| 25 Книга правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец. Сергиев Посад, 1992. С. 71–73. Ρλλη Γ. Πτλη Μ. Σνταγμα τν θεων κα ιερν καννων Αθναι, 1852. Θεσσαλονκη. 2002. T. II. S. 308–310. 26 Бенешевич В. Н.Канонический сборник XIV титулов со второй четверти VII в. до 883 г. СПб., 1905. 27 Gallagher C.Church Law and Church Order in Rome and Byzantium. A comparative study (Birmingham Byzantine and Ottoman Monographs. V. 8) Birmingham, 2002. 28 Изд: Nau F. La Didascalie des douze Apotres. Paris 1912. Voobus A. The Didascalie apostolorum in syriac. Louvain, 1979. 29 Перевод: Троицкий С. В. Диакониссы… С. 67. 30 Там же. С. 68. 31 См. также: Metzger M. Le diaconat feminin dans l " histoire//Kanon XVI (Yearbook of the Society for the Law of the Eastern Churches). Egling, 2000. P. 144. 32 Кормчая. М., 1653. Л. 25–29 об. 33 Апостольские постановления. III, 1. Мы пользуемся изданием: Постановления апостольские, через св. Климента епископа Римского преданные. Рус. перевод о. Иннокентия Новгородцева. Казань – СПб., 2002 (репр. с изд. 1864 г.). 34 Апостольские постановления. III, 2. 35 Там же. III, 5. 36 Там же. III, 7. 37 Там же. III, 9. 38 Там же. III, 19. Это – наиболее подробное из сохранившихся памятников IV в. указание на порядок совершения миропомазания. Север Антиохийский в VI в. также писал об участии женщин в совершении крещения – Metzger M. Le diaconat feminin dans l " histoire. P. 146. 39 Там же. III. 19. 40 Об этой особенности древнего служения диаконисс см.: Synek Eva Maria. Der Frauendiakonat der Alten Kirche und seine Rezeption durch die orthodoxen Kirchen//Ostkirchliche Studien. 1999. Bd. 48, H. 1. S. 8. 41 Апостольские постановления. III, 15. 42 Там же. VIII. 19–20. Разбор чина см.: Metzger M. Le diaconat feminin dans l " histoire. P. 151. 43 Апостольские постановления. VI, 28. 44 Апостольские постановленияˆ. 29–30. С. 144–145. 45 Martimort A. G.Les diaconisses. Essai Historique. Rome, 1982. P. 246. 46 Публ. Parenti S., Velkovska E. L " Eucologio Barberini gr. 336. Rome, 1995. P. 185–188. – См.: Metzger M. Le diaconat feminin dans l " histoire. P. 151. |
| В послании от 21 янв. 1205 г. папа Римский Иннокентий III не признал каноничность этих выборов, но т. к. Морозини на них не присутствовал, папа не счел нужным осуждать его и подтвердил его титул. С 5 по 27 марта папа последовательно рукополагал Морозини во диакона, священника и епископа, даровав ему 30 марта паллий . Кроме того, ему были предоставлены особые привилегии, напр. право помазания королей. Папа существенно ограничил полномочия К-польского капитула, состоявшего исключительно из венецианцев, в избрании патриарха. Впосл. большинство патриархов непосредственно назначались папами, хотя и являлись венецианцами. Также папа Иннокентий III добился возможности назначения в капитул не являвшихся венецианцами каноников (нередко из числа легатов), что, однако, лишь немного ограничило стремление Венецианской республики иметь собственную систему церковного управления, связанную со светской и с церковной (патриарх Градо) администрациями. При этом низшая иерархия лат. К-польского Патриархата почти не претерпела изменений. На протяжении первых лет после завоевания не прекращались споры между «франкской» и венецианской партиями о разделе приходов и подчинении патриарху. Из-за этого преемник Морозини был избран лишь на IV Латеранском Соборе (1215), когда папа Иннокентий III утвердил «франкского» кандидата Гервасия (впрочем, также венецианца по происхождению). Тогда же было установлено первенство лат. Патриархата К-поля перед др. Л. П. Споры между 2 партиями возобновились после смерти Гервасия (1219). Новый патриарх Матфей (1221), назначенный папой, продолжил политику притеснения «франкских» клириков. В 1225 г. власть лат. патриарха К-поля была укреплена: папа Римский Гонорий III установил, что лишь особое папское распоряжение может отлучить его от Церкви или лишить титула. После смерти Матфея (1226) нарушилась монополия венецианцев на титул патриарха: изначально он был предложен Жану Альгрену, но после его отказа Патриарший престол занимали Симон Тирский (происхождение неизв.) и Никколо ди Кастро Арквато. |
| Генриха III и Элеоноры Прованской в Вестминстере (14 янв. 1236). Подробно М. П. описывает свое пребывание при королевском дворе в Вестминстере в 1247 г., на празднике св. Эдуарда Исповедника (13 окт.), и беседу с кор. Генрихом III. Вероятно, король специально вызвал ко двору М. П., чтобы тот засвидетельствовал торжественную церемонию передачи Вестминстерскому аббатству реликвии - недавно приобретенного Генрихом III сосуда с Кровью Христовой (подробнее см.: Vincent N. The Holy Blood: King Henry III and the Westminster Blood Relic. Camb., 2001). К тому времени М. П. был уже известен королю как автор «Большой хроники» (Chronica majora), их знакомство могло состояться в ходе одного из посещений монархом аббатства Сент-Олбанс. Генрих III поручил М. П. правдиво записать все увиденное и услышанное, а затем пригласил отобедать с собой. В дальнейшем М. П. еще несколько раз встречался и беседовал с королем (в 1250 или 1251 и в марте 1257 в Сент-Олбансе, в июле 1251 в Уинчестере). Ок. 1256 г. М. П. побывал в Лондоне и осмотрел содержавшегося в Тауэре слона, подаренного Генриху III франц. кор. Людовиком IX Святым . М. П. оставил подробное описание и 2 рисунка слона, которые считаются первыми в Европе изображениями этого животного, выполненными с натуры ( Lewis. 1987. P. 212-216). Возможно (судя по подробным описаниям в своих сочинениях), он присутствовал при освящении церкви в аббатстве Хейлс (графство Глостершир, осень 1251), а также на свадьбе дочери Генриха III Маргариты с королем Шотландии Александром III в Йорке (26 дек. 1251). М. П. поддерживал регулярные и достаточно тесные контакты со многими представителями англ. знати (в т. ч. с Ричардом, гр. Корнуоллом, братом кор. Генриха III), чиновниками королевской канцелярии и казначейства («Палаты шахматной доски»), к-рые, по-видимому, были его информаторами. Достоверно известно об одной его поездке за пределы Англии. В 1248-1249 гг. по поручению папы Римского Иннокентия IV и аббата Сент-Олбанса М. П. посетил Норвегию, чтобы уладить конфликт в бенедиктинском мон-ре Нидархолм (близ совр. |
| Имп. Фридрих II Штауфен прибывает в Палермо. Миниатюра из кн. Петра Эболийского «Liber ad honorem Augusti». 1196 г. (Bern. Burgerbibliothek. Cod. 120 II. Fol. 138) Имп. Фридрих II Штауфен прибывает в Палермо. Миниатюра из кн. Петра Эболийского «Liber ad honorem Augusti». 1196 г. (Bern. Burgerbibliothek. Cod. 120 II. Fol. 138) К нач. XIII в. отношения между папами и римской коммуной определялись договором, заключенным Климентом III с рим. сенатом (1188). Иннокентий III пересмотрел условия договора в сторону усиления контроля папы над коммуной: папский посредник утверждал верховного правителя города - сенатора, функции которого были близки к обязанностям подеста в городах Сев. Италии (рим. сенатор, однако, не был иностранцем по происхождению); понтифик признавался верховным сюзереном Рима. Однако, несмотря на укрепление власти папы над Римом при Иннокентии III и Гонории III, их преемники предпочитали более спокойные резиденции за пределами Рима - Ананьи, Витербо, Риети и Орвието, где в XIII в. были возведены папские дворцы. Крупное восстание против власти папы, связанное также с попытками расширить границы Римской республики, вспыхнуло в городе в 1232-1235 гг. Подъемом коммунального движения отмечено правление сенатора Бранкалеоне дельи Андало (1252-1258), гибеллина и сторонника веронского правителя Эццелино III. Опираясь на партию пополанов, Бранкалеоне усилил нек-рые коммунальные структуры, противопоставив их римской аристократии, в первую очередь семействам Орсини и Колонна. Относительная стабилизация отношений между папами и рим. общиной установилась в период правления Карла Анжуйского, который формально в 1263-1278 гг. занимал должность сенатора и управлял городом через наместников. Вернуться к сформулированным папой Иннокентием III принципам управления Римом на короткое время удалось папе Николаю III. По договору с кор. Рудольфом I он получил право назначать или утверждать рим. сенаторов. С ослаблением власти Анжуйской династии в И. Римским папам пришлось вновь покинуть Рим и отказаться от претензий на власть в городе. |
| 1069 VI. С. 14. Ср. там же (С. 15) и анонимную статью в «Воскресном Чтении» (1838/39. С. 245–246) под заглавием «Развалины», где та же мысль: «Если развалины бездушных зданий невольно погружают нас в глубокую задумчивость и размышление: тем более мы должны углубляться мыслями в развалины собственного существа нашего. Изыскатель древностей не щадит ни трудов, ни времени, чтоб восстановить правильное чтение испорченной и полуистлевшей хроники, очистить и объяснить образ, оттиснутый на монете, менее ли должно трудиться каждому из нас...» и т.д. У Аскоченского статья явно неверно приписана Амфитеатрову (Op. cit. С. 151). О развалинах ср. еще V. С. 284; IX. С. 259. 1073 Для «равнинности Платона характерны такие отрывки из его путевых записок: “Любовались на пути красотою мест... Места более равные подымались некоторыми небольшими возвышениями, на коих открывались то приятные рощи, то поля, различным хлебом усеянные и зеленеющие”» (Платон. II. С. 297). «От города по берегам луга пошли равноты удивительной: нигде ни холмика, ни кочки, ни кустика не видно верст на пять, покрытые зеленью» (Платон. II. С. 296). 1097 Ср. «Вопли плоти и крови не замедлят заглушить тихий глас пробудившейся совести» (IX. С. 242). 1126 Ср. удвоения в заключении проповеди на Духов день IV. С. 159 («Слава, бесконечна слава») и в проповеди на Рождество Христово III. С. 120 («Слава, вечная слава»). 1136 Киреевский И. Полн. собр. соч. М., 1911. Т. II. С. 125–126. Противо- и сопоставление Иннокентия и Филарета уже в 30-х годах было довольно распространено. Так, Давыдов в своих «Чтениях о словесности» (Курс втог рой. Изд. 2-е. М., 1838. С. 191) говорит о словах Иннокентия и Филарета как «венце духовного современного витийства», помещая в качестве примера проповеди того и другого в Великий Пяток. Личные отношения Филарета и Иннокентия охарактеризованы у Н. Барсова (К биографии Иннокентия. Христ. Чтение. 1884. 1–2. С. 188–224). Здесь помещены письма Филарета, содержащие отзывы и замечания его о «Страстной» и «Светлой Седмице». Ср. также у В. Певницкого . Воспоминания о покойном митрополите Киевском Арсении (Тр. Киевск. Дух. Ак. 1877. 1. С. 280–282) и у М. Попова в Воспоминаниях (Истор. Вестник. 1894. С. 224–225) |
| 235 W. Norden. Das Papsttum und Byzanz, S. 134. Такой вывод сделан Норденом на основании письма Иннокентия III к Алексею III. См.: Innocentii III Epistolae, I, 353. (PL, vol. CCXIV, col. 326—327). 236 Epistolae, V, 122 (PL, vol. CCXIV, col. 1123—1124). 237 PL, vol. CCXIV, col. 1082—1083. 238 Epistolae, I, 336. (PL, vol. CCXIV, col. 309). 239 Сн. Diehl. Une République patricienne. Venise, pp. 47—48. 240 H. Kretschmayr. Geschichte von Venedig, Bd. I. Gotha, S. 290. 241 Таково в общих чертах содержание письма Иннокентия III — Innocentii III Epistolae, V, 161 (PL, vol. CCXIV, col. 1178—1179). См. также: A. Luchaire. Innocent IIÏ la question d " Orient. Paris, 1907, pp. 103 —105. 242 Nicetas Choniates. Historia, Bonn ed., p. 712. 243 Новгородская летопись по синодальному харатейному списку. СПб., 1881, с. 181. 244 П. Бицилли. Новгородская летопись о IV крестовом походе. — Исторические известия, 1916, 3—4, с. 55. 245 Историю этого вопроса см.: П. Митрофанов. Изменение в направлении четвертого крестового похода. — ВВ, т. IV, 1897, с. 461—523. См. также: E. Gerland. Der vierte Kreuzzug und seine Probleme. — Neue Jahrbucher für das Klassische Altertum, Bd. XIII, 1904, S. 505—514. H. Kretschmayr. Geschichte von Venedig. Bd. I. Golha, S. 480—489. 246 M. L. de Mas Latrie. Histoire de l " île de Chypre sous le règne des princes de la maison de Lusignan. Vol. I. Paris, 1861, pp. 162—163. 247 K. Hopf. Geschichte Griechenlands vom Beginne des Mittelalters bis auf die neuere Zeit. Bd. 1. Leipzig, 18G7, S. 188. 248 G. Hanotaux. Les Vénitiens ont-ils trahi la chretiente en 1202? — Revue historique, vol. IV, 1887, pp. 74—102. См. также: L. Streit. Venedig und die Wendung des vierten Kreuzzugs gegen Konstantinopel, Anklam, 1877, pp. 33—34 — «Дандоло был «auctor rerum», защитник и затем мститель за Венецию». 249 Хорошо известно, что Иннокентий III поддерживал Оттона Брауншвейгского, соперника Филиппа Швабского. 250 См.: Р. E. Riant. Innocent III, Philippe de Souabe et Boniface de Montferrat. — Revue des questions historiques, vol. XVII, 1875, p. 321—374; vol. XVIII, 1875, pp. 5—75; P. E. Riant. Le Changement de direction de la quatrième croisade d " après quelques travaux récents. — Revue des questions historiques, vol. XXIII, 1878, pp. 71—114. |
| Хотя послом князя Даниила к папе было высокопоставленное духовное лицо, серия папских булл в мае 1246 г. и в сентябре 1247 г. не содержит никаких указаний на получение папой писем от православного духовенства, подобных тем, что были направлены Иннокентию III архиепископом Тырновским Василием и некоторыми другими иерархами. Даже в инструкции своему легату (о ней см. далее) папа Иннокентий IV говорил лишь о сообщении, полученном от князя Даниила Галицкого, о том, что «он сам и весь народ» желают соединения с Римской Церковью . Таким образом, роль духовенства Галицкой Руси в переговорах с Римом была еще более пассивной, чем духовенства Болгарии. Этим, вероятно, следует объяснить тот факт, что в отличие от Иннокентия III Иннокентий IV не направлял писем православным епископам во владения князя Даниила. Условия, касавшиеся конкретного характера унии,— разрешить епископам и пресвитерам совершать службу на заквашенных просфорах и сохранить все прежние обряды, не противоречащие учению Римской Церкви,— исходили от князя (см. выражение «tuis supplicationis inclinati» (склоненные твоими просьбами) в ответе Иннокентия IV Даниилу) . По-видимому, для русского князя, как некогда для Калояна, уния должна была ограничиться формальным подчинением духовенства его владений папскому престолу. Актом такого подчинения оформлялось заключение церковной унии с Болгарией в начале XIII в. Решение этой задачи на территории Галицкой Руси было возложено на архиепископа прусского Альберта, которого уже в булле в мае 1246 г. Иннокентий IV рекомендовал Даниилу Романовичу как своего легата . Официальное поручение такого рода было дано архиепископу Альберту весной следующего года. Он был уполномочен добиться от правителя, духовных иерархов и магнатов Галицкой Руси торжественного отречения от «схизмы» и принесения присяги, что они будут пребывать в единстве веры с Римской Церковью и повиноваться ее власти . Однако никакими данными о поездке архиепископа на земли Юго-Восточной Руси мы не располагаем, а имеющиеся сведения о местопребывании этого иерарха в 1247–1248 гг. заставляют исследователей полагать, что эта поездка вряд ли состоялась . Таким образом, нельзя быть уверенным в установлении даже формальной зависимости Галицкой Церкви от Рима. |
| В Южной Италии политическое положение складывалось неблагоприятно для папства. С целью осуществления своих сюзеренных прав папы стремились воспрепятствовать формированию крупного и единого норманнского государства. Однако в начале XII века норманны, опираясь на прочные позиции в Сицилии, приступили к фактическому захвату папских владений в Южной Италии и к созданию своего государства. Поэтому ставленник Франгепанов папа Гонорий II (1124-1130) начал войну против норманнского герцога Роже II, владевшего Сицилией. В ходе боев папа попал в плен к норманнам, и из-за отсутствия вооруженной силы, а также поддержки со стороны императора он не смог воспрепятствовать созданию единого норманнского государства, опирающегося на Сицилию. Укреплению норманнского государства в значительной степени способствовало то, что в Риме григорианское папство оказалось во временном кризисе. Город стал ареной новых партийных боев. После смерти Гонория II партия Франгепанов избрала папой Иннокентия II (1130-1143), а другая, противостоящая ей аристократическая партия Пьерлеонов - выходца из своей семьи Анаклета II (1130-1138). Норманны поняли, что из этого раскола они могут извлечь выгоду. В обмен на вооруженную поддержку Анаклет II в Беневентском соглашении сделал герцога Роже II королем Сицилии, Калабрии и Апулии, а норманнское королевство признало сюзеренные права папы. В то же время Иннокентий II получил поддержку со стороны германского короля Лотаря III, за что папа в 1133 году короновал его в императоры. Затем в течение десяти лет шла борьба между императором и норманнским королем, в которой североитадьянские торговые города принимали участие на стороне папы и императора (так как южные торговые города являлись их конкурентами). В 1137 году скончался поддерживавший папу император Лотарь III, и Роже вновь одержал верх. Иннокентий же попал в плен к норманнам; после смерти антипапы он был вынужден признать норманнское королевство и благодаря этому смог вернуться в Рим. Для преодоления раскола Иннокентий II в 1139 году созвал II Латеранский (10-й вселенский) собор. На соборе норманны и их ставленник - папа были преданы анафеме, и, таким образом, было восстановлено единство и осуществлен возврат к григорианским идеям. Однако покой был недолгим, Рим вновь и вновь восставал против правления пап. |
| Оттон де ла Рош, герц. Афинский и Фиванский (1205-1225), завладел мон-рями (в т. ч. и О. Л.) и лишил церковные власти доходов. В 1209 г. папа Иннокентий III (1198-1216) потребовал от Оттона вернуть монастыри греч. церковным властям, однако тот согласился это сделать лишь на словах. Такое положение монахов О. Л. под контролем лат. духовенства сопровождалось постоянными ссорами между обеими сторонами и изгнанием отдельных греч. монахов. В 1210 г. каноники пожаловались папе Иннокентию на аббата и монахов О. Л. за то, что они не проявляли должного уважения. В 1216 г. Иннокентий III даровал привилегии О. Л., который оставался под руководством греческого игумена. В послании Иннокентия III от 1222 г. подтверждается право каноников на этот мон-рь (Regesta Honorii Papae III/Ed. P. Pressutti. R., 1895. T. 2. P. 92). С 20-х гг. XIII в. до 1299 г. О. Л. находился в наследственном владении семьи де ла Рош. Г. П. Кремос считал маловероятным, что в мон-ре была погребена Елена Ангелина Комнина Дукина, вдова Гильома I де ла Роша (ум. в 1287) и мать Ги II де ла Роша. Также исследователь подверг сомнению предположения, что могилы в крипте О. Л. принадлежат франкским аристократам, правителям К-поля Пьеру II де Куртене (1217-1220) и его сыну Роберту (1221-1228) или имп. Роману II Младшему и его жене Феофано ( Κρμος. 1874-1880. τ. 2. Σ. 38-40; ср.: Στκας. 1970. Σ. 36-37). Примерно с 1300 г. О. Л. снова перешел в управление греческого духовенства. В 1311 г. мон-рь подвергался нападению со стороны каталонцев и разграблению ( Schultz, Barnsley. 1901. P. 4; Koder. 1976. S. 206). После того как в 1460 г. территория, на которой находился О. Л., оказалась под властью турок, монахи лишились мн. владений; не имея источников доходов, они покидали О. Л., здания мон-ря обветшали ( Schultz, Barnsley. 1901. P. 4). В 1523 г. К-польский патриарх Иеремия I (1522-1546) посетил Беотию и Фокиду и призвал монахов вернуться в обитель. В 1532 г. Иеремия издал сигиллий, закрепляющий ставропигиальный статус мон-ря. Этот статус подтверждался в 1586 и 1608 гг. патриархами Феолиптом II (1585-1587) и Неофитом II (1602-1603, 1607-1612). |
| В то же наконец время епископу римскому, имевшему кафедру свою в столице империи, предоставлено было, в ряду первосвятителей прочих округов, первенство чести (πρεσβεια της τομης) 431 . К сожалению, первосвятители римского округа не удовольствовались таким преимуществом. Твердо памятуя о покушениях Виктора и Стикса на епископство вселенское и увлекаясь мирскою мыслию о преобладании над прочими церквами, воспитываемою и обстоятельствами времени 432 , и самым положением римской кафедры 433 , они начали предпринимать различные меры и пользоваться всяким случаем, чтобы, с одной стороны, распространить свою власть над западными епископами, от них совершенно независимыми по управлению поместными церквами 434 , а с другой – приобрести господство над первосвятителями прочих округов и вместе с тем и над правителями гражданских обществ. В таком духе они вели дела свои до десятого века и – сказать правду – не без успеха 435 . Преемники Гильдебранда не замедлили воспользоваться этою верою и поспешили распространить владычество свое на весь мир, чтобы одним господствовать в нем самовластно и управлять им неограниченно. Из них Урбан II, Иннокентий II, Александр III, а в особенности Иннокентий III и Николай III были могущественнейшими представителями притязаний Гильдебранда: ибо действовали так успешно, что приобрели себе столько власти, сколько не могли приобрести все епископы римские от девятого века до их времени и сколько впоследствии было в руках папских до раздробления Запада на многие секты 439 . Поскольку же мысль о земном величии римской церкви, как мысль от мира сего, противна была и слову Божию, и древним обычаям церковным, и духу Церкви Христовой, и самому разуму человеческому; то и построенное на ней здание всемирной монархии латин не могло остаться навсегда непоколебимым. Безмерно честолюбивые притязания епископов римских на владычество вселенское, не замедлив породить противодействие себе со стороны Востока православного, встретили наконец сильное сопротивление и на неправославном Западе. |
|
|
