| Глава 20 Ответная речь Софара на речь Иова во втором разговоре. 1–3. Введение. 4–11. Общее положение о неустойчивости и кратковременности счастья грешников. 12–29. Описание гибели нечестивого. Иов.20:2 . размышления мои побуждают меня отвечать, и я поспешаю выразить их. Иов.20:3 . Упрек, позорный для меня, выслушал я, и дух разумения моего ответит за меня. Побуждением к речи Софара является позорящий его и приводящий в возбуждение упрек Иова в недостатке мудрости ( Иов 12.2 и д.; ср. Иов 18.8 ). Иов.20:4 . Разве не знаешь ты, что от века, – с того времени, как поставлен человек на земле, – Иов.20:5 . веселье беззаконных кратковременно, и радость лицемера мгновенна? Отвергаемый Иовом закон нравственного мздовоздаяния, по которому благоденствие грешника кратковременно, также древен, как и сам «человек», – род человеческий (евр. «адам» не в смысле собственного имени первого человека, а в значении человеческого рода – Втор 4.32 ). Иов.20:6 . Хотя бы возросло до небес величие его, и голова его касалась облаков, – Иов.20:7 . как помет его, на веки пропадает он; видевшие его скажут: где он? Как бы могуществен и величав ни был первоначально грешник (ст. 6, ср. Ис. 14.13–15 ), но в конце концов он погибает с позором, – пропадает, как помет (ср. 4Цар 9.37 ; Иер 8.2 ), вызывая подобною гибелью недоумение окружающих (ст. 7, ср. Ис 14.9–12 ). Иов.20:8 . Как сон, улетит, и не найдут его; и, как ночное видение, исчезнет. Иов.20:9 . Глаз, видевший его, больше не увидит его, и уже не усмотрит его место его. Благоденствие грешника не имеет ни продолжительности, ни реальности: подобно сновидениям, оно – несбыточная мечта ( Пс 72.20, 89.6 ; Ис 29.8 ), от него не остается никакого следа (ст. 9; ср. Иов 7.8–10, 8.18 ; Пс 36.35–36 ). Иов.20:10 . Сыновья его будут заискивать у нищих, и руки его возвратят похищенное им. Подобного рода участь постигает не только самого нечестивца, но и его потомство. Так как приобретенное нечестным путем богатство перейдет в руки других (ср. ст. 18), то дети грешника будут доведены до такой нищеты, что станут заискивать у таких же нищих, как сами. |
| Иов.9:25 . Дни мои быстрее гонца, – бегут, не видят добра, Иов.9:26 . несутся, как легкие ладьи, как орел стремится на добычу. Жизнь внушает Иову одно лишь отвращение; желание ее продолжения неуместно. Наличною действительностью оно не поддерживается: в жизни Иова, протекающей так быстро, что с нею не может сравниться быстрота гонца, легкой сделанной из папируса лодки (евр. «ebeh»; cp. Ис 18.2 ) и орла ( Иов 7.7 ; Пс 89.10 ), нет ничего отрадного; все оно осталось позади. Иов.9:27 . Если сказать мне: забуду я жалобы мои, отложу мрачный вид свой и ободрюсь; Иов.9:28 . то трепещу всех страданий моих, зная, что Ты не объявишь меня невинным. Желание жизни можно поддержать искусственным образом, путем создания жизнерадостного настроения, путем подбадривания самого себя (ст. 27). Но и это невозможно ввиду факта страданий. Они – показатели божественного неотвратимого гнева (ст. 17–18), показатели того, что Бог считает Иова грешником и не освободит его от наказания. Иов.9:29 . Если же я виновен, то для чего напрасно томлюсь? Иов.9:30 . Хотя бы я омылся и снежною водою и совершенно очистил руки мои, Иов.9:31 . то и тогда Ты погрузишь меня в грязь, и возгнушаются мною одежды мои. Не желательна и жизнь в роли виновного. Она – «томление» (ст. 29), мучительное ожидание наказания. Последнее неизбежно ввиду невозможности виновному оправдаться пред Богом. Даже при наивысшей чистоте, подобной той, которая достигается омовением снежною водою ( Пс 50.9 ; Ис 1.18 ) и мылом ( «совершенно очистил руки мои», точнее «омыл руки с мылом»; ср. Иер 2.22 ), Бог признает его настолько нечистым, что к нему почувствуют отвращение одежды. Иов.9:32 . Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд! Иов.9:33 . Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас. Подобный, не подлежащий возражению со стороны Иова приговор – результат того, что он и Господь – две неравные судящиеся стороны. Бог – премудрое и неограниченное по силе существо; он – слабый, ничтожный смертный, не имеющий возможности что-либо ответить ни на одно из тысячи божественных слов (ст. 3), тем более освободиться от подчинения воле Господа (ст. 4). Конец такому соотношению мог бы положить посредник, третье незаинтересованное лицо, представитель правды, имеющий власть ограничить неправосудие Божие. Но его нет; нет и возможности выйти из роли виновного; нежелательно и продолжение жизни. |
| Иов.4:14 . объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои. Иов.4:15 . И дух прошел надо мною; дыбом стали волосы на мне. Иов.4:16 . Он стал, – но я не распознал вида его, – только облик был пред глазами моими; тихое веяние, – и я слышу голос: Непосредственные предвестники откровения – прошедший над Елифазом «дух», – ветер ( «тихое веяние» ст. 16, ср. 3Цар 19.11 ; Деян 2.2 ) и явление в нем таинственного существа, вида которого нельзя было распознать, – вызвали обычные при видениях чувства ужаса и страха ( Быт 15.12, 28:17 ; Дан. 7:15, 8:18, 10:7 ). Иов.4:17 . человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Иов.4:18 . Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: Иов.4:19 . тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли. Иов.4:20 . Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут. Иов.4:21 . Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости. На предложенный явившимся вопрос: «человек праведнее ли Бога?» («мезлоах» – «пред Богом» – см. Чис 32.22 ) им же самим дается отрицательный ответ. В очах Божиих нечисты и несовершенны даже ангелы, тем более человек. Он грешен. Признаком его греховности является, во-первых, кратковременность существования ( «между утром и вечером... распадаются», ср. Пс 89.6 ; «истребляются скорее моли», ср. Иов 13.28 ; Ис 50.9 ), во-вторых, смерть в состоянии неразумия: «умирают, не достигнув мудрости», т. е. страха Божия ( Иов 28.28 ). Та и другая черта, – скоротечность жизни и смерть не умудренным, – усвояется по преимуществу, даже исключительно одним грешникам ( Иов 15.32 ; Пс 89.6–9 ; ср. Пс 90.1, 16, 91.13–15 ; Притч 5.13 ). Читать далее Источник: Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета : В 7 т./Под ред. проф. А.П. Лопухина. - Изд. 4-е. - Москва : Даръ, 2009./Т. 3: Исторические книги. Учительные книги. - 960 с./Книга Иова. 40-188 с. Вам может быть интересно: |
| И в этот раз таким образом Иов не согрешил пред Богом — уста его не произнесли ничего хульного на Бога (Иов.2:7–10). Слух о несчастии, постигшем Иова, распространился по окрестным странам. Три друга его: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин осведомленные о злополучии его, собрались вместе, чтобы идти утешать страдальца, разделив его скорбь. Но, приближаясь к нему и не узнавая его, потому что лицо его представляло сплошной гнойный струп, они еще издалека от ужаса вскричали и зарыдали, разодрали каждый верхнюю одежду свою и в сильной горести бросали пыль кверху над головами своими. Семь дней и семь ночей провели они потом, сидя на земле насупротив своего друга и не промолвив ни одного слова, ибо видели они, что страдание его весьма велико и не находили средств утешить его в таком состоянии (Иов.2:11–13). Томительное молчание это было прервано самим Иовом. Он первый открыл уста свои: проклял день своего рождения и выразил глубокую скорбь о том, зачем ему дано было увидеть свет, который теперь покрыт для него мраком? Зачем дана ему жизнь, когда она для него является безотрадным мучением? — Ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, — говорил страдалец, — и страшное, чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады! (Иов.3:1–26). Тогда в разговор с ним вступили и друзья его, хотя своими рассуждениями, которыми они хотели утешить его, только еще более отравляли исстрадавшееся сердце его (Иов.21:34; 16:2 и дал.). По своему искреннему убеждению, по своей вере, что Правосудный Бог награждает добрых и наказывает злых, они почитали за неоспоримое и несомненное, что если кто подвергается несчастию, тот — грешник, и чем больше это несчастие, тем — значит — мрачнее его греховное состояние. Потому и об Иове они думали, что у него существуют какие-либо тайные грехи, которые он умел искусно скрывать (Иов.32–33 и др.) от людей и за которые Всевидящий Бог и наказывает их друга. Это они дали почувствовать страдальцу с самого начала своих разговоров и потом, в продолжении длинных своих рассуждений, убеждали его сознаться и раскаяться в своих преступлениях. Иов, в сознании своей непорочности при всей, по-видимому, убедительности речей, почитал себя внутренне далеким от того, чтобы признать их рассуждения справедливыми (Иов.27:1–7; ср. 10:17); со всею силою невинности защищал он свое доброе имя. |
| И в этот раз таким образом Иов не согрешил пред Богом — уста его не произнесли ничего хульного на Бога (Иов.2:7–10). Слух о несчастии, постигшем Иова, распространился по окрестным странам. Три друга его: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин [ 2 ], осведомленные о злополучии его, собрались вместе, чтобы идти утешать страдальца, разделив его скорбь. Но, приближаясь к нему и не узнавая его, потому что лицо его представляло сплошной гнойный струп, они еще издалека от ужаса вскричали и зарыдали, разодрали каждый верхнюю одежду свою и в сильной горести бросали пыль кверху над головами своими. Семь дней и семь ночей провели они потом, сидя на земле насупротив своего друга и не промолвив ни одного слова, ибо видели они, что страдание его весьма велико и не находили средств утешить его в таком состоянии (Иов.2:11–13). Томительное молчание это было прервано самим Иовом. Он первый открыл уста свои: проклял день своего рождения и выразил глубокую скорбь о том, зачем ему дано было увидеть свет, который теперь покрыт для него мраком? Зачем дана ему жизнь, когда она для него является безотрадным мучением? — Ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, — говорил страдалец, — и страшное, чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады! (Иов.3:1–26). Тогда в разговор с ним вступили и друзья его, хотя своими рассуждениями, которыми они хотели утешить его, только еще более отравляли исстрадавшееся сердце его (Иов.21:34; 16:2 и дал.). По своему искреннему убеждению, по своей вере, что Правосудный Бог награждает добрых и наказывает злых, они почитали за неоспоримое и несомненное, что если кто подвергается несчастию, тот — грешник, и чем больше это несчастие, тем — значит — мрачнее его греховное состояние. Потому и об Иове они думали, что у него существуют какие-либо тайные грехи, которые он умел искусно скрывать (Иов.32–33 и др.) от людей и за которые Всевидящий Бог и наказывает их друга. Это они дали почувствовать страдальцу с самого начала своих разговоров и потом, в продолжении длинных своих рассуждений, убеждали его сознаться и раскаяться в своих преступлениях. Иов, в сознании своей непорочности при всей, по-видимому, убедительности речей, почитал себя внутренне далеким от того, чтобы признать их рассуждения справедливыми (Иов.27:1–7; ср. 10:17); со всею силою невинности защищал он свое доброе имя. |
| Иов.31:28 . Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрекся бы тогда от Бога Всевышнего. Обоготворение твари, перенесение на нее тех почестей, которые должны быть воздаваемы только одному Богу, является отречением от Него, подлежащим наказанию преступлением (ср. Втор 4.24, 6.15 ; Нав 24.19 ; Ис 13.3, 48.11 ). Иов.31:29 . Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его? Иов.31:30 . Не позволял я устам моим грешить проклятием души его. Верхом добродетелей Иова было доброжелательство по отношению к врагам, исключавшее злорадство при виде их несчастий ( Притч 24.17 ) и пожелание зла при виде благоденствия. Всего этого, особенно призывания на недруга смерти (ст. 30), он избегал, как греха. Иов.31:31 . Не говорили ли люди шатра моего: о, если бы мы от мяс его не насытились? Иов.31:32 . Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему. Доброжелательство к врагам было проявлением свойственного Иову человеколюбия, простиравшегося на совершенно чуждых ему лиц (странников) и выражавшегося в широком гостеприимстве. Свидетелями этого являются «люди шатра его», – слуги, говорящие, что не было человека, который бы не насытился от его блюд. Иов.31:33 . Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои, Иов.31:34 . то я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня, и я молчал бы и не выходил бы за двери. Благочестие и нравственность Иова не были показными. Если бы он, в действительности порочный, скрывал, как Адам (евр. «кеадам»; синод, «человек»), свои проступки ( Быт 3.12 ), то боязнь быть обличенным, вызвать презрение сограждан заставила бы его скрываться, не позволила бы выйти за двери своего шатра (ср. Быт 3.8–10 ). Но он пользовался почетом и уважением, принимал участие в решении общественных дел ( Иов 29.7–10, 21–25 ), следовательно, ему было чуждо лицемерие. Иов.31:35 . О, если бы кто выслушал меня! Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись. |
| Сперва об Иове засвидетельствовано, что в то время он один был приятен Богу, а потом перечисляются в отдельности его добродетели: был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла (Иов.1:1). Откуда это явствует? говорит сатана. Я сделаю то, что ты испытаешь его. Как если бы кто-либо сказал: красота является от белил, румян и лазури, позволь мне отнять украшение, чтобы тебе видеть, как безобразно лицо, которое ты любишь, а тот уверенно сказал бы: иди и мой, как угодно, и оно явится еще красивее, — так же говорит и Бог: иди испытывай, и ты увидишь, что он окажется еще светлее. Он благосклонно говорит своему возлюбленному как бы так: не думай, что Я оставил тебя; Я не отнял любви и попечения, напротив, ради любви, сделал все, чтобы всем показать Свою любовь к тебе. Смотри также, что сказал Иов: Господь дал, Господь и взял (Иов.1:21), и: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов.2:10). Не желая, чтобы кто-либо злословил его Возлюбленного, — а иной мог сказать: в такие-то бедствия Он предал тебя, — Иов своей любовью устраняет проклятие: буди , говорит, имя Господне благословенно (Иов.1:22). Люблю, говорит, и не могу я злословить Его. Хотя в другом месте говорится: укоризна отнимает любовь, однако в данном случае не говорится об этом, но таковые обстоятельства кажутся безвредными. Не только были укоризны, но и тяжкие мучения, и они никоим образом не могли повредить ему; хотя он и говорил с жаром, но не по причине укоризны, а мольбы, мучительная же мольба была следствием полученной скорби. Тяжки следующие слова его: не обвиняй меня; объяви мне, за что Ты со мною борешься? (Иов.10:2); если я согрешил, то что я сделаю Тебе ? (Иов.7:20). Он сильно был опечален тем, что, стоявшие при нем, его ближние тогда готовы были думать, будто он не любит Бога, и Бог не любит его. Я, говорит, знаю, и Ты, Господи, знаешь, но кто их убедит? Настолько они считали его оставленным Богом. Подобным же образом Бог говорил Моисею: оставь Меня (Исх.32:10), прощаю по слову твоему (Числ. |
| Сперва об Иове засвидетельствовано, что в то время он один был приятен Богу, а потом перечисляются в отдельности его добродетели: был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла (Иов.1:1). Откуда это явствует? говорит сатана. Я сделаю то, что ты испытаешь его. Как если бы кто-либо сказал: красота является от белил, румян и лазури, позволь мне отнять украшение, чтобы тебе видеть, как безобразно лицо, которое ты любишь, а тот уверенно сказал бы: иди и мой, как угодно, и оно явится еще красивее, — так же говорит и Бог: иди испытывай, и ты увидишь, что он окажется еще светлее. Он благосклонно говорит своему возлюбленному как бы так: не думай, что Я оставил тебя; Я не отнял любви и попечения, напротив, ради любви, сделал все, чтобы всем показать Свою любовь к тебе. Смотри также, что сказал Иов: Господь дал, Господь и взял (Иов.1:21), и: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов.2:10). Не желая, чтобы кто-либо злословил его Возлюбленного, — а иной мог сказать: в такие-то бедствия Он предал тебя, — Иов своей любовью устраняет проклятие: буди , говорит, имя Господне благословенно (Иов.1:22). Люблю, говорит, и не могу я злословить Его. Хотя в другом месте говорится: укоризна отнимает любовь, однако в данном случае не говорится об этом, но таковые обстоятельства кажутся безвредными. Не только были укоризны, но и тяжкие мучения, и они никоим образом не могли повредить ему; хотя он и говорил с жаром, но не по причине укоризны, а мольбы, мучительная же мольба была следствием полученной скорби. Тяжки следующие слова его: не обвиняй меня; объяви мне, за что Ты со мною борешься? (Иов.10:2); если я согрешил, то что я сделаю Тебе ? (Иов.7:20). Он сильно был опечален тем, что, стоявшие при нем, его ближние тогда готовы были думать, будто он не любит Бога, и Бог не любит его. Я, говорит, знаю, и Ты, Господи, знаешь, но кто их убедит? Настолько они считали его оставленным Богом. Подобным же образом Бог говорил Моисею: оставь Меня (Исх.32:10), прощаю по слову твоему (Числ. |
| По сравнению с такой логикой Римское право — просто детская игра! И несмотря на то, что в словах о “венце из грехов” звучит искренняя готовность к жертве, в них же звучит и удивительная гордость. Сокрушаясь о “потерянном рае”, Иов сожалеет и о славе земной: Когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, — юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли; князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня (29:7–11). Иов пытается говорить языком покаяния, но вместо этого восхваляет себя, перечисляет грехи, коих не совершал: “Не позволял, не оскорблял, не отступал, не прелюбосотворил” и т. д. Терновый венец из грехов как-то не сплетается, слова жалобные и покаянные легче пуха повисают в воздухе. Иов все сказал, самое важное прозрел — и об искуплении, и о мудрости, но что-то осталось недосказанным, не разрешилось в гармоничный аккорд. Вот тут-то выступает четвертый герой, некто Елиуй, “молодой и смелый”, не умудренный житейскими истинами, но “исполненный духом”. Он называет себя “молодым вином”: утроба моя готова прорваться, подобно новым мехам. Пылко негодует он на трех друзей, что не сумели они открыть правды, не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова, и на самого Иова также излился гнев его (32:2–3). Елиуй. Главы 32–37 Блейк в своей аллегорической поэме соединил образ Елиуя с Иоанном Крестителем, предтечей Христа. Этот герой — боговдохновенный проповедник, и после его пламенной речи является Сам Бог. Исследователи Библии, однако, считают эти главы более поздней вставкой. По содержанию речи Елиуя словно эхо повторяют поучения трех друзей, а последующее Богоявление в какой-то мере ослабляет их смысловую значимость. В самом тексте много арамеизмов, что также указывает на его поздний возраст. Кроме того, о Елиуе ничего не говорится ни в начале, ни в конце; Бог, порицая трех друзей, никак не отметил его. Но даже если эти главы — поздняя вставка, ее наличие чрезвычайно важно, так как является древнейшим комментарием к книге Иова, ведь Елиуй дает оценку всем и вся, подводит итог. Вот я, как ты пред Богом 30 , — говорит он Иову, — также взятый из брения, поэтому страх передо мною не может смутить тебя (см. 33:6). Кажется, будто позднему переписчику, принявшему всю историю близко к сердцу, так и не терпелось высказать свое мнение Иову в лицо! Он, как и его герой, Елиуй, берется разобрать дело наново. И хотя он противопоставляет себя трем старцам, Иов его крайне возмущает: Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду Потому что он сказал: нет пользы для человека в благоугождении Богу (Иов говорил, что — нет, если человек смертен. — Е. Г.). Итак послушайте меня, мужи мудрые! Не может быть у Бога неправда или у Вседержителя неправосудие, ибо Он по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздает ему (34:7–11). К счастью, на эту реплику Иов уже не мог ответить, не то речи пошли бы по четвертому кругу. |
| Иов.16:7–11 . Молчание является со стороны Иова согласием со свидетельствующими о его греховности фактами. Иов.16:7 . Но ныне Он изнурил меня. Ты разрушил всю семью мою. Первым из них служит гибель его семьи, – несомненный, по утверждению друзей признак греховности ( Иов 4.10–11, 8.4, 15.32 ). Иов.16:8 . Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня; восстает на меня изможденность моя, в лицо укоряет меня. Такими же точно показателями виновности Иова являются страдания (ср. Иов 10.17 ), от которых он не может избавиться, как узник от оков. Вместо «Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня», сообразно с еврейским глаголом «ваттиг метини» – «ты связал меня цепями», обыкновенно данное место читают так: «Ты сковал меня, чтобы свидетельствовать против меня». К страданиям в качестве свидетелей присоединяются друзья, эти предатели, изменившие чувствам дружбы и справедливости ( Иов 6.14 и д.; Иов 13.7 ). Слово «кахши», переведенное в синодальном тексте выражением «изможденность», означает еще «лжец, предатель», почему вторую половину данного стиха и переводят так: «предатель (друзья) восстает пред лицем моим и обвиняет меня». Иов.16:9 . Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои. Иов.16:10 . Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня. Иов.16:11 . Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня. Последними свидетелями греховности Иова являются те беззаконники, в руки которых он предан Богом. Основываясь на том, что божественный гнев не только не прекращается, но все более усиливается, так что Бог в своих отношениях к страдальцу уподобляется разъяренному животному, бросающемуся на добычу (ст. 9), они соединяют враждебное отношение к Иову с оскорблением и презрением («бить по щекам», ст. 10; ср. Пс 3.8 ; Мих 5.1 ; а равно Ис 50.6 ). Иов.16:12 . Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя. |
|
|
