| Таким образом в существе человека мы находим семь онтологических ступеней: 1) Он есть физико-химическая энергия. 2) Он есть энергия «живая», биос, живая клетка. 3) Он есть психическая энергия, которая б своей скрытой глубине образует коллективно-бессознательное, как общую почву, на которой вырастает и развивается индивидуальная душа. 4) Он есть лично-бессознательное, которое покоится на фундаменте коллективно-бессознательного. 5) Он есть сознание, сознательная душа; и прежде всего недуховная, животная душа, которая определяется, как эгоцентрическая установка сознания. Это душа, руководящаяся «интересами», как расчетом удовольствия и неудовольствия, воспринимающая и оценивающая все лишь в соотношении к витальному центру сознания. 6) Человек есть, наконец, духовное сознание, дух, духовная личность, и в этом своем качестве он есть строитель и носитель культуры. Отличие от недуховного, животного сознания состоит в том, что здесь эгоцентрическая установка покидается. Субъективное восприятие и оценка заменяется объективным. Для духа существует не то только, что для витального сознания «полезно» и приятно, но то, что само по себе, т. е. «объективно» ценно и истинно. (Утилитаризм и этика «интересов» есть точка зрения животного сознания). Эта ступень духовного сознания у греческих, а вслед за ними и у латинских Отцов Церкви строго различается от недуховной, животной души, как логическая (словесная) от нелогической («бессловесной»), как способность воспринимать и высказывать разумное слово и его объективный смысл. Когда Апостол говорит: «духовный судит обо всем», он разумеет прежде всего эту способность к всеохватывающему объективному суждению, которая присуща духу. 7) Духовное сознание, сознательное Я, ego cogitans, духовная личность, как творец культуры, – не есть однако последнее, высшее и глубочайшее в существе человека. Об этой последней глубине трудно что-либо сказать, кроме того, что это я сам, человек «в себе», самость. Самость есть последняя и высшая седьмая мистическая ступень в существе человека. Для науки, для рационального мышления, она недостижима и недоказуема и потому не схватывается психологией, как это Юнг ныне ясно высказал. Самость мета-физична и мета-психична, во всех смыслах есть некоторое «мета», последний трансцензус. Только Откровение и мистическая интуиция указывают на эту предельную глубину. |
| Быть может, нас упрекнут, что мы допустили непозволительный подмен понятий: наша тема была — власть «идей» и «моральных идеалов», а мы говорим о давлении общественного порицания, о гнете людского мнения. Нравственный идеал, скажут нам, есть то, что личность признает сама, во что она подлинно внутренне верует; нравственный идеал, согласно приведенному уже разъяснению Канта, всегда «автономен», власть же общественного мнения — «гетерономна». Но в том-то и дело, что это различие, теоретически так отчетливо устанавливаемое, в практике душевной жизни постоянно стирается и почти всегда совершенно отсутствует. И поскольку речь идет именно о нравственных нормах, выражаемых в рациональных, для всех людей и случаев жизни одинаково обязательных понятиях, и ничем иным, кроме своего собственного авторитета, не обоснованных, — мы именно и утверждаем, что живая личность по собственному, внутреннему, подлинно свободному отношению своему к ним их не признает, а лишь по нужде подчиняется им, как извне навязанному игу. Подлинная, конкретная нравственная жизнь — и личные потребности человека, не только низшие, но и высшие, духовные, от которых он не может отречься, и жизненная обстановка, живые отношения к людям — все это так сложно, индивидуально, что нравственная правда здесь всегда может быть лишь конкретной и не укладывается ни в какие общие принципы, нормы и идеи. Вот почему, кстати сказать, все философские попытки логически вывести содержания нравственных идеалов, понимаемых как общеобязательные нормы поведения, совершенно безнадежны, доселе ни к чему не привели и привести не могут. Этика «морали долга» теоретически висит в воздухе; в этом смысле этика совсем не есть наука — она есть просто кодекс авторитарных предписаний, в который я слепо обязан верить. Попытка Канта из одной лишь формы «категорического императива» как общеобязательного морального закона вывести его конкретное содержание с полной очевидностью разоблачена как безнадежное и бесплодное софистическое ухищрение мысли, которое логически опирается на неубедительные (и отвергаемые самим Кантом) соображения утилитарного порядка. |
| Священное Предание это не итог отвлеченных знаний, передаваемый для запоминания. Передается живая истина для усвоения живым сердцем. Это возможно при благодатной помощи, иначе говоря, при новом частном богооткровении. Божественная истина всегда та же, но форма ее усвоения изменяется в зависимости от лица, которое ее воспринимает, а также от времени и места (эпоха, страна), где усвоение истины происходит. Отсюда – различие молитв, обрядов, проповедей, богословских трудов, а также неизбежное изменение некоторых их форм. 3. Состав Священного Предания В состав Священного Предания может войти, кроме Священного Писания, всякое письменное и устное слово, предлагаемое Церковью в духовное назидание верующим, так же как и некоторые священнодействия. После Священного Писания наибольшее значение имеют догматические постановления Вселенских Соборов и таинства Церкви, Богослужебные тексты и обряды, а также канонические постановления, писания святых Отцов, богословские труды и проповеди, но не все они равноценны, и могут, в согласии с живым опытом Церкви, обретать то большее, то меньшее значение в составе Священного Предания. 4. Содержание Божественного Откровения Содержание Божественного Откровения можно разделить на пять частей. 1) Откровение о Самом Троичном Боге и Его Божественной жизни. 2) Учение о Боге – Творце мира, о сотворении мира и человека, об их предназначении и грехопадении. 3) О Боге воплотившемся и о Святом Духе, действующем в мире, т. е. учение о деле спасения человечества. 4) О Церкви и святых таинствах. Это уже переход к учению нравственному. И, наконец, 5) учение о духовной или нравственной жизни человека (этика). Эту последнюю часть лучше, в свою очередь, разделить на три отдела: 1-ый, об образах истинной, праведной жизни человека; 2-ой, о препятствиях к истинно христианской жизни, т. е. о страстях и о грехах; 3-ий, о средствах преодоления зла и обретения благодатной жизни. 5. Догматическое и нравственное учение Церкви Из Божественного Откровения о Самом Боге, о мире и человеке, запечатленном в догматах Церкви, мы узнаем, что Бог есть любовь ( 1Иоан. 4,16 ), и это позволяет нам видеть всю пагубность зла и сделать правильный выбор между светом и тьмою. Но кроме этих истин, являющихся предметом догматического богословия, Божественное откровение учит нас и тому, как именно идти к свету, что составляет предмет нравственного богословия. 6. Основные законы духовной жизни человека и раскрытие их в Ветхом Завете |
| Образование и Православная культура Доклад епископа Ставропольского и Владикавказский Феофана Православие - это живое прошлое, настоящее и будущее русского народа. Оно представлено в каждой клеточке жизни, в образах лучших сынов нашего народа: духовных и государственных деятелей, мыслителей и творцов, воинов и простых тружеников. Православие - это живая история и живая истина русского народа, это культура и современный быт, философия и мировоззрение, этика и эстетика, воспитание и образование. Поэтому отторгнуть русского человека от Православия — значит, отторгнуть его от собственной истории, его корней и почвы, т.е. попросту убить его. Таким образом, возвращение к Православию есть главное условие спасения русского народа. Для этого мы должны предоставить все возможности каждому человеку в обращении к вере, и прежде всего, детям. Необходимо, чтобы связь между убеждением и жизнью формировалась с младенчества, дабы ребенок научился мотивировать свое поведение христианской верой, дающей духовную силу. Следовательно, долг Церкви - делать вероучительные истины живыми в глазах людей. Эту задачу можно осуществить через государственную политику, укрепление традиционной семьи и образование. Необходимо вернуть Православие если не как государственную, то, по крайней мере, как общественную идеологию. Понимая его, как основополагающую идею, которая окажется понятой и будет принята большинством общества. С ее помощью получится вытеснить из сознания россиян распространенные идеологемы-мифы: безбожный материализм, бездуховное потребительство с безразличным плюрализмом и духовно опасные космизм с пантеизмом. Сегодня все настойчивее звучат призывы к поиску общей идеи, глубинного ориентира, общезначимого идеала. Все теперь понимают, что организовать заново народную жизнь, а тем более образование и воспитание молодежи без духовного стержня, без идеи, которая объединяет и вдохновляет людей невозможно. Некоторые думают, что такую национальную идею можно придумать и внушить народу. Но история XX века убедительно показала нам, что придуманные национальные идеи чаще всего оказываются ошибочными, ложными, и даже овладевая народом на короткое время, всегда приводят его к катастрофе. |
| Кажется, Наталья Леонидовна как-то сказала, что трактаты Льюиса написаны для тех, чье сердце уже готово принять Христа, а разум — еще не совсем. Толкин шел с другой стороны, подготавливая не столько разум, сколько воображение, но оба они действовали сообща, помогая человеку в его обращении к вере. — Некоторые специалисты (например, богослов и литературовед Михаил Дунаев) считали, что надо с большой осторожностью относиться к тому, что пришло из западной традиции. Вы с этим согласны? — «Все, что сказано кем-нибудь хорошего, принадлежит нам, христианам», как говорил Иустин Мученик. Мы можем исходить из потенциальных угроз, но все-таки, я считаю, это неправильно. В этом случае мы становимся похожими на гномов из «Хроник Нарнии» Льюиса: когда их обманули один раз, они решили впредь никому и ничему не верить, отвергали любые дары, в том числе и благие. Сидели в кружке, не желая знать, что происходит вокруг, верить странным рассказам про какую-то новую Нарния, так что из-за своего упрямство и отвергли собственное спасение. Не получилось бы так, что и мы перестанем видеть свет там, где он есть, и лишимся этого сокровища. А ,судя по отклику, то, что получилось у Толкина и других его коллег, — это здоровая, живая вещь, живая этика. И это ведь не богословие, а культурный контекст. Есть другая опасность: что с традиционной, неустаревающей христианской этикой мы настолько распрощаемся, что просто перестанем ее считывать. — Может быть, действительно наши соотечественники, выброшенные из христианского контекста на много лет, уже не способны считывать то, что в свои книги невольно закладывал Толкин? — Это вопрос принципиальный. Важна ли культурная база для понимания христианства? Все, что делали «Инклинги», свидетельствует о том, что христианство и культура для них были неразрывны. И видя, что общество становится постхристианским, они, каждый по-своему, пытались напоминать о том, что если какой-то Свет и есть, это Свет Евангельский. Напоминать не на языке современном, изменившемся, переживающим странные превращения, а обращаясь к западноевропейской мифологии, которая оказывается чем-то гораздо более глубоким, чем кажется на первый взгляд. Это язык, который так или иначе любого трогает. |
| О. Отвергаюсь. Данный вопрос из канонического Чина (см. Приложения) и касается некоего побочного современному оккультизму мнения, но напрямую относится к буддизму и ряду иных близких к нему религиозных воззрений, которые так или иначе внесли существенный вклад не только в оккультное миропонимание, но и в целом в материализм пост-европейского общества. Не зря «махатмы» со страниц рериховских писаний так и заявляют: «Мы – материалисты». Но оккультный материализм – особенный, в нем все может найти себе место. В теософии и оккультизме мнение о Боге как о «космической энергии» или «безличной силе, пронизывающей Вселенную» вполне соединяется с тем, что эта сила разумна и какие-то из ее свойств могут быть понимаемы как «свободная воля». Поэтому мы приводим это вопрошание из канонического Чина только в связи с предшествующими вопросами. Это, к тому же, наглядный пример тому, что каноническое чинопоследование не учитывает все извращения современного оккультизма. В сознании думающего адепта оккультизма этот вопрос вызывает недоумение, так как не соответствует его мировоззренческой доктрине, и если он и «отвергается», то ложно, точнее – вынужденно, а соответственно – формально. Это может оказать влияние на несерьезное отношение и к иным вопрошаниям Чина. 7. В. Отвергаешися ли богомерзкой хулы, что нынешнее человечество якобы вошло в некий век, глаголемый лукавыми звездословами «Водолей», и что в сей век человеки уже не Христом-Спасителем спасаемы будут, а иными, чьи и имена мерзкие уже ведомы? О. Отвергаюсь сей богомерзкой хулы. Об «именах» будет сказано далее более конкретно. Здесь же мы имеем дело с основной доктриной современного оккультизма, планомерно и логично развивающейся на протяжении столетий и приводящей от относительно абстрактных мировоззренческих коллизий к конкретному общению с конкретным же духовным миром, называемым в оккультизме «иерархией». С точки зрения христианства природа этой иерархии не подлежит никакому сомнению – она демоническая. Это и есть «живая этика» (Рерихи) оккультно-посвященных, именно «живая», как мы уже указывали: здесь имеется в виду прямое влияние на мысли и поведение человека, его этику со стороны конкретных духовных сил. И безусловное отречение от мира «этих сил» совершенно необходимо. |
| Таким образом, в существе человека мы находим семь онтологических ступеней: 1) Он есть физико-химическая энергия. 2) Он есть энергия «живая», биос, живая клетка. 3) Он есть психическая энергия, которая в своей скрытой глубине образует коллективно-бессознательное, как общую почву, на которой вырастает и развивается индивидуальная душа. 4) Он есть лично-бессознательное, которое покоится на фундаменте коллективно-бессознательного. 5) Он есть сознание, сознательная душа; и прежде всего недуховная, животная душа, которая определяется как эгоцентрическая установка сознания. Это душа, руководящаяся «интересами» как расчётом удовольствия и неудовольствия, воспринимающая и оценивающая все лишь в соотношении к витальному центру сознания. 6) Человек есть, наконец, духовное сознание, дух, духовная личность, и в этом своём качестве он есть строитель и носитель культуры. Отличие от недуховного, животного сознания состоит в том, что здесь эгоцентрическая установка покидается. Субъективное восприятие и оценка заменяются объективным. Для духа существует не только то, что для витального сознания «полезно» и приятно, но то, что само по себе, т.е. «объективно», ценно и истинно. (Утилитаризм и этика «интересов» есть точка зрения животного сознания.) Эта ступень духовного сознания у греческих, а вслед за ними и у латинских Отцов Церкви строго различается от недуховной, животной души, как логическая (словесная) от нелогической (бессловесной), как способность воспринимать и высказывать разумное слово и его объективный смысл. Когда Апостол говорит: «Духовный судит обо всем», – он разумеет прежде всего эту способность к всеохватывающему объективному суждению, которая присуща духу. 7) Духовное сознание, сознательное Я, ego cogitans, духовная личность как творец культуры – не есть, однако, последнее, высшее и глубочайшее в существе человека. Об этой последней глубине трудно что-либо сказать, кроме того, что это я сам, человек «в себе», самость. Самость есть последняя и высшая, седьмая мистическая ступень в существе человека. Для науки, для рационального мышления она недостижима и недоказуема и потому не схватывается психологией, как это Юнг ныне ясно высказал. Самость метафизична и метапсихична, во всех смыслах есть некоторое «мета», последний трансцензус. Только Откровение и мистическая интуиция указывают на эту предельную глубину. |
| В Россию сознание НЭ проникло уже давно – с учением Рерихов («Живая этика» и «Агни-йога»). В современных рерихианских кругах мы находим тот же самый «джентльменский набор» идей: представление о Земле как о живом разумном механизме, предупреждение о грозящей планете экологической катастрофе и упование на мистическое возрождение человечества, которое готовится Шамбалой и ее посланниками – летающими тарелками. Так что наша интеллигенция оказалась готовой к тому потоку идей, который хлынул в страну после падения железного занавеса, и учение Рерихов сразу стало давать ядовитые ростки – «Белое братство», секта Виссариона, отчасти «Богородичный центр», секта «Радастея» и др. Частично вдохновлена Рерихами и популярная на Урале секта «бажовцев», и даже волгоградская секта «Космических коммунистов (Всеволод)» – фантастические в своей гротескности произведения постсоветской действительности. Вместе с тем западные ньюэйджеры рассматривают падение коммунистических режимов Восточной Европы как важнейший шаг на пути к интеграции мира, которая видится им необходимым условием для глобального торжества идей НЭ. Весьма характерно, что абсолютно неудобочитаемая брошюра Горбачева «Перестройка и новое мышление для нас и для всего мира» приобрела громадную популярность среди ньюэйджеров. Они рассматривают Горбачева как человека, выполняющего планы Иерархии по объединению мира и подготовке прихода «Спасителя». Лидер известной тоталитарной секты Шри Чинмой, проводящий медитации мира при ООН в Нью-Йорке, посвятил «Махатме Горбачеву» целую серию гимнов и песен. Все это принесло свои плоды. Сегодня, по словам диакона Андрея Кураева, Россия по праву может считаться «страной победившего оккультизма». «Нью эйдж» окружает нас со всех сторон. Есть в России ньюэйджевские печатные органы – например, некогда атеистический, журнал «Наука и религия», официально зарегистрированный журнал «Путь к себе» (это не только журнал, но целая корпорация, включающая магазины, лектории, кафе и т.п.; раньше был только один такой магазин на Белорусской, сейчас есть филиалы по всей Москве). Ньюэйджевские передачи транслируются по всем телеканалам. И все это подготовило питательную почву для обильного произрастания отечественных сект. |
| Языческое искусство низводило всё общее к частному, индивидуальному, конкретному, при воспроизведении идеала действительной жизни. Христианства поступает наоборот. Бог, глаголавший с Моисеем, когда, давал ему религиозные законы, говорит: „виждь, да сотворити вся по образу, показанному тебе на горе“ ( Исх.25:40 ). Видимое, плотское, материальное есть некоторый отпечаток и предначертание невидимого, духовного, умопредставляемого. В этом вечный смысл религиозного искусства в христианстве. Вечное, божественное, духовное не поглощается плотским, не сливается с ним до безразличия и уничтожения, а стоит выше его, приближая его к себе, подобно магниту, очищая, подобно огню. Даже при самом совершенном воплощении остаётся ещё место для самостоятельной жизни бесплотного духа, для особого содержания и культурно-исторической жизни его. Чувственное, плотское, внешнее, всё вообще материальное только предполагает духовное, внутреннее, идеальное, только проявляет его, как проявляется в фотографии образ действительного предмета, как проясняется умственное-воспоминание. Но плоть всё-таки не может выразить сокровенной жизни духа во всей полноте и совершенстве. Плоть и дух не равны между собой, а различны; они не покрывают друг друга и не совпадают, а живут в единстве человеческой личности в органическом взаимодействии. Отождествлять их, или смешивать – это значит впадать в пантеистический мистицизм, или в мистический символизм. В христианском искусстве всегда остаётся ещё plus. И вот этот plus и есть верный залог исторического прогресса в христианском искусстве, неизвестного языческому миру и чистый источник общечеловеческой культуры. Поэтому-то „вся живая реальная плоть европейского человечества“ (выражение г. Мережковского), т. е. его культура, наука, искусство, общественность, всё это должно энергично стремиться к святости христианского идеала и, так как этика есть корень христианского искусства, воплощать его во всём. Кабинетный труд писателя связан с образом жизни, замедляющим обмен веществ в организме: интенсивность окисления азотистых веществ падает; продукты распада тканей организма задерживаются и, наконец, появляется гнилостное брожение в кишках. |
| Можно выделить четыре ключевых фактора, объясняющих причину широкого распространения мышления «Нового Времени» 537 : 1 . Возникновение в 19 веке трансцендентализма и групп научно- метафизического мышления. 2 . Популяризация оккультизма. 3 . Растущий интерес к восточным философиям. 4 . Широко распространившееся осуждение христианства. Книги теософки Елены Блаватской, которую настойчиво рекомендует читать Елена Рерих, полны ненависти к христианству. В письмах самой Елены Ивановны говорится о «ложной вере христианства». Отличительной чертой учения Рерихов так же является то, что оно насквозь пропитано величайшей злобой и ненавистью к христианству: «Церковники – это ханжи и изуверы, прикрывающие свои темные делишки коленопреклонением и крестным целованием». Не менее суровое отношение «великих учителей» и к другим религиям 538 . Росту популярности неоиндуистских и теософских учений служит широко распространенное мнение о их всепримиряющем характере. Кроме того, весьма популярной в наши дни стала идея необходимости синтеза мировых религий. На самом деле это не соответствует действительности, что хорошо прослеживается на примере учения Рерихов «Живая этика» («Агни- йога»): «Явление бумеранга поражает восставших на Братство», «Мы не потрясаем государства, а лишь убираем гниль»; «Многие удары готовятся, нужно тянуться к иерархии»,–предупреждает владыка Шамбалы. «Существует лишь одна иерархия света, и. конечно, это и есть Транс-Гималайская Иерархия» (Письма Е.Рерих) 539 . «Белое Братство» потому и имело такой успех, что к его пришествию люди были подготовлены откровениями Рерихов. Само название «Белого Братства» заимствовано из «Агни-йоги» Рерихов. Пришествие воплощенной Матери Мира именно в конце XX века возвещено ими же. Вся терминология белобратских листовок – оттуда же родом. Известный эксперт по новым религиозным и псевдорелигиозным движениям, доктор Уолтер Мартин, выработал перечень критериев, с помощью которых можно определить принадлежность группы к религиозному культу «Нового Времени», не прибегая к бесконечным рассуждениям о тайных теориях и грехе: |
|
|
