| В период лат. правления (1204-1261) П. М. м. пришел в запустение. Согласно гипотезе С. Кугеаса, в 1261 г. мон-рь восстановил Исаак Дука, паракимомен Великого сфендона, дядя имп. Михаила VIII Палеолога и тесть историка Георгия Акрополита . По его предположению, в 1266-1267 гг. дочь Исаака Дуки Мария расширила храм и заказала роспись худож. Модесту ( Κουγας Σ. Γεργιος Ακροπολτης, κττωρ του Παρισινο κδικος του Σουδα (Paris. gr. N 2625)//Βυζαντιν κα Μεταβυζαντιν. N. Y., 1949. Τ. 1/2. Σ. 61-74). Основанием для этой реконструкции послужила найденная Кугеасом запись в списке Суды (Paris. gr. 2625) о храме τν Μαγουλων, которую исследователь приписал Георгию Акрополиту. Однако, как считал П. Шрайнер ( Schreiner P. Die topographische Notiz über Konstantinopel in der Pariser Suda-Handschrift//ΑετΟΣ: Stud. in Honour of C. Mango. Stuttg., 1998. P. 273-283), в этой записи речь идет о некоем к-польском храме св. Марины и ц. Богородицы у Акведука (возможно, Панагии Кириотиссы монастырь ). Ошибочная реконструкция Кугеаса была во многом построена на том факте, что после 1261 г. П. М. м. оказался во владении Марии Дукены Акрополитиссы. В 1282 г. территорию мон-ря с храмом и термами купила за 4 тыс. иперпиров Мария Палеологина, вернувшаяся в К-поль из Хамадана (столицы Хулагуидов). Мария приняла монашество с именем Мелания, превратила П. М. м. в жен. мон-рь, укрепила храм, перестроила соседние дома в кельи, вложила туда мощи, сосуды и рукописи и передала мон-рю свои имения: Старый форум в К-поле, земельные участки у Мавропотама, Редеста и Мидии во Фракии; в П. М. м. в то время жили 33 монахини. После смерти Марии права на владение мон-рем унаследовала ее дочь - Феодора Арахантлун, а затем - паниперсеваст Исаак Асан Палеолог, который разорил мон-рь: вывез оттуда материалы для строительства своего дворца, изъял его собственность в пользу своих детей и оставил мон-рь с долгом в 2 тыс. иперпиров. В дальнейшем разорение монастыря продолжила и дочь Исаака, Ирина Асана Филантропина. Возмущенные насельницы П. М. м. обратились за защитой к имп. Иоанну V Палеологу , к-рый в 1351 г. передал дело на суд К-польского патриарха Каллиста I . На патриаршем суде выяснилось, что предъявленный Ириной хрисовул, якобы данный Исааку Асану (а не Марии Палеологине, как считал Р. Жанен: Janin. Églises et monastères. P. 213), является подделкой. Патриарх восстановил права П. М. м. на владение всей его прежней собственностью (RegPatr, N 2330). |
| Иоанн Кантакузин 507 Иоанн Комнин, сын Исаака Комнина 27, 240–242, 245, 252, 253, 279, 328, 488, 502, 544, 545 Иоанн Комнин, отец Алексея I 7, 10, 90, 146, 294, 439, 444, 463, 475, 476 Иоанн II Комнин, император 14, 16, 17, 35, 54, 328, 364, 365, 372, 439, 440, 522, 549, 550, 589, 601, 606, 609–611, 626–629 Иоанн VIII Ксифилин 120, 437, 477 Иоанн Мавропод 437, 484 Иоанн Скилица 447, 484, 543, 604, 613 Иоанн Соломон 174, 330–332, 512, 590 Иоанн Таронит 267, 334, 335, 341, 554, 593, 594, 597 Иоанн Таронит, куропалат 597 Иоанн Хрисостом 481 Иоанн Цец, Цец 17, 33, 472, 598 Иоанн I Цимисхий 395, 396, 425, 515, 613, 626 Иоаннаки, см. Василий Куртикий Иоанникий 71–73, 450, 451 Иоанну П. 613 Иов 417 Иосиф Траханиот 463 Ипатия 19 Иречек К. 48, 554, 556 Ирина, дочь Анны Комниной 17, 18 Ирина, см. Пирошка Ирина, жена Исаака Комнина 464, 467 Ирина, севастократрисса 33, 34 Ирина Дукена, жена Алексея I 10, 14–17, 43, 44, 53, 106, 118, 120–122, 206, 326, 433, 439, 452, 468, 469, 478, 534, 535, 589, 591, 609, 613, 627–630 Ирина Комнина, сестра Алексея I 554 Ирод 84, 460 Исаак II Ангел, император 494 Исаак I Комнин, император 7, 61. 106, 131, 132, 294, 439, 444, 463. 467, 470, 484, 485, 550, 554, 570, 598 Исаак Комнин, севастократор, брат Алексея I 10, 43, 90–95, 101, 104–106, 122, 124, 145, 158, 159, 175, 241–243, 266, 279, 327, 332, 362, 420, 441, 442, 451, 462–464, 470, 476, 478, 480, 488, 502, 544, 589, 592, 593, 621 Исаак Комнин, сын Алексея 116, 628 Исаак Контостефан, Контостефан 335–337, 341, 355, 356, 592, 595 Исангел, см. Раймунд Тулузский Исмаил 305, 306, 545 Исмаил, сын Агари 557 Исмаил, сын Бэрк-Ярука 305, 306 Исократ 392, 552 Итал, см. Иоанн Итал Италик, см. Михаил Италик Иуда Маккавей 613 Йорга Н. 529, 556 Кавасила, см. Александр Кавасила Кавасила Синадин 464 Кавасилы 538 Каждан А. 49, 484, 537, 565, 619 Калликл, см. Николай Калликл Каллиника 395, 515 Каллиопа 226, 392, 539 Каллипарий 250 Каматир, см. Григории Каматир Каматиры 12, 550 Камир, военачальник 166, 506 Камир 272 |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВАР [греч. Βρας] (V в.), прп. (пам. греч. 16 мая). Жил в царствование визант. имп. Зинона . Происходил из Египта, однако подвизался в окрестностях К-поля в одно время с преподобными Равулой и Потапием . Основал мон-рь Пéтра, посвященный Иоанну Крестителю . Эта обитель, бывшая сначала муж., а впосл. ставшая жен., просуществовала долгое время. Ее монахом, а затем архимандритом был Иоанн Мавропод , впосл. митр. Евхаитский (XI в.). До наст. времени дошло его похвальное слово (BHG, N 212), основанное на несохранившемся древнем житии святого, изд. А. Пападопуло-Керамевсом . Согласно энкомию Иоанна Мавропода, В. основал обитель на месте заброшенной часовни во имя Иоанна Предтечи. Император, узнав об этом, отправился посмотреть на новую постройку. В. хотел воздать императору надлежащие почести, но у него не было даже кадила, чтобы воскурить фимиам при встрече с ним. Тогда В. положил горящие угли в складки своей одежды, заменив т. о. кадило, одежда же осталась неповрежденной. Впечатленный этим чудом, император отдал в собственность В. земли вокруг новой церкви. Упоминаемый иногда мон-рь В. (το Βρα) скорее всего является тем же самым основанным В. монастырем во имя Иоанна Крестителя Пéтра. Память В. отмечена в сводном «Византийском Эортологионе» (1896), составленном М. Гедеоном, но не включена в календари, используемые ныне в греч. Церквах. Ист.: BHG, N 212; Παπαδπουλος-Κεραμες Α. Μαυρογορδτειος βιβλιοθκη//Ανκδοτα λληνικ. Κωνσταντινοπολις, 1884. Σ. 38-45; Γεδεν. Εορτολγιον. Σ. 217. Лит.: ΘΗΕ. Τ. 3. Σ. 608; Janin. Églises et monastères. P. 56, 421-429; Σωφρνιος (Εστρατιδης). Αγιολγιον. Σ. 69. О. Н. Заец Рубрики: Ключевые слова: |
| Риторическое искусство Мавропод понимал как умение и навык говорить и писать кратко, сильно и содержательно, избегая многословия и широковещательности. Образцами ораторского искусства для него служили св. Григорий Богослов , Демосфен и Исократ, причём он старался выбрать из их творений наилучшее и представить удачное сочетание их достоинств. Большое удивление среди учащихся Мавропод возбуждал и преподаванием философии: он разделял целое на части (анализ) и части соединял в одно целое (синтез), составлял силлогизмы, определял посылки, пользовался и диалектическими приёмами, и аподиктическими аргументами, в умозаключениях старался определить их основания и избегал софизмов. От логики он переходил к физике и другим наукам, начинал с простых элементов и восходил к общему, – странствовал по суше, как выражается Пселл, плыл в разные города, возносился к небу, касался души человеческой, исследовал то, что находится в животных и растениях. Наконец, пользуясь философскими науками, Мавропод переходил от тел к бестелесному, от материального и сложного – к духовному и несложному, познавал первое единство, главенствующее бытие, первообразы блага, возводил своих питомцев уже к познанию Божества. Одновременно он знакомил их и с мудростью законов. Никифор, митрополит Ефесский (XI bek), много трудился над эпосом, метром и произведениями древних писателей, изучая грамматику, потом перешёл к исследованию природы и её причин, от видимой природы вознёсся к бестелесному и духовному, и изучал философию. В то же время он не пренебрегал гражданскими законами и церковными постановлениями, знакомясь с современным правом. Наконец, он занялся первой философией ( πρτη φιλοσοφα), которая возносит наш ум к Богу; и он действительно вознёсся на эту высоту, говорит Пселл, и при этом не пренебрегал науками, которые украшают жизнь частную и общественную, так как в совершенстве изучил их. Иоанн Ксифилин, патриарх Византийский, также сначала изучил риторику, потом философию, математику, геометрию и юриспруденцию, применяя к последней философский метод. |
| Это был тонкий обольститель и, кроме того, человек прелестный. Голос он имел нежный и хорошо говорил. От природы приветливого нрава, он всегда был весел, улыбался, вечно расположенный забавляться сам и забавлял других. Но, самое главное, это был добрый малый, отнюдь не высокомерный, отнюдь не тщеславный, без фанфаронства, не злопамятный, всегда готовый делать всем удовольствие. У него были еще и другие качества. Хотя довольно вспыльчивый, так что при малейшем волнении кровь бросалась ему в лицо, он добился того, что вполне мог владеть собой; и, держа себя всегда в руках, он был справедлив, человечен, приветлив, прощая даже тех, кто вступал против него в заговор. «Я никогда не видел, говорит Пселл, более симпатичного человека». Он был щедр до расточительности и любил говорить, напоминая тем Тита, что когда ему не удавалось проявить щедрости или человечности, то он считал такой день пропащим в своей жизни. Действительно, его снисходительность граничила иногда со слабостью; чтобы сделать удовольствие своим друзьям, ему случалось раздавать необдуманно самые высокие государственные должности. Щедрость его часто доходила до расточительности, так он любил видеть вокруг себя людей счастливых и довольные лица. Он не умел ни в чем отказывать ни жене, ни любовницам, всегда готовый дарить, всегда готовый забавляться; и еще он часто повторял, что обязанность всякого верноподданного участвовать в придворных увеселениях. Не будучи ученым, Константин был человек умный; ум у него был живой, и он любил общество литераторов. Он приблизил к себе таких ученых, как Константин Лихуд, Ксифилин, Иоанн Мавропод, Пселл; по их совету он вновь открыл Константинопольский университет и учредил там школу правоведения, чтобы обеспечить себе хороших чиновников. Он сделал больше; вместо того, чтобы раздавать должности соответственно знатности рода, он давал их по заслугам; и для осуществления этой реформы он сам вверил управление ученым людям, своим друзьям. Лихуд был сделан первым министром, Пселл оберкамергером и государственным секретарем, Ксифилин хранителем печати, Мавропод тайным советником. Благодаря всему этому, Константин сделался очень популярен. Наконец, он отличался мужеством. Быть может, эта добродетель происходила у него, в сущности, от несколько фаталистического равнодушия – какое он часто любил выказывать – заставлявшего его даже ночью не иметь стражи; у дверей своих покоев. Но откуда бы это мужество ни происходило, оно было подлинным и проявилось во многих случаях. И если взять в соображение, что в общем византийская империя одержала в царствование Константина Мономаха не одну победу и пользовалась большую часть времени миром, сохранив весь свой былой престиж, быть может, придется сделать вывод, что этот царь в сущности вовсе не был таким плохим монархом, как утверждали позднее его хулители. |
| 2783 . Обучение Иоанна Мавропода велось последовательно и основательно, начиная с элементов, продолжая более трудным и оканчивая высшим, а не так, как бывает со многими, которые минуя начало и середину, порываются к концу и вследствие того лишь приближаются, но не достигают высшего знания и не приобретают основательности в суждениях. Мавропод, обратившись к лучшим дидаскалам (из которых один был Клавдиопольским епископом, а другой миссионером у печенегов и болгар), изучил сначала предварительный цикл наук и, дойдя до высоты грамматического искусства, приступил к высшим наукам (τν γκκλιον πρτα παιδεαν μεμαθηκς, πρς δ κα τς γραμματικς τχνης ες κρον ληλυθς οτω δ τν μειζνων μαθημτων ντιλαμβνεται)... Сделавшись сам дидаскалом, Мавропод умел обращаться с науками; начав с риторики (απ τν ητορικν λγων ρξμενος), переходил к философии, не пренебрегал также и мудростью италов (τς ταλν σοφας), т. е. знанием политическим и законоведением (πολιτικ πργματα, νομικ τχνη). Искусство (τχνη, т. е. риторическое) он полагал не в широковещательности, но в умении говорить и писать кратко, вместе с тем содержательно. Из образцовых риторов, Григория Богослова , Демосфена, Димада и Исократа, он старался подражать Григорию, всех более походил на Исократа, в общем же представлял приятную смесь достоинств, отличающих образцовых риторов. Еще более он возбуждал удивление знанием (πιστμη, т. е. философией): разделял целое на части (ναλσας) и части соединял воедино (ξυνθες), составлял силлогизмы, отыскивал посылки, основные и производные; не уклонялся ни от диалектической, ни от аподиктической, ни от иной какой-нибудь логической задачи; умозаключение возводил до оснований и отыскивал вложенные в нас пределы высшего разума (ρους το πρτου νο); софизмы изгонял. Затем, обращаясь к обозрению природы, начинал с элементов и восходил к общему, шел по суше, плыл в разные города, возносился к небу, ничего не оставляя нерассмотренным, ни того, что в душах, ибо этот род кладет первое основание физическим знаниям, ни того, что в животных, ни того, что в растениях; после этого, подобно тому, как желающий отплыть в Элладу или Ионию не заботится о постройке корабля, но пользуется для переезда первым попавшимся, так и он, пользуясь науками, как средством переправы, переходил от тел к бестелесному, пройдя прежде через смешение обоих (τ κρματι πρτερον προσεληλυθς); достигнув этого пункта, он познавал первое единство, происходящие из него единицы, главенствующее бытие, части бытия, первообразы блага (τ πρτως ν, τς κεθεν νδας, τ κυρως ν, τς το ντος μερδας, τ το καλο παραδεγματα), удивительную цепь, звенья, связующие крайние вещи. Таков был этот философ и дидаскал, не чета многим, которые занимаются наукой в ограниченных размерах, многое находя излишним, и полагают, что приобрели все, ни в чем более не нуждаются. 2784 |
| Очень любопытный срез психологии визант. аристократии представлен в соч. «Советы и рассказы» («Стратегикон») Кекавмена . Это сборник советов своим детям высокопоставленного визант. вельможи 2-й пол. XI в. Советы, относящиеся к самым разным областям жизни, богато иллюстрируются наглядными примерами, нек-рые представляют собой законченные новеллы. Трезвость и практичность автора, отсутствие ложного пафоса, соединенные с наблюдательностью и острым критическим умом, делают трактат Кекавмена поучительным и занимательным чтением. Плеяду к-польских интеллектуалов XI в. открывает Иоанн Мавропод , митр. Евхаитский. В 1-й период творчества он создавал политические речи, к-рые предназначались для конкретных целей. Это отразилось и на их художественной форме, лишенной чрезмерной витиеватости и банальных топосов. После вынужденного пострига Мавропод сосредоточился на сочинении канонов и похвальных слов святым (в частности, вмч. Феодору Тирону). Сохранились также его письма и эпиграммы (в т. ч. много экфрасисов и эпитафий). Стиль Мавропода отличается сочетанием живой образности и ученых аллюзий. Он был последовательным поклонником и защитником античного наследия. Самым плодовитым и разносторонним писателем в Византии XI в. был ученик Мавропода Михаил Пселл . Его перу принадлежат богословские и философские трактаты, исторические сочинения, многочисленные речи (энкомии, эпитафии, монодии и т. д.), эпиграммы, письма. Как ритор Пселл старался строго соблюдать законы жанра, из-за чего его иногда упрекают в подобострастии, цинизме и проч., поскольку предполагается, что его сочинения не отражают его истинных воззрений. В определенном смысле герой всех риторических произведений Пселла - он сам, любующийся своей ученостью, словесным мастерством и компетенцией в самых разных областях знаний. То же самое можно отчасти сказать и о самом известном его соч. «Хронография», подспудная идея к-рой состоит в том, что Пселл как раз знал, как надо было управлять гос-вом, но его об этом не спросили. В то же время «Хронография» - одна из вершин визант. исторической прозы. Ее основные особенности - психологизм, стремление проникнуть во внутренние мотивы поступков, многомерность и неоднозначность персонажей, а также обобщающая концепция исторического развития империи в описываемый период, образующая своего рода сквозной сюжет повествования. Пселл проявил себя и как лит. критик, нек-рые высказанные им идеи чрезвычайно важны. Так, при полном осознании преемственности и единства греч. культуры от античности до своего времени Пселл высоко ценит самостоятельность, самобытность творчества и потому, в частности, считает своих современников вполне сопоставимыми с древними классиками, но иногда художественная форма становится для Пселла самодостаточной. |
| И тот не считался в Византии учёным, мудрецом ( σοφς) или философом, кто не был знаком с богословием, не знал системы христианского веро- и нравоучения, не умел вести полемических бесед с латинянами, иудеями и мусульманами, не мог защитить Православие от нападок лжеименного и еретического знания. Высшая и божественная философия только и венчала полный образовательный цикл, она лишь и завершала сложную систему обучения в византийских школах. Наконец, в некоторых средних школах преподавалось и законоведение, или политическое искусство ( πολιτικ τχνη πιστμη). Задача этой науки состояла в систематическом изложении законов применительно к современному состоянию права в Византии и жизненным потребностям общества. Ввиду того что законодательство Византии было весьма сложно и регламентировалось в разнообразных и многочисленных памятниках права, изучение юриспруденции было делом трудным, но вместе и необходимым. Оно требовало и философской подготовки. Поэтому к изучению законов обыкновенно приступали после достаточного ознакомления с философией. А так как византийское гражданское право весьма тесно переплеталось с церковным, то наряду с изучением государственных законов происходило изучение и священных канонов ( ερν καννων, ερατικν θεσμν). Главным же образом юриспруденция преподавалась в высшей византийской школе – Академии. Курс средней школы проходился учащимися в Византии в возрасте от 16 до 22 лет. О порядке и методах обучения в средних школах Византии могут дать некоторое представление и конкретные примеры отдельных лиц, бывших учителями или учениками. Так, Иоанн Мавропод, Евхаитский митрополит XI b., прошёл полный и систематический курс обучения, начиная с элементов и оканчивая высшими и более трудными науками. Его обучали лучшие дидаскалы, из которых один был Клавдиопольским епископом, а другой – миссионером у болгар. Сделавшись потом дидаскалом, Мавропод скоро перешёл от низшей школы к средней, где обучение начиналось преподаванием риторики, потом приступал к философии и завершал курс политическим знанием, или юриспруденцией. |
| 935 Например, к тому, что Мавропод – уже монах, а Пселл – еще мирянин: именно такую ситуацию предполагает большая часть их переписки. 936 Их принадлежность Николаю считается сегодня сомнительной, но возможной. См.: Hunger Н. Die hochsprachliche profane Literatur der принадлежность Николаю считается сегодня сомнительной, но возможной. См.: Hunger Н. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. Bd. 1. München, 1978. S. 92.yzantiner. принадлежность Николаю считается сегодня сомнительной, но возможной. См.: Hunger Н. Die hochsprachliche profane Literatur der принадлежность Николаю считается сегодня сомнительной, но возможной. См.: Hunger Н. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. Bd. 1. München, 1978. S. 92.yzantiner. Bd. 1. München, 1978. S. 92.d. 1. München, 1978. S. 92. 939 Lenz F. W. Aristeidesstudien.nz F. W. Aristeidesstudien. Berlin, 1964. S. 256–271.erlin, 1964. S. 256–271. 942 В другом месте мы говорили в этой связи: «И ведь речь идет отнюдь не о маленькой словесной безделушке (например, эпиграмме), в тесных пределах которой хитроумный стилизатор еще может как-то вытравить все приметы времени; нет, «Христос-Страстотерпец» – весьма объемистое произведете, создавая которое, кажется, нельзя не выдать себя, не проявить вкусов своего века». «Конечно, следует оговориться, что в состав трагедии „Христос-Страстотерпец“входит огромное количество стихового материала, принадлежащею не IV и не XII ВВ. И.Э., но V-III вв. до н. э.: строчки, вынутые из текстов Эсхила, Еврипида, Ликофрона и без изменения вставленные в новую словесную постройку (как в архитектурное целое храма Св. Софии Юстинианом были включены колонны старых языческих храмов). Но ведь если художественный организм может так легко принятъ в себя чужеродные тела, это само по себе о чем-то говорите ( Аверинцев С. С. На перекрестке литературных традиций. Виэантийская литература: Истоки и творческие принципы//Вопросы литературы. 1973. С. 154–155). 943 Sevcenko I. Levels of Style invcenko I. Levels of Style in Byzantine Prose//XVI. Internationaler Byzantinistenkongress. Akten. I, 1. Wien, 1981. S. 305, n. 54.yzantine Prose//XVI. Internationalervcenko I. Levels of Style invcenko I. Levels of Style in Byzantine Prose//XVI. Internationaler Byzantinistenkongress. Akten. I, 1. Wien, 1981. S. 305, n. 54.yzantine Prose//XVI. Internationaler Byzantinistenkongress. Akten. I, 1. Wien, 1981. S. 305, n. 54.yzantinistenkongress. Akten. I, 1. Wien, 1981. S. 305, n. 54. |
| 752 Psellus . II, 14 говорит, что он « Μακεδονικν ρυγγνων μεγαλαυχαν» и " Μακεδονικ μερς καθπαξ ατ προσετθη». 753 Как показал А.П. Каждан (ЗРВИ 8/1 (1963). С. 177–184) на основании речи Иоанна Мавропода, первое вторжение печенегов на Балканы относится уж к 1047 или 1046 г. 755 См. до сих пор остающуюся основополагающей работу: Васильевский . Печенеги. С. 1 сл. См. также: Marquart J . Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge. 1903. S. 63 ff.; Расовский Д. Печенеги, торки и берендеи на Руси и в Угрии//SK 6 (1933). С. 1–66 – и обширную литературу в: Moravcsik . Byzantinoturcica. Bd. I 2 . S. 89 ff. См. также примечание Моравчика в: Constantine Porphyrogenitus . De Admtoiistrando Imperio. Commentary. London, 1962. P. 12 sq. 756 Заслуга особо указать на значение этого обстоятельства принадлежит Михелю ( Michel . Kerullarios. Bd. I. S. 20 ff. и Bd. II. 22 ff.). Впрочем, он заходит слишком далеко, утверждая о разделении Церквей уже в это время. В этом отношении справедливы оговорки, сделанные относительно его изложения; см. особ.: Laurent V. в ЕО 35 (1935). Р. 97 sv. Тем не менее верным остается то, что церковный раскол 1054 г. всего лишь подвел итог предшествующим событиям. О предыстории схизмы см. тж.: Grumel V. Les préliminaires du schisme de Michel Cerulaire ou la Question Romaine avant 1054//REB 10 (1952). P. 5–23. 757 Glaber R . IV, 1: MGH. SS VII, 66. Ср.: Bréhier . Le schisme oriental du XI е siècle. Paris, 1899. P. 8 sv.; CMH. Vol. IV 1923. P. 262; Grumel Reg. 828. Выдвинутые относительно достоверности этого сведения сомнения (ср.: Michel . Kerullarios. Bd. I. S. 37 ff. и особ. HJb 70 (1951). S. 53 ff.) лишены достаточного основания. 758 То, что этот разрыв в противоположность прошлым конфликтам уже не далось исправить, а частые попытки объединения не достигали своей цели, обеспечивает за событиями 1054 г. особое место в истории отношений между Константинополем и Римом. Это следует подчеркнуть вопреки во многом подкупающим рассуждениям Рансимана ( Runciman St. The Eastern Schism. Oxford, 1955), связывающего окончательное разделение лишь с событиями крестовых походов. Переговоры об унии, длинная череда которых начинается со второй половины XI в., уже сами по себе доказывают, что разрыв существовал. |
|
|
