| 8 июня 1935 года Особое Совещание при НКВД приговорило схиархимандрита Игнатия к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. 16 октября он был отправлен в Саровский лагерь . Из лагеря он писал духовным детям: «Наконец, после долгого странствования, я на месте, которое указал нам Господь: я в Сарове, в стенах бывшей обители! Слава Богу за все случившееся – это одно можем сказать! С Ним везде хорошо, и на Фаворе, и на Голгофе! После прочитанного мне в день рождения приговора… и после 2-х попыток (1-я – в середине, в день, когда я был выведен на свидание и на которое никто из вас не пришел к 2-м часам, а лишь с вещами поздно вечером; 2-я – 10/VII ст. ст.), и после ночного приноса сухарей в день отдания праздника Воздвижения Креста я наконец, в день памяти блаженного Андрея, без четверти семь вечера был вывезен из места своего пребывания тремя военными и через двое суток довольно утомительного путешествия водворен на месте. И паки – слава Богу!» Весной 1936 года был переведен в лагерь на станцию Сухобезводная под Нижним Новгородом, но вскоре отправлен в лагерь для инвалидов, находившийся неподалеку от города Алатыря . 17 июля отец Игнатий получил свидание с монахиней Евпраксией. Он очень ослабел, «сильно изменился и похудел, но все же двигался, старался рассказать о себе, очень много тихо плакал. Все узнавал батюшка, как живет возращенный им виноград. Узнав, что все дружны, живут как жили, батюшка со слезами завещал: " Господа надо любить всем сердцем, Господь должен быть на первом месте, от веры не отрекаться " ; " Господь всех краше, всех слаще, всех дороже, спасение в ваших руках – пользуйтесь, пока возможно " ; " Он единая сладость, Он единая радость " ». 18 апреля 1937 года отец Игнатий писал: «...Справляетесь ли вы в кресте и где надо, – это полезно делать чаще: " царство Божие силою берется " ...» В это время состояние здоровья отца Игнатия резко ухудшилось и появились первые признаки пеллагры. Питание в лагере было плохим, а посылки, которые посылались духовными детьми, частью раскрадывались, частью раздавались, батюшке доставалось немногое. |
| Акты мученичества Симеона заимствуются из церковной Истории Евсевия (III, 32), а этот берет их у писателя II века Егезиппа († 180 г.). Сведения эти, поэтому, выше всякого сомнения. Тем не менее некоторые ученые стараются отвергнуть достоверность сказания о смерти Симеона. Так делают Обэ и Фолькмар. Обэ 21 хочет опровергнуть это сказание одним взмахом пера: он говорит: «все касающееся личности Симеона, его осуждения и смерти, сбивчиво, темно и носит характер легенды. Возможно ли думать серьезно, чтобы Траян приказал отыскивать потомков царя Давида, или чтобы правитель Палестины озаботился таким делом? Ради какого интереса, с какой целью»? Но нужно сказать против Обэ, что в сказании о кончине Симеона и нет никакого указания на то, что Траян приказал отыскивать родственников Давида, или что правитель Палестины сам по своему желанию принялся за это дело. У Евсевия (Егезиппа) просто говорится, что какие-то еретики поставляли Симеону в вину, что он был христианин и происходил от Давида. Спрашивается: кого и что опровергает Обэ? Фолькмар 22 делает с своей стороны два следующие неважные замечания: возраст Симеона, – ему было 120 лет, – есть нечто легендарное; невероятно, чтобы какие-то еретики выступили в качестве доносчиков. Эти замечания Фолькмара едва ли заслуживают опровержения. Разве не встречаются люди, достигшие более, чем столетнего возраста? Или что невероятного в доносе еретиков? Разве не являются доносчики на христиан в Вифинии при Плинии? И это дело предательства прилично еретикам, как отступникам от церкви и врагам её вождей. 23 До нас сохранилось несколько древних редакций или, как принято называть у западных ученых, рецензий актов св. Игнатия Богоносца . Эти редакции очень древни и потому весьма драгоценны для исследователя мученической кончины Игнатия Богоносца . Между этими редакциями особенным авторитетом пользуются в науке две: кольбертинская и ватиканская, как наиболее древние. Кольбертинская так названа по имени владельца одной западной библиотеки Кольберта, где впервые найдена она, а ватиканская так называется по имени знаменитой ватиканской библиотеки в Риме, где открыта эта редакция. |
| 157 Но с течением времени положение Фотия, а с ним и всех его приверженцев, улучшается. Не уступчивостью добивается Фотий такого изменения, а твердостью и верностью своим началам. Уступает не Фотий, а светское византийское правительство. 158 Немало времени ожидал византийский император, что сам Фотий и приверженные к нему епископы подчинятся определениям собора 869 года, что, по крайней мере, большинство фотианских епископов войдут в единение с патриархом Игнатием, признав себя виновными и испрашивая милости и пощады от патриарха. Ничего такого не было видно. Все епископы,прежде державшиеся стороны Фотия, и по его низвержении оставались верными ему. Из всех епископов, которые возведены были им в этот сан, ни один не отпал от него, не увлекся какими-либо расчетами честолюбия и выгод; почти все они оказывали решительное сопротивление несправедливым распоряжениям правительства. Даже епископы, некогда посвященные самим Игнатием,но потом перешедшие на сторону Фотия, и те не изменили Фотию со вторичным восшествием Игнатия на патриаршую кафедру. Ни один из всех перечисленных епископов не дерзал возводить каких-либо обвинений на Фотия; соборное осуждение против него нисколько не изменило их отношений к низверженному патриарху. Большинство епископов и других духовных лиц Константинопольской Церкви оставалось, вопреки ожиданиям, на стороне Фотия. Этому факту не могут не отдавать справедливой дани удивления и современные нам замечательнейшие католические писатели, при всем их нерасположении к личности Фотия. Известный католический ученый Гефеле с удивлением замечает, рассматривая времена уничижительного положения Фотия, что «ни один из всех епископов, посвященных Фотием (а таких было множество. – А. Л.), не перешел на сторону Игнатия». 159 Так же и другой, не менее знаменитый католический Ученый Гергенрётер, при всем желании унизить Фотия, не может умолчать о том обаянии, какое производил Фотий, и о той привязанности, какой пользовался он в среде большинства епископов во дни своего несчастья. |
| Такие важные памятники, служащие к уяснению истории иерархии, как «Апостольские постановления» и «Апостольские правила», исследованы в Энциклопедии очень недостаточно. О них речь идет вместе, на двух страницах (Bd I. S. 563–564). Нужно притом же заметить, что этот артикул устарел, так как после открытия древнехристианского памятника «Учение двенадцати апостолов» делается возможным составлять более точное представление о композиции «Апостольских постановлений». Автор рассматриваемой статьи – Мейэр. В Энциклопедии Герцога особенно много статей по церковной литературе. Обзор их составит третий класс при делении материала по древней церковной истории, даваемого разбираемым трудом. Начнем наш обзор мужами апостольскими. Варнава (Bd. II. S. 101–105) – Гарнака. Статья эта не дает ничего поучительного для читателя. Она написана не только с предубеждением к известному посланию Варнавы, но и относится скептически даже к книге «Деяний апостольских». Климент Римский (Bd. III. S. 248–257) – Ульгорна. Автор, Ульгорн, известен исследованием о «Климентинах» и потому в статье о Клименте задает себе вопрос: что исторически достоверного дают «Климентины» по вопросу о Клименте, и приходит к ответу вполне отрицательному. Ульгорн отрицает также мученическую кончину этого епископа Римского и не признает подлинности второго Послания его к Коринфянам. Игнатий Богоносец (Bd. VI. S. 688–694) – того же Ульгорна. Автор считает «Acta martyrum» Игнатия неподлинными, но зато греческую краткую редакцию посланий Игнатия с достаточной решительностью признает подлинным произведением этого древнехристианского мужа. Поликарп Смирнский (Bd. XII. S. 103–106) – опять Ульгорна. Сначала немецкий ученый рассуждает, как понимать слова Поликарпа, сказанные им перед кончиной: «86 лет служил я Господу»; затем входит в рассуждения по вопросу: можно ли считать подлинными дошедшие до нас, при посредстве Евсевия, мученические акты Поликарпа, и решает вопрос утвердительно. Потом автор исследует, когда скончался Поликарп: в 155 г. (при Антонине Пии), или же в 166 г. (при Марке Аврелии), и склоняется в пользу последней даты (Евсевианской). Послание Поликарпа к Филиппийцам Ульгорн считает подлинным. Статья составлена с полным знанием дела. |
| Не смотря на эти недостатки, составленный автором очерк производит лучшее впечатление с точки зрения ученых требований, чем монография г. Платонова. Вопреки последнему, непонятным молчанием проходящему жизнь Фотия до патриаршества, о. Преображенский подробно останавливается на этом периоде, особенно на вопросах об его образовании и преподавательской деятельности. Школьному образованию того времени он посвятил несколько страниц тем охотнее, что изучал этот вопрос подробно, как автор монографии 452 «О восточных и западных школах во времена Карла Великого». Происхождение партий – Игнатиан и Фотиан он возводит ко времени патриаршества Мефодия, согласно с другими русскими исследователями, и характеризует особенности и тенденции этих партий достаточно полно для очерка и в общем согласно с той их характеристикой, какая в более определенных выражениях дана проф. Лебедевым. О соборе 861 г. автор говорит очень мало, отсылая читателей за подробностями к тенденциозному изложению Гергенретера 453 . Последнее обстоятельство является непонятным: зачем автору понадобилось отсылать читателей к Гергенретеру, когда он тут же упоминает о сочинении проф. Лебедева «История Константинопольских соборов IX века», о котором говорит сам, что его автор, т.е. г. Лебедев, относится с достодолжным недоверием к источникам – откуда за отсутствием подлинных актов заимствуются сведения о названном соборе, – и во многом поправляет или решительно отвергает их сообщения? Отчего уже не отослать читателей прямо к этим тенденциозным писателям, друзьям Игнатия и врагам Фотия, поклонником которых является Гергенретер? Не входя в подробности о соборе 861 г., автор избавляет себя от труда восстановлять по второстепенным источникам историю этого собора т.е. просто обходит трудные и спорные вопросы, что не делает ему чести, иногда впадающему в излишние и более легкой ценой добываемые подробности. Говоря о низложении Фотия с узурпаторским вступлением на византийский престол Василия Македонянина, автор причиной низложения считает то обстоятельство, что возмущенный до глубины души злодеянием Василия Фотий отказался его вторично короновать. |
| В результате многолетней упорной работы она выпустила первую книгу (1887), посвященную анализу доводов, использовавшихся тогдашними русскими учеными в полемике с католиками. Эта книга доставила столько хлопот Священному Синоду, что с критикой выступили сразу три профессора духовных академий. Незаурядная женщина была вынуждена снова взяться за перо, но второе исследование вышло только после ее смерти (1898). He касаясь здесь полемической стороны дела (сегодня многое как в католицизме, так и в русском православии представляется совершенно в ином свете, нежели в прошлом веке), отметим важную для нас филологическую сторону. Е.Г. Волконской в ходе работы были отмечены вопиющие намеренные цензурные искажения в русском переводе Деяний Семи Вселенских соборов и святоотеческих творений (подробнее см. в указанных ее работах, а также в книге А. Волконского). Подтверждение этих фактов мы слышали недавно от ученых, большая эрудиция которых и преданность православию вне всякого сомнения (имена не буду называть здесь без особой на то нужды). По этим сведениям, в русском переводе деяний Соборов опущены, например, эпитеты «святой» применительно к византийским императорам-еретикам. Напрасно мы стали бы искать в русском издании «Деяний» каких-либо комментариев. Весьма красноречиво признание А.П. Лебедева , что он «зачеркнул страха ради иудейска (т. е. духовной цензуры. – А.Д.) превосходные страницы» в исследовании А.Спасского об Аполлинарии Лаодикийском (появление которого вызвало гневную реплику о недопустимости впредь посвящать диссертации еретикам!) «о том, что в актах III Вселенского собора в качестве авторитетных святоотеческих свидетельств фигурировали отрывки из произведений еретика Аполлинария» (Б8 1907, 5, с. 162). Это свидетельство А.П. Лебедева было бы гораздо полезнее, по нашему мнению, для читателей в новом и «исправленном» (! на самом деле исправлены лишь опечатки) издании «Деяний», нежели выписки из святителя Игнатия Брянчанинова и коммерческая реклама в конце тома. Недреманное око духовной цензуры (всесильной до 1905 г., но не потерявшей своей власти вплоть до 1917 г.) углядело несовместимые с понимаемым ею по-своему православием высказывания у св. |
| 1912. Vol. 6; Hänggi A. Der Kirchenhistoriker Natalis Alexander (1639–1724). Fribourg, 1955; Mercati A. Intorno alia «Romanità» di Natale Alexandre, O.R//Archivum Fratrum Praedicatorum. 1946. Vol. 16; Vecchi A. Correnti religiose nel Sei-Settecento Veneto. Venezia; Roma, 1962. P. 348–351; Waquet F. Le modèle français et l’Italie savant: Conscience de soi et perception de l’autre dans la République des Lettres (1660–1750). Rome, 1989. P. 84–85; Grès-Gayer J.M. Théologie et pouvoir en Sorbonne: La Faculté de Théologie de Paris et la Bulle «Unigenitus» P., 1991; Idem. D’un jansénisme à l’autre: Chroniques de Sorbonne, 1696–1713. P, 2007; Quantin J.-L. Le catholicisme classique et les Pères de l’Église: Un retour aux sources (1669–1713). P., 1999; Idem. Entre Rome et Paris, entre histoire et théologie, les Selecta historiae ecclesiasticae capita du P. Noël Alexandre et les ambiguïtés de l’historiographie gallicane//Mémoire dominicaine. 2007. Vol. 20; Gay J.-P. Laxisme et rigorisme: théologies ou cultures? Deux controverses au tournant du XVII e siècle//Revue des sciences philosophiques et théologiques. 2003. Vol. 87. 19 См.: Виноградов Ф. Новая тюбингенская школа//Тр. Киевской духовной академии. 1869. 6, 7, 9; Лебедев А.П. Церковная историография в главных ее представителях с века до ХХ-го. СПб., 1903; Покровский А.И. Протестантизм в XIX в.//История Христианской Церкви в XIX в. Пг., 1900. Т. 1; Шафф Ф. Баур и Тюбингенская школа//Тр. Киевской духовной академии. 1861. 6, 8, 11, Он же. История церковной истории//Там же. 1861. 3; Harris H. The Tübingen School. Oxf., 1975. 20 Paulus, der Apostel Jesu Christi. Stgt., 1845; Geschichte der christlichen Kirche. Bd. 1–5. Tüb., 1853–1863; Kritische Untersuchungen über die kanonischen Evangelien. Tüb., 1847. Помимо этих трудов, изданы его «История манихейства» (1831), «История христианского гносиса» (1835), монография о Псевдоклиментинах (1848), «Три рассуждения по истории древней философии и отношению ее к христианству» (1876), включающие трактаты об Аполлонии Тианском, Сократе и Христе, Сенеке и Павле; исследования «Христианское учение об искуплении» (1838), «Учение о триединстве и вочеловечении Бога» в 3 томах (1841–1843), «Учебник истории христианской догмы» (1847), «Чтения по истории догмы» в 3 томах (1865–1867), «Послания Игнатия и их новейшие критики» (1848) и др. |
| —415— определить хорошенько не можем, где находимся и как далеко до Неморо: туман и течение окончательно сбили нас с курса. Вот так море! В таком беспомощном положении простояли часов до 9, когда немного пояснело. Оказалось, что Неморо совсем не далеко и что мы прошли довольно порядочно на восток. Обернулись и с уверенностью пошли вперед; к 10 часам были уже в гавани, такой же туманной Первым нашим вопросом при входе в гостиницу было: когда уходит пароход в Хакодате? Нам ответили: по расписанию должен идти в четверг (сегодня только вторник), наверное, же выйдет в пятницу. Приходилось ждать без толку целых четыре дня. Времени терять жалко было, а о. Игнатий и раньше много говорил о разных местечках на морском берегу к северу от Неморо, где были у него слушатели, и где вообще была большая надежда на распространение веры. Интересно было и это осмотреть, чтобы потом на соборе, если зайдет речь о посылке туда катехизаторов, знать, о чем идет речь. Решили, поэтому, что преосвященный один остается в Неморо праздновать с христианами Преображение и потом в пятницу уедет в Тоокео (он и без того уже значительно опоздал); мы же с о. Игнатием отправимся вдвоем в упомянутые места. В Сибецу и Кумбецу (собственно говоря, Сибет и Кумбет, айносские слова), есть по одному человеку и верующих, недавно крещенных. До Сибецу около 17 ри (ри равняется четырем верстам бех трех десятых), потом оттуда до Кумбецу – 5 ри. Все это расстояние нужно проехать верхом на лошади. Кавалерист я вообще довольно плохой; в детстве однажды проехал несколько сажен на казацком седле, потом в Палестине ездил на ослике. Вот и вся практика. Впрочем, ездят же люди, отчего не попробовать и мне? тем более, что большого осла только истые зоологи могут сразу отличить от меленькой лошади. Подкрепившись этим силлогизмом, я решил на завтра не отставать от о. Игнатия. Архимандрит Сергий Соколов П.П. Философский скиталец: Памяти Н.Я. Грота//Богословский вестник 1899. Т. 2. 7. С. 416–440 (2-я пагин.). (Продолжение) 1825 —416— |
| После того христиане преклонили колена, а Игнатий произнес молитву к Богу. По окончании молитвы он отведен был в амфитеатр и предан зверям, которые тотчас же и растерзали его. Остались только твердые части его тела, которые потом и перенесены в Антиохию. При чтении этого сказания возникает два главных вопроса: достоверно ли то, что Игнатий ожидал и потому боялся какой-то помощи себе от римских христиан? достоверно ли, что он предан был на съедение зверям, – казни, о которой ничего не знает церковная история этого времени, т.е. начала II века, так как примеров такой казни не встречается в церковной истории такого раннего периода? Что Игнатий действительно боялся со стороны римских христиан чего-то такого, что воспрепятствовало бы ему восхитить мученический венец, – это, несомненно. В послании Игнатия к римлянам (гл. 1. 4), писанном во время пути в Рим, встречаем следующие опасения исповедника: «боюсь вашей любви, чтобы она не повредила мне, потому что вам легко то, что хотите сделать, и мне трудно достигнуть Бога, если вы пожалеете меня»; и в другом месте того же послания: «сказываю, что добровольно умираю за Христа, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви». Чего же именно мог бояться Игнатий? какие препятствия могли римские христиане противопоставить его мученичеству? Существуют разные объяснения. Некоторые полагают, что Игнатий страшится бунта со стороны римских христиан против предержащих властей. Объяснение странное: неужели Игнатий, хоть на минуту, мог верить, что горсть римских христиан в могущественном Риме могла отнять его у воинов, у начальства на глазах самого императора? Без сомнения, ничего подобного Игнатий не представлял. Другие думают, что Игнатий опасался молитв римских христиан, опасался, что Бог по молитвам их умедлит концом жизни, которого так вожделенно желал исповедник. Объяснение неудовлетворительное. Спрашивается: почему Игнатий опасался с этой стороны только римских христиан? Ведь христиане всех мест – Антиохии, Смирны, Ефеса и прочих, могли также молить Бога о том же, и, однако, Игнатий не страшится этих молитв, а только молитв римских христиан! Не мог же он думать, что молитвы римских христиан угоднее Богу, чем молитвы смирнских, ефесских, антиохийских? Да и едва ли дело здесь идет о молитве, ибо Игнатий предполагаемое ходатайство за него римских христиан представляет делом плотской любви, мирским и суетным (римл. |
| Не смотря на стеснения и преследования, каким подвергался сам Фотий и его приверженцы, партия эта оставалась вполне верною своим убеждениям и принципам. Фотий в многочисленных письмах, какие он писал из ссылки, показал, что все совершившееся со времени вступления Игнатия на престол он считает за дело ничтожное, пустое. И это не были только слова, но эта была глубокая уверенность. Собор 869 года он называет триумфом нечестия и лжи над святостью и справедливостью. „Что удивляешься ты – писал Фотий отшельнику Феодосию – что беззаконники с гордым видом председательствуют, а славные священники Божии стоят пред ними подобно виновным? Много примеров таких же беззаконий можно находить в истории. И Христос стоит перед Анною, Каиафою и Пилатом; и Стефан судится от смертоубийственного синедриона и проч. Но нет, замечает Фотий, Божественное провидение не перестало бдеть, оно бодрствует и управляет нами; оно только направляет наши дела к высшей степени мудрой, неизглаголанной, превышающей разум – экономии» 225 . Тот же собор в другом письме к тому же Феодосию Фотий описывает в самых мрачных красках. „Полуварварский суд этого собора нужно называть делом варваров». Собор, по Фотию, представлял собою „театральное зрелище». „Как корибанты и вакханты, кричали члены собора громким голосом: мы не собирались, чтобы судить вас, мы и не судим вас. Мы уже вас прежде осудили и вы должны подвергнуться этому осуждению» 226 . В другом письме Фотий рассуждает о значении анафемы, наложенной на него собором. Он не находит ее страшною для себя и сравнивает ее с тою анафемою, которую собор иконоборческий наложил на него и его родственников 227 . Собор, говорит еще Фотий, обратил это страшное наказание в басню и детскую игру 228 . Еще в письме к епископам своей партии Фотий с силою опровергает распущенный кем-то слух, будто он ищет примирения, идет на сделку с Игнатием; Фотий прямо говорит, что это было бы с его стороны преступлением и безумием 229 . И нужно полагать, что действительно со стороны игнатиан были какие-нибудь попытки примириться с противоположною партией, привлечь на свою сторону и Фотия, но неизвестно в чем состояли эти попытки и когда они были 230 . |
|
|
