| Во время его печатания, точнее, при начале его печатания, случилось такое обстоятельство. Православные киевляне очень обрадованные, что и в их городе, в знаменитой обители, появилась типография и началось книгопечатание, желали как можно скорее пользоваться плодами от сего полезного учреждения, ибо нужда в книгах была большая, особенно для школ, которые в это время в Киеве начали уже заводиться: известно что к концу 1616 года относится основание и нашей знаменитой братской школы (впоследствии Могилянской коллегии, а затем Академии) Между тем предпринятое Лаврой печатание Анфологиона должно было по указанной причине затянуться и отвлечь типографию от других работ. И вот православные киевляне обратились к архимандриту Елисею Плетенецкому с усердной просьбой, чтобы он, не прекращая начатых работ по изданию Анфологиона, напечатал книгу сравнительно небольшую, именно Часословец, – книгу весьма потребную как для церковно-богослужебных надобностей, так и для школьного обучения. Елисей Плетенецкий, «умолен быв правоверными, яко да исполнится требование, еже в училищех в православном граде Киеве и в прочиих», – и издал упомянутый Часословец, который вышел и свет в начале 1617 года и который и есть первенец Киево-Печерской типографии, о чем в предисловии к нему прямо и заявлено. В следующем 1618 году издано было Лаврской типографией очень маленькое (6 листиков, в 4 д.) произведение, не могшее нарушить обычного хода работ по изданию Анфологиона, – панегирик в честь Елисея Плетенецкого (Везерунк цнот). Появление этого панегирика в пояснениях не нуждается. В начале 1619 года вышел в свет, как мы говорили, упомянутый Анфологион. Ясные, современные, сомнению не подлежащие сведения обо всем этом заключаются в сейчас упомянутых трех изданиях (Часословце 1617 г., Везерунке цнот 1618 г., Анфологионе 1619 г.), а также в Казании на честном погребе Елисея Плетенецкого», произнесенном его преемником Захарией Копыстенским и напечатанном в 1625 году (2+45 стр., in 4), а отчасти в Триоди Постной 1627 г. – Последние две книги суть тоже издания киево-печерские. |
| Русские книги скоро перебраны. Фолианты Patres были не по мне. Меня занимали – в сборе древние классики разных изданий, Physica mirabilis, Philosophus in utramque partem, сокровище для диспутаций, Эразмова Encomium Moriae, похвала глупости, и подобные”... и т. д. 19 ) Известный ученый (академик) А. И. Соболевский расходится с нами в понимании слов: припалый пылом. Так, но его толкованию, „слово припалый ничто иное, как польское przypadly==случившийся, прибывший, возникший”, а слово пыл=пыль, усердие. Поэтому выражение в Везерунке цнот ... Елисея Плетенецкого (1618 г.): ...„воскресил (Плетенецкий) друкарню припалую пылом Балабана, – понимается г. Соболевским так: воскресил друкарню, возникшую благодаря пылу, усердию Балабана (Журнал Мин. Народ. Просвещение, 1887 г., 3, стр. 42. Но такое толкование (на что нами в свое время и было указано) ошибочно. Слово припалый происходит от глагола przypasc (przypadl), первое значение которого – припасть, припадать. „Na tym s. Mieyscu – говорит M. Смотрицкий в своей Апологии – Stworzycielowi memu Bogu poklon тоу uczynilem.., do tych s.s. mieyscu dusza moia у cialem przypadalem (стр. 5). Слово же пыль в польском языке и малороссийском наречии значит. (прямое, непосредственное значение) пыль, пылинка, или – как объясняет Линде в своем Словаре (т. 4, изд. 1858 г., стр. 4) – proch bardzo drobny z zyta albo piasku. – Что слово пыль=пыль, пылинка, в соединении с прилагательным – припалый, означает не что иное, как покрытый пылью, а в переносном – !. Смысле – находившейся в забвении, – это можно видеть хотя бы из следующих выражений одной малороссийской песни: „Нема ж кого миленького, Нема ж мого пана; А вже ж моя постиль бiлa Пылечком припала”. К сказанному добавим, что сама конструкция рассматриваемого выражения явственно говорит за наше понимание этого: воскресил (дал жизнь) типографии Балабана, находившейся (после его смерти) в бездействии („припалой пылом”). Пожалуй, к сказанному прибавим и то, что наше понимание указанного выражения в свое время энергично поддержано было в печати знатоками малороссийского языка и – по-видимому – г. Соболевский согласился с нами (возражений, после наших разъяснений, не было). Читать далее Источник: Голубев С.Т. Объяснительные параграфы из истории Западно-русской церкви. – Киев: тип. Горбунова, 1906. – 51 с. Вам может быть интересно: |
| Сгруппируем здесь, в сжатом виде, те положительные сведения по данному вопросу, которые находятся в первопечатных книгах, вышедших из Лаврской типографии. Из этих книг узнаем, что после смерти епископа Гедеона Балабана († 1607 г.) его типография, „припалая пылом”, т. е. долгое время находившаяся в бездействии 19 (Везерунк цнот, 1618 г.), „ценою сребра” приобретена была Киево-печерским архимандритом Елисеем Плетенецким (Анфологион, 1619 г.) в то время, когда он находился „в глубокой и маститой старости”, когда „юж от старости на очи ослабел” (Казанье на честном погребе Е. Плетенецкого, 1625 г.). По приобретении типографии архимандрит „купно со всеми, иже о Христе братьями“, совещался: какую бы „превейшую жить своих рук принести, и православных сердца обвеселити, и Божественные храмы огласити”, – т. е. какую книгу „впървых напечатати? – и решили, что такой книгой должен быть Анфологион, к изданию которого и было приступлено (Анфологион 1619 г.). Но Анфологион книга очень объемистая заключает в себе (в упомянутом издании) 1048 стр. (infol.) убористого шрифта; поэтому печатание её не могло окончиться быстро, особенно при тех исправлениях, которые делались в тексте: продолжалось около трех лет. Между тем нужда в церковных книгах была большая; а так, как в числе их находились и такие, издание которых, по сравнительно незначительному объему и немногим исправлениям, не представляло затруднений, могло состояться скоро, – то Елисей Плетенецкий, „умолен быв правоверными, яко да исполнится требование еже в училищех в православном граде Киеве”, – одновременно с начатой печатанием объемистой книгой Анфологиона, приступил к печатанию и другой книги Часословца, который вышел в свет в начале 1617 года и который как значится в его предисловии – и были первенцем Киево-Печерской типографии. На ряду с этими положительными и притом современными сведениями о начале книгопечатания в Киево-Печерской Лавре, какое значение могут иметь иногда не согласующиеся с ними, показания церковных (книжных) описей, как мы видели, переполненных теми или иными (в особенности при обозначены дат ) ошибками? Разумеется, никакого. |
| Типография Киево–Печерской Лавры заведена триста лет тому назад архимандритом Елисеем Плетенецким (1595–1624.). Он купил для этого стрятинскую (в Галиции) типографию, оставшуюся после смерти православного дворянина Феодора Болобана († 24 мая 1606 года). Лаврское предание, основанное на некоторых свидетельствах Лаврского и синодального архивов, начало типографии относит именно к 1606 году и днем основания ее почитает 14 августа. Типография Лаврская была заведена для того, чтобы, как говорили устроители ее, отклонить православных людей от черпания воды духовной из чуждых источников и дать им для пития воду от своих студенец, чтобы „вечно и непорушно соблюсти отеческое благочестие и церковное правило». Эта святая и высокая цель Лаврскою типографиею достигалась посредством печатания церковно–богослужебных книг и свято–отеческих творений, доставлявших православному народу здоровую и чистую духовную пищу и утверждавших его в православии, а равно и таких ученых сочинений, в которых защищалась истинность и неповрежденность и неповрежденность православия, или же разоблачались заблуждения католичества и лютеранства. Последние сочинения печатались в XVII в. нередко на польском языке, который был тогда государственным языком в Западной России. В XVIII в. Лаврская типография печатала преимущественно церковно–славянские богослужебныя книги. С 1787 г. она печатает и разные сочинения на русском и иностранных языках. Нынешнее здание Лаврской типографии было построено в 1720 г. Впоследствии оно много раз переделывалось и расширялось. Теперь типография Киево–Печерской Лавры занимает довольно обширное 2 ½ –этажное (два этажа по фасаду, к Великой Лаврской церкви, и три этажа со стороны Днепра) здание. В нижнем этаже его помещается паровик, дающий отопление для всего здания и приводящий в движение машины, печатные и токарные станки, в среднем – семь усовершенствованных скоропечатных машин и ручной станок, а также наборная и склад материалов, в верхнем – сушильня, хромолитография, фототипия и книгоподборная. И теперь типография Киево–Печерской Лавры печатает преимущественно церковно–богослужебные книги, которыми снабжается значительная часть монастырей и храмов нашего отечества и даже всего православного славянского мира, равно как и книги Св. Писания, церковно–исторические, нравоучительные и отчасти учебные пособия. Немалую часть своих изданий, которые, по красоте шрифта, изяществу отделки и качеству бумаги, равняются изданиям лучших наших типографий и даже превосходят их, Лавра безвозмездно жертвует бедным церквам не только в России, но и в Греции, Болгарии, Сербии, Австрии, на Афоне и в Америке. Иконописная мастерская |
| В частности, что касается вопроса о начале книгопечатания в Киеве, то в решении этого спорного вопроса проф. Голубев принимал самое живое участие, и выводы, к которым он пришел, людям науки, интересующимся сим вопросом, известны, и с выводами этими они согласны. Разногласие, возникшее между проф. Голубевым и академиком А. И. Соболевским касается не высказанных мной положений по вопросу о начале книгопечатания в Киеве, а только одной детали (не одинаковое понимание одного места в панегирике Е. Плетенецкому). Но относительно этой детали должно заметить, что понимание её проф. Голубевым признается знатоками малороссийского языка правильным (об этом заявлено было печатно), да и сам А. И. Соболевский, по-видимому, не склонен защищать свое толкование. 11) Заявление проф. Титова, что каталог Львовских братских изданий в сочинении г. Крыловского за время с 1585 по 1722 г. составлен «тщательно, внимательно, и что он, проф. Титов, не согласен только с одной мыслью автора» (с подсчетом количества экземпляров книг, выпущенных Братской типографией) и против неё только возражает, и что это возражение проф. Голубев «не заметил и нисколько его не поколебал», – есть заявление совершенно к делу не относящееся. Рассматриваемое же независимо от сего, в смысле желания обратить внимание читателей на научную значимость означенного возражения, оно должно быть отнесено к числу неудачных выступов проф. Титова; ибо в вышеприведенной беседе проф. Голубева с г. Крыловским подвергается ударам с двух сторон: г. Крыловский не только «колеблет» возражение проф. Титова, но и обращает его ни во что; а проф. Голубев убеждает самого г. Крыловского, что его каталог Братских львовских изданий составлен плоховато, а по местам и совсем плохо, и он не должен доверять проф. Титову, утверждающему противное, так как в данном случае сей профессор оказывается ценителем слепым. Проф. Титов заявляет, что проф. Голубев проникнут «высокомерием ученого монополиста, не терпящего никакого противоречия своим мнениям». Такое заявление едва ли справедливо. |
| Что касается повествовательных, исторических и критических талантов, какие обнаружены проф. Титовым при освещении означенного материала, то они поистине грандиозны и ставят сего профессора на пьедестал для обыкновенных смертных недосягаемый. Познания исторические дают возможность проф. Титову вразумить проф. Голубева, что а) «фамилия Балабанов дала из своей среды не одного епископа Гедеона Балабана, но несколько более или менее замечательных деятелей в истории западнорусской церкви», – о чем проф. Голубев мог бы узнать из сочинения Д. Зубрицкого Historyczne badadia о drukarniach и проч. (sic!), Harbarza Несецкого (sic!), Лексикона славяно-российского 1627 г. и многих других произведений. б) Он, проф. Голубев, мог бы узнать, что приобретенная Е. Плетенецким типография была основана не епископом Гедеоном Балабаном, но Федором Юрьевичем Балабаном, после смерти которого была припалая пылом. Обо всем этом он мог узнать из Везерунка цнот 1618 г. и предисловия к Анфологиону 1619 г., в доказательство чего приводятся довольно обширные выдержки из сих произведений, хотя и не столь обширные, какие приводятся из них, в трактации по данному вопросу, самим профессором Голубевым в его исследовании о митрополите Петре Могиле (см. т. I, стр. 387–389; срав. в статье о. Титова стр. 300:302). Наконец, обо всем этом проф. Голубев мог бы уразуметь из своих же сочинений, изданных ранее его «Объяснительных параграфов», но им теперь забытых, в доказательство чего приводятся выдержки из сих сочинений в сопоставлении их с означенными «Параграфами». Разумеется, если бы проф. Титов имел дело не с такой, сравнительно небольшой статьей проф. Голубева, каковы его «Объяснительные параграфы», но с таким его обширным, в 140 печатных листов, произведением, каково исследование о Петре Могиле , то, без сомнения, всяких недосмотров в сем исследовании он, проф. Титов, нашел бы гораздо более, и для его повествовательного и исторического талантов открылось бы попроще более обширное. В самом деле, здесь, например, проф. Голубев пишет (П. Могила, т. I, стр. 288), что «первым крупным фактом, свидетельствующим о религиозном движении, возникшем в Киеве, было образование в конце XVI столетия церковного братства»; а между тем в статьях, перед сим и после сего писанных, сей же проф. Голубев вооружается именно против этого мнения, усиливается доказать, что означенное (Богоявленское) братство возникло в 1616 году и срывает празднование трехсотлетия Киевской Академии в 1888 году, на чем особенно сильно настаивал местный ученый кафедральный протоиерей П. Г. Лебединцев. Какое обширное поле, благодаря этому lapsus’y calami открылось бы проф. Титову для обнаружения своих повествовательных и исторических талантов!.. В особенности сколькими любопытными сведениями он мог бы поделиться, опровергая описку проф. Голубева, что Киев лежит при Днестре! Ведь для опровержения этого мнения можно бы начать речи с летописных сводов по спискам Лаврентьевскому и Ипатьевскому! |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 В украинском Радомышле открыт памятник архимандриту Киево-Печерской Лавры Елисею (Плетенецкому) 03.11.2009 29 октября в Радомышле состоялось открытие памятника Елисею (Плетенецкому) - архимандриту Киево-Печерской Лавры , приуроченное к 385-й годовщине со дня кончины выдающегося церковного деятеля XVI-XVII ст. Об этом сообщает официальный сайт Киево-Печерской Лавры. В церемонии открытия памятника принял участие Предстоятель Украинской Православной Церкви Митрополит Киевский и всея Украины Владимир, который совершил чин освящения памятника и отслужил заупокойную литию. Елисей (Плетенецкий) был избран архимандритом Киево-Печерской Лавры в 1599 г., в сложные времена церковных нестроений, возникших в результате заключения Брестской унии. Новоназначенный архимандрит начал большие преобразования в Печерской обители, чтобы сохранить ее как крупнейший центр Православия в Речи Посполитой. Захария (Копыстенский), архимандрит Киево-Печерской Лавры, преемник архимандрита Елисея, называл его отцом не только для братии Лавры, но и для всего народа Западной Руси. На протяжении своей жизни Елисей (Плетенецкий) основал ряд новых обителей, среди которых - Китаева пустынь и Свято-Вознесенский Флоровский женский монастырь. За время его управления Лаврой здесь велась активная просветительская деятельность, была построена школа, создана типография, начато издательство духовной литературы. В 1612 г. в городе Радомышле Елисей (Плетенецкий) основал первую в Центральной Украине бумажную фабрику. Производство бумаги на протяжении XVII-XVIII ст. полностью обеспечивало потребности типографии Киево-Печерской Лавры. Памятник Елисею (Плетенецкому) возведен усилиями семьи Богомолец-Шереметевых. Это единственная на Украине композиция подобного рода - каменный памятник расположен на поверхности воды посреди реки Мики. Автор скульптурной композиции - канадский скульптор Влад Волосенко. Для изготовления памятника были использованы габбро и лабрадорит. Вес композиции без фундамента составляет 5,5 тонн. Длина - 3,4 метра, высота - 1,7 метров. Для укрепления скульптуры на зеркале водоема был создан специальный фундамент. Седмица.Ru Редакция текста от: 03.11.2009 00:00:00 |
| После кончины митр. Михаила Рагозы на кафедру вступил Ипатий Потей . 26 сент. и 2 окт. 1599 г. кор. Сигизмунд III передал в его управление Печерскую архимандритию со всеми земельными владениями и с имуществом. Король объявил, что Киево-Печерский мон-рь «на вечные времена» соединяется с «достоинством» униат. митрополитов Киевских. Но Потею так и не удалось вступить в управление обителью (Описание док-тов. 1897. С. 104, 106). 12 окт. 1599 г. шляхтич Ян Кошиц, назначенный королем руководить передачей униат. митрополиту Киево-Печерского монастыря и имений, прибыл вместе с оршанским ввозным Зенковичем, со шляхтичами и слугами в монастырское имение Печерск в Оршанском повете. Здесь их встретили 2 киево-печерских монаха, вооруженные казаки и могилёвские мещане, к-рые не допустили в Печерск представителей короля. Киевский воевода (1559-1608) кн. К. К. Острожский не поддержал посланца. После кончины в 1599 г. архим. Никифора настоятелем был избран игумен Лещинского в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря Елисей (Плетенецкий) . Новый архимандрит активно боролся против передачи Киево-Печерского мон-ря и его владений Потею. 22 нояб. 1600 г. сторонники Потея по его приказу захватили монастырское имение Печерск в Оршанском повете. 21 янв. 1601 г. доходы от этого имения митрополит передал на содержание униат. коллегии в Вильно. На сейме 1603 г. правосл. депутаты во главе с князьями Александром и Константином Острожскими выдвинули требования офиц. признания Елисея (Плетенецкого) печерским архимандритом и закрепления за братией права последующего избрания настоятелей. Под давлением правосл. фракции кор. Сигизмунд III обратился к папе Римскому Клименту VIII с просьбой об отмене буллы о переходе Киево-Печерского мон-ря в подчинение Киевским митрополитам в связи с тем, что право патроната над обителью принадлежит не королю, а правосл. родам Речи Посполитой. Архим. Елисей (Плетенецкий) Архим. Елисей (Плетенецкий) В февр. 1603 г. на Краковском сейме кор. Сигизмунд III был вынужден впервые официально подтвердить право братии Печерского монастыря выбирать архимандрита без ведома Киевского митрополита. Тем самым польск. власти признали особый, ставропигиальный статус монастыря ( Жукович П. Н. Сеймовая борьба правосл. западнорус. дворянства с церковной унией (до 1609). СПб., 1901. С. 427-428). В мае 1603 г. К-польский патриарх Рафаил II утвердил ставропигию Киево-Печерского мон-ря, подчеркнув в грамоте независимость обители от Киевских митрополитов ( Евгений (Болховитинов). 1831. С. 252). |
| Начало этому процессу положили отделение Зап. Церкви и отпадение в латинство части слав. народов. (З. подробно останавливается на описании наказаний, к-рыми Бог покарал католич. Церковь за отделение. Эта часть «Палинодии» является ответом на приведенные Кревзой примеры наказания Богом Вост. Церкви.) Начало 2-го этапа «освобождения» диавола З. относит к 1600 г. и связывает с заключением Брестской унии. Данная концепция оказала впосл. большое влияние на эсхатологические представления старообрядцев благодаря публикации отдельных глав «Палинодии» в «Книге о вере» (М., 1648). В XVIII-XIX вв. части «Палинодии» получили широкое распространение в старообрядческой рукописной традиции. В нач. 20-х гг. XVII в. З. написал еще одно антиуниат. соч. «О правдивой едности правоверных христиан Церкви Всходной...». В нем полемист пишет о неканоничности Брестской унии, предостерегает православных от общения с униатами, обличает «ереси» католиков. Известно, что к кн. «О правдивой едности правоверных христиан Церкви Всходной...» З. добавил толкование молитвы «Отче наш». В таком виде кн. «О правдивой едности правоверных христиан Церкви Всходной...» помещалась после авторского текста «Палинодии» в утраченном списке-автографе З. (см.: Евгений (Болховитинов). С. 111). В старообрядческом издании 1910 г. кн. «О правдивой едности правоверных христиан Церкви Всходной...» состоит из 40, а не 44 глав, как в ряде списков, к нему добавлено вместо толкования молитвы «Отче наш» 3 послания мон. Иоанна (Вишенского) . В 1625 г. в типографии Киево-Печерского мон-ря разными изданиями были опубликованы 2 проповеди З., посвященные памяти архим. Елисея (Плетенецкого). На погребении своего духовного отца З. произнес «Казанье на честном погребе блаженного мужа и превелебного отца кир Елисеа, в иеросхимонасех Евфимиа, Плетенецкого», в к-ром содержится немало важных сведений о деятельности почившего. К 1-й годовщине смерти архим. Елисея З. написал соч. «Омилиа, албо Казанье на роковую память в Бозе велебного блаженной памяти отца Елиссеа, в иеросхимонасех Евфимиа, Плетенецкого». |
| 6 июля 1596 г. духовенство Пинска подало в Пинский гродский суд протест против планов И. подчиниться Римскому папе. Клир и миряне не хотели признавать власть Римского первосвященника и «отступать от древнего благочестия», от подчинения К-польскому патриарху, которого И. в то время, как видно из документа, продолжал поминать за богослужением, хотя и дал ранее обязательство подчиниться папе. Протест, внесенный в пинские гродские книги, подписало не только белое духовенство, но и представители монашества: лещинский архим. Елисей (Плетенецкий) и игум. пинского во имя вмц. Варвары жен. мон-ря Евфимия (Войнянка-Сновская). Все подписавшиеся обязались в случае принятия епископами унии не признавать их и считать клятвопреступниками. И. присутствовал на унийном Брестском Соборе. 6 окт. 1596 г. он встречался с 6 депутатами от правосл. Брестского Собора, приглашавшими митр. Михаила (Рагозу) и др. епископов присоединиться к ним. Митрополит к депутатам не вышел, послав ответ через И. В правосл. Брестском Соборе участвовали мн. представители духовенства Пинской епархии: протопоп Димитриевского кафедрального собора Пинска Феодор, архим. Елисей (Плетенецкий) и др. Все они за нежелание принять унию митр. Михаилом (Рагозой) были лишены сана (Там же. 109). В 1596 г. из 14 приходских церквей Пинска только Димитриевский кафедральный собор и Рождество-Богородицкий храм перешли в унию, остальные 12 приходов и 2 мон-ря (вмц. Варвары и Лещинская архимандрития) остались православными. Во 2-м кафедральном городе епархии Турове все храмы, объединенные в Турово-Ильинскую протопопию, отказались признать власть И. и перейти в унию. Непрочность власти И. объясняется тем, что Туров и ряд др. населенных пунктов Пинско-Туровской епархии принадлежали кн. Константину Константиновичу Острожскому, влиятельному защитнику православных, открывшему в Турове школу. В 1597 г. грамотой короля был смещен с должности настоятеля Лещинской обители архим. Елисей (Плетенецкий); пользуясь поддержкой братии, он продолжал управлять мон-рем до 1605 г., когда мон-рь захватил униат. Владимирский и Брестский еп. Ипатий Потей (Там же. 162). Не подчинившийся И. протопоп Феодор умер в нач. 1598 г. православным, но его сын Андрей, кандидат на должность протопопа, был обязан королевской грамотой от 10 апр. 1598 г. принять иерейскую хиротонию от И. (Там же. 129). |
|
|
