| 24; ср.: Ин 8. 26). Неоднократно используемое Христом в Евангелии выражение «слово Мое» отсылает прежде всего к открытому Христом ученикам истинному учению, к познанию Бога, к полноте новозаветной истины. В этом смысле оно является постоянной параллелью к заключительным словам пролога Евангелия, в которых утверждается, что единородный Сын явил Отца людям (ср.: Ин 1. 18); используемый здесь греческий глагол ξηγομαι отсылает к словесному представлению и объяснению, повествованию (ср.: Деян 15. 12; 21. 19). В речах Христа Его «слово» становится обозначением полноты дарованного Им спасительного откровения. Так, Христос говорит, что ученики «очищены» через возвещенное Им слово (Ин 15. 3); «слушающий слово» Его и верующий в Отца имеет жизнь вечную (Ин 5. 24); тот, кто «соблюдет слово», «не увидит смерти вовек» (Ин 8. 51-52); «пребывание в слове» дарует познание истины и свободу (Ин 8. 31-32); соблюдение слова приводит к «вселению» Сына и Отца в человека (Ин 14. 23). Напротив, несоблюдение слова отождествляется с отсутствием любви к Богу, с пребыванием во лжи и во власти диавола (Ин 8. 37, 43, 47; 14. 23). Слово Христово выступает как судия, отделяющий верующих от неверующих, спасаемых от погибающих: «...не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день. Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал мне заповедь, что сказать и что говорить... что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец» (Ин 12. 48-50). II. Л. в прологе Евангелия от Иоанна. Открывающий Евангелие от Иоанна отрывок Ин 1. 1-18 обладает автономной смысловой и текстуальной структурой и представляет собой законченное целое, вслед. чего с древних времен за ним закрепилось наименование «пролога» Евангелия. Этот отрывок не может считаться предисловием в традиц. смысле, как, напр., краткое предисловие Евангелия от Луки. В нем ничего не сказано об обстоятельствах и цели написания произведения, не обозначены автор текста или его аудитория. Пролог Евангелия от Иоанна - это программное введение в историческое, религиозное и богословское содержание Евангелия, обобщающее и определяющее основные идеи Евангелия. |
| Во время брака в Кане Христос превращает в вино В., приготовленную «[по обычаю] очищения Иудейского» (Ин 2. 6) для омовения рук и мытья сосудов, тем самым принесенное Христом спасение заменяет ритуал исполнения закона (ср.: Ин 1. 17). Рассказ об умовении ног во время Тайной вечери символически показывает, что земное служение Иисуса Христа есть служение любви (Ин 13. 1; ср.: Ин 15. 13). У колодца Иакова (Ин 4. 5-6, 12) Спаситель говорит, что принес истинную В. и Сам является источником В., текущей для вечной жизни: «...всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин 4. 13-14). Эти загадочные слова находят объяснение в контексте всей проповеди Христа в изложении евангелиста Иоанна: пить В. жизни - значит верить (Ин 7. 38), дарованная Им «живая» В., струящийся источник В.- это Его Слово (Ин 8. 37; 15. 7), Его Дух (Ин 7. 39; 14. 17) и Он Сам (Ин 6. 56; 14. 20; 15. 4-5). В этом смысле принесенная Господом Иисусом В. жизни толкуется евангелистом как Св. Дух: «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него» (Ин 7. 38-39). В. в кн. Откровение Иоанна Богослова предстает как гибельная стихия и средоточие богоборческих сил. Из моря выходит зверь, получивший силу и власть от дракона (Откр 13. 1-2). «Победившие зверя и образ его» стоят без ущерба для себя на «стеклянном море, смешанном с огнем», и «поют песнь Моисея» (15. 2-4). Они являют образ древнего Израиля, к-рый прошел через уничтожившую египтян В. Чермного м. и остался невредимым. После появления нового неба и новой земли «моря больше нет» (ср.: 21. 1). Метафора потопа используется, когда говорится о драконе, к-рый пытается погубить жену, пустив ей вслед «воду как реку» (12. 15). Однако «многие воды», на к-рых сидит властвующая над миром «блудница» (17. 1; ср.: Иер 51. 13), понимаются как подвластные ей народы (Откр 17. 15). |
| И тогда уже может стать понятным, каким образом сказано: Видевший Меня видел Отца ( Ин.14:9 ), а также и сказанное выше: Аз и Отец едино есмы ( Ин.10:30 ). Почему? Потому что Я от Бога исшёл и пришёл ( Ин.8:42 ) и Я есмь путь (...) никто не приходит к Отцу, как только через Меня ( Ин.14:6 ) и Никто не может придти ко Мне, если не привлечёт его Отец ( Ин.6:44 ) и Всё предано Мне Отцем Моим ( Мф.11:27 ), и Как Отец (...) оживляет, так и Сын ( Ин.5:21 ), и Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца ( Ин.14:6–7 ). Согласно всем этим свидетельствам, Он показал, что Он есть Заместитель Отца, через Которого Отец был видим в делах, слышим в словах и познавался в Сыне, исполнявшем дела и слова Отца. Сам же Отец невидим, о чём Филипп знал из закона, ибо он должен был помнить слова: Никто не может увидеть Бога и остаться в живых ( Исх.33:20 ). Поэтому-то он и подвергся порицанию за то, что захотел увидеть Отца, как будто Он доступен зрению, и был научен тому, что Отец становится видимым в Сыне из Его чудесных дел, а не через личное присутствие. Наконец, если бы Господь хотел, чтобы из слов Видевший Меня видел и Отца выходило, что Отец и Сын суть Один и Тот же, то почему Он добавил: Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? ( Ин.14:10 ). Ведь следовало бы сказать: «Разве ты не веришь, что Я есмь Отец»? И для чего иного Он сделал на этом такое ударение, если не для того, чтобы открыть [людям] то, что хотел сделать [для них] понятным, то есть, что Он есть Сын? И затем Он опять особенно подчеркнул это, сказав: Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? – чтобы они не считали Его Отцом на основании Его слов: Видевший Меня видел и Отца. Ведь Он никогда не хотел, чтобы считался [Отцом] Тот, Кто всегда исповедовал Себя Сыном, пришедшим от Отца. Итак, Он сделал явным единство (conjunctionem) Двух Лиц, чтобы ни Отец не представлялся бы отдельно от [Сына] как невидимый для зрения, ни [Сын не считался бы отделённым от Отца] как Представитель (representator) Отца. Да и Сам Он ничуть не менее разъяснил, каким образом Отец пребывает в Сыне и Сын в Отце, сказав: Слова, которые говорю Я вам, не Мои суть, – конечно, потому, что [они суть слова] Отца, – Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела ( Ин.14:10 ). |
| Я знаю Его, потому что Я у (apud) Него пребываю (Ин 7:28–29) 13 . Не сказал Он: “Потому что Я есть Сам Он” или “Я Сам послал Себя”, но: Он послал Меня (Ин 7:29). И когда фарисеи послали к Нему [служителей], чтобы схватить Его, [Он сказал]: Еще не долго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня (Ин 7:33). И там, где Он отрицает, что Он один , — [ведь] Он говорит: Но Я и [Отец], Пославший Меня (Ин 8:16) , — неужели Он не указывает этим на Двух, но Двух нераздельных? Скорее же все это изложил Он для того, чтобы показать неразделенность Двух. Он даже привел следующий пример: если и в законе признается истинность свидетельства двух человек, в таком случае Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня (Ин 8:18). В самом деле, если бы Он был один, поскольку [якобы] Один и Тот же есть Сын и Отец, то Он не прибегнул бы к авторитету закона, который доверяет свидетельству только двух, а не одного. Далее, когда Его спросили, где Отец [Его], Он ответил, что они не знают ни Его, ни Отца (см. Ин 8:19). Так Он назвал Двух, которых не знают, ибо если бы они знали Его Самого, то знали бы и Отца (см. Ин 8:19) , но не потому, что якобы Один и Тот же есть Отец и Сын, а потому, что по [Их] нераздельности нельзя ни знать, ни не знать Одного без Другого. Пославший Меня есть истинен, — говорит Он, — и что Я слышал от Него, то и говорю миру (Ин 8:26). Они же из-за своего поверхностного понимания смысла Священного Писания не поняли, что Он говорил им об Отце, то есть что они должны были познать слова Отца в Сыне, о чем можно прочесть у пророка Иеремии: И сказал Мне Господь: вот, Я вложил слова Мои в уста Твои (Иер 1:9) , и у пророка Исайи: Господь даст Мне язык научения, чтобы познать, когда надлежит произнести слово (Ис 50:4) 14 . Так же и Сам Он опять говорит: Тогда узнаете, что это Я и что ничего не говорю 15 от Себя, но как научил Меня [Отец Мой], так и говорю; потому что и Пославший Меня есть со Мною (Ин 8:28–29). Это было сказано для свидетельства о нераздельности Их Обоих. |
| Когда Он говорит: «Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну», то этим Он показывает нам Свою власть и величие, ибо воистину Он есть Судия живых и мертвых, по свидетельству пророка Исаии: «Младенец родился нам, Сын, и дан нам; владычество Его на раменах Его, и нарекут имя Ему: Великого Совета Ангел... Бог крепкий, Властелин, Князь мира» (Ис. 9:6). Если Он «Бог крепкий, Властелин, Князь мира», то Он — Судия живых и мертвых. Приведенные выше слова сказаны Господом нашим Иисусом Христом о Своем втором пришествии, когда Он будет судить живых и мертвых. Когда же читаешь Его слова: «Я не сужу никого, — то знай, что здесь Он говорит о Своем первом пришествии, о котором Он сказал — Я пришел не судить мир, но спасти мир» (Ин. 12:47). Господь говорит: «Если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно», ибо «свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня» (Ин. 8:14, 18): и Сам, и через пророков. Сам Бог Отец свидетельствует о Сыне на Иордане и на Фаворской горе, говоря: «Сей есть Сын Мой возлюбленный... Его слушайте» (Мф. 3:17, 17:5); свидетельствуют о Сыне Божьем также и неизреченные знамения и чудеса, явленные при Рождестве и при Распятии Господа Иисуса Христа; поэтому истинно свидетельство Сына Божьего о Себе. Однако Господь Иисус Христос сказал: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно». Если это так, то почему Он многократно говорил: «Я свет и жизнь» (Ср.: Ин. 8:12, 14:6)? Почему Он сказал самарянке и слепому: «Я Христос» (Ср.: Ин. 4:26, 9:37)? Почему Он много раз называл Себя Богом, равным Отцу, говоря: «Я и Отец — одно» (Ин. 10:30), — и еще: «Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16:15)? Как соединить все сказанное со словами: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно»? Если Его свидетельство не истинно, то какая может быть у нас надежда на спасение? Господь Иисус Христос сказал это из-за иудеев, хотевших так обличить Его: «Ты свидетельствуешь Сам о Себе, но никто, свидетельствующий сам о себе, не достоин веры» (См. Ин. 8:13). Возражая им, Господь говорит: «Если, по вашему мнению, Я не достоин веры, поскольку Я Сам о Себе свидетельствую, то есть другой человек, свидетельствующий обо Мне, — Предтеча» (См. Ин. 5:32—33). Ведь жиды посылали спросить Предтечу о Христе, и Иоанн отвечал им: «Я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий» (Ин. 1:34). И еще сказал Иоанн: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни» (Ин. 3:36). Много других свидетельств о Христе дал Предтеча пришедшим к нему иудеям. Поэтому сказал им Христос: «Вот, вы послали спросить Иоанна обо Мне, ибо вы верите ему и слушаете его более, нежели Меня. Поэтому говорю вам по вашим мыслям: если Мое свидетельство не истинно, тогда устыдитесь свидетельства Предтечи, к которому вы сами послали, считая его достойным веры, ибо вы все свидетельствуете о нем, что он — истинен. Я имею трех свидетелей: Моего Отца, Мои дела и Иоанна — все они свидетельствуют обо Мне». |
| Господь наш Иисус Христос — Сын Божий, истинный Бог, Который воплотился и стал Человеком, не перестав быть Богом. О Своем Богосыновстве Господь Сам свидетельствует в Евангелии. Когда иудейский первосвященник спросил Его: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?», Он ответил: «Я» ( Мк 14:61–62 ). В Священном Писании Иисус Христос часто именуется Сыном Божиим ( Мф 8:29; 14:33; 26:63; 27:43 , 54Мк 15:39), иногда просто Сыном ( Мф 11:27 ; 17:5Лк 10:22), Отроком Божиим ( Мф 12:18 ). В то же время Он именуется Сыном Человеческим ( Мф 8:20; 9:6; 10:23; 11:19; 12:8,40; 13:37,41 ), Сыном Давидовым ( Мф 9:27; 12:23 ; 15:22Мк 10:46–48). Иисус Христос — Богочеловек, истинный Бог и истинный Человек. По Божеству Он рожден вне времени от Отца, по человечеству — в конкретный момент времени от Пречистой Девы Марии. Хотя Сын Божий и родился по плоти, Он — «сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах» ( Ин 3:13 ). Иисус Христос Сам свидетельствует о том, что Он есть Бог. Господь Иисус Христос говорит: «Истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь» ( Ин 8:58 ); «Я и Отец — одно» ( Ин 10:30 ). Тайна единства между Отцом и Сыном непостижима для человеческого разума, поэтому Сын Божий призывает людей принять ее верой: «Верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем» ( Ин 10:38 ). Обращаясь к Богу Отцу, Сын Божий говорит: «И все Мое Твое, и Твое Мое» ( Ин 17:10 ); «И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира» ( Ин 17:5 ). Только через Сына возможно познать Отца: «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» ( Мф 11:27 ). И только Сын Божий может открыть путь к Богу: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его» ( Ин 14:6,7 ), ибо «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» ( Ин 1:18 ). В Евангелии Господь Иисус Христос именуется Единородным Сыном Божиим ( Ин 1:18; 3:16,18 ; 1Ин 4:9 ), то есть единственным рожденным от Бога Отца. Сын Божий обладает такими же Божественными свойствами, как и Бог Отец. Сын, как и Отец, может воскрешать людей: «Ибо, как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет» ( Ин 5:21 ). Сын имеет жизнь в Самом Себе: «Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе» ( Ин 5:26 ). Сыну подобает такая же честь, как и Отцу: «Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его» ( Ин 5:23 ). |
| 8-9). Это обличение, высказанное иудеям прор. Иоанном на Иордане, впосл. в разных формах будет повторяться Самим Иисусом Христом. Христос ждал, что иудеи сделают хотя бы первый шаг на пути к покаянию и признают, что они «слепы» от Г. «Если бы вы были слепы (т. е. ощутили свою греховную слепоту.- М. И.), то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас» (Ин 9. 41). Добровольное и самодовольное ослепление находило для себя питательную среду в формальном исполнении обрядового закона, не требовавшем подлинной жертвы покаяния - «сердца сокрушенного и смиренного» (Пс 50. 19), в то время как именно «из сердца человеческого исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство» (Мк 7. 21-22). Пребывание в Г. есть пребывание во тьме, непроницаемость к-рой желанна для грешника, он «ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы» (Ин 3. 20). Даже тогда, когда «свет пришел в мир», по той же причине «люди более возлюбили тьму, нежели свет» (Ин 3. 19). Однако «свет во тьме светит, и тьма (греха.- М. И.) не объяла его» (Ин 1. 5). В этом Свете ап. Иоанн усматривает Воплощенного Сына Божия - Единственного, в Ком «нет греха» (Ин 1. 7-9; 1 Ин 3. 5). Победа над Г. далась Воплощенному Слову ценой неимоверных усилий: с Ним боролся сам родоначальник Г. и «отец лжи» (Мф 4. 1-11). Имея такой опыт борьбы, Христос обличает Г. везде, где с ним встречается. Он предупреждает, что «всякий, делающий грех» не только становится «рабом греха» (Ин 8. 34), но и попадает в полную зависимость от диавола, к-рого Он называет «отцом» грешника (Ин 8. 44; ср.: 1 Ин 3. 8-10). Исцеляя больных, Иисус Христос предостерегает: «...вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин 5. 14). Противостояние Г., однако, не изолирует Его от самих грешников. Более того, именно ради них Он и пришел в мир, ибо «не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк 2. |
| Сложные предложения строятся им на началах не подчинения, а сочинения: нанизывания, одно на другое, самостоятельных — и по большей части коротких — предложений. Прочтем хотя бы первые пять стихов Ин.: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1:1—5). Как это отлично от классической прозы Послания к евреям или даже писаний Луки. Мало того, ритмическое звучание слышится в построении простого предложения. Где только возможно, Евангелист старается поставить сначала сказуемое, затем подлежащее. Это передано кое-где и в русском переводе, например: «и свидетельствовал Иоанн, говоря» (Ин.1:32), «на другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его» (Ин.1:35) и т. д. Во многих других случаях эта возможность точного воспроизведения, к сожалению, упущена переводчиком. И то и другое — и конструкция сложного предложения, и порядок слов в простом предложении — отвечают строю речи семитических языков. Двадцать пять лет тому назад один английский исследователь пытался доказать, что подлинник Ин. был написан по-арамейски и дошедший до нас греческий текст представляет собой перевод. Эта теория не получила признания в науке. Семитическое построение речи достаточно объясняется еврейским происхождением автора. Но позволительно думать, что Евангелист не был нечувствителен и к тому ритмическому звучанию, которое было связано с семитическим складом его мысли и речи. Потому позволительно, что своеобразие Иоанновского ритма достигается и иными средствами. Я разумею, прежде всего, параллелизм членов: высказываемая автором мысль выражается двумя или несколькими фразами, взаимно раскрывающими и дополняющими друг друга. В Ин. это чаще всего отрицательный — антитетический — параллелизм. Примеров особенно много в гл. VIII, например: «вы от нижних, Я от вышних, вы от мира сего, Я не от сего мира» (Ин.8:23), «раб не пребывает в Доме вечно, Сын пребывает вечно» (Ин.8:35), «вы судите по плоти — Я не сужу никого» (Ин.8:15), или еще: «если Я и Сам свидетельствую о Себе, свидетельство Мое истинно, потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду, а вы не знаете, откуда Я и куда иду» (Ин.8:14). |
| Потому всякий верующий и любящий Господа стремится пройти Его же путем, иметь те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Флп. 2, 5), Который, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2, 6–7, 8). В этом кенотическом самоумалении Господь остается единым с Отцом: Я и Отец – одно (Ин. 10, 30). Усвоив человеческую природу (и в силу этого – человеческую волю), Он предает эту волю в волю Отца: да будет воля Твоя (Мф. 6, 10); как заповедал Мне Отец, так и творю (Ин. 14, 31); Я соблюл заповеди Отца Моего (Ин. 15, 10); Моя пища есть творить волю Пославшего Меня (Ин. 4, 34); не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца (Ин. 5, 30); ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6, 38); не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22, 42). Господь дает образ совершенной любви ( Бог есть любовь Ин. 4, 8]), совершенного послушания Богу, совершенного единства с Ним. Он просит Отца даровать подобное же (хотя не сущностное, но благодатное) единство и верующим во Христа, то есть " рабам Христовым " : соблюди их во имя Твое, чтобы они были едино, как и Мы (Ин. 17, 11); да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17, 21); да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин. 17, 26). Только в свете этого и может рассматриваться антиномия, предложенная Б.П. Вышеславцевым: Бог хочет, чтобы человек был Его рабом – и Бог не хочет, чтобы человек был Его рабом. Эти антиномичные положения, в силу их несовместимости, уничтожают друг друга в плане эмпирического мышления, и оба неразрывно актуализируются в акте веры [ CXCI ]. Встреча Бога и человека происходит по взаимному волеизъявлению: хочешь ли быть здоров? (Ин. 5, 6) – спрашивает Господь у расслабленного; Господи! если хочешь, можешь меня очистить (Лк. 5, 12),– говорит Господу прокаженный. Зов Бога к человеку и человеческий отклик на этот зов всегда есть дело свободы, веры и любви, а не акт насилия и принуждения. Человек волен откликнуться, а волен и спрятаться от Бога, прикрыв свою наготу смоковными листьями. Но коль скоро Бог устанавливает такие отношения с человеком, признавая его свободу, то и человеческая свобода вольна откликнуться на призыв долженствования, покрываемого любовью, или отвергнуть его. Но и сама сфера человеческого долженствования не полна без того, чтобы включить в нее свободу воли как нечто должное. |
| Все вышесказанное помогает правильно понять слова Иисуса в Мк.13:32 : «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец». В этом отрывке Иисус говорит как человек. Как человек, Он был не всеведущ, но ограничен в Своих познаниях, подобно всем людям. Если бы Иисус говорил как Бог, Он не сказал бы этих слов. Очень важно указать Свидетелю Иеговы, что по Своей божественной природе Иисус был точно так же всеведущ, как и Отец. Писание говорит об этом совершенно ясно. Апостол Иоанн писал, что Иисус «не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке» ( Ин.2:25 ). Ученики говорили: «Теперь видим, что Ты знаешь все и не имеешь нужды, чтобы кто спрашивал Тебя. Посему веруем, что Ты от Бога исшел» ( Ин.16:30 , выделено автором). После воскресения, когда Иисус в третий раз спросил Петра, любит ли он Его, ученик ответил: «...Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя» ( Ин.21:17 , выделено автором). Томас Шульц блистательно подытожил обширные свидетельства о всеведении Христа. Во-первых, Он знает тайные помыслы и воспоминания человека, что свойственно Богу ( 3Цар.8:39 ; Иер.17:9–16 ). Он видел зло в сердцах книжников ( Мф.9:4 ); Он знал заранее, кто отвергнет Его ( Ин.10:64 ), а кто последует за Ним ( Ин.10:14 ). Он мог читать в сердце каждого человека ( Мк.2:8 ; Ин.1:48; 2:24, 25; 4:16–19 ; Деян.1:24 ; 1Кор.4:5 ; Откр.2:18–23 ). Простой смертный может лишь обоснованно предполагать, что происходит в сердцах и умах других людей. Во-вторых, Христос знает о том, что недоступно для человеческого восприятия. Он точно знал, где в воде была рыба ( Лк.5:4–6 ; Ин.21:6–11 ), и точно знал, у какой рыбы во рту будет монета ( Мф.17:27 ). Он знал будущее ( Ин.11:11; 18:4 ) во всех подробностях ( Мф.21:2–4 ), знал о смерти Лазаря ( Ин.11:14 ). В-третьих, Он знал Божество изнутри, что свидетельствует о Его близком общении с Богом и совершенном знании. Он знает Отца так же, как Отец знает Его ( Мф.11:27 ; Ин.7:29; 8:55; 10:15; 17:25 ). |
|
|
