| Но миссия помещика не была его призванием. Хозяйство свое он вел неумело и в результате разорился, был вынужден продать свое имение и искать другого поприща деятельности. Имея юридическое образование, С. А. Нилус поступил куда-то на службу (не помню куда) чиновником, но и государственная служба его не удовлетворяла, и он вскоре ее оставил. Не знаю точно, раньше ли поступления на государственную службу или после оставления ее С. А. принял должность воспитателя в семье губернатора одной из восточных губерний и в течение всей последующей своей жизни не прерывал общения с этой семьею. В религиозном отношении С. А. также был неустойчив и к религии равнодушен, хотя сведения, приводимые Гр. Бостуничем в его брошюре «Правда о Сионских протоколах» на с. 11 (Ср. Митровица, 1921) о том, что С. А. Нилус был в молодости соблазнен Теодором Герцлем и посвящен в масонство, а затем возвращен в лоно Православия протоиереем Иоанном Кронштадтским , нужно отнести к досужим вымыслам, не имевшим под собою ни малейшей почвы. Такого факта в жизни С. А. Нилуса никогда не было. Будучи в молодости равнодушным к религии, он в то же время, несомненно, принадлежал к числу тех «богоискателей», которые страдали и томились своим безверием и добросовестно искали выходов из положения. В этих случаях Сам Господь, не желая смерти грешника, идет к нему навстречу и подает Свою благодатную помощь. Так случилось и с С. А. Нилусом. Об этом моменте своего обращения к Богу или, точнее, своего духовного возрождения С. А. Нилус рассказывает в своей книге «Великое в малом» следующее: «Тому назад двадцать девять лет , стало быть, в 1882 году, спустя год после безумно-кровавого злодеяния, жертвою которого пал человеколюбивейший Государь Александр-Освободитель, и за год до Священного коронования Александра-Миротворца, я был в Киеве. Стояли чудные сентябрьские дни, на которые так щедра бывает иногда южнорусская осень. Уличная киевская жизнь кипела и била ключом: весь Киев от мала и до велика жил на улице; особенно Крещатик бурлил и шумел веселой, оживленной и впечатлительной толпой, той южной толпой, какой не встретишь обычно на городских улицах нашего севера. Под жарким солнцем юга родятся, растут и созревают характеры совсем иного типа, чем те, которыми дарит нас наше тусклое, туманное, холодное небо. |
| «У первой 13 девочек возр. 6–9 лет и 45 женщин возр. 18–30, и у второй 14 мальчиков в возрасте от 4–8 л. и 10 женщин в том же возрасте, как и у первой. Дети одеты в обыкновенное платье, а взрослые в все черное; размещаются дети на нарах, на матрацах, а взрослые на полу. Квартиры содержатся в образцовой чистоте, что проверено чинов. особ. поруч. Гр. Ланским. Питаются постным, но хорошим и здоровым продовольствием. Занятия как детей так и взрослых проходят в плетении венчиков и изготовлении цветов, продаваемых в провинции, под видом освященных о. Иоанном Кронштадтским , а также в рел. песнопениях, беседах и чтениях и в посещении церковных служб в Иоанновском женском монастыре, расположенном в той же местности на набережной р. Карповки под 45» 744 . Другие полицейские отчеты были более негативными и содержали описания бедственного положения детей, которое следователи объясняли плохим питанием и нехваткой свежего воздуха, поскольку дети фактически все время проводили в помещении 745 . Поражает различие между одинаково ужасающими описаниями приютов в прессе и богатым разнообразием в оценках тамошних условий в полицейских отчетах. Даже если сделать скидку на различие в целях и точках зрения их авторов, все равно несоответствие впечатляет. Самое удивительное: при том, что некоторые дети действительно проявляли признаки истощения, другие имели «бодрый и здоровый вид», говорили следователям, что никто не принуждает их работать и молиться, что они ложатся спать в полночь, встают в 5 утра и имеют «тихий час» днем. Они считали, что кормят их хорошо и достаточно 746 . Данные свидетельства позволяют предположить, что оценка условий содержания в иоаннитских приютах во многом зависела от уровня ожиданий и предшествующего опыта самого очевидца. Сирота из бедной крестьянской семьи воспримет жизнь в приюте совершенно иначе, нежели дети образованной вдовы, городские журналисты или председатель Общества попечения за бедными и больными детьми 747 . Условия жизни городского бедняка в любом случае были лучше, чем у ребенка из бедной крестьянской семьи. Например, когда одну девочку с Урала ее приходской священник спросил, как ей живется в приюте, она ответила, что на первых порах скучала по родителям, но потом ей показалось, что в приюте очень весело: их катали на машине (на самом деле, как уточнил священник, на трамвае), а еще Кронштадт и Петербург ей понравились больше, чем Пермь 748 . С последней оценкой трудно не согласиться. Итак, при анализе противоречивых и противоречащих друг другу данных в полицейских отчетах, не следует забывать о вышеупомянутой разноголосице. Закрытие приютов |
| 986 Сообщается, что архимандрит, из-за «исключительно напряженной умственной работы», довел себя «до сильной неврастении», 987 обсуждается слух, встречал или не встречал о. Серапион государя императора в одном белье, 988 и т. п. Во всех этих зарисовках очерчены контуры симпатичного «добряка-чудака» 989 не от мира сего, но как и за неумеренной рекламой его теоретических достижений, за этим силуэтом просвечивает усмешка, колеблющая образ создателя философской системы. Перед нами мерцающая, двоящаяся фигура то ли аскета – античного мудреца «с широчайшим размахом мысли», 990 то ли высокого комического персонажа с замашками Дон-Кихота, то ли упомянутого выше генерала Иволгина, с чертами князя Мышкина. Независимо от того, насколько точно ухвачены черты подлинного облика о. Серапиона, на всей стратегии автора лежит печать двусмысленности, характерной для подобного рода литературной мистификации. Целенаправленная скрупулезность доказательств в какой-то момент переходит в абсурдный, раблезианско-свифтовский гиперболизм, «проблематизирующий» всю картину, и грозящий пустить насмарку весь труд по увековечению мыслителя Машкина, и всей его фамилии. Например, среди невыразительных писем, в качестве одной из маргинальных деталей, сообщается: «На обороте сего письма размашистым почерком Екатерины Михайловны Машкиной написано фиолетовыми чернилами: Продается 1115 дес. земли. При усадьбе 472 лес. Места для фермы 44. Распаш. земли 2000», и так десять пунктов в столбик, с подведением итогов. 991 Не менее юмористично воспринимается щепетильность издателя, когда он в подстрочной биографии представляемого лица, при всех многочисленных упоминаниях о переводах, назначениях и увольнениях, каждый раз приводит четырехзначный номер и дату указа, по этому случаю, Святейшего Синода. Вызывающе неправдоподобен и размах притязаний иеромонаха, буквально на смертном одре требовавшего третейского суда в тяжбе, которую он норовил затеять не с кем иным, как с Иоанном Кронштадтским , 992 а также настаивавшего на участии МДА в забастовке! 993 Итак, мы с удивлением обнаруживаем, что юмор и шарж врываются туда, где мы меньше всего их ожидали. Главное здесь, странный перепад между серьезной топикой, т. е. нешуточными, казалось бы для студента Духовной академии (каковым уже был Флоренский в эпоху открытия Машкина), предметами, начиная с новозаветного заголовка «К почести вышнего звания», а также не менее дорогими авторскому сердцу философскими заявками, которые составят впоследствии теоретическое снаряжение Флоренского, и – пародийным тоном. |
| Отец Иоанн осуществил свою идею об этих полезных учреждениях открытием в 1882 году первого у нас образцового кронштадского Дома трудолюбия. Дело было начато почти без всяких средств. Но скоро это симпатичное учреждение привлекло общие симпатии и не прошло пяти лет, как вместо прежнего крошечного домика было воздвигнуто величественное трехэтажное здание, где поместились многочисленные разнообразные мастерские. Здесь же начались по воскресным дням бесплатные чтения нравственно-духовного содержания. В настоящее время все открытые отцом Иоанном благотворительные учреждения, во главе с Домом трудолюбия, представляют уже целый городок, полный самой кипучей и разносторонней деятельности. И до самой кончины, несмотря на преклонный 80-летний возраст, отец Иоанн работал с удивительной энергией и неутомимостью. Про него можно смело сказать, что он всю свою жизнь не знал отдыха. Каждый день с раннего утра и до поздней ночи, он был поглощен делами благотворения, церковной службой, исполнением треб и беспрерывным посещением лиц, нуждавшихся в его утешении или жаждущих от него нравственной поддержки. И никому никогда отец Иоанн не отказывал. Он шел с одинаковой готовностью и в хоромы богачей, и в жалкие лачуги бедняков, – всюду, куда призывали его больные, на которых силой своей молитвы и сердечной беседой, он часто производил спасительное, исцеляющее действие. Кроме того, кронштадский пастырь находил еще время, чтобы вести переписку со своими бесчисленными корреспондентами, составлять свои поразительные по яркости и убедительности проповеди. «С раннего утра и до поздней ночи (пишет автор книги «Два дня в Кронштадте») отец Иоанн все на людях и на ногах. Его жизнь не делится на общественную и частную, как у всех вообще людей. У него нет частной своей жизни … Возвращаясь домой после продолжительного и утомительного труда, он находит у себя множество народа, желающего его видеть, десятки новых неотложных приглашений, тысячи писем и просьб. У каждого из нас, имеющих свой уголок и домашний очаг, есть определенный час для подкрепления себя пищей. Имеет ли такое время отец Иоанн, – спрашивал я некоторых в Кронштадте. Говорят, завтракать и обедать он попадает в году всего, может быть, несколько раз. Где же он обедает? Везде и нигде… Там съест что-либо из фруктов, здесь выпьет стакан чаю, тут скушает кусок булки или несколько штучек печенья… Удивительно мало и спит отец Иоанн. Далеко даже не всегда 3–4 часа глубокой ночи в сутки принадлежат отцу Иоанну. Весьма часто, он проводит их в вагоне железной дороги, в карете, а иногда и совершенно не спит. Какой гигантский труд! И этот труд приходится нести ему не в течение какого-либо одного дня или нескольких дней, а в течение целых месяцев, годов, десятилетий…» |
| Интересно отметить, что именно новоселовские брошюры были (не без Промысла Божия) последними книгами в жизни Толстого – он просматривал их за несколько дней до смерти, и они так понравились ему, что писатель поручил своему врачу и спутнику после ухода из Ясной Поляны Д.П. Маковицкому написать письмо бывшему другу и сподвижнику с просьбой присылать все вышедшие и имеющие выйти выпуски его Библиотеки. Преодолению толстовства много способствовали знакомство и дружба Новоселова с выдающимся русским философом Владимиром Сергеевичем Соловьевым. О существовавшей между ними близости свидетельствует тот факт, что за полгода до своей кончины Соловьев подарил ему книгу «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». В одной из своих работ Новоселов упоминает о последних словах, которые он слышал от замечательного философа-христианина. «На мой вопрос: “Что самое важное и нужное для человека?” – он ответил: “Быть возможно чаще с Господом”; “если можно, всегда быть с Ним”, – прибавил он, помолчав несколько секунд» 22 . В ходе своего дальнейшего духовного развития Новоселов сближается с праведным отцом Иоанном Кронштадтским , со старцами Оптиной и Зосимовой пустынь, изучает творения отцов Церкви и постепенно превращается в твердого в своих убеждениях, сознательного и ясно мыслящего православного христианина. «Прямолинеен и непоколебим, весь на пути святоотеческом, и смолисто-ароматных цветов любезной пустыни и фимиама “дыма кадильного” ни на какие пышные орхидеи, ни на какие пленительные благовония царства грез не променяет; а вне “царского”, святоотеческого пути для него все остальные сферы – царство грез, и их горизонты, глубина и прелести – только “прелесть” (в аскетическом смысле)!» 23 – такую характеристику дает Новоселову его старший современник, друг и единомышленник, философ В.А. Кожевников . Обретя – после долгих лет исканий – истину и Бога в лоне Православной Церкви, Михаил Александрович посвятил ей всю свою дальнейшую кипучую деятельность. В 1902 году в Вышнем Волочке, где он тогда жил, Новоселов публикует брошюру «Забытый путь опытного Богопознания (в связи с вопросом о характере православной миссии)». В послесловии к этой книге, посвященной выяснению важности личного религиозного опыта в деле богопознания, было сказано: «Идя навстречу пробуждающемуся в нашем обществе интересу к вопросам религиозно-философского характера, группа лиц, связанных между собою христианским единомыслием, приступила к изданию под общим заглавием “Религиозно-философской Библиотеки” ряда брошюр и книг, дающих посильный ответ на выдвигаемые жизнью вопросы» 24 . |
| Ввиду того, что наша Апология нигде не дает повода к обвинению в таком казуверном отделении, но, наоборот, нами многократно свидетельствуется, что мы в ней Имя Божие не отделяем в особую от Бога личность, а признаем за сияние и лучи сей Единой Личности и в этом смысле называем Богом, как неотделимую от Бога энергию Божества, то архиепископ Никон, нимало не смущаясь явными доказательствами своей клеветы, восклицает:«О, конечно, они протестуют против такого понимания». Не только протестуем, но говорим, что это гнусная и злонамеренная клевета . Наконец, Булатович касается доклада Троицкого, отличающегося, по его мнению,«несколько большею беспристрастностью», чем доклады двух архиепископов. Булатович подчеркивает, что позиция Троицкого в основных своих чертах не противоречит имяславскому учению: Он единственный из всех моих судей дал себе труд прежде суда обменяться со мной мыслями и спросил, в каком смысле мы говорим то или другое. Все это привело нас к некоторому единомыслию, и, с одной стороны, я сознался в неправильности некоторых моих выражений, а с другой стороны он признал правильность основной мысли Апологии, что Имя Божие с объективной стороны есть часть Божественного Откровения, есть энергия Божества и Божество. С его исправлениями моих тезисов, которые он приводит в конце своего доклада, я в общем согласен и могу с уверенностью сказать, что если бы на Афон был послан не архиепископ Никон, а другое менее приверженное к архиепископу Антонию лицо, и это лицо в догматическом вопросе об Имени Божием стало бы на почву тезисов г. Троицкого, то весь спор уладился бы ко всеобщему умиротворению, ибо за что же иное ратуют имяславцы, как не лишь за Божественное достоинство Имени Божия с объективной стороны и за Божественную его силу, в виду хулений оных имяборцами? Ратуют они еще за отождествление Имени Божия с Богом в молитве и за право в этом смысле вслед за о. Иоанном Кронштадтским называть Имя Божие»Самим Богом». В тезисах г. Троицкого эти оба положения признаются православными . |
| Именем матери Появились даже специальные курсы для детей, где за деньги их родителей (!) малышей учат ругаться матом и устраивают отчетные концерты перед мамами и папами, где ребятишки со сцены читают совсем не детского содержания стишки, написанные исключительно нецензурными словами. Все это происходит официально в стенах досуговых культурных центров! 16 февраля, 2013 Появились даже специальные курсы для детей, где за деньги их родителей (!) малышей учат ругаться матом и устраивают отчетные концерты перед мамами и папами, где ребятишки со сцены читают совсем не детского содержания стишки, написанные исключительно нецензурными словами. Все это происходит официально в стенах досуговых культурных центров! Предлагаем вниманию читателей статью из журнала «Православный паломник». «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься». (Мф. 12, 36-37) Ничто в наше время не обесценено больше слова. Так и хочется вслед за св. праведным Иоанном Кронштадтским воскликнуть: «Что у нас пользуется меньшим уважением как слово? Что у нас изменчивее как слово? Что мы бросаем подобно грязи поминутно как не слово?» Докатились Сквернословие, а проще говоря, мат стал в последнее время явлением повсеместным и распространенным в самых широких слоях общества. Появились даже специальные курсы для детей, где за деньги их родителей (!) малышей учат ругаться матом и устраивают отчетные концерты перед мамами и папами, где ребятишки со сцены читают совсем не детского содержания стишки, написанные исключительно нецензурными словами. Все это происходит официально в стенах досуговых культурных центров! И чего еще ждать, когда мат по-хозяйски расположился на страницах газет, книг и модных журналов, когда его можно услышать с театральной сцены, экрана телевизора, когда почти во всех кинофильмах последнего времени (особенно иностранных) герои говорят на этом мерзком наречии. Спорт и мат стали почти синонимами. Чтобы понять это, достаточно один раз побывать на футбольном матче или пожить рядом со школьным стадионом. В интернетовских соцсетях существуют целые сообщества так называемых самодеятельных (и не очень) литераторов, творящих на языке гениталий. |
| Конечно, в самых разных кругах мы можем услышать вполне лестные отзывы о творениях христианских подвижников, что это целый комплекс культурно-исторического наследия, содержащий нормы социального поведения, эталоны духовной жизни общества… Несмотря на это, укорененность в традиции рассматривается как регрессивный феномен. В наш век после многочисленных революций (политических, культурных, половых и т. п.) пафос новизны, необоснованные претензии на оригинальность все чаще являются декорациями дороги, уводящей от Бога, дороги порока и греха. Вспоминая, быть может, свои первые шаги в Церкви или годы учебы в духовных школах, вспомним свои любимые святоотеческие книги. «Не горело ли в нас сердце наше» (Лк. 24:32), когда мы прикасались к этой чудной жемчужине Церкви. Не шли ли мы в пустыню с преподобным Макарием Великим, не жаждали Христа вместе с праведным Иоанном Кронштадтским, не восхотели ли всей душой навыкнуть смирению вместе с преподобными Паисием Величковским и Амвросием Оптинским, не удивлялись ли мудрости и промыслу Творца вместе с великими каппадокийцами? Горением духа, желанием послужить Богу, рефреном отвечает наше сердце, прикасаясь к этому неистощимому духовному кладезю. Это жизненно важно сегодня, когда человек потерял всякое волевое усилие к чему-либо. Когда грех, как на поводке тащит сотни тысяч крещеных во Христа от Церкви, от Ее благодатных Таинств. Господь судил нам жить в эпоху стремительного овладения человечеством природы. Искусственная среда, которую творит вокруг себя человек, во многом становится самоцелью его духовных поисков. Нередко раздаются голоса скептиков о том, что отцы жили в другую эпоху, по их нравственным максимам нельзя жить ни семье, ни государству. Действительно, ни Священное Писание, ни святые отцы не дают нам рекомендаций — на чем удобнее добираться до работы, каким оператором сотовой связи выгоднее пользоваться, они говорят о проблемах духовных, которые со времен Адамова грехопадения не претерпели изменений. Ввод в работу адронного коллайдера никак не помог преодолеть человечеству грех, разделение и смерть. Все земное должно быть средством нашего спасения — это главный вывод всего религиозного опыта человечества. Если приводить аналогии из экологической проблематики: завод нарушает экологию — его убирают (сколько выведено из центра Москвы предприятий), но почему, если что-то нарушает экологию души (чистоту сердца), мы боимся вывести из своей жизни. |
| Интересно отметить, что именно новоселовские брошюры были (не без Промысла Божия) последними книгами в жизни Толстого – он просматривал их за несколько дней до смерти, и они так понравились ему, что писатель поручил своему врачу и спутнику после ухода из Ясной Поляны Д.П. Маковицкому написать письмо бывшему другу и сподвижнику с просьбой присылать все вышедшие и имеющие выйти выпуски его Библиотеки. Преодолению толстовства много способствовали знакомство и дружба Новоселова с выдающимся русским философом Владимиром Сергеевичем Соловьевым. О существовавшей между ними близости свидетельствует тот факт, что за полгода до своей кончины Соловьев подарил ему книгу «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». В одной из своих работ Новоселов упоминает о последних словах, которые он слышал от замечательного философа-христианина. «На мой вопрос: “Что самое важное и нужное для человека?” – он ответил: “Быть возможно чаще с Господом”; “если можно, всегда быть с Ним”, – прибавил он, помолчав несколько секунд» . В ходе своего дальнейшего духовного развития Новоселов сближается с праведным отцом Иоанном Кронштадтским, со старцами Оптиной и Зосимовой пустынь, изучает творения отцов Церкви и постепенно превращается в твердого в своих убеждениях, сознательного и ясно мыслящего православного христианина. «Прямолинеен и непоколебим, весь на пути святоотеческом, и смолисто-ароматных цветов любезной пустыни и фимиама “дыма кадильного” ни на какие пышные орхидеи, ни на какие пленительные благовония царства грез не променяет; а вне “царского”, святоотеческого пути для него все остальные сферы – царство грез, и их горизонты, глубина и прелести – только “прелесть” (в аскетическом смысле)!» – такую характеристику дает Новоселову его старший современник, друг и единомышленник, философ В.А. Кожевников. Обретя – после долгих лет исканий – истину и Бога в лоне Православной Церкви, Михаил Александрович посвятил ей всю свою дальнейшую кипучую деятельность. В 1902 году в Вышнем Волочке, где он тогда жил, Новоселов публикует брошюру «Забытый путь опытного Богопознания (в связи с вопросом о характере православной миссии)». В послесловии к этой книге, посвященной выяснению важности личного религиозного опыта в деле богопознания, было сказано: «Идя навстречу пробуждающемуся в нашем обществе интересу к вопросам религиозно-философского характера, группа лиц, связанных между собою христианским единомыслием, приступила к изданию под общим заглавием “Религиозно-философской Библиотеки” ряда брошюр и книг, дающих посильный ответ на выдвигаемые жизнью вопросы» . |
| – Почему еще в самом начале XX в. толпы могли ходить следом за тем же святым праведным Иоанном Кронштадтским, а уже в 1917 г. эти же толпы кричали: «Распни!» – глумились над святынями, расстреливали духовенство? – Ничего вдруг не происходит. Революцию столетиями готовили. Последовательно расшатывали устои государства, веру в народе. В XIX в. уже открыто агитировали профессуру и студенчество. Большинство из тех, которые попались на эту приманку «благих намерений», потом, увидев, куда оказалась вымощена ими дорога, опомнились. Но было уже поздно. Много было и просто обмана. Каждый судит в меру своей собственной души. Бандит по-бандитски, честный по-честному. Из истории армии Врангеля известны случаи, когда казаки были готовы сражаться за Россию – зная, что погибнут, драться до конца. Но в результате подлогов и интриг, которые сейчас раскрываются, оказывались безоружными заложниками, и их убивали: расстреливали, топили целыми баржами или по отдельности, привязывая камни к ногам. Отец Илий Но и потом, когда уже умертвили лучших из лучших, эта машина уничтожения русского народа не остановилась. Матушка Евфросиния из Клыкова рассказывала, как работали в годы большевистской власти: шпалы носили, а в конце трудового дня этих изможденных недоедавших рабочих сгоняли на собрания. Объявлялась повестка дня: «Такой-то и такой-то – враги народа. Поднимите руки, кто согласен». Тот, кто руки не поднимал, объявлялся врагом народа на следующем собрании. И так велась эта антиселекция: после массовых убийств времен революции и Гражданской войны продолжали планово отсеивать в народе самых честных и порядочных, чтобы расстреливать. Необходимо время, мирное, без потрясений, чтобы люди осознали, что произошло. Почему сейчас так важно для нас молиться новомученикам, читать их жития, осмыслять события тех лет? Чтобы этого не повторилось. – И такая опасность существует? – Конечно. Разве же дьявол откажется от гонений на исповедающих православие? Только сейчас его служители хитро действуют: саботируют, устраивают беспорядки, чтобы были нестроения. Молодежь развращают. Мир пытаются разорить в стране. Всему хорошему и здоровому развиваться препятствуют. Сейчас дьявол – этот «человекоубийца от начала» (Ин. 8:44) – так же, как и во все времена, борется против людей. Он открыто дает задания сатанистам, которые служат ему особые службы. Во время этих устраиваемых ими сеансов он что-то конкретное поручает им, обучает, как действовать, как обольщать. |
|
|
