| Предметом общецерковной и вместе государственной заботы для Феодосия являлся факт существования в Литве униатского митрополита Григория-Болгарина. При самом поставлении Феодосия все епископы московской митрополии должны были повторить обет, данный еще св. Ионе, — не вступать ни в какие сношения с литовским митр. Григорием. Не присутствовавшие лично при посвящении московского митрополита епископы — тверской и новгородский — обязаны были дать такие же обещания в своих повольных грамотах (в которых давалось согласие на самое посвящение) и еще в специальных на этот предмет присяжных грамотах. Новгородский архиепископ Иона не счел нужным присылать митрополиту второй, т. е. присяжной грамоты. Это обстоятельство беспокоило митрополита Феодосия. Если митрополит верил в твердую приверженность к православию тогдашнего архиепископа Ионы, то он не мог не питать опасений за самих новгородцев, которые уже с тревогой начинали помышлять о средствах сохранения своей политической вольности от все возраставших посягательств на нее со стороны Москвы, особенно после невыгодного договора с великим князем Васильем Васильевичем 1456 года. Одним из таких средств являлось церковное отделение от Москвы с подчинением литовскому митрополиту (чего последний и сам старался добиться), а затем и политический союз с польско-литовской Русью. Заняв митрополичий престол, Феодосий в том же 1461 г. пишет грамоту новгородскому архиепископу Ионе с напоминанием о данных им обещаниях «не принимать и ни в чем не просить благословения от того Григория (митрополита литовского) и не внимать его писаниям и поучениям — да и детей духовных в Новгороде и Пскове укреплять твердо, чтобы и они не принимали его благословения и поучения, и не посылали к нему ни с чем». Второй раз писал митр. Феодосий о том же Ионе в своей известительной грамоте об оставлении престола митрополии. Верный Москве Иона отвечал на эти недоверчивые напоминания с некоторой обидчивостью: «а еже пишешь к нам, господин и отец наш, о Григории, Исидорову ученику и ревнителю, еже не примешатися, яко же тогда и ныне к нему: ино, господине отче, не обыче дом Премудрости Божия Святыя София волка вместо пастыря приимати, ни горькаго вместо сладких, ниже камению причащатися, хлебу предлежащу, но держатися истиннаго пастыря, иже дверми в ограду овчю приходящаго и душу за овця полагающа, а не от Рима прелазящаго». Но ручательство Ионы за свою паству было излишне оптимистическим. Преемнику митрополита Феодосия пришлось считаться с дальнейшим развитием того же неприятного для Москвы новгородского дела. |
| Получив образование в элементарной школе, которое не простиралось далее «псалтырного и налойного чтения, письма и пения», Иопа не мог поддержать живую проповедь на той степени развития, на какой она стоила при его предшественниках. Это доказывается самою формою его наставлений, изложенных в виде писем или посланий. В посланиях митр. Ионы нет никакого искусства и научного приема, это – простые наставления о разных духовных и житейских предметах. Хотя по слову летописи митр. Иона «приял пространное слово паче естества, и многих спас»; но этот, как и подобные преувеличенные отзывы летописей, надобно понимать в самом общем смысле. По крайней мере письменных поучений или слов митрополита, свидетельствующих о его проповедническом таланте, до нас не дошло. Впрочем, после митр. Даниила, митр. Иона самый плодовитый деятель проповедник, в смысле наставлений, изложенных в виде писем 379 . Он написал 35 посланий, в ограждение церковных и гражданских порядков. Прочие русские митрополиты, за немногими исключениями, о коих сказано прежде, были безгласны в деле проповеди. В пример безыскусственности мыслей и простоты изложения выпишем слова митр. Ионы из послания его к вятичам. «Слышу я, дети, что у вас, в Вятке, творится весьма много дел, противных и ненавистных Богу, на погибель христиан. Многие христиане живут беззаконно с женами, без венчания, и проч... Молю вас показать чистое раскаяние. Молю вас священники господни всячески осмотреться и содрогнуться». Далее наставления о причастии и проч. Подобным образом обличал вятское духовенство митр. Геронтий, за допущение браков в сватовстве, кумовстве, до пятого и седьмого брака 380 . Митр. Симон обличал пермское духовенство за нерадение о новообращенных и разрешение браков в родстве. Самих новообращенных он обличал особым посланием, за то, что у них жена умершего брата обыкновенно выходила за муж за второго и третьего брата 381 . Подобные обличения рассылал по своей пастве новгородский арх. Макарий. Он писал в вотскую пятину и сопредельные области: «в ваших местах многие люди живут преступно, с женками и девками; а жены их живут с другими людьми, без венчания и молитвы» 382 . |
| Да не только в архиереи, и на поповские-то места кандидатов оказалось подыскать весьма и весьма затруднительно. Иона Смоленский заявил на собрании, что он во всей «обширной (?)» епархии не может ни одного подходящего кандидата, в попы подыскать. – «Нашёл было я кандидата к себе в попы – здесь у вас в Москве, да он ко мне ещё не хочет идти, в Москву бы ещё, говорит, туда-сюда пошёл бы, а к тебе не пойду». – «Кто же это такой»? – спросил Иону председатель собрания. – «Дворником он здесь при Шибаевской моленной проживает». – «Да достаточно ли ты его испытал: грамотен ли он я вообще способен ли занять место иерея»? – «Как же! я у него в дворницкой был и читать при себе заставлял. Оно правда, читает он не очень бегло, но вообще малый неглупый, и я охотно его взял бы к себе в попы». Такому желанию однако воспротивилось всё собрание, находя, что и так-то на необразование и безграмотность раскольничьих попов отовсюду слышны нарекания, а если начать ставить в попы «дворников», тогда ведь засмеют совсем... Иона старался оправдывать своего намеченного кандидата, утверждая, «что при Иоанне Новгородском и того хуже было», но не смотря на все его доводы и красноречие – собрание кандидатуру Шибаевского дворника отклонило. Большие разговоры вызвало также предложение Картушина, в целях сближения с неокружниками, заменить совершение всенощного бдения под большие праздники – служением утрени, по крайней мере, в зимнее время. Собрание соглашалось, что такой порядок может понравиться неокружникам, но нашло служение утрени неудобным как для прихожан, так и для попов. И доходу меньше будет и вставать рано придётся. Один в поле не воин, и проект Картушина последовала та же участь, что и кандидатуру Шибаевского дворника, т. е он был отклонён. Потолковав ещё кое-о-чём и подкрепив силы свои трапезой, предложенной гостеприимным домохозяином, члены «раскольничьего синода» мирно разъехались по домам, совсем не подозревая, что их собрание будет иметь неприятности для любезного домохозяина. А неприятности эти не замедлили воспоследовать. Не прошло двух–трёх дней, как к И. И. Шибаеву пришло распоряжение от полиции уволить домового дворника за то, что тот не сообщил полиции о состоявшемся заседании у его хозяина. Напрасно Иван Иванович, дороживший службой «верного» человека, доказывал, что и в собрании-то его ничего противозаконного не было, «так, мол, чайку попить собрались», да, наконец, следить за тем, чтобы не было собраний, лежит, по его мнению, на обязанности скорее «постового городового», чем дворника; – как бы то ни было, а доброму хозяину всё же посоветовали отставить «верного дворника» от должности. |
| Излиха бо Божиим угодником теплъ баше Иона, якоже и предварше сказахомъ. По преставлении же великого князя Василиа сынъ его Иванъ княжениа хоругви приемъ, абие посылаеть ко блаженному Ион архиепископу в Великий Новъград, моля его молитвовати за нь ко всесилному Богови, якоже преже обещася, въ еже утвердити княжение его и възвысити десницу его надъ врагы его и во всемъ поспешитися. Еще же и освобожении и мучительства отъ ординских царей и татаръ. Архиепископъ же Иона възда ему нарчие, яко не погршитъ надежа да помнить же несумнние отца своего, како вровавъ и в духовной своей вписа и заповда не истязати ему дани и по изведении Орды на братии его. И яко Господь не презрит скорбящихъ слезъ и молитвъ многых, и им же всть судбами, проженет Орду, точию самъ да честиво поживет и тихима очима власть свою правити. Прочее же и паки воспоминает о монастыри своемъ о Отни пустыни, да дарует и той грамоту свободную и суд свой утвердить по отца его грамот монастырю, и печатию да утвердить. Таковое нарчие князь Иван от архиепископа слышавъ и прошение его внявъ с радостию, еже о монастыри его исполняетъ даровавъ имъ грамоту и свою по отца своего грамот. И съ свободою суд свои утвердивъ имъ, якоже и преже в грамот отца его князя Василиа. И изваянемъ позлащеномъ воображениемъ князя печать грамот надставив да не колбимо в вкы повелние его пребудеть. Не точию же московьстии князи велиции к сему преподобнику многою любовию упространишася, но и тверьстии, и литовьстии, и смоленьстии, и полотстии, и нмецстии, и вси, и вси округъ сдящии страны во вся лта епископьства его тверду любовь имяху к нему, и миръ великъ к Великому Новуграду имяху такоже и ко всмъ предломъ его. И глубоку тишину вся страна та приятъ и не бяше слышаниа рати во вся дни его. И гражане любовъ зло между собою поучениемъ его имуще, никако же николиже усобныя брани воздвигоша между собою. Благоплодны же земля зло паче первых лтъ и гобизнено по всеи земли Ноугородцкои и Псковскои и плодовито всми овощми бысть зло. Такова благослвениа обилна молитвами его Господь Богъ дарова граду нашему, и многоя благодаты вси насладишася, радость и веселие всмъ бяше, и не бяше вражды ни мятежа, но тихость и миръ и любы во вся лта епископьства его. |
| И. Шаготский и инок Иона. Первый учил, что поморцев, принявших «моление за царя», необходимо перекрещивать, поскольку император является воплощением антихриста. Поморский источник сообщает, что с Шаготским «согласен бе в Сергиеве ските старец Павел Пономарев с прочими». Отсюда, а также из ряда филипповских источников ясно, что перед нами не одинокий проповедник, а руководитель самостоятельного течения в филипповщине. Инок Иона был известен далеко за пределами Поморья, где проживал и имел последователей, своей проповедью допустимости самоубийства «ради Христа» вне зависимости от того, существует ли опасность ареста властями. Филипповские источники свидетельствуют о мягком отношении Ионы к федосеевцам. Особую, более терпимую, позицию по отношению к федосеевцам и поморцам занимал в 60-х гг. XVIII в. московский филипповский наставник М. Григорьев, за что был осужден филипповским собором 1769 г. как еретик. Источники 2-й пол. XVIII в. упоминают о существовании еще неск. незначительных «толков» в филипповщине, не приводя при этом информации об особенностях их учения. Федосеевское согласие в этот период являлось более сплоченным, хотя и в нем шли беспрерывные дискуссии по различным вопросам. Особое мнение о молении за государя имели стародубские федосеевцы, вопреки общей позиции считавшие, что в определенной форме «царское богомолие» допустимо. Подобные идеи в кон. XVIII - нач. XIX в. развивал наставник Я. В. Холин. Новгородские федосеевцы продолжали почитать кресты с титлом «IHЦI», уже после того как Ковылин отказался от этой традиции, за что получили в полемической лит-ре именование «титловщина». В кон. 70-х гг. XVIII в. из федосеевщины выделилось бабушкино согласие. Филипповские источники сообщают, что его основателем был некий Епифаний Лактионов, учивший, что не следует читать каноны и Псалтирь, что можно принимать крещение без предварительного поста. Вместо «Божественного пения» бабушкины пели какие-то стихи собственного сочинения, федосеевцев принимали к себе через перекрещивание. |
| 442 ...князя Ивана Васильевича Оболенского Стригу... с ним князей царевичевых Даньяровых со многими татары. – Ο князьях Оболенских см. ниже. Даньяр (в других памятниках также «Айдар» и «Алдаяр») Касимович – видный полководец Ивана III, глава созданного при Василии II зависимого от Москвы татарского Касимовского (Мещерского) царства, участник походов на Новгород в 1471 и 1478 гг; важная роль «царева сына Алдаяра Касымовича своей земли Мещерьские и съ его царевичи и со князьями и съ его казаки» отмечена также в «Словесах избранных»; роль татарской рати отмечена и в новгородской повести. Даньяр возглавлял Касимовское царство до 1486 г. 443 ...на Волочек да по Мьстй. – Речь идет, очевидно, ο поселении Волок (Волочек) в Новгородской земле на месте, где судна переволакивались из Мсты в Мологу (по-видимому, на месте нынешнего Вышнего Волочка). Более крупное поселение с тем же названием, также формально принадлежавшее Новгороду, – Волок на Ламе (Волоколамск) – расположено значительно южнее фактической московско-новгородской границы 1471 г. и едва ли могло здесь иметься в виду. 445 ...преосвященных митрополит Фегнаста, и Киприана, и Фотия, и Ионы... – Имеются в виду митрополиты Феогност (1328–1353 гг.), Киприан (1377–1406 гг.), Фотий (1410–1430 гг.) и Иона (1448–1461 гг.). 448 ...за 20 лт до скончания седмыя тысящи... – Через двадцать лет после описываемых событий, в 1492 г. (семитысячном году от сотворения мира), на Руси ждали конца света. 450 ...поиде на них князь великий не яко на христиан, но яко на иноязычникъ и на отступникъ православья. – Этот мотив, настойчиво повторяемый в «Московской повести» ο походе 1471 г., имел для всего ее построения важное значение. Повесть была построена по схеме рассказов ο борьбе с «неверными»: враги «вопиют», бесятся «яко зври дивии», лают «яко пси», князь «скорбит», молится, «изливает слезы» и получает благословение от святителей на войну с «иноязычниками» (ср. «Летописную повесть ο Куликовской битве»). Сходные черты свойственны и «Словесам избранным». Однако некоторые затруднения московским публицистам доставляло то обстоятельство, что противниками в данном случае были единоплеменники и единоверцы, а в войске Ивана III важное место занимали татарские войска Данияра. Оправдание этому автор находил в том, что противники были «горе неврных»: «неврнии бо изначала не знаху Бога», а эти были христианами и «отступили». |
| По прибытии в Москву, архиепископ Иона был встречен с большими почестями великокняжескими боярами и несколькими игуменами еще за три поприща от столицы, и с особенною любовию был принят митрополитом всея Руси в своих палатах. Затем, в великокняжеских палатах ему сделан был прием вполне достойный представителя и владыки Великого Новаграда. Описатель жития так описывает встречу его на дворе великокняжеском: «великою честью почтен бе, усретенми частыми, светлыми вне двора княжа, внутрь же двора – боярами, на ступенях крыльца сынове княжи по чину своему усретаху, в преддверии же и сам князь изыде во сретение архиепископу, и поддержа десницу его, и вниде с ним в княжеския палаты». Здесь владыка Новгородский от лица своих сограждан поднес великому князю многие и богатые дары и «елики тяжести даров», замечено в жизнеописании, «принесены быша архиепископом, радостно прият князь». Во всю бытность святителя в Москве, великий князь относился к нему с самым глубоким уважением; не раз он посылал своих бояр на подворье святителя, чтобы передать ему свое личное уважение. Часто собираясь на совещания, великий князь с митрополитом Ионою и владыкою Новгородским рассуждали о делах церковных. В одно из таковых совещаний Василий Васильевич, вместе с сыном своим Иоанном, откровенно высказал архиепископу Ионе все, что было у него на душе на счет своевольства Новгородцев, что Новгородцы не воздают ему подобающей чести великокняжеской, и заключил свою речь тем, что он намерен поднять оружие, чтобы однажды навсегда положить конец беспорядкам и своевольству Новгорода. Архиепископ Иона горячо тогда вступился за свою паству, умоляя великого князя не увлекаться порывами гнева, так как в этом деле не мало послужили к возбуждению гнева княжеского разные наговоры завистливых клеветников, а отечески пощадить и помиловать покорных ему людей: «из-за горсти негодных, говорил святитель, не следует карать всех». «Если государь, продолжал он, ради зависти, возбужденной против отчины его – великого Новгорода, не внимая его молениям, не преложит гнев на милость и воздвигнет руку на людей неповинных: да внимает сам к себе, чтобы и между его чадами не возникли разделения от зависти взаимной. Ныне же, как князь благочестивый, поставленный над многими князьями, чтобы им благодетельствовать, да не подвигнется по клевете на свою отчину, но тихими очами да взирает на послушный ему народ, не возлагая новых даней и повинностей на людей, дотоле от них свободных. Тебе самому, продолжал далее святитель, уже приближаются дни кончины, сыну же твоему Иоанну содержать хоругвь русскую, и о нем, вместе с моим народом, теплые вознесу молитвы к Господу Богу, да освободит Он от насилия царей ордынских, ради свободы, дарованной тобою моему граду; да вознесется рука его над всеми супостатами и прославится властию больше всех своих предков, и княжение его укрепится в мощной его деснице, и на многие распространится страны, если только будет жить в благочестии и тихими очами назирать обладаемых им». |
| Псков, в церковном отношении занимал в то время совершенно особенное положение в ряду всех русских городов. В силу этих особенностей, в рассмотрение которых здесь неуместно входить, Псков не имел своего отдельного архиерея, а был подчинён новгородскому архиепископу, власть которого, однако во внутренних делах Пскова, очень мало имела значения; что же касается московских митрополитов, то и они, в силу тех же особенностей Пскова в церковном отношении, а отчасти вследствие отдалённости от Пскова, могли воздействовать на псковичей только посредством посланий, что, как видно из вышеизложенного, далеко не всегда приносило ожидаемые результаты 83 . Вот почему псковичи – особенно в виду опасности, грозившей со стороны еретиков стригольников, отрицавших всю иерархию за поставление на мзду и зазорную жизнь, – решили собственной властью очистить персонал своего духовенства от недостойных членов. В 1468 г. псковичи, без всякого сношения с московским митрополитом и новгородским архиепископом, разом отлучили от службы всех вдовых попов и дьяконов во всей псковской области. За такое самовольство архиепископ Иона хотел было наложить на псковичей «неблагословение» (интердикт), но митрополит Феодосий запретил ему это 84 . В 1494 г. псковичи вторично применили ту же меру по отношении к вдовым попам 85 . Но эти крутые меры не могли вырвать зла с корнем, потому что предпринимались по временами и по характеру своему были совсем нелегального свойства. Выше было замечено, что Фотий по особым обстоятельствам, отменил на время действие правила о вдовых попах. Отсюда видно, что это правило далеко не считалось безусловным, а допускало исключения. Но шаткость всякого правила неудобна в том отношении, что всегда даёт возможность пользоваться им с целями противозаконными, своекорыстными. Так именно случилось и с правилом о вдовых попах. Тот же самый архиепископ Иона призвал к себе в 1470 г. в Новгород всё вдовствующее псковское духовенство и за взятки (от 1 до 1½ рубля с человека) стал разрешать ему священнодействие без пострижения в монашество 86 . |
| Невдовые псковские священники хотели употребить против вдовых узаконение св. Петра, подтверждённое Фотием, и так как они не надеялись, чтобы архиепископ новгородский Иона согласился на применение этого, в то время бездействовавшего узаконения, то, обходя архиепископа, они и решили прибегнуть к самосуду. Митрополит Фотий подтвердил узаконение св. Петра именно в своём послании в Псков; послание внесено было у Псковичей в их списки Кормчей книги, и на этом основании они придавали ему такое значение, что как будто бы оно было одним из канонических узаконений этой последней. Думая сделать применение мнимого канона, псковские священники полагали, что они могут сделать это и вопреки архиепископу, и что последний должен будет преклониться пред совершившимся фактом, после того как ими будет сделано дело. Священники собрали город на вече и с согласия и одобрения веча своим единогласным приговором написали крепостную грамоту, выписав её из Номоканона, т. е. из послания Фотиева, читавшегося в псковских номоканонах, которой отлучили вдовых священников и диаконов от службы во всей псковской области 1125 . Грамота была написана священниками с согласия веча, во-первых, потому, что в Пскове миряне принимали большое участие в делах церковных и ничто важное церковное не могло быть сделано без их согласия, – во-вторых, потому, что без согласия мирян сделанное священниками постановление могло остаться без действия, так как миряне, несмотря на постановление, могли бы держать у себя на приходах вдовых священников. Ожидания псковских священников, чтобы архиепископ Иона подчинился их самовольному приговору, поставленному будто бы на основании Номоканона, не оправдалось. После напрасной собственной попытки заставить священников подрать или уничтожить их крепостную грамоту, архиепископ обратился с жалобой на них к великому князю и митрополиту, и вмешательство в дело этих последних имело своим следствием то, что священники, продержавшись за свою грамоту год и два с половиной месяца, наконец принуждены были подрать её, уступив дело о вдовых священниках и диаконах в руки архиепископа. |
| Согласно Псковской 2-й летописи, когда псковичи отлучили от служения вдовствующих священников и диаконов, И. хотел «наложити на пскович неблагословение», но митр. Феодосий «о том ему възбранил» (Псковские летописи. Вып. 2. С. 54). Пространное повествование об этом событии содержится в Строевском списке Псковской 3-й летописи, где оно связано со 2-м визитом И. в Псков 22 янв.- 5 февр. 1469 г. Незадолго до этого в Пскове была составлена и утверждена вечем грамота о «священнических крепостех и о церковных вещех», запрещающая служение вдовым клирикам. На вече И. «нача въпрасивати о священскои грамоте о крепостнои как посадников псковскых, тако и всего Божиа священства, кто се тако учинил, а без моего ведома». Псковичи отвечали, что «о том таа грамота от всего священства из Намаканона выписав и в ларь (офиц. архив Псковской республики при Троицком соборе.- Авт.) положена по вашему же слову», т. е. право местному духовенству самостоятельно судить якобы было предоставлено самим И. во время предшествующего визита и его предшественниками. И. пообещал обратиться к митр. Филиппу. Осенью того же года в Псков пришла митрополичья грамота, в к-рой первоиерарх поддержал И. Тем не менее только 5 янв. 1470 г. псковичи разорвали свою грамоту о «священнических крепостех и о церковных вещех», а 7 янв. отправили посольство в Вел. Новгород и Москву во главе с посадником Я. И. Кротовым, в т. ч. по вопросам, связанным с церковным управлением. Во время пребывания посольства в Москве, как пишет недоброжелательный по отношению к Новгородскому владыке псковский летописец, И. вызывал к себе псковских вдовых священников и диаконов, и «у них нача имати мзду, в коего по рублю, в коего полтора», без должного разбирательства восстанавливая их в служении и выдавая новые ставленнические грамоты (Псковские летописи. Вып. 2. С. 166-169). Проясняет ситуацию новгородская владычная летопись, сообщающая о том, что во время эпидемии 1466-1467 гг. умерли мн. священнослужители, поэтому, чтобы не пустовали храмы, И. приходилось ставить новых священников, в чем помощь ему оказал приехавший в Вел. Новгород Пермский еп. св. Иона ; нек-рые новгородские священники получили рукоположение от Тверского архиерея (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 221-222). |
|
|
