| Зиму с 1130 на 1131 г. севастократор Исаак провел у Трапезундского дуки Гавра, а затем перебрался к правителю Армянской Киликии Левону I (1129–1140), причем его сын Иоанн женился на дочери Левона, а затем вновь отправился в Иконию. Повсюду Исаак разжигал ненависть к Византии, а попутно тайно сносился со своей партией в Константинополе, в которую входили многие знатные сановники. По счастью, из его затеи ничего не вышло, и власть Uoahha II Комнина в Римской империи по-прежнему оставалась крепкой 411 . В эти годы Сельджукская империя переживала времена раздора, особенно кровавого в Месопотамии, Ираке и Иране. Султан Махмуд (1118–1131) умер в 1131 г. и оставил свои владения в Ираке и Южном Иране сыну Дауду. Однако султан Саджар Хорасанский (1118–1159), последний из Великих сельджуков, распорядился передать их брату покойного Тугрилу Казвинскому, правителю Северного Ирана. После этого целый ряд лиц предъявили свои претензии на наследство: Масуд Фарсский, правитель Южного Ирана, и Сельджукшах Азербайджанский. Оставшись без поддержки, Дауд благоразумно покинул Багдад, за который немедленно схватились Тугрил и Масуд. С помощью Саджара столица Ирака была присоединена к владениям Тугрила, впрочем, ненадолго – в скором времени Сельджукшах с помощью халифа Абу Мансура аль Мустаршида (1118–1135) выгнал Тугрила из Багдада. Масуд обратился за помощью к курдам, но при Тикрите потерпел жестокое поражение от войск халифа. Это событие встревожило Саджара, опасавшегося растущей мощи халифа. А потому по его приказу курды в 1132 г. вновь напали на Багдад вместе с бедуинами Дюбаса, но вновь победа досталась Абу Мансуру аль Мустаршиду, который, желая развить успех, в 1133 г. привел свою армию к Мосулу. Увы, на этот раз военное счастье изменило ему, и через 3 месяца он был вынужден отступить. А в 1135 г. в сражении при Даймарге армия халифа потерпела страшное поражение от его соперников за Ирак, Абу Мансур аль Мустаршид был отправлен в изгнание в Азербайджан, где его убили два наемных убийцы из секты ассасинов. |
| А 12 апреля 1159 г., на Пасху, состоялся уже торжественный въезд императора в Антиохию. Василевс ехал на коне в окружении своей варяжской гвардии, а пеший Рено вел под уздцы царского коня. Это было поистине величественное зрелище, которое наблюдали послы практически всех восточных правителей. Они видели, как Антиохийский князь давал ленную клятву, обязуясь принять в город греческого, поставленного в Константинополе, а не латинского патриарха, и обещая выставить вспомогательный военный отряд по первому требованию василевса. Как вообще все восточные люди, турки поняли и оценили внешние формы подчинения. Авторитет Византийского императора в их глазах вырос неимоверно 611 . Здесь же произошла встреча Мануила Комнина с Балдуином III, и император был очарован рыцарскими манерами и образом мыслей молодого короля. Восемь дней продолжали торжества, а затем оба монарха в сопровождении своих армий направились в Сирию, чтобы вступить в схватку с войсками Нур ад-Дина. Однако вскоре выяснилось, что Мануил I Комнин имеет свои, отличные от Балдуина III, интересы. Когда христианское воинство подошло к границам Алеппо, их встретил посол атабега, предложивший от имени своего правителя заключить мирный договор и освободить 10 тыс. крестоносцев, главным образом участников 2-го Крестового похода, попавших в плен к туркам. Среди них значились такие видные персоны, как магистр тамплиеров Бертран де Бланшфор (1156–1169) и сын графа Тулузского Бертран, умерший, правда, вскоре после освобождения. К вящему неудовольствию Иерусалимского короля, император сразу же согласился. Конечно же, здесь сыграли свою роль не только благородные мотивы, в которых императору никак нельзя отказать, но и сугубо практические. Сирия находилась далеко от границ Византии и уже не входила в сферу ее жизненных интересов. А тратить своих солдат на ненужной войне в то время, когда рядом находился настоящий враг – Иконийский султанат, василевс справедливо посчитал неразумным. Вступив в альянс с Нур ад-Дином, Комнин не только даровал свободу тысячам западных воинов, томящимся в турецком плену, но и приобрел могучего союзника, для которого анатолийские турки являлись «записными врагами» 612 . |
| Муж сестры Алексея армянин Григорий Таронит, близкий к роду Багратидов, получил должность протовестиария (хранителя царской казны) и сан паниперсеваста («наисвященнейший»). Два его брата – Андроник и Никифор стали соответственно протосевастом и друнгарием флота. Таким способом Комнин неожиданно произвел быструю и решительную реформу придворных титулов. Это была разумная мера, обусловленная объективными причинами – необходимостью избавиться от несуществующих и «пустых» должностей и субъективными – желанием укрепить свою власть родственниками, наделенными высшими чинами. Очевидно, титул кесаря, о котором так мечтал Никифор Мелиссин, теперь резко обесценился в глазах придворных 189 . Следует сказать, что новые назначения являлись не только и не столько платой за услуги, которые оказали отдельные лица Комнину во время похода за царской властью. Как справедливо замечают исследователи, столичная знать – евнухи, финансисты и престарелые чиновники уже были неспособны управлять Римской империей. Зато на периферии выросло поколение молодых, патриотически настроенных и амбициозных людей, принадлежащих к малоизвестным семьям. Талантливые и храбрые до самозабвения, римляне от головы до пят, они выбрали своим кумиром Алексея I, которому единственно и желали служить. Комнин также доверился своим товарищам, и, как мы увидим, не ошибся. Однако помимо укрепления их статуса, без чего привлечение патриотов к политической элите государства было совершенно невозможно, теперь требовалось, чтобы они эти звания и должности отслужили 190 . Следующий шаг Комнина был не менее неожиданным для современников. Испытывая угрызения совести за тот разбой, какой учинили его воины в течение 3 дней после взятия Константинополя, василевс инициировал церковный суд над собой (!). Был призван патриарх Косьма I с синодом, и император предстал в роли подсудимого, откровенно поведав обо всех прегрешениях своих солдат, причинах собственного возмущения против Никифора III Вотаниата и т.п. Решением суда он и все его близкие товарищи вместе с женами были подвергнуты епитимии сроком на 40 дней 191 . Можно, конечно, по-разному оценивать этот поступок императора, находя в нем прагматические мотивы, но, видимо, он был продиктован все же глубоким и живым религиозным чувством. |
| Надо сказать, на финише этой кровавой гонки папа проявил редкое для того времени великодушие по отношению к своему духовному оппоненту. Антипапа Каликст III получил аббатство, а его кардиналы сохранили тот сан, который имели до схизмы 572 . Из числа других недоброжелателей Константинополя, в течение многих лет систематически сводивших на нет все усилия Византийского царя, следует выделить венецианцев. Именно они много сделали для того, чтобы деятельность Мануила I Комнина на Западе не увенчалась блестящим и заслуженным успехом. Конечно, император не забыл оскорбления, нанесенного ему венецианцами при осаде Корфу. К тому же, как и отец, он остро понимал всю пагубность политики предоставления торговых льгот не византийским купцам, а венецианцам. Но от их услуг нельзя было отказаться в одночасье – венецианцы имели сильный флот и неисчерпаемые финансовые средства. А поэтому царь до времени терпел, попутно втайне подготавливая соглашения с генуэзцами. Еще в 1155 г. Мануил I Комнин заключил с ними договор, в соответствии с которым он обеспечивал им денежные субсидии, торговые привилегии и выделял квартал Галата для организации их колонии на землях напротив Константинополя, в бухте Золотой Рог. В ответ генуэзцы обещали не вступать в союзы, которые могут причинить вред Византии. Тем не менее в 1162 г. они заключили договор с Фридрихом Барбароссой, за что тут же лишились всех торговых привилегий в Византийской империи. И хотя в 1164 г. генуэзцы подтвердили свои обязательства, но, откровенно говоря, это был очень шаткий союз 573 . Однако венецианцы посчитали себя «обманутыми» со всеми вытекающими последствиями: они искали только повод для того, чтобы окончательно закабалить Византию. Победа византийцев в 1167 г. над Венгерским королем Стефаном III (1162–1172) и возврат Константинополю всех ранее потерянных территорий на Балканах также не способствовали укреплению дружеских отношений между греками и венецианцами. Те также претендовали на приморские города, позволяющие им расширить свою торговлю. |
| Однако на дворе был уже не 1082 г., да и сам Иоанн II Комнин мало походил на труса. Он разместил на острове сильный византийский гарнизон, и, потратив 6 месяцев на осаду, венецианцы были вынуждены с позором уйти. Вместо Корфу они решили удовольствоваться завоеваниями торговых прав на Востоке, куда их горячо звали крестоносцы – особенно после того, как Иерусалимский король Балдуин II попал в плен мусульманам. Все же мстительные венецианцы весной 1123 г. по дороге заглянули на острова Лесбос, Родос, Хиос и Кипр и разграбили их 398 . По прошествии 3 лет венецианцы, успешно воевавшие на Востоке, разгромившие африканских арабов и спасшие крестоносцев в Иерусалиме от неминуемой гибели, вновь дали о себе знать Византии. Благодаря своему мощному флоту и неисчерпаемым финансовым ресурсам, они нанесли сильное поражение венграм в Далмации в 1125 г., а вслед за этим византийцам в Кефалонии. Византийская держава не могла воевать сразу на всех фронтах, а потому, горько сожалея об этом вынужденном поступке, василевс вернул венецианцам те торговые льготы, какие им дал в 1082 г. император Алексей I Комнин. По крайней мере о большем просить венецианцы уже не осмелились. Как обычно, когда политические интересы и субъективные обстоятельства не нарушали мир Церквей, Рим и Константинополь естественно тянулись друг к другу. В 1124 и 1126 гг. император и понтифик обменялись посольствами, имевшими целью разведать обстановку и возможность примирения. Примечательно, что обе стороны старательно избегали богословских споров, по-видимому, опасаясь, что из-за них переговоры могут сорваться. Правда, развитию этих мирных инициатив вскоре помешала война 399 . В 1124 г. погиб отчим Тогрул Арслана Артукид Балак, и эмир Данишмендидов Гази II (1104–1134) захватил Мелитену. Вслед за этим он отвоевал у Византии Анкиру, Кастумуни и Гагру, продвинувшись в Пафлагонии до самого Черного моря. Опасаясь, что после победы над Боэмундом II турок будет претендовать на Антиохию, император предпринял в 1125 г. поход в Пафлагонию. Благодаря тонкой дипломатии Uoahha II Комнина, Гази II не получил помощи от наследников Румского султана. Более того, спасаясь от брата, Масуд бежал в Константинополь, где провел 4 года. Затем он перебрался к своему тестю Гази II и вернул себе трон. И уже его брат Арап спасался в столице Византии, где вскоре и умер 400 . |
| 8 Λιτρα (libra) римский фунт, равный 12 унциям, 327, 45 гр. 9 Ориг.: «третьим валом», который считался наиболее сильным. Я перевел: «девятым валом», потому что у нас считается это наиболее сильной и страшной волной, а именно это-то и хотел сказать преп. Неофит. В конце XII века Иерусалим попал в руки мусульман. Предводитель турок Саладин (Салах-ад-дин, т. е. «Благо веры») нанес поражение крестоносцам, в 1187 г. занял Иерусалим, и тем положил конец латинскому королевству Иерусалимскому, которое было создано крестоносцами в 1099 году. Западные христиане двинулись Крестовым походом на Иерусалим, но их усилия ни к чему не привели. Пошел на Восток германский император Фридрих I, но тяготы пути рассеяли его армию, а сам император утонул. Английский король Ричард Львиное Сердце собрал огромный флот, но флот этот потонул недалеко от берегов Кипра вследствие страшной бури. Тиран Кипра Исаак Комнин не только не помог бедствующим крестоносцам, но ограбил разбитые бурей корабли и перебил множество воинов Ричарда (1191 г.). Этим поступком Исаак Комнин вынес смертный приговор православному Кипру. Ричард занял остров и установил на нем свою власть. Исаак Комнин был внуком Константинопольского императора Мануила I Комнина. Он сделал Исаака начальником гарнизона на границе Византии и Армении. Вспыльчивый и взбалмошный, совсем еще молодой Исаак вступил в сражение с армянами и был захвачен в плен. Армяне продали его латинянам, у которых и пробыл до смерти императора Мануила. Андроник II Комнин, вняв желанию сената, выкупил его за очень большую сумму. Исаак Комнин отправился на Кипр, в 1185 году захватил власть и объявил себя царем. Попытки Андроника Комнина и Алексея Ангела вновь подчинить Кипр власти Византии успеха не имели. Исаак Комнин показал себя лютейшим тираном, грабителем и угнетателем. Поэтому его приближенные с радостью встретили Ричарда и перешли на его сторону. Исаак сдался англичанам, и те, не оказав ему милости, сослали его в оковах в крепость Маргато. Англичане разграбили остров, а потом продали тамплиерам. |
| Византийские императоры редко имели счастье царствовать в отсутствие претендентов на свой престол. Но, можно сказать, Исааку II Ангелу в этом отношении особенно не повезло: помимо Алексея Врана и дяди Иоанна на его пути встали один за другим иные мятежники. В конце концов, как мы вскоре увидим, заговорщики добились своего. Едва были прекращены прежние апостасии, как в Филадельфии появился еще один узурпатор – Феодор Манкафа, привлекший к себе буйную толпу бездельников и надевший пурпурную обувь. Царь не имел возможности немедленно разделаться с ним, и Манкафа попытался использовать шанс. Он быстро привлек на свою сторону соседние области Лидии, начал чеканить собственную серебряную монету и сколотил небольшое войско. Теперь император понял, насколько легкомысленно он пропустил начало этого сепаратистского мятежа, и сам направился в бунтующую область. Царь осадил Филадельфию, но, оценив возможные от штурма потери, решил по привычке решить дело миром. Манкафа был прощен и отпущен на свободу, остальных мятежников также пощадили. Бывший «царь» тут же отправился к Иконийскому султану и попросил помощи против римлян. Тот отказался дать Манкафе свою армию, зато разрешил свободную вербовку охотников из числа своих подданных. И в скором времени Манкафа имел под рукой хорошо организованную шайку неуловимых грабителей, причинявших много зла византийцам в Лаодикии Фригийской. Все же Исааку II удалось договориться с султаном, выдавшим Манкафа Римскому царю. Мятежник попал в тюрьму на длительный срок заключения, а родные братья султана едва не подняли на него оружие, узнав, что тот погубил такого отважного союзника турок 900 . Буквально вслед за этим появился еще один кандидат на царство, назвавшийся незаконнорожденным и на самом деле уже к тому времени покойным сыном императора Мануила I Комнина Алексеем. Надо сказать, лже-Алексей был в действительности очень похож на убитого царевича: те же светлые волосы, прическа и даже заикание. Слух о нем распространился по Константинополю довольно быстро, но «царевич» не спешил в столицу, понимая, чем закончится для него это путешествие. Его видели в городах близ Меандра, затем он нашел короткий приют в доме одного латинянина, а потом отправился в Иконию, где донимал старого султана жалобами на его неблагодарность к памяти своего царственного «отца». Наконец, турок, которому надоели эти претензии, показал лже-Алексея одному византийцу из посольства и тот без труда разоблачил мошенника. |
| 1069 Варда Склир (доместик Востока) в 976 г. поднял восстание против Василия II Болгаробойцы (976—1025). Никея была взята Вардой в начале 978 г. (Schluinberger, /Ерорее byzantine..., р. 390 sq; Ostrogorsky, History..., р. 265). Г. Шлумберже ошибочно считает прадеда Анны, Мануила Комнина (Эротика), не отцом, а братом императора Исаака Комнина. Название башни «Гонат» происходит от греч. γνυ «колено». Об этой башне в других известных нам источниках никаких сведений нет. 1070 «Черепаха» представляла собой обитый кожей деревянный навес, под прикрытием которого осаждающие подкапывали или пробивали стену (См. Атанасов и др., Българското военно изкуство..., стр. 78). 1071 Ср.: Gesta, II, 8; Alb. Aq., II, 31; Raim. Ag., III; Ord. Vit., IX, 7. По сообщениям западных хронистов, это предприятие не имело никакого успеха. 1072 Это единственный случай упоминания места под таким названием. 1073 В дальнейшем (XI, 6, стр. 305) Анна еще более подробно объясняет, почему Алексей не пришел на помощь крестоносцам, запертым в Антиохии. Эти отступления не случайны. Западные хронисты единодушно осуждают византийского императора за то, что он не сдержал слова, бросил на произвол судьбы войска крестоносцев. Сама Анна приводит письмо Боэмунда (XI, 9, стр. 311—312), в котором он упрекает Алексея в нарушении своего обещания. Как и в других случаях, Анна старается обелить отца и освободить его от обвинений. 1074 Ср.: Gesta, I, 8; Alb. Aq., II, 32; Raim. Ag., III; Ord. Vit., IX, 7. В этих челнах находились туркопулы. Вероятная дата этих событий — 11 июля 1097 г. (Hagenmeyer, Chronologie..., 157). 1075 По сообщению Вильгельма Тирского (Guil. Туг., III, 11), жена султана Килич-Арслана вместе с двумя детьми после взятия Никеи была доставлена в Константинополь, где Алексей принял ее со всеми почестями и вскоре отправил к мужу. 1076 Сдача Никеи произошла 19 июня 1097 г. (Hagenmeyer, Chronologie..., 160). В «Алексиаде» содержится наиболее подробный рассказ о взятии города. Сообщения западных хронистов весьма кратки (Gesta, II, 8; Rad. Cad.,XVII; Fulch., I, 10). Известие о взятии Никеи мы находим также в письме Стефана Блуасского к жене (Hagenmeyer, Die Kreuzzugsbriefe..., S. 140). Стефан ликует по поводу взятия города и надеется в самый кратчайший срок дойти до Иерусалима. |
| Наступательная война во имя Аллаха является священной обязанностью мусульманского правителя. Если он не делает этого, то, по мнению автора сочинения, ему лучше быть мертвым, чем живым – меньше греха оберется. Попутно скажем, что, как и в других вопросах, здесь также проявилось отличие суннитов от шиитов. В отличие от первых шииты полагали, что Священная война может быть объявлена исключительно при приближении конца света. По этой причине идеи Джихада были малопопулярны в Египте, где правили Фатимиды, и в Северной Сирии 459 . Весьма характерен стих, вложенный одним из современных Нур ад-Дину поэтов в уста своего правителя: У меня нет никаких желаний, кроме Джихада. Какой-либо отдых от него – это лишение для меня. Искания не принесут ничего, если не бороться. Жизнь без борьбы на пути Джихада – праздное времяпрепровождение 460 . В таких изменившихся условиях Жослен II, сумевший кое-как закрепиться на правом берегу Евфрата, не мог более считаться сильным союзником для Раймунда Антиохийского, и тот, понимая, что выбирать не из чего, склонился перед Мануилом Комнином. Осознав, что гордыня ныне не «в моде», Раймунд торопливо отправился в Константинополь и на гробнице Uoahha II Комнина поклялся перед царем хранить вассальную верность 461 . Пока Антиохийский князь оплакивал свою участь, Мануил I последовал в Вифинию, где задумал осуществить грандиозную идею, вполне в духе императора св. Юстиниана Великого – создать цепь укрепленных крепостей на границе с турецкими владениями, чтобы обезопасить своих подданных от ежегодных набегов. Работа была в самом разгаре, когда из столицы пришло известие о тяжелой болезни старшей сестры василевса Марии. Он тут же отправился в Константинополь, но успел лишь предать ее тело земле. Отдав последний долг порфирородной сестре, василевс направился в Кизик и, собрав в 1146 г. у города Лаподион армию, двинулся на турок, в очередной раз нарушивших договор и овладевших после небольшой осады исаврийским городом Пракану. Переправив свое войско через мизийскую гору Олимп, царь дошел до Пифики, где быстро возвел новую крепость. Вслед за этим он атаковал турок, но по причине внезапной болезни не смог лично принять участия в завязавшемся сражении, в котором византийцы наголову разгромили турецкую армию 462 . |
| По счастью, византийскому полководцу Маврокатакалону, которого император срочно направил против печенегов, удалось дать им отпор: в завязавшейся в марте 1087 г. битве под Хариополем степняки были разбиты, а их вожди хан Челгу и Шоломон погибли. Варварам пришлось возвратиться обратно. Поняв, что каждую весну ему предстоит тревожно смотреть на северо-запад, если не предпринять предупредительных мер, Алексей I Комнин летом 1088 г. собрал значительное войско и выдвинулся к подножиям Балканских гор, став лагерем у Адрианополя. Как всегда, византийцы рассчитывали на то, что материальные блага позволят им внести сумятицу и раздор в стане врага. Но, на удивление, ни один печенег не покусился на византийское золото, ни один перебежчик не явился в лагерь Алексея Комнина. Римскому царю, как воздух, нужен был мир, но для этого пришлось решиться на сражение с печенегами. Царь разделил свою армию на две части, поставив во главе второй группировки полководца Георгия Евфорвина и направив того по Истру с целью окружить врага. Узнав, какая грозная сила движется на них, печенеги бросили клич по становьям своих соотечественников, призывая тех прийти к ним на помощь. Желая выиграть время, они пошли на хитрость и направили к императору Алексею I посольство из 150 человек с предложением мира и даже союзничества. Какова на самом деле цель посольства, царь догадался без особого труда. Но дипломатия – тонкая наука, и просто отказать печенегам в их инициативах было нельзя. Кроме того, всегда оставалась надежда на мирный исход кампании – византийская дипломатия нередко творила чудеса. И тогда император пошел на встречную хитрость: зная, когда должно наступить солнечное затмение, Алексей предложил печенегам отдать их дело на «суд Бога». Если, сказал он, в небе случится какое-то знамение, то это будет очевидным знаком того, что василевс обоснованно отвергает условия печенегов. Те, ни о чем не подозревая, легко согласились. Конечно, все произошло по законам физики – 1 августа 1087 г. случилось солнечное затмение. Степняки были поражены, и их мирные инициативы оказались отозванными сами собой 220 . |
|
|
