| С подобным чувством смотрели мы во след тебе, когда твоя ревность о благе твоего народа и любовь к верному воинству внезапно устремили тебя туда, где наибольшая опасность бранная. Тем с большею радостью видим твое возвращение после того, как твоим присутствием и твоим личным действованием в устроении брани. Ты даровал непоколебимому в мужестве воинству твоему новое одушевление, и следственно новую силу. Так действуется в царстве, где союз царя с народом освящен верою, законом, веками, где царь и народ живут одною общею жизнью единодушия и взаимной любви Господа сил и Отца светов, даровавшего нам в Твоей царственной деятельности светильник Израилев. Не престаем и не престанем умолять, да дарует Тебе духом силы разрушить силу врагов и светом правды рассеять мрак вражды и ухищрений и таким образом, угасить пламень брани и распространить тихий свет мира от Твоей и на другие державы». 1421 Нельзя не видеть опять величайшей мудрости, искусства и осторожности в речи святителя Филарета, и далеко ниже её речь, которою в ту же осень встретил государя императора в Одессе знаменитый вития, архиепископ Херсонский Иннокентий (Борисов) . 1422 В то же время в последних словах речи святителя Филарета еще яснее видны указания на искреннее желание государя императора восстановить мир и на переговоры о мире. Не смотря на то, что и по отбытии государя императора из южной армии Крымская война продолжалась, семя мирных предложений и переговоров, брошенное любвеобильным монархом русским, не совсем пропало даром. Война стала продолжаться уже не с прежним ожесточением, и сами враги стали мало-по-малу сознавать, что дальнейшим ведением её они не выиграют более, чем сколько выиграли достигнутыми уже, особенно взятием Севастополя, успехами, тем более, что Россия не без успеха действовала в Закавказском крае против Турции. Не даром, по отбытии государя императора из Москвы, в ноябре святитель Филарет (от 10 ноября) писал наместнику Лавры Антонию: «государя императора встретили мы благополучно. Он здравствует и благодушествует. Изволил сказать, что пред образом, взятым из Лавры, с утешением молился вместе с войском, и у него оставил оный». 1423 Из воевавших с Россией держав наиболее склонною к миру оказывалась Франция. К облегчению переговоров о мире послужило и то, что к новому 1856 году в русской действующей армии последовали немаловажные перемены. Главнокомандующий князь Горчаков назначен был в Варшаву на место Паскевича (в следующем 1857 году и скончавшегося); взамен его в Крым назначен из Одессы Лидерс: а на место Лидерса из второстепенных начальников действующей армии Сухозанет. Начальник штаба в Крыму Коцебу получил в управление корпус; а штаб отдан Непокойчицкому и т.д. Сообщая об этих переменах, близко знавший дело и лиц архиепископ Херсонский Иннокентий замечает: «Дал бы Бог, чтобы все это было на лучшее! А худого уже мы видели здесь столько, что едва не теряется вера в лучшее». 1424 |
| И. Белюгову из С.-Петербурга в начале 20-х годов XIX столетия в «Киевской Старине» 1882 г., кн. II, стр. 516), но допустимы осложнения и на почве «неологизма», ибо Иннокентий не всегда был одинаково устойчив и, напр., в 1834 г. старался достать перевод библейских книг ο. Г. П. Павского, чтобы подарить его Киевской Академии (см. у о. проф. Т. И. Буткевича, Иннокентий Борисов , стр. 56), где был тогда ректором, а в 1845 году (25 ноября) отзывался о нём пренебрежительно, как о малоценном труде (см. у H. М. Востокова в «Русской Старине» 1879 и’., т. XXIV, стр. 660–661). Вообще же нам кажется, что взаимные отношения Смарагда и Иннокентия едва ли служат к чести второго и во всяком случае не набрасывают тени на первого. 10 (IV) 42 С отправляемою своею свитою в С.-Петербург, от 3 Июня 1833 года на Мценск Преосвященный [Смарагд] пишет мне [о. Иерофею]: «Орловцы наши имеют чувствительную душу. Плакали, оставляя своё благоустроенное гнёздышко, которое ныне, увы! пусто и разорено! Приимите всех их, как самого меня. Они и меня очень растрогали и довели до слёз». Собираясь и сам в дорогу, и вызывая меня в Орёл на хозяйство, далее [Смарагд] говорит: " 11 -е число 43 , четверток, поутру, я назначил для себя с будущими оставить благословеннейшую сию Епархию и ехать в…». 11 (V) 44 6 Июля того же года, извещая меня письмом о прибытии своём в С.-Петербург и о затруднениях в содержании, [Смарагд] говорит: «И на лучшую экономию простираться начинаем с помощию Божиею. Да содействует она нам во всех здешних заботах. Холерная немочь (болезнь) 45 здесь довольно поусилилась: но все наши доселе Господом сохранены невреждёнными. Есть известия, что сия кара (наказание) 46 Всевышнего распространилася и во многих других местах благословенного Отечества нашего. Буди воля Его святая!.. Благодарение Господу, всеми Властями принят я благоприятно... Всей любезнейшей Пастве нашей изъявляем нашу любовь, признательность и приверженность, о коей скажите всем вопрошающим... Здравствуй о Господе, и возноси о нас молитвы свои к Нему!» 12 (VI) 47 24 Июля же года], по прочем, [Смарагд] уведомляет: «Мы все, слава Богу, здоровы и служим Господу и ближним нашим». |
| И чем же вызывалась эта недостойная подозрительность? – Лучшим произведением христианской богословской литературы не только того времени, но и всего XIX века. В сочинении «Последние дни земной жизни Иисуса Христа» блистательно применен уникальный для того времени метод исследования жизни Спасителя. Читая его даже теперь, на рубеже XX века, невольно изумляешься, как гений русского богослова мог предвосхитить метод, сделавшийся достоянием науки гораздо позже, когда, благодаря массе новых открытий в области географии и археологии св.земли и вообще древности, появилась возможность иллюстрировать факты евангельской истории данными из области исторических и археологических исследований. В то время и на Западе эти исследования были мало известны, а до нас доходили только самые ничтожные обрывки. И тут мы видим, как Иннокентий действительно мастерски пользуется всем собранным материалом, как он всякое событие Евангельской истории умеет дополнить подходящей археологической или географической подробностью, не создавая хаотического нагромождения фактов. Материалы исследований размещаются с мастерством художника, который из мелких мозаичных камней создаёт чудный образ – образ Богочеловека. Сейчас создано много таких трудов – даже, быть может, слишком много. Достаточно упомянуть хотя бы переведенные на русский язык труды Фаррара, Дидона, Гейки, Эдершейма. Всё это новейшие исследования того типа, замечательный образец которого дал наш гениальный богослов; он, можно прямо сказать, в этом отношении опередил свой век! Но потому-то именно этот новый метод и возбудил слепую подозрительность и даже – увы, с печалью приходится говорить об этом – подвергся цензурному гонению. Было проведено негласное дознание относительно лекций автора знаменитого произведения – в них также подозревали «неологизм». Хотя дознание и не привело к печальному результату, но уже достаточно печален был тот факт, что такое важное сочинение Иннокентия могло получить цензурное разрешение на издание в качестве отдельной книги только через тридцать лет после появления его в журнале! |
| Если ты стала замечать их в себе-значить, ты становишься внимательною к себе; а это великая милость Божия. Тебе думается, что ты не спасаешься,-мысль важная! Не иметь ея худо, потому что можно впасть в самомнение и тщеславие и, следовательно, погибнуть, даже при некоторых добрых делах; а с другой стороны, слишком предаваться ей-опять худо, потому что можно впасть в отчаяние. Молись, молись, молись: вот все, что я могу сказать тебе в отношении этого,-и Господь вразумит тебя; а с леностью борись, по крайней мере, не поддавайся ей; положенное правило исполняй,-хоть и не хочется, но непременно исполняй; а этим мало-но малу будешь одолевать твою леность. Вся задача, весь подвиг твой в том и состоит, чтобы бороться с своими страстями. Борись-помни, что ты в Борисове: следовательно, борись!-Позволь себе напомнить: я тебе писал, и уже давно,-не угодно-ли будет тебе завещанные тебе Оленькою 1000 р. разделить, или, по крайней мере, отделить из сих денег часть для сестры твоей Кати и часть для брата? Но ты мне на это ничего не говоришь. Затем прощай, Господь с тобою! Я, слава Богу, здоров. Матери игуменье поклон от меня. Отец твой Иннокентий, Архиеп. Камчатский. Ноября 28 дня 1855. Якутск. Письмо 167 Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь! 266 На прошедшей почте я имел утешение и радость получить Указ Св. Синода, коим определено: все издержки по изданио наших якутских переводов принять на счет казны и проч. и проч. Это такая для нас милость, такое благодеяние, что мы и в половину того не чаяли. Прежде всего слава и благодарение Господу Богу! Затем многая лета Всероссийскому Правительствующему Синоду, и наконец позвольте принести нашу искреннейшую благодарность и Вашему Высокопревосходительству; ибо я преуверен, что Ваше ходатайство много содействовало этому делу. И с тем вместе приемлю смелость усерднейше просить Ваше Высокопревосходительство, довершите Ваше благодеяние к нам – исходатайствованием положения штатов на Якутскую область, по моему предположению. Поверьте, что это крайне необходимо для духовного блага Якутов, несмотря на то хотя бы они этого даже и не желали. |
| Каковы-то дела Вашей Компании, и как она думает иметь сношение с колониями. Из колоний судна ныне ожидать нельзя. Англо-Французы, наверное, будут крейсировать в восточном океане. Компанейский корабль Ситха взята, это уже не подлежит сомнению. Но дошло ли и другое то судно! а очень возможное дело, что и оно попалось в плен, ибо из 8 судов союзной эскадры, бывшей на Сандвичевых, только 6 были в Камчатке; а где были два остальные неизвестно еще; быть может, они и крейсировали у Ситхи. Но да будет во всем воля Божия! Не поскучьте, пожалуйста, выполнить мою комиссию – о покупке икон. Относительно же пересылки их, – если нельзя уже будет отправить их зимним путем до Иркутска с кладями – то пришлите их по почте и сколько можно поранее, потому что оне мне нужны будут, быть может, еще и в мае. Сестрице моей нижайппй поклон – и благословение со всеми ея чадами и домочадцами. Призывая благословение Божие и на Вас, мой возлюбленный Николай Емельянович , остаюсь и пребуду с тою же любовью и уважением к Вам Ваш вседоброжелательный слуга, Иннокентий, Архиепископ Камчатский. Декабря 30 дня 1854. Якутск. Письмо 153 Господь с Вами! Милые, любезные, дорогие мои Ганя и Катя! Поздравляю Вас с Новым годом. Желаю Вам здоровья и паче-преуспеяния на пути к Царству Небесному. Завтра едет к Вам нарочный, и я спешу написать что-нибудь. Впрочем, кроме одного, ничего не имею сказать Вам нового; я, слава Богу, здоров; а новость вот какая: Татьяна Борисовна, от 6 ноября, пишет мне, что будущую среду у ней будет обручение – Куши 256 с каким-то Константином Молчановым, назначающимся во диаконы в Царской-Славянке, 4 версты от Павловска; прибавляет к тому, что у жениха в Петербурге родство-самое почтенное духовенство. Слава Богу, и дай, Господи, чтобы совершился этот брак,– тогда я буду совершенно спокоен на счет ея. О Паше пишет она, что она «очень счастлива своим состоянием и не променяет его ни на какие земные сокровища; здоровье ея очень ослабело, она ходит, как тень; но она любит лучше свое болезненное состояние с монастырем, нежели здоровье без монастыря; она истинная подвижница». О, дай, Господи! если здесь и половина правды, то слава и благодарение Богу! И она получила уже малое пострижение и ее теперь зовут уже Поликсений. Внучка, Наташа Музовская, здорова и уже начинает говорить. |
| Вообще отец Иннокентий с простыми людьми, например «с прислугою, как и с монастырскими крестьянами, обходился весьма гуманно и человеколюбиво, что по тому времени было почти непозволительно» 33 . Став ректором Киевской Духовной Академии, архимандрит Иннокентий начал заниматься трудом, над которым потом работал полтора десятилетия. Это его «Памятник веры православной», который практически представлял собой прикладное догматическое богословие. Имя его сразу становится известным не только в России, но и в Европе. Примерно с этого же времени судьбы русской интеллигенции, а также выдающихся личностей были связаны с ним. Он ведет переписку с писателем Н. В. Гоголем, великим князем Константином Николаевичем, бароном Корфом, бароном Д. Е. Остен-Сакеном, выдающимся историком М. Н. Погодиным, К. С. Сербиновичем, А. С. Стурдзой, композитором А. Танеевым, графом Д. А. Толстым, князем И. Аргутинским-Долгоруковым, князем С. А. Ширинским-Шахматовым, графом Н. А. Протасовым, князем А. Н. Голицыным, графом И. Ф. Паскевичем, В. И. Аскоченским, митрополитом Московским и Коломенским Филаретом (Дроздовым) , митрополитом Киевским и Галицким Филаретом (Амфитеатровым) , архиепископом Орловским Смарагдом (Крыжановским), митрополитом Киевским и Галицким Евгением (Болховитиновым) , графом Ф. П. Литке, графом А. А. Никитиным, графом П. Д. Киселевым, императрицей Александрой Феодоровной, графиней А. А. Орловой-Чесменской, князем А. Потемкиным, протоиереем Ф. А. Голубинским, Н. И. Крузенштерном, архиепископом Волынским Иннокентием, князем М. С. Воронцовым, графом Д. Н. Блудовым, Н. Н. Анненковым, епископом Иринеем (Братановичем). Всего один только год (1840) епископ Иннокентий пробыл на Вологодской кафедре, но уже стал известен как исследователь вологодских рукописей. К сожалению, этот период деятельности Иннокентия не изучен. К этому времени работа над «Памятником веры православной» была в самом разгаре, ее пытались было при содействии графа Н. А. Протасова передать ректору Вологодской Духовной Семинарии архимандриту Феогносту или другим специалистам в области каноники или богословия 34 . Однако никому другому этого поручить было нельзя. Создававшийся архиепископом Иннокентием труд имел фундаментальное значение. Его создание находилось, можно сказать, в центре внимания всего ученого богословского мира. Под личным контролем обер-прокурора Синода графа Н. А. Протасова осуществлялось обеспечение автора источниками классической христианской мысли, сам Н. А. Протасов проявлял большой интерес к этому труду. Несмотря на болезнь, архиепископ Иннокентий работал над ним без перерыва. В труде была предпринята попытка и кодификации канонического законодательства. Говоря о значении своего труда, архиепископ Иннокентий писал: «...Взаимные подозрения в неправославии составляют опасный недуг нашего времени, равно как желание узнать истинное учение нашей Церкви. То и другое может быть достигнуто одним средством – средством предоставления... церковного учения во всей его чистоте» 35 . |
| В области гражданской жизни нашего отечества мы можем пока отметить следующие факты деятельности Иннокентия. 1) Граф Протасов посылает ему на окончательную редакцию (уже после Филарета, м-та московского) проекты законов о браке, долженствовавших войти в издававшийся графом Блудовым «свод законов российской империи», и, кажется, доселе действующее законодательство наше о браке – плод труда Иннокентия. 2) Министр внутренних дел граф Перовский испрашивает его мнения по чрезвычайно важному и в то время еврейскому вопросу, каковое и получает в виде обширной «записки», составленной Иннокентием. 3) Д.Г.Бибикову Иннокентием между прочим представлены в разное время три записки политического содержания: «о политическом значении духовенства в юго-западных губерниях России», «об устройстве киевского университета, по поводу происходивших на юге политических движений», и «взгляд на управление учебными округами», каковые записки, по выражению Бибикова, «раскрыли ему предметы сии в яснейшем виде и доставили ближайшие сведения о настоящем их положении». 76 4) Из писем к Иннокентию М.С.Воронцова видно участие Иннокентия в ходе законодательства и местных в южной России административных распоряжений по делам раскола, причем Иннокентий не всегда соглашается с мнением по многим вопросам этого рода весьма либерального генерал- губернатора. Вообще же для Д.Г.Бибикова и М.С.Воронцова Иннокентий был постоянный интимный советник во всем объеме их важной государственной деятельности, равно как по-видимому для министра народного просвещения А.С.Норова , с которым постоянно находился в самых близких отношениях. Граф Уваров, министр народного просвещения, «зная, с каким вниманием Иннокентий следит за ходом народного образования в России», а равно граф Киселев, министр государственных имуществ, имели обыкновение присылать ему экземпляры своих печатных отчетов по вверенным им министерствам, и Иннокентий, не обинуясь, в ответных письмах им по этому поводу, высказывает свое откровенное мнение о значении их деятельности и указывает для нее новые задачи и предметы. Подобным же образом принц Петр Георгиевич Ольденбургский, «по особому уважению,» как он выражается, к Иннокентию, «вменяет себе в обязанность препроводить к нему экземпляр составленного им и Высочайше одобренного наставления для образования воспитанниц женских учебных заведений»; императрица Александра Федоровна была с ним в переписке по предмету устройства тех же заведений. Наконец мы упоминали выше об участии Иннокентия в составлении ныне действующая морского устава, учебников по русскому языку для военно-учебных заведений. – Чтобы читатель наглядно мог убедиться в сказанном нами о чувствах к Иннокентию его корреспондентов, приведем несколько извлечений из некоторых писем. |
| И тот и другой автор родственники Павского, что мне очень известно. Оба они представляют Агафангела ни более, ни менее, как ябедником, желающим выслужиться. Тут они марают не только Агафангела, но и Митрополита Филарета. Из устной исповеди преосвящ. Агафангела я знаю иное; к сожалению, не все с надлежащею точностию я выслушал от него; может быть мой родитель пополнит истину. Но нигде не изложен надлежащий взгляд (на безымянный донос о. Агафангела трем митрополитам) Высокопреосвященного митрополита Московского Филарета. Не говорил ли Вам в Бозе почивший Святитель Московский что-либо о сей истории? Не выразил ли он своего мнения и суда, касательно поступка иеромонаха Агафангела? Мне известно, между прочим, что Владыка Московский смотрел на сей поступок неблагосклонно. Он келейно пробирал за это о. Агафангела. Из статьи (Буткевича) «Архиепископ Иннокентий Борисов », между прочим, видно, что на о. Агафангела пролился еще ложный свет: «будто он переведен в Ректора Харьковской семинарии по настоянию Митрополита Филарета для того, чтобы наблюдать за образом мыслей Иннокентия; так думал и сам Иннокентий. Вообще выходит крайняя путаница. О, если бы Ваше Высокопреосвященство помогли направить меня на истинный путь. Эту часть биографии, как напишу, так немедленно перешлю к Вам для прочтения и поправки. Преосвященный Вятский Сергий 763 снабдил меня Вятскими Епархиальными Ведомостями за все время 764 архиерейства в Вятке преосвященного Агафангела. Кроме того, в Вятских Епархиальных Ведомостях была публикация, чтобы все, знающие и помнящие Владыку Агафангела не оставляли извещать меня, посредством частных извещений и воспоминаний об нем. От 2-х священников, о. о. Макарова и Рябова, я уже получил на днях сообщения о Владыке Агафангеле. 1-й описывает приезд Владыки Агафангела в Вятку из Петербургского викариатства. Статья сочувственная и назидательная. О. Рябов, Благочинный Единоверческих церквей Вятской епархии, кратко сообщает об отеческом отношении покойного Владыки Агафангела к старообрядцам; он сообщил мне и письмо Владыки собственноручное к нему, Рябову, в котором он выражает свою любовь и заботы об обратившихся старообрядцах. Письмо это прислано из Волыни в 1872 г. и подписано Архиепископом Агафангелом. |
| Значительный вклад - и последний в дореволюционный период жизни Русской Церкви - в развитие русской, преимущественно философской, апологетической мысли был сделан свящ. Павлом Флоренским (†1937), который с 1914 г. был профессором МДА по кафедре истории философии. Его богословско-философское и апологетическое наследие велико и разносторонне, но к сожалению некоторые его идеи неправославны и даже еретичны. Появление Апологетики как самостоятельной дисциплины в русской богословской школе традиционно связывается с именем проф. Санкт-Петербургской духовной академии (открыта в 1809 г.) прот. Н.П. Рождественского (†1882), который одним из первых составил самостоятельный и полноценный курс христианской апологетики. После блестящего окончания Петербургской Академии, в 1865 г. он был назначен на вакантную кафедру основного богословия в Казанскую Академию, где результатом его научных изысканий стала защита в 1867 г. магистерской диссертации " О древности человеческого рода " (ХЧ. 1866. Ч. 2. С. 134-466). Когда в 1869 г. в СПб-й академии была открыта кафедра основного богословия, Н.П. Рождественский вернулся в нее и продолжил свои труды по апологетике. С 1883 г. он был назначен профессором Петербургской Академии по кафедре основного богословия. Главный труд, изданный уже после его смерти - это " Христианская апологетика. Курс основного богословия " (1-2 т. СПб., 1884.). Апологетику Рождественский считал " фундаментом для всего здания богословской науки со всеми ее частными подразделениями " (Там же, с.12). Метод в изложении ее системы, предложенный Рождественским, остается до настоящего времени главенствующим. Он состоит в разделении всей апологетической проблематики на две основные части: вопросы, имеющие общерелигиозное значение и вопросы специфически христианские. Своей апологетической деятельностью известен архиепископ Херсонский Иннокентий (Борисов) (†1857). Во время преподавания в СПб ДА архимандрит Иннокентий в своих лекциях " смело касался рационалистических идей... Студенты были увлечены этими лекциями, заслушивались их и выходили из класса в полном очаровании от них " |
| Но посмотрите, что взамен того дано всем! Дано все настоящее. Явно, что оно важнее и прошедшего и будущего, ибо от него зависит то и другое; и вот что есть самого важного во времени, то Господь времен предоставил каждому из нас. Действуй, как хочешь, распоряжайся, чем можешь, как угодно: исполняй закон или слушай страстей, признавай над собою Творца или отвергай Его Промысел, иди на небо или в ад – все это в твоей воле, от тебя зависит, тебе предоставлено. Тут само всемогущество Божие остается как бы без действия и нисколько не препятствует. Любовь Божия зовет постоянно к себе, действует в нашем разуме и совести, учит внешними событиями жизни, вразумляет гласом Пророков и Апостолов; но свобода наша пребывает ненарушимой – каждую минуту можем обратиться, куда хотим: к Отцу Небесному – или врагу нашего спасения. И что еще важнее, пользуясь хорошо настоящим, мы можем благотворно действовать и на будущее, ибо что сеется, то будет и пожато; даже на прошедшее воздействует, ибо если хорошо проводится настоящее, то этим изглаждается худое прошедшее. Познаем же, братие, милость Божию к нам и наше преимущество; оставим покушение прозревать в будущее и мучить себя догадками: будем пользоваться тем, что нам предоставлено, употребляя настоящее время как должно. В награду за это мы спокойно будем идти навстречу всякому будущему. Принесет ли оно нам счастье с добродетелью — мы не ослепимся блеском его. Принесет ли несчастье при добродетели и чистой совести — мы равнодушно перенесем его и обратим к вечному благу нашей души. Придет ли за нами самый ангел смерти, — и он найдет нас с горящим светильником веры и любви. Аминь. Святитель Иннокентий (Борисов), архиепископ Херсонский и Таврический Святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский. Сочинения. Том I. Слова и проповеди. Издательство Единецко-Бричанской Епархии, 2006 г. С. 235-236. 26 декабря 2011 г. скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Новые материалы Выбор читателей Мы в соцсетях |
|
|
