| Но иоаннитские вожаки, в том числе особенно Пустошкин, начали выражать неудовольствие, зачем за несчастных детей вступилась столичная администрация и общество защиты детей от жестокого обращения. Нашелся адвокат, который явился защищать интересы Пустошкина в высших инстанциях, и в прессе, и со стороны иоаннитских главарей была подана жалоба в сенат на незаконные действия и. д. градоначальника г-м. Вендфора, по передаче иоаннитских детей в руки Общества защиты детей от жестокого обращения. 8 . В тоже время иоанниты предпринимают ряд попыток реабилитировать себя и добиться законного признания своей секты, С целью заручиться поддержкой монархических организаций, они проникают в «Союз русского народа». Среди членов «Союза русского народа» иоаннитский вопрос произвел разделение. Главный совет «Союза» отказывал от поддержки иоаннитского движения и раскусив студодеяния иоаннитских главарей, изверг их из своей среды, Но в одном из столичных отделов «Союза», Александро-Невском, иоанниты нашли благоприятную почву, убедив некоторых союзников, что они «невинные агнцы», отменные православные и патриоты. На эту удочку попались, между прочим, Б. А. Васильев , состояний ранее членом главного совета «Союза», и Н. Н. Жеденев, бывший начальник отделения канцелярии градоначальника, известный ныне под именем «брата Николушки». Главным же защитником иоаннитов явился игумен Арсений, бывший синодальный миссионер. При содействии этих лиц в Петербурге учреждено было новое «иоанновское братство». Открытие иоанновского братства происходило 8 сентября и совершено было с подобающей торжественностью. Во главе новоучрежденного братства, в звании «блюстителя», стал В. Васильев. Согласно утвержденному правительством уставу, братство ставило своей целью прославление памяти отца Иоанна Кронштадтского путем составления и издания подробного его жизнеописания и устройства просветительных и благотворительных учреждений его имени. Но скоро оказалось, что в состав членов нового братства вошел главарь секты иоаннитов Н. И. Большаков и другие иоанниты, и что учреждение нового «иоанновского братства» представляет собою легализацию общины иоаннитов – сектантов. Деятельность братства проявлялась в том, что им устраивались собрания членов братства, на которых читались проповеди о. Иоанна Кронштадтско, «а член правления игумен Арсений произносил поучения религиозного характера, совершал там же молебны и водосвятия, не имея на это разрешения епархиальной власти. В своих поучениях о. Арсений боролся с открытой им ересью Фаррара, о которой слушатели не имели ровно никакого понятия, а также много и часто распространялся о своих подвигах, сравнивал себя с о. Иоанном Кранштадтским, внушая мысль, что он в со стоянии в некоторой степени его заменить. И вот психопатическое хлыстовско сектантское обожание иоаннитов опочило на о. Арсении... |
| 3 апреля 1920 года Иван Васильевич писал ему: «Если бы можно было, я с большим удовольствием остался бы здесь и на лето. Это было бы очень полезно не только для моего здоровья, но и для хозяйства, которое я предполагаю расширить. Беру себе землю для второго огорода. Не прочь был бы взять одну десятину и в поле, чтобы посеять овса и кормовой свеклы, но у меня нет ни лошади, ни земледельческого инвентаря, а земли безлошадным у нас не дают. Во всяком случае, вновь устраиваемый огород надо будет разрабатывать, а для этого нужно мое личное присутствие, потому что без меня в хозяйстве все идет очень вяло... В Гжатске, в Вязьме и более глухих уездных городах нашей губернии свирепствует тиф... Свое письмо Вы заканчиваете мрачными опасениями и выражением безнадежных чувств. Конечно, жизнь наша полна бедствий и не сулит пока ничего хорошего. Но все же будем надеяться на Бога. Душа успокаивается, когда отдал себя на Его волю» 9 . В феврале 1920 года Иван Васильевич писал профессору Петроградской Духовной академии Николаю Глубоковскому : «Участь Вашей Академии ожидает и нашу. Я уверен, что в будущем году она функционировать не будет. Из зданий нас постепенно вытесняют, а денег на содержание Академии у Церкви нет. Это очень горько. Я думаю не о своей личной судьбе: мы все, конечно, где-нибудь пристроимся и найдем себе кусок хлеба... Нет. Не личная судьба, а гибель учреждения, которое любил и которому добросовестно служил 26 лет, – вот что угнетает. А затем, хотелось бы оформить все сделанное за четверть века и издать в виде учебного и подробного курса... мои конспекты. Но как это сделать вдали от библиотеки и при отсутствии необходимого досуга...» 10 В связи с обновленческим расколом, с тем, что часть архиереев вернулась в православие, а часть осталась в обновленчестве, некоторыми церковными людьми стали составляться списки архиереев – православных и находящихся в обновленческом расколе. Иван Васильевич попросил достать ему такой список своего ближайшего ученика, занимавшегося под его руководством церковной историей и патрологией, Антония Тьевара. |
| Иоанна_ 25 января 2018, 16:24 Татьяна Васильевна, нигде и никем в нашей стране не подвергается сомнению наша победа. Может быть, есть какие-то иные маргинальные точки зрения на этот счёт, но слишком много чести принимать их всерьёз. Иоанна_ 25 января 2018, 15:54 Не считаю, Светлана. Это относилось к предыдущей полемике в комментариях. В афише (фото к статье) сказано: " по воспоминаниям немецких военнопленных " . То есть эта пьеса не претендует на то, чтобы отобразить всю войну, а только какой-то узкий её аспект. Да, надо было внимательнее отобрать материал, обработать, придать цельность; это не было сделано. Я считаю, что это ПРОСТО неудачный спектакль, не более того. Не думаю, что надо искать здесь злой умысел и наказывать студентов. Хотя постановщикам стоит задуматься. Я также не думаю, что нам надо проводить аналогии с Украиной. У нас нет такой опасности. В таком масштабе задурить головы РУССКИМ людям - невозможно. Мне кажется, это уже все поняли. АлександрГ. 25 января 2018, 15:02 С каких это пор, " публичные письма разгневанных трудящихся " стали считаться доносом? Доносят о тайном и доносят тайно. А " публичные письма " , называются другими словами. Они называются " организованной публичной травлей " . Но вот проводимые параллели, не могут не настораживать. Сравнивать юнца, ляпнувшего глупость по наущению со стороны и людей, умерших за Веру, это знаете ли ни в какие ворота не лезет. Это просто абсолютно разные и несопоставимые величины. Татьяна Васильевна 25 января 2018, 14:26 В таких спектаклях-речах нитью сквозит какое-то подспудное сожаление о том, что прадеды победили. И есть ощущение, что главной целью таких постановок-выступлений было - очень хотелось получить немного " сребренников " , ради чего не грех было и размыть святость Победы. Сейчас обменяв святость Победы на условные " сребренники " , потом ЧТО выставим на продажу? Не забывайте, пожалуйста, что на всё воля Божия, без воли Его не было бы нашей Победы! Так что Победа в Великой Отечественной войне вообще не должна подвергаться каким-либо сомнениям. |
| Прилагая при сем доверенность на имя Помощи Политическим Заключенным, прошу НКВД выдать этому учреждению для возвращения мне как перечисленные ценности, так и перечисленные предметы, взятые для следствия. При этом считаю необходимым объяснить, что не могу представить квитанции на отобранные у меня ценности, которая была выдана мне на руки при переводе меня из изолятора НКВД на Лубянке, куда я был доставлен после ареста, в Бутырскую тюрьму, и не могу указать ее номера, который своевременно не записал. Квитанция эта была у меня отобрана в Бутырской тюрьме при объявлении мне постановления Особого Совещания о моей ссылке для затребования по ней, как мне объяснили, из Лубянского изолятора подлежащих возвращению мне моих ценностей (вечером 1 мая), но через два дня я был уже вызван на этап для отправления на место ссылки, и при этом мне не выдали ни ценностей, ни отобранной квитанции, объясняя это тем, что квитанция и ценности еще не присланы из Лубянского изолятора. Ввиду этого я просил администрацию тюрьмы оставить меня до следующего этапа, чтобы получить перед отправлением или мои ценности, или отобранную квитанцию, но разрешения на это не получил и вынужден был уехать, не добившись возвращения мне документа на отобранные ценности... Прошу... выдать мои ценности и другие перечисленные предметы Помощи Политическим Заключенным». Через некоторое время Ивана Васильевича перевели в село Игнатово того же района и поселили в доме пастуха. Дом состоял из двух половин, Ивану Васильевичу выделили отдельную комнату, жена хозяина готовила ему пищу. В ссылке у него было много книг, присланных ему друзьями, так что в какой-то мере он смог продолжить свои научные занятия. Но началась новая волна гонений, когда всех ссыльных и находящихся в лагерях по приказанию Сталина и советского правительства стали вновь арестовывать и большей частью расстреливать. 9 октября 1937 года был арестован и заключен в тюрьму в Енисейске и Иван Васильевич Попов. 11 октября был допрошен в качестве свидетеля один из ссыльных по фамилии Виолович, который дал такие показания об Иване Васильевиче: «Отбывая срок ссылки в селе Игнатово, где также находился Иван Васильевич Попов, мне неоднократно приходилось вести разговоры с Поповым на политические темы. Будучи чрезвычайно осторожен и всячески смягчая впечатления, Попов все же стал выражать свои контрреволюционные взгляды, которые он распространял и среди местных жителей – колхозников; так, например, в разговоре с Поповым 7 июня 1937 года последний... заявил: «Экспедиция на северный полюс, так шумно рекламируемая нашими газетами, есть средство и попытка отвлечь внимание масс от политической злобы дня, смазать наиболее серьезные и острые противоречия». |
| «Что сказать мне или о чем говорить? – начал он среди вздохов и плача собравшихся. – Время слез теперь, а не речи; рыданий, а не слов; молитвы, а не проповеди. Содеянное так велико, рана неисцелима, язва так глубока, что она выше всякого врачевства и требует высшей помощи. Дайте мне оплакать настоящее бедствие. Семь дней молчал я, как друзья Иова: дайте мне теперь открыть уста и оплакать это общее бедствие. Кто пожелал зла нам, возлюбленные? Кто позавидовал нам? Откуда такая перемена? Ничего не было славнее нашего города; теперь ничего не стало жальче его. Народ, столь тихий и кроткий, всегда покорный делам правителей, теперь вдруг рассвирепел, так что произвел такие буйства, о которых и говорить непристойно. Плачу и рыдаю теперь не от важности угрожающего наказания, а о крайнем безумстве сделанного. От плача прерывается голос мой, едва могу открывать свои уста, двигать языком и произносить слова...» Вопли народа и особенно женщин и детей прерывали и заглушали эти потрясающие слова Златоуста. Но он не оставил своей паствы в этом отчаянном состоянии и преподал ей слова утешения, которыми отер горькие слезы, утешил боль сердец и успокоил всех надеждой на милосердие Божие. Нужно во всем и всегда полагаться на Бога. «Христианину, – говорил он, – должно отличаться от неверных и, ободряясь надеждой на будущее, стоять выше нападения зол человеческих. Итак, возлюбленные, перестаньте отчаиваться. Не столько мы сами заботимся о своем спасении, сколько заботится о нас создавший нас Бог». С облегченным сердцем народ разошелся по домам. Между тем о нем уже заботился и его престарелый архипастырь. Когда из Антиохии прискакали в Константинополь гонцы с извещением о мятеже и своими рассказами могли настроить императора к самому ужасному, беспощадному мщению, престарелый епископ Флавиан решил сделать все возможное для смягчения царского гнева. Он был уже в преклонных летах и немощен телом; но, несмотря на это, он лично отправился в столицу, чтобы своим ходатайством утешить гнев императора. |
| Когда два друга не могут видеться между собой, что пользы, если они даже живут в одном и том же городе? Не покидая своего дома, я был также отчужден, как если бы великое расстояние разделяло меня от вас, потому что я не мог беседовать с вами... При моих страданиях более всего удручало меня то, что я не мог принимать участия в этом возлюбленном собрании, и теперь, когда я выздоровел, своему здоровью я предпочитаю удовольствие свободно пользоваться вашей любовью. Жажда от горячки не бывает сильнее, чем желание вновь свидеться с нашими друзьями, когда мы были лишены их. Как горячечный жаждет свежей воды, так отсутствующий друг жаждет своих друзей». При другом обстоятельстве, когда Иоанн, подавленный неустанными трудами, отправился отдохнуть и подышать горным воздухом пустыни, к нему полетели письма со стороны пасомых, которые умоляли его возвратиться поскорее, и он возвратился, хотя здоровье его требовало бы еще отдыха и укрепления. Взойдя на свою кафедру, он говорил: «Неужели правда, что вы помнили обо мне в мое отсутствие? Что до меня, то я не мог забыть о вас ни на мгновение. Плененные телесной красотой повсюду, где только ни ходят, носят в своей мысли любимый образ; так и мы, плененные красотой ваших душ, повсюду носили ваш образ в сердце своем. И как живописцы через соединение красок воспроизводят вид предметов, так и мы, представляя себе вашу ревность к нашим беседам, вашу любовь к проповеди, ваше благоволение к проповеднику и все отличающее вас добро, делали из ваших добродетелей, как из красок, образ ваших душ; созерцание его облегчало нам скуку отсутствия. Сидя или стоя, в покое или движении, в доме или вне его, везде и всегда мы были преследуемы этими мыслями; даже сами сны наши заняты были вашей любовью, и во время ночи, как и в течение дня мы питались сладостью этих воспоминаний, повторяя слова Соломона: «Аз сплю, а сердце бдит...» ( Песн. 5:2 ). Я уступил вашим настояниям, предпочел скорее возвратиться не выздоровев, чем, ожидая своего выздоровления, испытывать вашу любовь... |
| Если вопреки этому в одном из предыдущих предложений говорилось, что они населяли землю до тех пор, «пока Бог их не выгнал прочь», то это, как уже давно было подмечено, является ошибкой переводчика Иоанна Эфесского на немецкий язык Шёнфельдера. Ср.: Васильев А.А. Славяне в Греции//ВВ 5 (1898). С. 409, прим. 3; Jireek С. Die Romanen in den Städten Dalmatiens. I. Wien, 1901. S. 25; Дьяконов А. Известия Иоанна Эфесского и сирийских хроник о славянах в VI-VII вв.//ВДИ. 1946. Вып. 1. С. 32. Неправильно переведенный Шёнфельдером пассаж скорее означает «покуда Бог им позволяет», как переводил уже Пейн Смит (The Third Part of the Ecclesiastical History of John Bishop of Ephesus/Transl. R. Payne Smith. Oxford, 1860): «as far as God permits them». Издание Брукса в CSCO, Scriptores Syri, III (1935) с латинским переводом (1936) мне, к сожалению, недоступно; см.: Honigmann Е. Byz 14 (1939). S. 615 ff. [Перевод Брукса (р. 249): «donee Deus eos deiciet» – «пока Бог не изгонит их». – Прим. пер.]. См. тж.: Grégoire H. L " origine et le nom des Croates et des Serbes//Byz 17 (1944–1945). P. 109–111. 171 Хронологические трудности, которые возникают при оценке соответствующих данных Феофилакта Симокатты, уже не раз рассматривались. Подробнее других занимались этим вопросом в последнее время следующие исследователи: Labuda G. Chronologie des guerres de Byzance contre les Avars et les Slaves à la fin du VI e siècle//BSl 11 (1950). P. 167–173, согласно которому война началась лишь в 596 г., и Grafenauer . Nekaj vprašanj: S. 62 si., согласно которому война длилась с 592 по 602 гг., что, по-моему, верно. Ср. тж.: Bury J.B. The Chronology of Theophylactus Simocatta//English Historical Review 3 (1888). P. 310–315. 172 Согласно исследованию Ивонны Янссенс ( Janssens Y. Les Bleus et les Verts sous Maurice, Phocas et Héraclius//Byz 11 (1936). P. 499–536), «зеленые» при Маврикии были господствующей партией. Это мнение подчеркнуто разделяет Грегуар (Grégoire H. L " empereur Maurice s " appuyait-il sur les Verts ou sur les Bleus?//Annales de l " lnstitut Kondakov 10 (1938). |
| Основную отличительную идею евангельской истории Иоанна составляет Логос, Богочеловек Иисус, в лице которого совершается победа веры над неверием, света над тьмою, добра над злом. Этот Логос, вопреки представлениям отрицательной критики, имеет за собой столь же действительную историю в Иоанновом изложении, как и в представлении синоптиков. Как оказывается из внимательнаго разсмотрения четвертого Евангелия, изображаемый Логос Иисус вполне соответствует условиям человеческой природы, – так в этом Евангелии имеются прямые указания на плотское его происхождение (2:1; 19:25; 1:45; 7:35) и косвенное на крещение (1:29–34; 3:26). Он испытывает чувства возбуждения, и возмущения, сострадания, пережитой пред страданиями внутренней борьбы и скорбей на кресте (12:27; 11:33–35; 18:11), – как представлено и в повествовании синоптиков. Что касается намеренных в четвертом Евангелии опущений событий искушения Его в пустыне, смертельной Его тоски в Геосиманском саду, как бы недостойных Логоса, равно умолчание об установлении таинства св. Евхаристии (из антииудейской тенденции), то, с одной стороны, имеются прозрачные указания на все эти события (14:30; 17:1; 6:53), а с другой, эти опущения обязаны ясному сознанию писателя относительно совершенной известности означенных событий из синоптиков и отсюда они не могут служить основанием к заподозрению исторической истинности повествования евангелиста Иоанна. Во всяком случае признанное общее согласие четвертого Евангелия с остальными тремя Евангелиями показывает ложность того воззрения, будто в Иоанновом Евангелии под воздействием идеи Логоса представлен иной образ исторического Христа сравнительно с синоптиками. Важная затем отличительная черта в повествовании Иоаннова Евангелия усматривается в обозначении времени и места общественного служения Господа Иисуса, в связи с чем находится особенный распорядок повествования о деятельности Его (по праздникам). По сказанию синоптиков представляется, что Спаситель, по крещении Своем возвратившись из Иудеи в Галилею, в последней затем всецело совершал общественное служение, иногда посещая и соседние с ней местности и никто из синоптиков не дает опредленных показаний о том, что Иисус Христос посещал столицу иудейства – Иерусалим впредь до той самой Пасхи, в которую явился сюда для крестных страданий и смерти ( Мф. 4:12–18,25 ; Мк. 1:14; 10:1 ; Лк. 4:14; 9:51–52 ). |
| На этом, собственно, мое изучение эпохи Иоанна Грозного, к сожалению, закончилось. Дело в том, что научный руководитель моей бакалаврской работы, д.и.н. В. С. Брачев с 1998 года больше не работал в РГПУ им. А. И. Герцена, где я продолжал учиться (теперь уже в магистратуре). Соответственно, передо мною встал вопрос о выборе научного руководителя. По эпохе Иоанна Грозного научного руководителя, удовлетворявшего бы мои научные интересы, на тот момент не нашлось. И вполне логичным стал «уход» в начало ХХ века, да и к тому же интерес к монархическому движению у меня на тот момент уже сформировался. Меня взялся «опекать» д.и.н. Анатолий Васильевич Смолин, который и предложил написать магистерскую работу на основе дневника видного черносотенца Бориса Владимировича Никольского. Прочитав этот дневник в подлиннике (большая его часть хранится в Российском государственном историческом архиве, который в те времена еще располагался в знаменитом здании Сената и Синода), я понял, насколько мировоззрение Никольского близко моему мировоззрению! Магистерская работа, таким образом, была написана на одном дыхании. Затем началась учеба в аспирантуре, где под руководством все того же А. В. Смолина я написал кандидатскую диссертацию, посвященную правомонархическим салонам конца XIX - начала ХХ века. В 2001 году мне в руки попалась небольшая по объему книжка А. Д. Степанова «Черная сотня: взгляд справа». Ввиду почти полного отсутствия литературы по «Черной сотне» каждая книга, посвященная этой проблематике, воспринималась мною и моими единомышленниками «на ура». Так произошло и с работой Степанова. Осенью 2003 года через знакомых мне удалось выйти на Анатолия Дмитриевича лично. Помню нашу первую встречу в зале Российской национальной библиотеки. Так началось наше тесное сотрудничество, продолжающееся вот уже более 14 лет! Еще в 1999 году я прочитал некоторые труды д.э.н. О. А. Платонова, которые произвели на меня сильное впечатление. В 2008 году, благодаря А. Д. Степанову, мне удалось лично познакомиться с О. А. Платоновым, который предложил участвовать в некоторых проектах возглавляемого им «Института Русской цивилизации». С тех пор вышло около десяти книг, составителем которых я являюсь; это, в первую очередь, труды известных черносотенцев (А. И. Дубровина, Н. Е. Маркова, К. Н. Пасхалова, Г. Г. Замысловского, Б. В. Никольского и др.), а также монография, посвященная видным монархистам начала ХХ века. |
| С.Б. Сорочан Прокопий Кесарийский. О постройках. III. 7. 10–12 (трактат написан около 560/561 гг.). [Постройка при Юстиниане I укреплений вокруг Черного моря, β частности, клисур β Лазике, на Кавказе, и превращение крепости Севастополь β один из лучших городов Империи]. 10. Сверх того, что касается городов Боспора и Херсона, которые являются приморскими городами на том же берегу [Эвксинского Понта] за Меотидским болотом 43 , за таврами и тавроскифами 44 , и находятся на краю пределов 45 Римской державы, то, застав их стены в совершенно разрушенном состоянии 46 , он сделал их замечательно красивыми и крепкими. 11. Он воздвиг там и два укрепления, так называемые Алуста и в Горзувитах 47 . 12. Особенно он укрепил стенами Боспор; с давних времен этот город стал варварским и находился под властью гуннов; император вернул его под власть римлян 48 . (Прокопий Кесарийский. О постройках: Пер. С. П. Кондратьева II ВДИ. – 1939. – 4 (9). – С. 249) 43 ...за Меотидским болотом (meta limnen te ten Maiotida). Уже П. И. Кеппен заметил, что Прокопий ошибочно поместил Боспор и Херсон по ту сторону от Азовского моря (Kennen П. О древностях южного берега Крыма и гор Таврических. – СПб., 1837. – С. 56, прим. 71). 44 ... за таврами и тавроскифами (kai tous Taurous Tauroskythas). Следует обратить внимание, что автор разделяет эти два народа или племена, хотя территория их расселения могла быть очень близкой, смежной, если не одинаковой. Примечательно, что в Житии Иоанна Готского тавроскифы представлены как жившие некогда на Южном берегу Крыма (Житие Иоанна Готского//Труды В. Г. Васильевского . – СПб» 1912. – Т. 2. – Вып. 2. – С. 396, 405–406, § 1). Видимо, под ними понимались потомки поздних крымских скифов и сармат. 45 Двусоставной термин eschatiai (escha – tiai) – «крайние пределы» означает границу Империи, с которой начинается иной, противостоящий ромеям мир (en eschato oikon- tai tes Romaion arches). Этот термин особенно часто применялся Прокопием по отношению к восточной границе и близок по значению термину – пространственным пределам, границе, если не всегда линейной, то по крайней мере той полосе земли, которая была расположена между укрепленными городами или крепостями (Дюно Ж.-Ф., Ариньон Ж.-П. Понятие «граница» у Прокопия... – С. 66–67). В данном случае Херсон и Боспор на западной и восточной оконечностях Крымского полуострова являлись теми ориентирами, по которым здесь определялась граница территории, являвшаяся к середине VI в. составной частью державы ромеев – upo ten Romaiken politeian. Впрочем, как верно заметил Роберт Браунинг, «граница – это отнюдь не обязательно барьер», a контактные зоны разных культур, взаимодействие которых дает начало уникальным и неповторимым процессам (Браунинг Р. Византийская Фессалоника: уникальный город?//TENNADIOC. К 70-летию академика Г. Г. Литаврина. – M., 1999. – С. 29). |
|
|
