| 1:21) — эти знаменитые слова Иова остались в веках оградительной молитвой от власти маммоны. Во втором искушении испытывалась самонадеянность. Здесь испытуемый должен был обнаружить, насколько высока в его глазах собственная самодостаточность, ценность и могущество своего «Я». Христу сатана предлагал броситься вниз с крыла храма, чтобы засвидетельствовать Свое превосходство над смертными, Иову устами жены он предлагал бросить гордый вызов Богу, чтобы засвидетельствовать свою духовную независимость и несгибаемость. Много общего в этих двух фразах, разделенных веками: «бросься вниз» и «похули Бога и умри», — и затаенная зависть, и тонкая игра на человеческих слабостях. В них одно и то же демоническое вдохновение, один и тот же зубовный скрежет уязвленного самолюбия. Сколько сочувственных движений расшевеливает сатанинский соблазн в падшем человеческом естестве: и извечную жажду игры со смертью, и падкость на внешний эффект, и сладостное предвкушение опасного, но чарующего полета, и дремучую тягу к самоубийству. Если в первом искушении действовал низкий дух, дух, ползающий на чреве, то во втором к человеку обратился гордый дух, дух, возомнивший себя божеством. Пройти это искушение Иову не составило труда. Мы помним, что он сказал жене: «ты говоришь как одна из безумных» (Иов. 2:10). Смиренному его духу ничем, кроме как безумием, и не могла показаться столь высокая самооценка, которая давала бы право самому распоряжаться своей судьбой. Иов знал свое место — и до испытания, и после него. Ни разу во время спора его не покинуло смиренное ощущение собственной недостойности и малости перед лицом Божиим: «Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое... вот, я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет». (Иов. 7:17, 21); «Тем более могу ли я отвечать Ему и приискивать себе слова пред Ним? Хотя бы я и прав был, но не буду отвечать, а буду умолять Судию моего» (Иов. 9:14—15); «Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь, и не сухую ли соломинку преследуешь?» (Иов. 13:25) Даже в своем желании судиться с Богом Иов ни на миг не забывает этого «своего места», ни на миг не отступает от своего смирения. |
| Иов.40:10–27 . Описание бегемота и левиафана, – наглядных примеров бесконечной божественной творческой силы, соединяющейся в мироправлении с правосудием. При всей своей громадной физической силе эти животные – создания руки Божией, подчиняются божественной воле, смиряющей все гордое, стремящееся к тирании ( Иов 41.2–3, 26 ). Иов.40:10 . Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; По мнению Делича, Ланге и др., «бегемот» – гебраизированное коптско-египетское слово «p-ehe-mau» (р определенный член; ене – бык; mau вода), – водяной бык, гиппопотам. LXX поняли «бегемот» в смысле множественного числа от слова «бегема» – животное, откуда и их чтение: θηρα – звери. Древние экзегеты разумели под «бегемот» слона, но некоторые подробности в описании данного животного (ст. 11) не приложимы к последнему. Созданный так же хорошо, как и человек ( «создал, как и тебя»), бегемот принадлежит к разряду травоядных животных, но резко выделяется из их среды своею силою. Иов.40:11 . вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; Седалищем силы бегемота являются чресла и живот, что не приложимо к слону, имеющему на животе нежную кожу (ср. 1Мак 6.46 ). Иов.40:12 . поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; Иов.40:13 . ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья; Толстый в основании и тонкий на конце, хвост бегемота прям, тверд и эластичен, как кедр; тело его усеяно переплетающимися жилами; массивное туловище с твердыми, как железо, костями поддерживается крепкими, как медные трубы, ногами (ср. Песн 5.15 ). Иов.40:14 . это – верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой; По своей силе, колоссальности бегемот – образцовое произведение, создание Божие. «Решит» – «первенец» (синодальное «верх путей Божиих») – первый по рангу, положению ( Ам 6.1, 6 ). Вместо синодального: «Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой», правильное чтение второй половины данного стиха должно быть такое: «Создатель его дал ему меч его». Сообразно с родом пищи бегемота (ст. 15) ему даны острые, как меч, зубы. |
| Глава 21 Ответная речь Иова на речь Софара во втором разговоре. 1–6. Требование Иовом внимательного отношения к своим речам. 7–34. Описание благоденствия грешников с опровержением возможных со стороны друзей возражений. Иов.21:2 . выслушайте внимательно речь мою, и это будет мне утешением от вас. Внимательное отношение друзей к речам Иова – показатель того, что они придают им известное значение, не считают пустыми, брошенными на ветер, словами. Это и доставит утешение страдальцу, скорбящему от противоречий друзей, насмешек над ним ( Иов 17.2 ). Иов.21:3 . Потерпите меня, и я буду говорить; а после того, как поговорю, насмехайся. Может быть, даже Софар, внимательно выслушав речь Иова, прекратит свои насмешки: «после того, как поговорю, насмехайся». Иов.21:4 . Разве к человеку речь моя? как же мне и не малодушествовать? Друзья вмешиваются в речи Иова, прерывают их и возражают, между прочим, потому, что считают неуместным с его стороны переходящее в ропот малодушие и раздражительность, страстность ( Иов 4.3–5, 8.2 ). В действительности же подобное настроение вполне естественно. Страждущие обычно ищут себе сочувствия в окружающих их людях. Но речь, точнее, жалоба (евр. «сихи» ср. Иов 7.13, 9.27, 10.1 ) Иова обращена не к людям – друзьям, он не ждет помощи с их стороны ( Иов 13.2 ), а к Богу ( Иов 13.3, 16.20 ). И так как Он, от Которого страдалец ожидает разрешения вопроса о причине бедствий, не внимает его воплям ( Иов 9.32 ; Иов 19.7 ), то как же ему не впасть в уныние? Иов.21:5 . Посмотрите на меня и ужаснитесь, и положите перст на уста. Вместо того, чтобы упрекать Иова в малодушии, друзья обязаны «положить перст на уста», т. е. замолчать ( Иов 29.9, 39.34 ; Притч 30.32 ; Прем. 8.12 ; Сир 5.14 ). К этому должно располагать то чувство ужаса, которое вызывается самим видом страдальца. Иов.21:6–13 . И теперь, как и прежде, речь Иова будет полна нетерпения и возбуждения. И все же ее следует выслушать внимательно. Возбуждение Иова понятно: оно вызывается неразрешимым для человеческого ума и приводящим в смущение праведников фактом благоденствия грешников ( Пс 72.2–3, 12–4 ; Иер 12.1 и д.). |
| Трое друзей Иова, Елифаз, Вилдад и Софар, узнав о постигших его бедствиях, приходят, чтобы поддержать его, но, будучи не в силах сказать что-либо своему другу в утешение, 7 дней проводят в молчании (2. 11-13). Диалоги Иова с друзьями (Иов 3-37). I. Плач Иова (Иов 3). Праведник проклинает день своего рождения, говоря, что ему было бы лучше быть среди умерших, чем терпеть постигшие его страдания (3. 1-19; ср. также: Иер 20. 14-18). II. Первый цикл диалогов (главы 4-14) начинается речью Елифаза, к-рый пытается поддержать Иова: богобоязненность и непорочная жизнь Иова должны стать основой его упования (4. 1-6), «...погибал ли кто невинный и где праведные бывали искореняемы?» (4. 7). Елифаз сообщает Иову о своем ночном видении, когда «дух» вопрошал его: «Человек праведнее ли Бога?..», Бог даже «слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки» (4. 17-18); тем более это относится к человеку в силу его несовершенства и кратковременности земной жизни (4. 19-21). Елифаз советует другу обратиться к Богу и предать «дело... Богу» (5. 8). Указывая на всемогущество и справедливость Бога (5. 9-16), Елифаз поучает Иова, как должно переносить несчастье: «Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай, ибо Он причиняет раны, и Сам обвязывает их...» (5. 17-18; ср.: Притч 3. 11-12). В ответной речи страдающий Иов напоминает Елифазу о человеческой немощи: «Что за сила у меня, чтобы надеяться мне?.. Твердость ли камней твердость моя? и медь ли плоть моя?» (6. 11-12). Он упрекает друга, что тот не сострадает ему. Иов сравнивает друзей с потоками воды, которые исчезают в жаркой пустыне: «Так и вы теперь ничто: увидели страшное и испугались» (6. 21). Друзья испугались, ибо увидели страдание праведника, и это не соответствует их представлению о Боге как о Воздаятеле. В положении Иова, по его словам, лучше смерть, чем продление мучений (7. 15). Обращаясь к Богу, он с горькой иронией замечает: «Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое...» (7. 17; ср.: Пс 8). Иов недоумевает: если он согрешил, то почему Бог не простит его? (7. 21). |
| Никому не дано знать назначенного ему часа. Годы летят незаметно, и когда мы оглядываемся на прожитое, то наше пребывание здесь и в самом деле представляется кратким. Павел предостерегает нас: «наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день приблизился…» ( Рим. 13:11-12 ). Другие тексты Писания подчеркивают, что время этой жизни ограничено, и возвещают о необходимости наших раскаяний, если жизнь прожита дурно: В Псалме 89 читаем: Все дни наши прошли во гневе Твоем; Мы теряем лета наши, как звук. Дней наших — семьдесят лет; А при большей крепости — восемьдесят лет; И самая лучшая пора их — труд и болезнь. Ибо проходят быстро, и мы улетаем (стт. 9–10). Иов излагает это более впечатляюще: Человек, рожденный женою, Краткодневен и пресыщен печалями, Как цветок он выходит и опадает; Убегает как тень и не останавливается (14:1–2). И еще сильнее: …он как гниль распадается, Как одежда, изъеденная молью. Вселяет надежду то, что Христианство более проповедует жизнь, нежели смерть. Для личности нет ничего более значительного, чем ее смерть. Поэтому тот, кто ожидает смерть, сознает, насколько прекрасна жизнь. Шекспировский Гамлет в одной фразе взвешивает плюсы и минусы земного бытия: «быть или не быть?» О том же самом спрашивает и Иов в своей книге, которая, очевидно, является самой древней книгой Библии: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» Этот вопрос Иов разрешает позднее так: А я знаю, Искупитель мой жив, И Он в последний день восставит из праха Распадающуюся кожу мою сию, И я во плоти моей узрю Бога. Мои глаза, не глаза другого, увидят Его. ( Иов. 18:25-27 ) У христианина, даже если он, подобно любому из нас, и представляет смерть со сверхужасной физиономией, эту мысль можно превозмочь уверенностью в победе будущей жизни. Ибо Христос побеждает всякую смерть и за гробом обещает нам новую жизнь: «…ибо Я живу, и вы будете жить» ( Иов. 14:19 ). Глава 5. Необычные встречи на грани смерти Возможно, жизнь после смерти является не только загадкой, но и надеждой человечества. Интервью, взятые сразу же после реанимации у пациентов, испытавших переход в иную жизнь, показывают, что соотношение между эмоциональными восприятиями как положительного, так и отрицательного характера почти равно. Один пациент может вспомнить о смерти как о чем-то чудесном и поучительном, в то время как другой, в силу своей застенчивости или недоброжелательности, может скрыть свои переживания. |
| Но все же радостно вспомнить мгновенье, когда, например, многолетняя страсть вдруг отпустила, и оказалось, что она не всесильна. Или – самый первый глоток свободы. Или – чувство радости, когда узнаешь, что появился человек, бросивший вызов анархии и распаду. Во всем этом залог того, что зло не устоит, потому что оно всегда разделяется само в себе и восстает само на себя. Ну а по-настоящему противостоять злу может лишь то, что имеет силу соединять. Причем, соединять даже разделенное по природе. Апостол Христов в Духе Христовом пишет: «мы были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими» ( 1Сол.2:7 ). И тут же: «вы знаете, как каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу». Материнская нежность, соединенная с отцовским мудрым и властным назиданием, – вот сила, способная поистине «перстом Божиим» окончательно побеждать бесов. Пятница. О Боге и о сатане Лк.11:23–26 1Сол.2:14–19 Апостол Павел пишет к Фессалоникийцам: «Мы» «с большим желанием старались увидеть лице ваше». «И раз, и два хотели придти к вам; но воспрепятствовал нам сатана». Кажется, благочестивее было бы сказать: «но не было на то воли Божией». Но Апостол сказал то, что сказал. Вспомним Ветхозаветную книгу Иова. В самом ее начале с удивлением видим, как Бог кротко, поучительными примерами из жизни, наставляет… сатану, как будто еще надеясь его спасти! «Обратил ли ты внимание, – говорит Он, – на раба Моего Иова? Человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла» ( Иов.1:6–8 ). Сатана возразил: «Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него» ( Иов.1:10 )? И тогда Бог предает Своего верного раба во власть сатаны, который лишает Иова имущества, детей, дома, а потом поражает «проказою лютою от подошвы ног его по самое темя его» ( Иов.2:7–8 ). Жена сказала: «ты все еще тверд в непорочности своей! Похули Бога и умри». А он в ответ: «ты говоришь, как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого принимать не будем» ( Иов.2:9–10 )? |
| Глава 23 Ответная речь Иова на речь Елифаза в третьем разговоре. 1–2. Общая характеристика речи. 3–7. Желательность сближения с Богом ввиду неизбежности оправдания. 8–14. Неосуществимость подобного желания. 15–17. Новые муки Иова. Иов.23:2 . еще и ныне горька речь моя: страдания мои тяжелее стонов моих. Из всей речи Елифаза утешительным для Иова является лишь совет сблизиться с Богом ( Иов 22.21 ): он совпадает с его собственным желанием ( Иов 16.21 ). Но желательное для страдальца сближение с Богом не допускается Им Самим (ст. 6 и 9), а потому и новая речь Иова полна горечи, жалоб. Впрочем, они ничто по сравнению с страданиями; эти последние не могут быть выражены в словах: «страдания мои тяжелее стонов моих». Таков смысл синодального чтения, в котором выражение «страдания» представляет перевод еврейского слова «йади» – «рука моя». Возможность такой передачи объясняется тем, что «йад» означает и «рука», и «бедствия, страдания» ( Иов 1.11, 2.5 ; Пс 31.4, 37.3 и т. п.). Буквальный перевод еврейского чтения данного места такой: «моя рука тяготеет над моим воздыханием», – я принуждаюсь к продолжению воплей, жалоб. LXX и Пешито вместо «йади» – «рука моя» читают: «йадо» – «рука Его», т. е. Бога. Иов.23:3 . О, если бы я знал, где найти Его, и мог подойти к престолу Его! Сближение с Богом возможно лишь под условием выяснения дела Иова. И он, желая сближения, стремится к суду ( «мог подойти к престолу Его») с тем, Который до сих пор не найден им, скрывается от него ( Иов 13.24 ). Иов.23:4 . Я изложил бы пред Ним дело мое и уста мои наполнил бы оправданиями; Иов.23:5 . узнал бы слова, какими Он ответит мне, и понял бы, что Он скажет мне. Со своей стороны Иов сделал бы на суде все способствующее прекращению вражды. Признаваемый Богом за грешника и потому за врага ( Иов 7:20, 13:23–24 ), он постарался бы рассеять подобный взгляд приведением доказательств в пользу своей невинности: «уста... наполнил бы оправданиями» («токахот»), – доказательства правды одного и неправды другого ( Пс 37.15 ). Он изложил бы их в противовес тем возражениям со стороны Бога, которые до сих пор остаются для него неизвестными (ст. 5; ср. Иов 10.2 ). |
| Без стяжания этой «благородной истины» о страдании (dukha), без понимания ее причины (samudaia), невозможно достичь ни спасения, ни просвещения, ни найти пути, ведущего к спасению (marga). Ощущение страдания и боли, которое рождается от сознания временности всего, выражено присутствует и в Писании Ветхого Завета. Лучший тому свидетель, Иов Многострадальный, и книга о нем. Иов, столкнувшись с этой временностью и страданием, проклинает день своего рождения: ” На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог Окружил мраком? Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода»(Иов 3,23–24). Он на себе познал, что « Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх»(Иов 5,7) “ (Иов 7,6) Редеет облако и уходит, так нисшедший в преисподнюю не выйдет (7,9). В ужасе стоя перед загадкой своего бездонного страдания, он еще больше страшится его предопределенности, неибежности для человека « рожденного женою», он « краткодневен и пресыщен печалями», «как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается» (14,1–2) Тем же чувством пронизаны и псалмы Давидовы. « Человек, подобен дуновению, дни его, как уклоняющаяся тень» (Пс 143,4). « Вот дал Ты мне дни, как пяди, и век мой, как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета всякий человек живущий»( Пс 38,6). То же чувствует и говорит Проповедник в книге «Книге Проповедника». Вся его книга ни что иное, как плач над временностью, безысходностью и тщетою « Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!» Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем«(1,9). Перебирая всю свою жизнь, все свои стремления, к знанию, славе, свои труды, труды других, Проповедник с печалью приходит к очевидному выводу о ничтожности всего — « И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем»(Еккл. 2,20). Таким переживанием временности и суеты человеческой жизни, его трудов, Ветхий Завет идентичен многим религиозным и философским, небиблейским учениям Древнего мира. |
| Пришел первый вестник и говорит Иову: «Волы орали, и ослицы паслись подле них, как напали Савеяне и взяли их, а отроков поразили острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе. Еще он говорил, как приходит другой и сказывает: огонь Божий упал с неба и опалил овец и отроков и пожрал их; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе» ( Иов.1:14–16 ). 2. Смотри, что делает дьявол . Когда увидел враг, что праведник благородно устоял после первого и второго удара и совершенно не поколебался этими его искушениями, поражаемый, но не раненный, он ухищряется сделать нечто иное. Он бросает огонь сверху, чтобы казалось, что огонь ниспослан с неба, и чтобы, подумав, что Бог с неба воюет против него, Иов похулил Бога, столь несправедливо наказывающего его без всякого греха. «Огонь Божий, – говорит, – упал с неба и опалил овец и отроков и пожрал их... Еще он говорил, как приходит другой и сказывает: Халдеи расположились тремя отрядами и бросились на верблюдов и взяли их, а отроков поразили острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе» ( Иов.1:16–17 ). И при всех этих известиях блаженный Иов оставался несокрушимым как столп, непоколебимым как башня; борец непобедимый, устойчивый и твердый, он казался скорее низлагающим, чем низлагаемым. Ведь если кто-нибудь трудится без пользы, много нападая и ничего не выигрывая, часто сражаясь и совсем не одерживая победу, тот скорее сам принимает удары посредством своих напрасных трудов. И чтобы тебе убедиться, возлюбленный, что не человек возвестил об этом Иову, но сам дьявол , принявший человеческий образ, рассмотри со всей тщательностью эти слова: «Сыновья твои и дочери твои ели и вино пили в доме первородного брата своего; и вот, большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли» ( Иов.1:18–19 ). Откуда узнал ты, скажи мне, что (ветер) пришел из пустыни и коснулся четырех углов дома? Будучи человеком, как мог ты видеть ветер? Какими глазами ты рассмотрел его? И как он коснулся четырех углов дома? Если ты, будучи человеком, находился внутри дома, тогда и ты должен бы во всяком случае пострадать при падении дома. |
| Трудными к объяснению считаются слова: и отделил (Бог) воду, которая под твердью, от воды, которая над твердию. Многие толковники Св. Писания: римские, протестантские и еврейские объясняют это место так: древние евреи думали, что видимый свод небесный есть нечто твердое; Елиуй, один из друзей Иова, вопрошает его: ты ли с Ним (с Богом) распростер небеса твердыя, как литое зеркало ( Иов.37:18 ); потому и 70 толковников назвали этот свод твердию. Над этим сводом или твердью и находится вода, которая отделена от вод земных во второй день творения; потому и псалмопевец говорит: хвалите Его (Бога) небеса небес и воды, которыя превыше небес ( Пс. 148:4 ). Евреи думали, что во время сильных дождей на тверди открываются отверстия, чрез которые вода изливается на землю: потому о потопе говорится, разверзлись все источники великой бездны и окна небесныя отворились ( Быт.7:11 ; Мал.3:10 ). Но другие толковники думают, что под водой, которая над твердью или которая превыше небес, разумеются облака или облачные воды, так как облака в Писании называются небесными 158 . В таком случае под твердью должно разуметь не только видимый свод небесный, но и пространство, под ним находящееся, а под отверзением окон небесных только образное выражение излияния воды из облаков. Не невозможно думать, что в сказании о сотворении мира древние под водами над твердью разумели воды, находящиеся будто выше облаков и тверди. В Писании многое допущено в изображении явлений видимого мира соответственно мнениям о них древних народов, а не соответственно действительности; так говорится в одном псалме, что Бог утвердил землю на водах ( Пс. 135:6 ) а в другом, что Он поставил землю на твердых основах ( Пс. 103:5 ) или на столпах ( Пс.74:4 ) и не поколеблется она в веки и веки ( Пс. 103:5, 118:90 ). В одном месте книги Иова говорится, что Бог повесил землю ни на чем ( Иов.26:7 ), в другом месте говорится о землетрясениях, что Бог в гневе своем сдвигает землю с места ея и столбы ея дрожат ( Иов.9:6 ), в третьем месте написано, что неизвестно, на чем утверждены основания земли, неизвестна и широта земли ( Иов.38:6,18 ). Древние думали, что земля неподвижна, но что солнце восходит и заходит и спешит к месту своему, где оно восходит ( Еккл.1:5 ); если Бог повелит, оно останавливается на пути своем ( Нав.10:12 ), или даже возвращается назад ( Ис.38:8 ), скажет солнцу и не взойдет ( Иов.9:7 ). Древние евреи знали только, что солнце и луна и звезды назначены светить земле ( Быт.1:14–18 ; Иер.31:35 ; Сир.43:1–11 ) и возвещать славу Божию живущим на ней ( Пс.18:2–7 ; Ис.40:26 ), а что такое на самом деле светила небесные, о том древние понятия не имели. Вообще сведения и понятия древних евреев о небе и земле и явлениях природы были очень ограничены. Несомненно, что дух Святой в откровениях Своих не имел целью сообщать людям древних времен точных познаний о природе, о чем будем говорить еще ниже. |
|
|
