения, стадии предсмертного существования, когда выравниваются индивидуальные и социально-политические различия и сглаживаются все крайности, распадаются структурные связи и происходит смесительное уравнивание людей. За этой стадией следуют уже распад и гибель. На современном ему Западе Константин Николаевич усматривал все признаки начала смесительного упрощения. Уже тогда в ходу были лозунги равенства всех и вся лиц, наций, сословий, полов. Задолго до нашествия глобальной цивилизации Леонтьев прозревал, что смесительное упрощение накинуло свою петлю на европейскую культуру и политику. И всей душой стремился удержать Россию от усреднения, от эгалитарно-либерального упрощения, предпочитая ему идеал « византизма». Не очень удачный, возможно, термин, под которым Леонтьев подразумевал православную цивилизацию, в ее симфонии сакральной монархии и православной церкви. |
| Гребневской, на Лубянской пл., церкви протоиерея Д. Ф. Певницкого: Церковный староста Бусурин Николаевской, в Дербентском, церкви свящ. А. И. Богословского: Свящ. А. И. Богословский Ив. И. Соколов А. И. Малюшин П. Дмитриев Юросов Чернышев Николаевской, в Драчах, церкви свящ. П. И. Доброва: Свящ. П. И. Добров Николаевской, в Звонарях, церкви протоиерея А. Богородицкого: Протоиерей А. Богородицкий И. Баранов Городничев От неизвестного Панкратиевской церкви, протоиерея М. Н. Стрельцова: Москов. купец Ильин А. А. Шагаева И. И. Казаков Предтеченской, на Малой Лубянке, церкви священника С. В. Смирнова: Священник С. В. Смирнов Ив. Алимов Преображенской, в Пушкарях, церкви священника Н. А. Любимова: Священник Н. А. Любимов Преображенской, в Спасской, церкви, священника Г. А. Орлова: Священник Г. А. Орлов П. И. Булатов Н. Кандырин П. Мотов Софийской, на Лубянке, церкви протоиерея Д. М. Покровского: Церковный Староста Н. Ширяев П. В. Грузинов Троицкой, на Листах, церкви протоиерея В. Е. Беликова: Протоиерей В. Е. Беликов Троицкой, в Шереметьевской больнице, церкви протоиерея И. Т. Розанова: От неизвестного Пречистенского сорока: С. П. Суханов А. С. Бахрушина Г. Я. Быков Воскресенской, на Остоженке, церкви священника Н. М. Мидовского: Из сумм попечительства отчислено —37— 137. Воскресенской, в Ахлебаевском странноприимном доме, церкви священника Л. И. Державина: П. В. Воробьев От неизвестного Моск. купец Н. П. Молчанов Моск. купец Н. М. Потапов Знаменской, близ Девичьего поля, в Зубове, церкви священника И. И. Державина: Знаменской, на Знаменке, церкви священника И. М. Некрасова: Священник И. М. Некрасов Церковный староста Николо-Стрелецкой церкви священника С. Г. Милославина: Николаевской, что на Песках, церкви, священника В. П. Некрасова: М. А. Скворцов М. А. Хомякова Николо-Явленской, на Арбате, церкви священника А. Ф. Добролюбова: Священник А. Ф. Добролюбов С. К. Попов Н. М. Михайлов Н. М. Ремизов В. С. Ремизов Ржевской, у Пречистенских ворот, церкви священника И. И. Смирнова: |
| Цензорские занятия Леонтьев-цензор быстро справлялся с работой, и у него оставалось достаточно времени для размышлений, писания, а также для друзей и домочадцев. Все же новый род занятий ему не нравился: цензорство, пишет он, это «стирка и ассенизация чужого, большею частью грязного, белья...». А иногда он в своей «прачешной» забавляется: так чей-то стих – «воруют даже генералы», он заменяет другим стихом – «воруют даже либералы»! Как-то Константин Николаевич получил анонимную записку в два слова: «г..., брат». Это послание он положил в специальный конверт и долго хранил его в письменном столе, чтобы «не зазнаваться»! 688 И это тоже вроде забавы... Однажды к Леонтьеву явился купец с жалобой на одного литератора, который в своем романе описывал «любовную ошибку его дочери». Автор потребовал у него 2000 рублей за прекращение печатания. Это вымогательство Леонтьева очень возмутило, и он сказал, что все устроит. Обрадованный купец предложил ему взять 300 рублей: это тогда называлось «благодарить»... Константин Николаевич еще более возмутился: «Если ты еще раз осмелишься сказать мне это, я вышвырну тебя вон... Иди... Все будет сделано». Со следующего дня роман в газете «оборвался» 689 . Такие анекдотические случаи, конечно, вносили оживление в бюрократическую работу цензора-ассенизатора. Вообще же о его цензорской деятельности нам мало что известно. Недомогания Леонтьев получал 3000 рублей годового содержания за цензорство, и этих денег ему не хватало. Ему приходилось много тратить на лечение жены, на слуг. Он писал Т. И. Филиппову: «Просто ума не приложу, что, например, есть завтра» 690 . Все же жить ему было легче, чем в 70-х гг., когда он не имел никаких определенных доходов. В это последнее десятилетие ему более всего досаждали не долги, а постоянные недомогания. В 1882 г. Константин Николаевич очень мучается: у него сужение мочевого канала и ему угрожала серьезная операция. Были и другие немощи: катар горла, болезнь спинного хребта, невралгические боли, сыпь, язвы на ладонях и подошвах. В 1884 г. он серьезно болеет катаральной дизентерией. В 1886 г. он близок к смерти: у него гнойное заражение крови и воспаление лимфатических сосудов на правой руке. Он было поправился, но сразу же заболел гриппом в острой форме. Заботливый Т. И. Филиппов перевозит его в особом вагоне в Калугу, а оттуда в Оптину Пустынь, и там он выздоравливает. Передают, что именно в этот свой приезд он собирался постричься, но опять отложил «зарок», данный им Богородице еще в 1871 г., в Салониках. Может быть, отец Амвросий отговорил Леонтьева: этот великий сердцевед, видно, понимал, что его духовный сын еще не созрел для иноческой жизни. |
| На Афоне Константин Николаевич усердно молился, читал много книг духовного содержания, постился, ревностно посещал продолжительные и частые церковные службы. Особенное впечатление на него произвела пасха, описанная им в одном воспоминании. Во исполнение клятвенного обещания, Леонтьев просил своих наставников тайно постричь его в монахи. Но они отклонили его просьбу, под тем предлогом, что он еще на государственной службе, скорее же всего по той причине, что, видя в Леонтьеве страстный порывистый характер, сознавали те невероятные трудности, который ему пришлось бы преодолевать в монастыре. Кроме того, и здоровье Константина Николаевича, вследствие двухлетней изнурительной лихорадки и строгого монашеского режима, было очень расстроено. От одной ложки сливок в кофе, от самой незаметной простуды, от небольшой прогулки по сырому или низменному месту у него возвращались пароксизмы, доводившие его до отчаяния. Перенося такие физическая страдания, он все же не решался оставить Афон без пострига. Однако старцы убедили и благословили его переехать в Константинополь. По приезду в Константинополь Леонтьев подал прошение об отставке, которую ему дали 1 января 1873 года с пенсией 600 руб. в год. Выйти в отставку Леонтьев решил еще на Афоне. В виду последних, описанных нами обстоятельств его жизни, и болезней, и душевных потрясений, он не находил в себе сил продолжать службу. В третий раз поселился теперь Константин Николаевич в Константинополе на продолжительный срок. С каждым разом, он все больше и больше привыкал к турецкой столице, больше и больше жизнь в ней ему нравилась. Денег ему хватало. Пенсия, правда, была ничтожная, но Катков стали регулярно высылать ему по 100 руб. в месяц за сотрудничество в «Русском Вестнике». Леонтьев вращался в посольском кругу, где некоторые считали его мечтателем и человеком неосновательными, но там он имел и много друзей, с которыми умел и любил поговорить о волнующих политических вопросах. Посольским дамам он читал наставления и уверял их, что они для него больше уже не женщины. |
| Он говорил, или вернее импровизировал, о чем — не помню. Вслушиваясь в музыку его красивого, ораторского слога и увлекаясь его увлечением, я едва успевал следить за скачками его беспокойной, как молния, сверкавшей и извивавшейся мысли. Она как бы не вмещалась в нем, не слушалась его, загораясь пожаром то там, то сям и освещая далекие темные горизонты в местах, где менее всего ее можно было ожидать. Это была целая буря, ураган, порабощавший слушателей. Мне даже казалось, что он рисуется, играет своим обаянием, но не слушать его я не мог, как не мог не поражаться его огромной силой логики, огненностью воображения и чем-то еще особенным, что не зависело ни от ума, ни от красноречия, но что было, пожалуй, труднее того и другого. Много позже, когда я стал серьезнее и познакомился с ним ближе, я понял, что это что-то составляло именно ту черту покойного, которая делала его в глазах одних — оригиналом, других — чудаком, третьих — обаятельным и даже импонирующим. И к числу последних принадлежу и я. Это что-то я иначе не могу назвать, как благородной воинственностью его духа и блестящей храбростью ума». Этот покой в относительной степени он скоро обрел в Оптиной пустыни. Невзгоды московской жизни давно уже заставили его не только мечтать, но и хлопотать об отставке. 10 февраля 1887 года Константин Николаевич был уволен в отставку и, благодаря поддержке влиятельных лиц, ему дали усиленную пенсию, именно 2.500 руб. в год, из коих 1.500 руб. было прибавлено за литературные труды. «С тех пор, как я получил увольнение от службы, я впал в какой-то блаженный квиетизм и стал точно турок, который только молится, курит и созерцает что-то», пишет Леонтьев к Филиппову в марте 1887 года. Когда же наступила весна и в мае месяце Константин Николаевич переехал в Оптину пустынь, он окончательно приободрился духом. Конечно, не одно только искание «покоя» влекло его в эту обитель. Тот обет, который им был дан во время болезни в 1871 году, навсегда связал его духовно с монастырем. Что больше всего притягивало Константина Николаевича к Оптиной пустыни, так это общение со старцем Амвросием. |
| Между прочим, однажды, после выхода пьесы великого князя Константина Константиновича «Царь Иудейский», он вызвал меня, чтобы узнать мое мнение об этой пьесе. Мне она не понравилась. По прочтении у меня получилось впечатление: к святыне прикоснулись неосторожными руками. Особенно не понравился мне любовный элемент, сцена во дворе Пилата, где воины ухаживают за служанкой, внесенный в пьесу. Я чистосердечно высказал свое мнение великому князю. – Очень рад, что вы думаете так же, как и я, – сказал Николай Николаевич. Из тона его речи и из отдельных выражений, нельзя было не заключить, что вообще он очень сдержанно относился к своему двоюродному брату, великому князю Константину Константиновичу. Через несколько дней после этого разговора пьеса «Царь Иудейский» была поставлена капитаном лейб-гвардии Измайловского полка Данильченко на сцене в офицерском собрании этого полка. Присутствовал Государь, великий князь Константин Константинович и много других высочайших особ. Был приглашен и великий князь Николай Николаевич с супругой. Но он не принял предложения. Закончу о своем первом визите к великому князю Николаю Николаевичу. Вместе со мной выехал из Отрадного пасынок великого князя, герцог Сергей Георгиевич Лейхтенбергский. На вокзале он любезно спросил меня, не буду ли я против того, чтобы он сел со мною в одном купе. На любезность я мог ответить только любезностью. Мы поместились в отдельном купе первого класса. Когда поезд тронулся, и разговор наш за шумом не мог быть слышен ни в коридоре, ни в соседнем купе, – герцог вдруг спросил меня: – Батюшка, что вы думаете об императорской фамилии? Вопрос был слишком прямолинеен, остр и неожидан, так что я смутился. – Я только начинаю знакомиться с высочайшими особами; большинство из них я лишь мельком видел... Трудно мне ответить на ваш вопрос, – сказал я, с удивлением посмотрев на него. – Я буду с вами откровенен, – продолжал герцог, – познакомитесь с ними, – убедитесь, что я прав. Среди всей фамилии только и есть честные, любящие Россию и Государя и верой служащие им – это дядя (великий князь Николай Николаевич) и его брат Петр Николаевич. А прочие... Владимировичи – шалопаи и кутилы; Михайловичи – стяжатели, Константиновичи – в большинстве, какие-то несуразные (Я сильно смягчаю фактические выражения герцога.). Все они обманывают Государя и прокучивают российское добро. Они не подозревают о той опасности, которая собирается над ними. Я, переодевшись, бываю на петербургских фабриках и заводах, забираюсь в толпу, беседую с рабочими, я знаю их настроение. Там ненависть всё распространяется. Вспомните меня: недалеко время, когда так махнут всю эту шушеру (то есть великих князей), что многие из них и ног из России не унесут... |
| Сейчас, когда Сергей Николаевич возвращался в свою дивизию, у него вдруг появилось желание построить храм у себя, рядом с военным городком. Офицеры с женами и детьми могли бы туда ходить, да и других русских в городе немало живет. Ему представлялось, что храм в далекой мусульманской республике будет частицей России, как бы неким духовным центром, объединяющим всех русских людей, волею судьбы оторванных от Родины. Приехав в часть, Сергей Николаевич первым делом позвонил Палатину и попросил его подыскать ему с помощью отца Даниила готовый проект небольшого храма. Константин Петрович одобрил желание своего друга и обещал переговорить с отцом Даниилом. Вскоре проект однокупольного храма был прислан Сергею Николаевичу, и тот стал хлопотать у местных властей о разрешении на строительство. Но тут он встретил неприятие его планов со стороны администрации. «Вот если бы мечеть, — разводили те руками, — а христианский храм нам ни к чему, люди нас не поймут». — «Да у вас же мечетей полно, — возмущался генерал, — а для русских ни одного храма». Но те ни в какую. Сергей Николаевич же прямо заболел своей идеей. «Все равно добьюсь своего», — решил он. Прошел год, а вопрос со строительством храма так и не сдвинулся с мертвой точки. Отец Даниил прислал письмо Трофимову, в котором советовал тому помолиться Богу и попросить Его помощи. Генерал подумал: «Ну вот еще чего, помолиться. Молиться я не умею, воевать умею, а вот молиться…» И он в который уже раз пошел к местному главе администрации Тулмызову Акаю Бербалтыевичу. Тот принял его радушно, на просьбу о храме, как всегда, сощурив и без того узкие глаза, улыбаясь сказал: — Дорогой Сергей Николаевич, ты думаешь, мне жалко дать разрешение строить тебе храм? Да мне хоть десять храмов строй, но пойми меня правильно, надо мною тоже есть начальники, что они скажут, я не знаю. Вот если бы сам Муртазов дал бы такое разрешение, тогда другое дело. Кстати, у него завтра день рождения, тебя тоже туда приглашают. Может быть, там и решат. — С Муртазовым я уже разговаривал, — сказал генерал, — он, как и ты, наверх кивает. На день рождения Муртазова генерал поехал со своим замом — полковником Свириным. Столы были накрыты прямо в саду по новомодной манере а-ля фуршет. По дорожкам сада прогуливались павлины и играла восточная музыка. «И здесь американцам подражают, — подумал генерал, — но, может быть, это лучше, чем сидеть перед низенькими подставками, заменяющими у азиатов столы. Да и ноги еще так не сложишь, как они это делают». |
| Из дневника архимандрита Антонина (Капустина) 344. Справка о субсидии для патриарха Иерусалимского Никодима 345. Определение Св. Синода 346. Предложение Святейшему Правительствующему Синоду обер-прокурора К.П. Победоносцева 347. Определение Св. Синода 348. Предложение обер-прокурора К.П. Победоносцева Св. Синоду 349. Послание патриарха Иерусалимского Никодима Св. Синоду. Приложение к документу 348 350. Отношение обер-прокурора Св. Синода К.П. Победоносцева к графу Н.В. Адлербергу 351. Письмо графа Н.В. Адлерберга к обер-прокурору Св. Синода К.П. Победоносцеву 352. Определение Св. Синода 353. Донесение консула в Иерусалиме Д.Н. Бухарова послу в Константинополе А.И. Нелидову 354. Письмо уполномоченного ППО в Иерусалиме Д.Д. Смышляева к члену совета Общества В.Н. Хитрово 355. Донесение Генерального консула в Бейруте К.Д. Петковича в Азиатский департамент МИД 356. Записка члена совета ИППО профессора И.Е. Троицкого по поводу записки государственного контролера Т.И. Филиппова о бессарабских имениях Святого Гроба 357. Донесение Управляющего генеральным консульством в ИЕРУСАЛИМЕ А.Г. Яковлева послу в Константинополе А.И. Нелидову 358. Из письма консула в Дамаске А.П. Беляева к обер-прокурору Св. Синода К.П. Победоносцеву 359. Донесение управляющего генеральным консульством в Иерусалиме А.Ф. Круглова послу в Константинополе А.И. Нелидову 360. Донесение генерального консула А.Г. Яковлева послу в Константинополе И.А. Зиновьеву 361. Письмо представителя патриарха Иерусалимского в России архимандрита Арсения к послу в Константинополе И.А. Зиновьеву 362. Донесение генерального консула А.Г. Яковлева послу в Константинополе И.А. Зиновьеву 363. Послание Святейшего Синода к патриарху Иерусалимскому Дамиану 364. Донесение управляющего генконсульством в Иерусалиме В.Г. Жуковского послу в Константинополе И.А. Зиновьеву 365. Отношение представителя Иерусалимского патриарха в России архимандрита Афанасия к послу в Константинополе И.А. Зиновьеву 366. Отношение патриарха Иерусалимского Дамиана к генеральному консулу в Иерусалиме А.Г. |
| 106 ТРУБЕЦКОЙ Сергей Николаевич (1862—1905), князь, российский религиозный философ, публицист, общественный деятель. Брат Е. Н. Трубецкого. Профессор и в 1905 первый выборный ректор Московского университета. Последователь В. С. Соловьева, в своей системе т. н. “конкретного идеализма” претендовал на преодоление “односторонностей” рационализма, эмпиризма и мистицизма. Труды по истории древнегреческой философии. 107 САМАРИН Юрий Федорович (1819—76), российский философ, историк, общественный деятель, публицист. Один из идеологов славянофильства. Автор либерально-дворянского проекта отмены крепостного права, участник подготовки крестьянской реформы 1861, в 1859—60 член редакционной комиссии. Труды о социально-политических и национальных отношениях в Прибалтике. 108 АКСАКОВ Константин Сергеевич (1817—60), русский публицист, историк, лингвист и поэт. Сын С. Т. Аксакова. Один из идеологов славянофильства. Выступал за отмену крепостного права при сохранении монархии. 109 ПОПОВ Александр Николаевич (1820—77), российский историк, славянофил, член-корреспондент Петербургской АН (1873). Труды по внешней политике России 17—19 вв., истории Отечественной войны 1812. 110 СТРАХОВ Николай Николаевич (1828—96), российский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889). В книгах “Мир как целое” (1872), “О вечных истинах” (1887), “Философские очерки” (1895) высшей формой познания считал религию, критиковал современный материализм, а также спиритизм; в публицистике разделял идеи почвенничества. Статьи о Л. Н. Толстом (в т. ч. о “Войне и мире”); первый биограф Ф. М. Достоевского. 111 ШЕЛГУНОВ Николай Васильевич (1824—91), российский революционный демократ, публицист, литературный критик. Участник революционного движения 60-х гг., автор нескольких прокламаций; с 1866 один из ведущих сотрудников, в 1880—84 фактически редактор журнала “Дело.” Автор воспоминаний. 112 ЛЕОНТЬЕВ Константин Николаевич (1831—91), русский писатель, публицист и литературный критик; поздний славянофил. Считая главной опасностью либерализм с его “омещаниванием” быта и культом всеобщего благополучия, проповедовал “византизм” (церковность, монархизм, сословная иерархия и т. п.) и союз России со странами Востока как охранительное средство от революционных потрясений. Повести, литературно-критические этюды о Л. Н. Толстом, И. С. Тургеневе, Ф. М. Достоевском. |
|
|
