| И нимало не думая о завтрашнем дне, никак не попустим себе уклониться от устава общежития. Чего без сомнения мы никак не сможем исполнить, не сможем также мирно прожить под правилами монастырскаго устава, если в нас не будет прежде на прочном основании утверждена добродетель терпения, источником коего служит не другое что, как смирение. г. Борьба с духом гнева (Кн. 8–я). 83. В четвертой брани предлежит нам с корнем исторгнуть из глубины нашей души смертоносный яд гнева. Ибо доколе он гнездится в сердцах наших, и ослепляет око ума нашего пагубным мраком, дотоле мы не можем ни стяжать правильнаго различения добра и зла, и остроты досточестнаго созерцания, ни обладать зрелостию совета, ни быть причастниками жизни, ни держаться неуклонно правды, ни даже воспринимать истинный духовный свет; ибо сказано: смятеся от ярости око мое (Пс. 6, 8); не можем соделаться причастниками мудрости, хотя бы мнением всех были провозглашаемы премудрыми, так как ярость почивает в недре безумных (Еклез. 7, 10); не можем достигнуть и жизни долговечной, хотя бы по определению людей почитаемы были разумными, потому что гнев губит и разумных (Прит. 15, 1); не сможем всегда добре держать весы правды по указанию сердца, ибо гнев мужа правды Божией не соделовает (Иак, 1, 20); ни коим образом не можем обладать и важною почтенностию, так обычною даже и между людьми века сего, хотя бы по преимуществам рождения почитаемы были знатными и почтенными, так как муж ярый не благообразен (Прит. 11, 25), никак не можем обладать и зрелостию совета, хотя бы казались стяжавшими обширные познания, ибо острояростный без совета все творит (Прит. 14, 17); не можем быть покойны от тревог и смущений, и свободны от грехов, хотя бы от других вовсе но было нам причиняемо безпокойств, так как муж гневливый (сам после) воздвигает свар: муж же ярый открывает (обнаруживает не стыдясь) грехи (Прит. 29, 22). 84. Некоторые, усиливаясь извинить эту пагубную болезнь души, покушаются умалить ея (непотребность) при помощи непотребнейшаго толкования Писаний, говоря: не беда, если гневаемся на братий погрешающих, так как и Сам Бог воспламеняется гневом и яростию против тех, которые или не хотят знать Его, или зная не чтут как должно, — как например: и разгневася яростию Господь на люди Своя (Пс. 105, 40), или как в другом месте, где Пророк молится, говоря: Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене (Пс. 6, 2). — И не разумеют они, что вместе с тем, как чрез это дают людям свободу действовать по сей страсти на пагубу себе, еще и Богу безпредельному, источнику всякой чистоты, нечестиво приписывают нечистую плотскую страсть. |
| Равно ужасаясь как злодеяния Иудина, так и исхода его, будем всеми силами избегать собирания снова денег, от которых отказались однажды навсегда. – Сверх же всего этого, помышляя о смертности нашего естества и неизвестности часа смертного, поопасемся, чтобы день Господень, наступив, как тать в нощи, не застал нашей совести запятнанною стяжанием, хотя бы и одного овола; ибо он и один, упразднив все плоды нашего мироотречения, сделает, что сказанное в Евангелии богачу гласом Господа, будет обращено и к нам: «безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже уготовал еси, кому будут» ( Лук. 12, 20 )? И нимало не думая о завтрашнем дне, никак не попустим себе уклониться от устава общежития. Чего без сомнения мы никак не сможем исполнить, не сможем также мирно прожить под правилами монастырского устава, если в нас не будет прежде на прочном основании утверждена добродетель терпения, источником коего служит не другое что, как смирение. г. Борьба с духом гнева (Кн. 8-я) 1. В четвертой брани предлежит нам с корнем исторгнуть из глубины нашей души смертоносный яд гнева. Ибо доколе он гнездится в сердцах наших, и ослепляет око ума нашего пагубным мраком, дотоле мы не можем ни стяжать правильного различения добра и зла, и остроты досточестного созерцания, ни обладать зрелостью совета, ни быть причастниками жизни, ни держаться неуклонно правды, ни даже воспринимать истинный духовный свет; ибо сказано: «смятеся от ярости око мое» ( Пс. 6, 8 ); не можем сделаться причастниками мудрости, хотя бы мнением всех были провозглашаемы премудрыми, так как «ярость почивает в недре безумных» (Еклез. 7, 10); не можем достигнуть и жизни долговечной, хотя бы по определению людей почитаемы были разумными, потому что «гнев губит и разумных» ( Прит. 15, 1 ); не сможем всегда добре держать весы правды по указанию сердца, ибо «гнев мужа правды Божией не соделовает» (Иак, 1, 20); никоим образом не можем обладать и важною почтенностью, так обычною даже и между людьми века сего, хотя бы по преимуществам рождения почитаемы были знатными и почтенными, так как «муж ярый не благообразен» ( Прит. 11, 25 ), никак не можем обладать и зрелостью совета, хотя бы казались стяжавшими обширные познания, ибо «острояростный без совета все творит» ( Прит. 14, 17 ); не можем быть покойны от тревог и смущений, и свободны от грехов, хотя бы от других вовсе не было нам причиняемо беспокойств, так как «муж гневливый» (сам после) «воздвигает свар: муж же ярый открывает» (обнаруживает не стыдясь) " грехи» ( Прит. 29, 22 ). |
| Во-вторых, под миром разумеется здесь и все, что только может отклонять нас от Бога и неба и привлекать к земному и чувственному, что объясняется в следующем стихе. к вс, еже въ похоть плотска, и похоть чесъ, и гордость житейска, нсть ца, но сег есть. ( Притч. 17, 20 . Еклез. 4, 8, 5, 9. Сир. 10. 12 . Тов. 4. 13 и д. 2Петр. 2, 13 ). 16. Ибо все, что в мире, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. 16 . Ибо все что в мире и пр.: все мирское – земное и тленное производит страсти (похоти) телесные и душевные (чрез очи – скупость, зависть, честолюбие, славолюбие и пр.) и, чрез страсти, – ослепление, доходящее до того, что уже падший нравственно мечтает о себе, как высшем многих смертных (гордость). «И о душевных страстях, как скоро дознано и всеми признается, что душе естественна чистота, должно смело сказать, что страсти ни мало не естественны душе, потому что болезнь позднее здравия, естественно же то, чем предварено другое; о всем случайном говорится, что оно не от естества, но произошло от – вне» (Исаак. Сир.) (28). Не от Бога, конечно, все это, а от повреждения мира и природы нашей грехом первородным. И преходитъ, и похоть ег: а творй волю пребываетъ во вки. ( Сир. 14. 19 . 1Петр 1, 24 и д. 2Петр. 3, 6 и д. 1Кор.7, 31 ) 17. И мир проходит, и похоть его; а исполняющий волю Божию пребывает во век. 17 . И мир проходит и пр.: «Благоразумным несвойственно обегать постоянное и хвататься за мгновенное; ибо поступать так значит то же, что строить дом на привидении» (Феоф.). Мир и его похоть, грехи и все, к чему привязывается душа, проходит (см. 8 ст. и 1Кор. 7, 31 ), т. е. не только проходят самые дела, но и грешники переходят в другую смерть – вечную. Когда все, что дорого грешникам здесь, уничтожится, – там в вечности, когда они будут опять в теле и когда уже не будет служить им мир, постоянно угождая страстям, что составляло всю их жизнь, – какая нестерпимая жажда ( Лук. 16, 24 ) и какое мучительное отчаяние будет у них! Такой смысл бренности мира в этом стихе показывает вторая половина стиха, составляющая противоположение: а исполняющий волю Божию пребывает (μνει) во век, значит имеет крепкую и верную основу спасения и блаженства ( Иоан. 11, 25 ), не постыдится на суде при втором пришествии Господа (28 ст.), и все драгоценное для него в сей жизни не пройдет, а будет достоянием души его во век, и не только останется, но и преумножится; тогда как у грешников, не имеющих сокровищ праведника, отнимется и то, что они имели ( Мф. 13, 12 . |
| Тот же мудрейший Архипастырь весьма хорошо расширяет свою речь и о строптивой воле, говоря: " Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем " (Пс. 72:1), и спрашивая потом: Кто эти правые сердцем? - отвечает: это те, которые свою волю соглашают с Божьей волей, а не усиливаются склонить Божью волю к своей воле ; говоря кратко - человек должен сердцем стремиться к Богу. Желаешь иметь правое сердце? делай то, что Богу угодно; не желай и не усиливайся, чтобы Бог поступал во всем по твоему желанию : так думают имеющие правое сердце и следующие не своей, но Божественной воле; хотящие последовать Богу на своем пути не идут впереди Бога, но стараются, чтобы Бог шел впереди их, а они бы следовали за Ним, и таким образом, идя по Его стезям, они не блуждают, но на всяком месте получают от Него все доброе: нравственное исправление, духовное утешение, наставление и просвещение ума своего и наконец - успешное увенчание поднятых ими подвигов на пути своей жизни. По словам Апостола: " любящим Бога ... все содействует ко благу " (Рим. 8:28). Вот эти то есть истинные дети Орла, прямо смотрящие на солнце, не мигая глазами, тщательно согласующие свою волю во всех обстоятельствах с Божественной волей. Иначе ведут себя тайно отвратившиеся от Бога и молчаливо противящиеся Ему. Им часто не нравится воздух неблагорастворенный - неприятен излишний дождь; наскучает продолжительный мороз - и опять делают они нарекания на недостаток солнечного жара. По временам возвышают свой голос и на Бога с неудовольствием, что Он в недостаточном количестве посылает средства благопотребные для жизни, что попускает появляться нечестивым разбойникам и гонителям, что не истребляет врагов, достойных, по их мнению, казни: они всегда жалуются и клевещут на Божью премудрость, потому что не делается в мире так, как бы им хотелось. Вот это и есть неправое сердце , это - своя воля, о которой прочтете в следующем отделении суждение Бернарда, второго западного учителя после Августина. Змея своеволия душит доброе. Величайшее зло, говорит Бернард, есть своя воля : она все доброе обращает в недоброе , чего не дотронется, ею оскверненного, пасущийся на злачных полях. Все злое, как обыкновенное так и чрезвычайное, возникает из одного корня своей воли, которая имеет в себе две ненасытные пиявки, требующие подай и подай! . Для нее никакое удовлетворение не достаточно. Так как ни сердце суетою, ни тело сладострастием, никогда не насыщаются по писанию: " Не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием " (Еклез. 1:8). Беги от этой кровопийцы, и получишь полную свободу от всего злого, ибо своя воля все нехорошее привлекает себе. Если отречешься ее, то скинешь с себя тяжелое ярмо. |
|
|
