| И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде – как звезды, вовеки, навсегда ( Дан.12:3 ). 18 . Поэтому укрепляй себя, человек! Известны тебе признаки пришествия антихриста. Не только один ты помни их, но и всем сообщай с любовью. Если имеешь сына по плоти, и его вразуми. И если породил кого посредством наставления в истинах веры, и его предостереги, чтобы не принять ему лжи вместо истины. Тайна беззакония уже в действии ( 2Сол.2:7 ). Устрашают меня брани народные, устрашают раздоры церковные, устрашает ненависть брата к брату. Пусть будет так только сказано; не дай Боже, чтобы это случилось при нас. Однако же должны мы быть осторожными. И сего довольно об антихристе. 19 . Будем мы ожидать и надеяться, что Господь придет с небес на облаках. Трубы ангельские возгласят тогда, мертвые во Христе первые воскреснут ( 1Сол.4:16 ); благочестивые, находящиеся в живых, восхищены будут на облаках, в награду за труды свои получат честь, превышающую человека; поскольку и подвиги их превышали человека, как апостол Павел в послании своем говорит: потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем ( 1Сол.4:16–17 ). 20 . Это пришествие Господне и окончание мира предвидел Екклесиаст, который говорит: Веселись, юноша, в юности твоей и проч. И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего ( Еккл.11:9–10 ). И помни Создателя твоего... доколе не пришли тяжелые дни... доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды... и помрачатся смотрящие в окно ( Еккл.12:1–3 ); (силу зрения означая этими словами): доколе не порвалась серебряная цепочка ( Еккл.12:6 ), (разумея под сим расположение звезд, ибо они представляются сребровидными), и не разорвалась золотая повязка (означая тем златовидное солнце, ибо анфем есть известное растение, имеющее многие со всех сторон отпрыски с листьями, подобные лучам), и восстанут, и будет вставать человек по крику петуха (см. Еккл.12:4 ), (воробья), и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы ( Еккл.12:5 ). Что узрят? тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных ( Мф.24:30 ; см. Зах.12:12 ). Что же будет по пришествии Господа? И зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс ( Еккл.12:5 ). Расцветающий амигдал показывает, как говорят толковники, что прошла зима. Тела наши, по прошествии зимы, будут цвести тогда цветом небесным. И отяжелеет кузнечик, т.е. окрыленная душа облечется телом. И рассыплется каперс, – рассыплются законопреступники, подобные тернию. |
| подразумеваемой угрозой: из-за небрежения дом может разрушиться» ( Seow. 1997. P. 340). Екклесиаст никоим образом не призывает к борьбе против недостойных правителей, даже если те не заботятся ни о своей династии, ни о гос-ве: «Даже и в мыслях твоих не злословь царя...» (Еккл 10. 20). Мотивом к этому может быть как вообще уважительное отношение к царской власти (ср.: Еккл 8. 2), так и опасность стать жертвой доноса: «...потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая - пересказать речь твою» (Еккл 10. 20). Общая идея здесь, по-видимому, состоит в том, что, хотя в политической жизни человека также подстерегают опасности, обладая определенной мудростью, он способен избежать рискованных ситуаций. Советы Екклесиаста в начале 11-й гл. по-разному интерпретируются комментаторами. Традиционно считается, что здесь содержится призыв «к самой широкой благотворительности, чуждой всякого расчета на личную выгоду» ( Мышцын. 1908. С. 32): «Отпускай хлеб твой по водам...», «давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле» (Еккл 11. 1-2). В этом случае «часть семи и даже восьми» может указывать «на возможно более полное число людей, с которыми следует делиться своим имуществом» ( Мышцын. 1908. С. 33). Однако во мн. комментариях высказывается предположение, что речь здесь идет о «правильном экономическом планировании», причем пускание хлеба по водам означает «зарубежные инвестиции», а слова о «части семи и даже восьми» намекают на необходимость разделения капиталов на случай бедствий, «потому что не знаешь, какая беда будет на земле» (Еккл 11. 2; Seow. 1997. P. 341). Это предположение подвергается критике как с языковой т. зр. (напр., слово - хлеб - может в определенных контекстах обозначать «зерно», однако почти никогда не используется в контекстах, связанных с коммерцией), так и в результате сравнения с аналогичными максимами в ближневост. античной и средневек. лит-рах ( Lewy H. Parallelen zu antiken Sprichwörtern und Apophthegmen//Philologus. |
| 11: 1). Рассмотрение суетности человеческих занятий позволяет ему убедить читателя не прилепляться к ним сердцем. Святитель Григорий Богослов говорит об этом так: « “Видех всяческая”, говорит Екклесиаст, обозрел я мыслию все человеческое, богатство, роскошь, могущество, непостоянную славу, мудрость, чаще убегающую, нежели приобретаемую; неоднократно возвращаясь к одному и тому же, рассмотрел опять роскошь, и опять мудрость, потом сластолюбие, сады, многочисленность рабов, множество имения, виночерпцев и виночерпиц, певцов и певиц, оружие, оруженосцев, коленопреклонения народов, собираемые дани, царское величие, и все излишества и необходимости жизни, все, чем превзошел я всех до меня бывших царей: и что же во всем этом? “ Все суета суетствий, всяческая суета и произволение духа” (Еккл. 1: 14), то есть какое-то неразумное стремление души и развлечение человека, осужденного на сие, может быть, за древнее падение. Но “ конец слова”, говорит он, “ все слушай, Бога бойся” (Еккл. 12: 13); здесь предел твоему недоумению. И вот единственная польза от здешней жизни – самым смятением видимого и обуреваемого руководиться к постоянному и незыблемому» т. 1, с. 171–172]. Труды человека на земле не суть часть замысла Божия, но вынужденная воспитательная мера после грехопадения. « Что пользы работающему от того, над чем он трудится? Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том» (Еккл. 3: 9–10, ср. Быт. 3: 16–23). « И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем» (Еккл. 2: 20). Освободив сердце от попечений, он для себя избирает другое занятие, которое легко давалось Адаму в раю (Быт. 2: 19–20), но стало трудным после изгнания. « И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Еккл. 1: 13). Вот путь постижения тайн Божиих – не рассудком, но сердцем, не рассуждением, но созерцанием. |
| Мн. происходящие события не соответствуют понятиям людей о справедливости и разумном устройстве мира: «...праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем» (Еккл 7. 15). Это наблюдение на первый взгляд противоречит мн. высказываниям, имеющимся в ВЗ, о том, что Бог избавляет праведника от смерти (Пс 33. 23; Притч 10. 2; 11. 4; 12. 21), в то время как грешник гибнет за свои грехи (Пс 1. 6; 33. 22; Притч 11. 5-8); долголетие и благополучие обещаются обычно тем, кто соблюдают закон (Втор 4. 40; 5. 16 и др.). Высказываемая Екклесиастом идея о том, что человек не всегда в этой жизни получает то, что он заслужил, также встречается в ВЗ, хотя и не так часто (напр., Иер 12. 1: «...почему путь нечестивых благоуспешен и все вероломные благоденствуют?»; см. также: Авв 1. 4, 13; Иов 21. 7-26), однако в Е. к. на основании такого наблюдения делается непростой для толкования вывод о том, что не следует быть ни слишком строгим, ни слишком мудрым (Еккл 7. 16). Нек-рые ученые полагают, что речь идет о недопустимости лицемерия, когда человек выдает себя за праведника и мудреца; такое объяснение (принимаемое, по-видимому, и синодальным переводом: «не выставляй себя...» - Еккл 7. 16) не отвечает смыслу евр. глагола , у к-рого нет значения «выдавать себя за мудреца»; по этой причине Екклесиаст скорее всего призывает не гордиться своей имеющейся (а не мнимой) мудростью ( Seow. 1997. P. 267). Это понимание вполне соответствует идущему далее утверждению: «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» (Еккл 7. 20); можно предположить, что увещание Екклесиаста направлено против тех людей, к-рые полагают, что они уже достигли полной безгрешности или могут достичь ее в будущем. Указание «не быть слишком строгим» не означает призыва творить грех в малых количествах; хотя грех и неизбежен, он несет в себе смерть, и потому надо по возможности устраняться от него: «Не предавайся греху, и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время?» (Еккл 7. 17). |
| 6). Возвращаясь к темам жизни и смерти, Екклесиаст использует метафоры света и тьмы, обычные как для ВЗ (Иов 17. 13; 33. 28; Пс 35. 10; 142. 3; 1 Цар 2. 9), так и для древней ближневост. культуры. Он призывает людей проводить жизнь в веселье, поскольку «сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце»; следует, однако, помнить «о днях темных, которых будет много» (Еккл 11. 7-8; ср.: Ин 12. 35). Возможно, здесь были использованы какие-то уже существовавшие к моменту написания книги рассуждения о жизни и смерти, однако Екклесиаст «поднимает проблему на космический уровень, когда предметом рассмотрения становится не столько кончина одного человека, сколько судьба всего человечества» ( Seow. 1997. P. 368). Юноша может веселиться «во дни юности», и при этом он должен помнить, что его дела подлежат суду Божию; поэтому, советует ему Екклесиаст, следует не только «удалять печаль от сердца», но и «уклонять злое от тела» (Еккл 11. 9-10). При этом, по-видимому, ожидающие человека «дни темные» означают не только смерть («дни пребывания в шеоле» - Мышцын. 1908. С. 33), но и житейские несчастья, болезни и старость. Радость жизни «в дни юности» должна всегда сопровождаться памятью о Боге: «...помни Создателя твоего..., доколе не пришли тяжелые дни...» (Еккл 12. 1). Екклесиаст продолжает свою мысль пространным описанием этих «тяжелых дней»: «Доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды... когда задрожат стерегущие дом... когда замолкнет звук жернова... и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс» (Еккл 12. 2-5). Ранние толкователи Е. к., в т. ч. авторы мидрашей и Талмуда, рассматривали эти образы как аллегорическое изображение старости; угасающие светила при этом сопоставлялись с различными частями лица, «стерегущие дом» - с руками, «мужи силы» - с ногами, белоснежное цветение миндаля - с седыми волосами и т. д. ( Seow. 1997. P. 372); среди более поздних комментаторов также немало сторонников такого толкования (см., напр.: Мышцын. 1908. С. 34-35; Lauha. 1978). Однако нек-рые части описания могут быть с трудом истолкованы аллегорически в таком смысле (напр.: «и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы» - Еккл 12. |
| Восхваляемая Екклезиастом радость не есть нечистая, но нечто такое, что человек находит только в отношении к Богу, и радость Екклезиаста недоступна нечестивым. Потому что этой радости человек не может достигнуть чрез стремление к неумеренным удовольствиям, как это изображено выше ( Еккл.2:1–10 ), но в том только случае, если дух человека обращен к Богу, и он принимает ее как божественный дар любви. Эту радость Бог дает не по произволу, но залог её заключается в нравственных условиях человека, потому что только человеку, который Ему угождает, Он дает мудрость, знание и радость. Тот, кто угождает Богу, прямо назван праведным, благочестивым, тогда как во втором полустишии противупоставлен грешник. Замечательно здесь сопоставление: мудрость и радость. Видно, что радость, о которой здесь говорится, Екклезиаст рассматривает как родственную с мудростью; это чувство гармонии, которое порождается жизнью, управляемой мудростью. Но эту самую мудрость, без которой нет истинной радости, Екклезиаст рассматривает как дар Божий, который дается в удел только боящемуся Бога человеку. – Из других мест этого рода еще яснее открывается чистота блага (tov), восхваляемого Соломоном. „Познал я, – говорит он, – что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это – дар Божий.“ ( Еккл.3:12–13 ). Здесь, видимо, одобряется не другая какая, как та деятельность, которая направлена к добру и облегчает и споспешествуется чистой радостью и умеренным наслаждением от трудов в жизни. И между тем как эта радость поставляет человека в спокойное светлое состояние духа, она пробуждает в нем чувство собственной силы, укрепляет его в трудах жизни и она есть основание гармонического, удовлетворенного состояния духа и всякой полезной и благочестивой деятельности. Другие такие же места о земном благе ( Еккл.5:17–19; 8:15; 9:7 ; далее Еккл.11:9, 10 ) довольно сходны, даже по выражению, между собой. – Для нашей цели важны еще следующие изречения: „Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй“ ( Еккл.7:14 ). |
| Еккл.12:10 . Старался Екклесиаст приискивать изящные изречения, и слова истины написаны им верно. Еккл.12:11 . Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди, и составители их – от единого пастыря. «Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди». Еврейский подлинник говорит здесь не о простых иглах, а о тех остриях, которые находятся на палках, употребляемых погонщиками и пастухами. LXX верно перевели βοκεντρα (слав. – " остны воловии»). Мысль та, что слова мудрых, подобно палке погонщика, будят людей от нравственного равнодушия и лени, понуждают их к исполнению своего долга. «Составители их от единого Пастыря». Единым Пастырем назван здесь Бог (ср. Пс 22.1, 27.9 ). Сравнив слова мудрых с палкой погонщика и пастуха, писатель естественно употреблял образ Пастыря-Бога, Который, пася Израиля, раздает мудрым жезлы с тем, чтобы они пасли людей (ср. Притч 10.21 ). Еккл.12:12 . А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для тела. Указав на высокое значение произведений мудрых, писатель, в то же время, предостерегает своего ученика от злоупотребления книгами, как от составления, так и от чтения многих книг. Этот совет он как бы спешит применить к себе, в следующих стихах заканчивая свою книгу. Еккл.12:13 . Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека; «Выслушаем сущность всего», буквально: «конец (вывод) всей речи». Заповедь: «бойся Бога» (взято из Еккл 5.6 ) «и заповеди Его соблюдай» (ср. Еккл 4.17 ), составляет сущность книги и, в то же время, цель человека. Лишь вера спасает человека от крайностей пессимизма с одной стороны и пошлого эвдемонизма с другой. Еккл.12:14 . ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо. Мысль об окончательном суде Божием, по выражению одного комментатора, есть та нить Ариадны, которая вывела Екклезиаста из лабиринта его скепсиса. Ни для мрачного уныния, ни для легкомысленного наслаждения жизнью нет места там, где есть глубокая вера в Божественное воздаяние. |
| Еккл. 1:8 Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Еккл. 1:9 Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Еккл. 1:10 Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Еккл. 1:11 Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Лейтмотив книги, припев песни, приговор мудреца: Суета сует, – всё суета! Суета сует, сказал Екклесиаст, прожив жизнь, вкусив всё, что в ней, и познав её пустоту. Суета сует, – всё суета! – эхом отозвалось всё под солнцем; Суета сует, – всё суета! – стонет мудрость философа; Суета сует, – всё суета! – шелестят разворачиваемые свитки древних книг; Суета сует, – всё суета! – отпечатано на бессмысленной гримасе глупца; Суета сует, – всё суета! – хохочут скоморохи и шуты; Суета сует, – всё суета! – звенят бокалы, сверкающие вином; Суета сует, – всё суета! – гудят напряжённые мышцы трудяги; Суета сует, – всё суета! – шепчет ветер в листве виноградников и рощ; Суета сует, – всё суета! – отзванивают золотые монеты, ссыпаемые в огромный карман; Суета сует, – всё суета! – печальный итог наслаждений в гареме; Суета сует, – всё суета! – поскрипывает древний царский трон; Суета сует, – всё суета! – молчат после бранных подвигов мечи; Суета сует, – всё суета! – тихо на старом кладбище. И в порывах кружащегося над всеми ветра слышно: Суета сует, – всё суета! Еккл. 1:2 Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – всё суета! Слова Екклесиаста звучали в устах Соломона так: (гевел гевалим, или, точнее, hebel hebalim). (hebel) означает по-еврейски нечто неосязаемое, неощутимое, как веяние воздуха, как пар, как дым. Мы остановимся на значении слова как «рассеивающийся, растворяющийся в воздухе пар». Всё в этом мире как пар, как исчезающий утренний туман. Интересное замечание блж. Иеронима по переводу выражения «евел евалим». «За исключением Семидесяти Толковников, все одинаково перевели: τμς τμδων, или τμν, что мы можем перевести «пар» дыма и лёгкий «ветерок», который скоро рассеивается. Этим словом показывается, следовательно, тленность и ничтожность всего существующего» 1, 2]. |
| Материальное Б. добродетелью, наилучшим благом или целью жизни человека не является: Бог «не предпочитает богатого бедному... все они - дело рук Его» (Иов 34. 19; ср.: Притч 22. 2). Земное Б. преходяще: «гибнет... от несчастных случаев» (Еккл. 5. 13; ср.: Пс 38. 7; Притч 23. 5); ограниченно: нельзя, напр., приобрести с помощью Б. избавление от смерти (Пс 48. 7-10), любовь (Песн 8. 7), оно бесполезно для человека после смерти («...где оставите богатство ваше?» - Ис 10. 3). Более того, Б., даже нажитое честным трудом, таит в себе большую опасность: злоупотребление им ведет к несправедливости, нравственным падениям, в конечном счете отвращает человека от Бога, ввергает в идолопоклонство (3 Цар 11. 1-8; 21. 1-26; Пс 51. 9). Б., приобретенное неправедно, «лживым языком» (Притч 21. 6), не является Божиим даром, поэтому не идет на пользу человеку. Приобретающий Б. неправдой не может и считаться богатым, ибо все равно Божия справедливость восторжествует: «ложится спать богачом и таким не встанет» (Иов 27.19), «он оставит его (богатство.- Авт.) на половине дней своих и глупцом останется при конце своем» (Иер 17. 11). И на долю богобоязненных людей выпадают бедность и несчастья (Иов 1. 1-3, 13-19; 2. 7; Еккл 7. 15; 8. 14), так что материальное Б. предстает ценностью низшей, временной, несущественной (Еккл 5. 12-16; 6. 7). Поэтому ВЗ призывает человека не уповать на земное Б.: «Не заботься о том, чтобы нажить богатство» (Притч 23. 4), «когда богатство умножается, не прилагай к нему сердца» (Пс 61. 11), «кто любит богатство, тому нет пользы от того... это - суета» (Еккл 5. 9). Против злоупотребления материальным Б. направлены мн. Божественные установления ВЗ, к-рые предостерегают от воровства, алчности и зависти (Исх 20. 15, 17), запрещают ростовщичество среди соплеменников (Исх 22. 25; Лев 25. 36-37; Втор 23. 19-20), выдвигают ограничения, в т. ч. и препятствующие накоплению избыточного Б., напр. запрет на сбор остатков урожая, дабы ими могли питаться бедные и странники (Лев 19. 9-10; Втор 24. 19-22; ср.: Руфь 2. 4-16), предписывают давать взаймы бедным (Втор 15. 7-11), прощать долги в 7-й год (Втор 15. 1-4), милостиво относиться к рабам (Втор 15. 12-14, 18) и т. д. Пророки обличают грехи разбогатевших: чрезмерные накопления, развращающие человека (Ис 5. 11-14; Иер 5. 26-28; Ам 8. 4-7); притеснение бедных («горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места...» - Ис 5. 8; ср.: Иез 22. 29; Мих 2. 2); восхваление Б. (Иер 9. 23). Ветхозаветный идеал отношения к Б. выражен в прошении праведника к Богу в Книге Притчей Соломоновых: «...нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя... и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе» (Притч 30. 8-9). |
| По отношению к людям слово « богатство » нередко стоит в одном ряду со «славой» , «обилием» , «мудростью» , «почетом» и даже «жизнью». «За смирением следует страх Господень, и богатство, и почет, и жизнь», – сказано в одной из Притч (Притч. 22: 4). Гостеприимство Авраама. Южная стена; Балканы. Сербия. Грачаница; XIV в. Земное богатство – это изобилие денег, славы, детей или друзей. Богатство может измеряться объемом собственности, количеством зданий, площадью земли (см.: Ис. 5: 8–10), количеством скота (см.: 1 Цар. 25: 2, 3) или рабов (см.: 1 Цар. 8: 11–18). Богатство может быть наградой человеку за его труды: «От ленивых рук – разорение, а от прилежных – богатство» (Притч. 10: 4); «Если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий» (Еккл. 5: 19). Но тот же Екклесиаст, написавший эти слова, скорбит о том, что не всегда богатство достается людям разумным (см.: Еккл. 9: 11). Богатый человек, у которого нет ни сына, ни брата, не радуется нажитому добру (см.: Еккл. 4: 8; 5: 13). Богатство даже может пойти человеку во вред (см.: Еккл. 5: 12). «Блажен муж, который боится Господа, – в доме его будет обилие и богатство», – пишет Давид (Пс. 112: 1–3). Но пьяница – не разбогатеет (см.: Притч. 21: 17); «кто полагается на свое богатство – падет» (Притч. 11: 28); человек, надеющийся на богатство свое, а не на Божию силу, потеряет и жилище, и корень на земле живых (см.: Пс. 52: 7). Поэтому благоразумен тот, кто ищет не богатство, но – доброе имя (см.: Притч. 22: 1), кто знает, когда остановиться в погоне за богатством (см.: Притч. 32: 4). И в то же время просит Бога, чтобы ему не страдать от нищеты: «Двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне… нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя и не сказал: “кто Господь?” – и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе» (Притч. 30: 7–9). На границе Ветхого и Нового Заветов богатство не считалось исключительным благом, но в то же время идея блаженства нищих – была для иудеев далека. |
|
|
