| Начавшее уже было стареть древо православной культуры получило новые соки, новую почву и новые «гены» и дало прекрасные плоды в виде русской средневековой художественной культуры. Только имея в виду этот многовековой путь развития одной из основательных ветвей мировой культуры — от греческой античности до Руси, можно правильно понять, как и почему в короткий (в историческом масштабе) срок могла возникнуть столь богатая, глубокая и высокодуховная культура, как древнерусская. Она питалась мощными традициями крупнейших культур древности и Средневековья. Свое наиболее полное и самобытное выражение древнерусская культура обрела не в философской, богословской или научной мысли (она, конечно, тоже наличествовала в Древней Руси, но была далека от оригинальности и самостоятельности), а в многообразных проявлениях «духовного делания», эстетического сознания, художественной культуры, то есть в иррациональных формах. Именно в них нашла наиболее полное выражение духовная жизнь древних русичей, включая и их научные, философские, богословские, историософские потребности. Средневековая Русь жила целостной духовной жизнью, не разъединенной на отдельные составляющие, осененной не постигаемыми в своей глубине образами Логоса–Христа, Софии Премудрости Божией, Богоматери и наиболее полно выраженной, пожалуй, лишь в эстетическом сознании древних русичей, в их искусстве. Коль скоро мы вынуждены все–таки использовать традиционную терминологию, под древнерусской философией следует понимать не столько науку о рациональной системе законов бытия и мышления, сколько всякое свидетельство о мире духовном, как это понимал о. Павел Флоренский, опираясь на древнюю традицию. Под эстетикой — комплекс неутилитарных (в основном созерцательно–созидательных) взаимоотношений субъекта и объекта, в результате которых субъект получает духовное наслаждение, свидетельствующее о реальности духовного контакта с объектом, с Универсумом, в пределе — человека с Богом через посредство иконы. Эстетическое сознание Древней Руси как целостная система эстетических чувств, ощущений, переживаний, представлений, идей, концепций древнерусского человека, нашедшая выражение в высказываниях средневековых мыслителей и — наиболее полно — в художественной культуре и церковном культе того времени, формировалось в основном под влиянием двух потоков. |
| В.В. Бычков Глава VI. Сергей Булгаков. Софийная эстетика Крупнейшим представителем неоправославия наряду с Флоренским и Бердяевым был Сергей Николаевич Булгаков, позже о. Сергий (1871–1944). Происходивший из семьи священника, он начал свое образование в духовной семинарии, в 1896 году закончил юридический факультет Московского университета, изучал политэкономию в Германии, увлекался марксизмом, но уже с 1903 года начался его отход от марксизма и сближение с православием . Был дружен с Флоренским, с 1906 по 1918 год работал профессором политэкономии в Московском университете, а в 1918-м принимает священнический сан и уезжает в Крым. В 1923 году был выслан из СССР. С 1924 по 1944 год преподавал в Русском православном богословском институте в Париже, являлся его деканом, активно занимался богословием, написал все свои главные богословские работы, основу которых составляло учение о Софии Премудрости Божией, его софиология. Софиология как эстетика Вопросы софиологии, как мы уже видели, активно и достаточно широко интересовали и волновали духовную, религиозно-философскую и художественную интеллигенцию начала 20 века. И не случайно. Софийный дух был разлит во всем русском православном богослужении, восходя к своим глубинным истокам – древнерусской культуре и искусству, пронизанным софийными энергиями, образами, символами. Если говорить глобально, то «русскость» в духовной культуре России, в русском искусстве и богослужении может быть понята именно как глубинное ощущение и выражение софийности бытия в формах культуры, искусства, богослужебной и моленной практик. Это хорошо ощутил еще Владимир Соловьев и попытался выразить и в своей поэзии, и в философии. С.Н. Булгаков оказался одним из немногих, если не единственным в среде православных мыслителей, кто понял и оценил философию всеединства Вл. Соловьева в софийном ключе, и именно в софиологии усмотрел ее оригинальность, силу и значение. При этом в формально-логических текстах и построениях его он справедливо видел только вершину айсберга духовного наследия крупнейшего русского философа. |
| Я ближе познакомился с историей явления Креста, узнал, что вокруг этой истории создана очень интересная историософская концепция, и тогда пришло решение – надо идти с Годеновским Крестом. Сперва, конечно, хотели с оригиналом, но игуменья- хранительница святыни, матушка Евстолия, сразу же нам объяснила, что это исключено, а времени на изготовление копии у нас не было. В общем, возникли некоторые затруднения… Но во время юбилейных торжеств, которые проходили в Годенове 10-11 июня, владыка Феоктист на всенощном бдении в строящемся храме Софии – Премудрости Божьей мне вдруг говорит: «завтра после Литургии я передаю тебе Крест, который матушка Евстолия решила подарить Православному миссионерскому обществу». Речь шла об уже готовой и освященной полноразмерной копии Годеновского Креста, предназначенной другому «получателю». Для меня это стало полной неожиданностью. Но я сразу понял, что вот это и есть Божие Произволение, и теперь все становится очень серьезно – дороги назад нет. – Идею крестообразного маршрута Вы сразу придумали? – Москва, как известно, не сразу строилась. Сперва планировали обойти Россию по периметру. Когда начали изучать этот вариант, выяснилось, что он слишком сложен. Нужно было бы идти по Севморпути, договариваться с целом рядом государственных ведомств, с военными. Кроме всего прочего, такой путь занял бы несравнимо больше времени и потребовал бы гораздо более существенных материальных затрат. Поэтому отчасти по «логистической необходимости» родилась идея идти по стране «крестом». И идти, то есть, ехать просто: одна машина с прицепом для Креста. Брендировать их картой и символикой крестного хода, как опытный телевизионщик предложил Борис Корчевников. Машина была монастырской, прицеп докупили. Команда, сопровождавшая Крест, состояла из волонтеров, сотрудников нашего отдела и съемочной группы «Спаса». – Удивляет точность расчета маршрута. Как Вы его так смогли рассчитать, владыка: на компьютере или с Божьей помощью? – Скорее, второе. Сначала составили предварительный план с учетом средней скорости движения автомобиля. Что касается дат, то отталкивались мы от концовки пути во Владивостоке, приурочив финал к празднованию Дня народного единства и дня памяти Казанской иконы Божией Матери. Завершить объединяющий по своей задаче крестный ход в этот день для нас было принципиально важно. |
| В силу таинственной исторической предопределенности Русь продолжила более чем двухтысячелетнюю ветвь развития духовной культуры: Греческая античность – Византия – Древняя Русь. Непрерывность этой культурно-исторической линии сейчас очевидна так же, как очевидны как минимум два крупных перелома в ее непрерывном беге. Первый – возникновение христианства, когда пришедшая в тупик греко-римская рафинированная духовность получила в процессе самоотрицания новые мощные импульсы от «варварской» (в понимании эллинов) ближневосточной иррациональной духовности. На основе единения этих во многом противоположных культурных движений возникла новая самобытная культура – византийская, явившая собой предельное и даже изощренное выражение, во всяком случае в средиземноморском европейском ареале, средневекового типа культуры, средневековой духовности. Второй перелом, менее явный, чем первый, но достаточно ярко выраженный, произошел при христианизации славян, и в частности Руси, когда антично-византийская культура в период зрелости своей средневековой духовности была привита молодому и полному сил саженцу восточнославянской культуры. Начавшее уже было стареть древо православной культуры получило новые соки, новую почву и новые «гены» и дало прекрасные плоды в виде русской средневековой художественной культуры. Только имея в виду этот многовековой путь развития одной из основательных ветвей мировой культуры – от греческой античности до Руси, можно правильно понять, как и почему в короткий (в историческом масштабе) срок могла возникнуть столь богатая, глубокая и высокодуховная культура, как древнерусская. Она питалась мощными традициями крупнейших культур древности и Средневековья. Свое наиболее полное и самобытное выражение древнерусская культура обрела не в философской, богословской или научной мысли (она, конечно, тоже наличествовала в Древней Руси, но была далека от оригинальности и самостоятельности), а в многообразных проявлениях «духовного делания», эстетического сознания, художественной культуры, то есть в иррациональных формах. Именно в них нашла наиболее полное выражение духовная жизнь древних русичей, включая и их научные, философские, богословские, историософские потребности. Средневековая Русь жила целостной духовной жизнью, не разъединенной на отдельные составляющие, осененной не постигаемыми в своей глубине образами Логоса-Христа, Софии Премудрости Божией, Богоматери и наиболее полно выраженной, пожалуй, лишь в эстетическом сознании древних русичей, в их искусстве. |
| Да, убежден Булгаков вслед за Достоевским, «красота спасет мир», но этим еще не сказано, что это сделает искусство, которое только причастно Красоте, но не обладает ее силой. Этим и угнетается сознание художника. «А между тем, – считает русский мыслитель, – Красота есть вселенская сила, которой принадлежит безмерность. Пред лицом вселенской Красоты даже и само искусство до известной степени становится эстетическим мещанством, дорожащим красивостью более, чем Красотой» (332). Большое искусство заболевает софиургийной тревогой, приводящей как к художественным шедеврам (творчество Пушкина, Достоевского), так и к серьезному кризису. Художник, осознавший реалиорность искусства, его устремленность к высшей реальности, к Фаворскому свету, не удовлетворяется уже только отображением вселенской Красоты, но стремится к софиургийному преображению мира в ее свете. «В основе искусства поэтому лежит некоторое беспредметное или всепредметное художество, созерцание вселенской Красоты». Искусство поэтому является «ветхим заветом» Красоты, царства грядущего Утешителя. И эпоха искусства заканчивается, когда в мир грядет сама Красота. В начале 20 века многие мыслители и художники ощущали именно это приближение вселенской Красоты, кто в образе Софии Премудрости Божией, кто в реальном явлении Духа Святого, кто в материализации Фаворского света. Духовный мир России Серебряного века был пронизан интуициями наступления новой эры высокой Духовности, эры вселенской Красоты, и Булгаков был отнюдь не единственным, кто провидел это в своей эстетике. Однако он, в отличие от своих коллег теургов, не призывает искусство выйти за свои рамки и границы и заняться преображением мира на софиургийных началах. Это не задача искусства как такового. Подобно бердяевскому пониманию теургии Булгаков осознает софиургию как совместное действие человека и божественной (софийно выраженной) благодати. «Не виртуозность художественной техники, не эстетическая магия, но сама Красота является преображающей, софиургийною силою» (334). И искусство впадает в ошибку, если пытается решить эту задачу на своих путях. Оно должно остаться самим собой, не впадая в рискованные эксперименты эстетической магии. «Искусство должно таить в своей глубине молитву о преображении твари, но само не призвано дерзновенно посягать на софиургийные эксперименты» (334). При этом Булгаков не сомневается в возможности ренессанса религиозного искусства, которое, оставаясь самим собой, полностью свободным и автономным, возгорится еще религиозным пламенем и сблизится с религиозным культом. |
| Если бы прот. Булгаков и свящ. Флоренский держались учения Церкви о Премудрости Божией, то само собою разумеется, дело по истолкованию Софийных икон было бы для них менее затруднительным. Во всяком случае, это признание говорит о том, что софийная иконография не является для них самих ясным и положительным доказательством их учения о Софии. Кроме того, таковым своим признанием они сами сводят все дело со ссылками на иконографию к своему собственному толкованию этой иконографии, и только. Но их толкование Новгородской Софийной иконы, как видели мы, во-первых – совсем расходится с толкованием этой иконы глубоко верующими и преданными Церкви нашими предками; и во-вторых – совершенно противоречит учению Свящ. Писания и св. отцов Церкви о Премудрости Божией. Выходит, что их субъективное, ошибочное, не церковное и даже противоцерковное толкование русской иконографии и в частности Новгородской Софийной иконы – дело одно, а сама русская иконография в лице означенной иконы – дело совсем другое, так как их учение о предвечной Софии не имеет ничего общего с этой иконой. При таком положении дела ссылка о. о. Булгакова и Флоренского на иконографию, как и на св. отцов Церкви не имеет под собою ровно никакой почвы. Но вернемся к определениям ими Предвечной Софии. 325 Жития святых составлен. Архиеп. Черниг. Филаретом, кн. за Авг. мес. 15 чис. Празднование Св. Софии – Премудрости Божией, стр. 119–120. С-Петербург, 1892 г.; б) А. Никольский , «Ико» на Св. Софии, Премудрости Божией». «Родная Старина 5/6, 25 " XII. 1928 г. – ч. I. 1929 г. Издания Староверческого кружка ревнителей старины при обществе «Гребенщиковское училище» в г. Рига, Латвия; в) Проф. Г.В. Флоровский «О почитании Софии Премудрости Божией, в Византии и на Руси», Труды V-ro съезда рус. академических организаций за границей ч. 1, 1932 г., стр. 492; г) «Богоматери». Полное иллюстрированное описание Ея земной жизни и посвященных Ея чудотворных икон. Икона Софии, Премудрости Божией, Новгородская. Под редакцией Е. Поселянина. Бесплатн. приложение к журналу «Русский Паломник», за 1909 г., кн. III. Издание П.П. Сойкина, за мес. авг., 15 чис. стр. 536; д) «Столп и утверждение истины», стр. 370; «Ипостась и ипостасность», стр. 369. |
| Церковь Святой Софии, Премудрости Божией, в Садовниках Храм Софии Премудрости Божией на Лубянке. В старой Москве были два храма, освященные во имя Святой Софии Премудрости Божией. Оба чудесно сохранились до наших дней и вновь действуют. Один из них находится в Замоскворечье, другой — в центре Москвы, на Пушечной улице, но оба были связаны с новгородскими походами Ивана III. И если храм на Пушечной основали сами новгородцы, переселенцы из Великого Новгорода, покоренного Москве, то уникальный замосквореченский храм возвели москвичи в честь своей победы над Новгородом. Именно ему суждено было сыграть ключевую роль в градостроительстве православной Москвы-Третьего Рима. Престольный праздник посвящен образу Святой Софии, Премудрости Божией (с древнегреческого София означает Мудрость). Премудрость Божия — это воплощение Божественного Замысла, предвидевшего грехопадение человека, о Домостроительстве и спасении рода человеческого через Христа — Бога-Логоса и Пречистую Богоматерь, через Которую Он воплотился. Оттого этот праздник связан с Богоматерью. Икона Софии киевского извода, то есть образа из Софийского храма в Киеве, чествуется 21 сентября в Рождество Богородицы. А 28 августа празднуется образ Софии новгородского извода, — из храма Святой Софии в Великом Новгороде. Празднование этого образа в день Успения прославляет воплотившуюся Премудрость Божию через полное осуществление Божественного Замысла, когда Богоматерь прославляется как Царица Небесная, Заступница рода человеческого перед Небесным Престолом Ее Божественного Сына. Так праздник Софии стал торжеством Пресвятой Богородицы. Икона Святой Софии, выражающая сложный образ Премудрости Божией, исполнена в огненных тонах. В центре композиции иконы новгородского извода изображен Господь Вседержитель в огненном образе, в царском венце и облачении и с огненными крыльями, сидящий на золотом престоле, которые поддерживают семь столбов («Премудрость созда Себе дом и утверди столпов семь»). Вокруг Него звездное небо, а по сторонам от Господа стоят ближайшие свидетели воплощения Сына Божия — Богоматерь в пурпурном одеянии с иконой Господа Христа и Иоанн Предтеча. Главная мысль иконы — представить воплощенную Премудрость в Ее предвечном Замысле: в образе Христа-Логоса и Богородицы, через Которую Божественный Замысел о спасении мира и рода человеческого воплотился. Богоматерь представлена здесь и как Царица Церкви, которую основал Господь и вне которой, согласно Божественному Промыслу, невозможно достигнуть спасения. |
| И как будто нарочно в мой дом вступила икона Божественной Софии дар), и горит она и светит снова в моем было погасшем сердце… Прот. Сергий Булгаков Дневниковая запись «Из памяти сердца» 27 сентября 1923 г. (Прага) _____________________________ Рейтлингер Юлия Николаевна (сестра Иоанна) (1898, Петербург — 1988, Ташкент), иконописица, духовная дочь о. Сергия Булгакова. Обучалась в мастерской художника-постимпрессиониста Мориса Дени. Расписала многие православные церкви во Франции, Англии и Чехословакии. В начале 1930-х гг. приняла, по примеру матери Марии (Скобцовой), монашеский постриг «в миру». Участница «Лиги православной культуры». После смерти о. Сергия Булгакова жила в Чехии, в 1955 г. вернулась в Россию, где продолжала писать иконы. О. Сергий писал в цитируемом пражском дневнике 24 сент. 1923 г.: «Юля подарила мне дивный образ Софии, Премудрости Божией. Дивная девушка и дивный образ! Как меня радует Юлина икона св. Софии: светит и горит!» (Из памяти сердца//Исследования по истории русской мысли. М., 1998. С. 153, 165). СОДЕРЖАНИЕ От составителя________3 Прот. Василий Зеньковский О Братстве Святой Софии в эмиграции________5 ПРОТОКОЛЫ ЗАСЕДАНИЙ БРАТСТВА СВЯТОЙ СОФИИ, ПРЕМУДРОСТИ БОЖИЕЙ________13 ПРОТОКОЛЫ СЕМИНАРОВ ОТЦА СЕРГИЯ БУЛГАКОВА О СОФИИ, ПРЕМУДРОСТИ БОЖИЕЙ________113 ПРОТОКОЛЫ СЕМИНАРОВ ОТЦА СЕРГИЯ БУЛГАКОВА О ХРИСТИАНСКОМ АСКЕТИЗМЕ И ПРАВОСЛАВНОЙ КУЛЬТУРЕ________145 ПИСЬМА ЧЛЕНОВ БРАТСТВА СВЯТОЙ СОФИИ, ПРЕМУДРОСТИ БОЖИЕЙ________167 Приложение Краткие сведения о членах и гостях Братства Святой Софии, Премудрости Божией________280 Примечания________286 Именной указатель________328 ОТ СОСТАВИТЕЛЯ Книга о Братстве Св.Софии родилась из неожиданной находки: на одном складе, в картонках, уже предназначенных к уничтожению, нам посчастливилось обнаружить часть архива Братства Св. Софии, почти сплошь рукописные протоколы заседаний Братства. Записи рукой В.В. Зеньковского или Л.А. Зандера не всегда исправны, не всегда до конца прочитываются, но, тем не менее, воссоздают уникальную атмосферу интеллектуальной и духовной жизни 20-х годов: читая их, мы присутствуем при том, как корифеи русской мысли напряженно обсуждают между собой наболевшие вопросы веры и жизни. |
| Вот почему Никольский в заключение своего очерка «Икона св. Софии, Премудрости Божией», говорит: «Из приведенных описаний трех главнейших древних изображений Св. Софии (Цареградской, Киевской и Новгородской) ясно видно, что под этим таинственным наименованием (Софии) Св. Церковь издревле разумела „Иисуса Христа, Божию силу и Премудрость“». 5. Проблема западного влияния в «Сказании о образе Софии, Премудрости Божией» Проф. Флоровский предполагает, что на «Сказании о образе Софии, Премудрости Божией» отпечатлелось западное влияние. Он ставит в связь эту апофеозу девства у нас с аскетико-эротическим движением, которое особенно сильно проявилось в немецкой мистике XIV в., и в частности с именем известного мистика Сузо. «Сузо называл себя обычно, – говорит проф. Флоровский, – „служителем Вечной Премудрости“... основал „братство Премудрости“... Премудрость для Сузо есть Христос, Сын Божий, но созерцает он Премудрость под женским образом, как Возлюбленную... Для Сузо символы видениями... то казалось ему, что видит он перед собою Прекрасную Деву, то это был благородный юноша... Сузо зарисовал свои видения... Он изображает Премудрость в дорогих одеждах И в венце, в руках держава, на груди сияют звезды... Иногда в виде Ангела... Образ Премудрости у Сузо двоится. Это и Христос, и Богоматерь. Мистика Премудрости соединяется у него с культом имени Иисусова. Он вырезает у себя на груди это священное имя… Кстати заметить, и Сузо видел Христа в образе распятого Серафима… Особенно торжественно празднует он день Успения... Образ Премудрости становится для Сузо символом чистоты и девства... Книги Сузо были в XV в. любимым чтением в немецких и фламандских монастырях; их читали даже больше, чем книгу „О подражании Христу“. И не было бы удивительно, если бы о его видениях узнали псковские иконописцы. Новгород и Псков были в постоянных и тесных связях с западом. Это не были только торговые связи. Иначе было бы непонятно, как мог оказаться в Новгороде в конце XV в., при Геннадии, доминиканский монах Вениамин (,,родом славянин, а верою латынянин“) в роли главного справщика библейских книг. Библейский текст в Новгороде в это время правят по Вульгате. В то же время и несколько позже здесь появляется ряд переводов с латинского (и с немецкого), – и сделаны они были „в дому архиепископии“ и ,,по владычному повелению“» 348 . |
| К конце XV в. появляется в новгородской иконописи и самый образ Софии Премудрости Божией в типе огненного ангела на престоле, произведение позднейшей (XV в.) греческой иконописи, и важно поэтому утвердить, что до этой эпохи русская иконопись совершенно не знала образа Софии, несмотря на общенародное почитание этого имени. Новгород, как известно, особо чтил в своем соборе местный образ Спаса на престоле, указующего на раскрытое Евангелие. Видение пророка Иезекииля на реке Ховар. Икона. 1-я пол. XVI в. Русский Север.ГМЗМК. Происходит из ризницы Соловецкого монастыря Новгородская редакция иконы Софии представляет крылатого, огневидного лицом, крыльями и одеждой ангела на престоле, утвержденном семью столпами; в правой руке ангела крест, в левой свиток. Кругом звездное небо, ниже облако. Выше Спас с радугой, на ней подписано – Премудрость Божия. Над Спасом книга Евангелия, по сторонам по 3 ангела. По сторонам огненного ангела стоят на книгах Божия Матерь с иконой Спаса на груди и Иоанн Предтеча со свитком. В наружном фресковом изображении на стене московского Успенского собора Божия Матерь и Предтеча изображены крылатыми. В Киевской Софии образ «Софии», относящийся ко времени Петра Могилы , представляет Софию – ангела в образе Богоматери. Но множество икон XVI в. повторяет список иконы XV в., появившийся в Новгороде. Икона «Красен добротою паче всех сынов человеческих» («излияся благодать в устнах Твоих, сего ради благослови Тя Бог во век» – стих 3, Пс. 44 ) представляет только подобие образу «Софии Премудрости Божией», но собственно сочинена вновь в позднейшее время (конец XVI в. ?), с херувимами по углам арки, внутри которой, на высоком престоле Спас – София восседает среди предстоящих Ему Богоматери и Предтечи, а по сторонам группа Святителей, и внизу ряды припавших к земле и молящихся святых и праведных. На многосоставной иконе (Русский музей) третья икона в ряду: Глас от Сиона, Единородный Сыне – Красен добротою. Иконы «Софии Премудрости Божией» нередки, но в то же время часто представляют мало художественного значения, и в большинстве позднейшего происхождения: таковы, например, иконы (Русский музей, Исторический музей); в собрании Е.Е. Егорова икона по письму 1-й полвины XVII в. или позже (с палатами сложными), окружена 12-ю клеймами; в них изображено: Принесение Нерукотворного Образа, Воздвижение, Происхождение древа Креста, Зачатие Божией Матери, Рождество Божией Матери, Введение, Собор Божией Матери, Покров Божией Матери, Положение пояса, Сретение Владимирской иконы Божией Матери, Рождество Иоанна Предтечи. Стало быть, все темы по иконографии Божией Матери, и они отнесены к образу Софии, который сближается с Богородицей. Письмо иконы прекрасное. |
|
|
