| Далее, Господь Иисус Христос совершал свои чудеса так, что решительно невозможно было предполагать в них каких-либо естественных сил или тайного искусства. Он совершал их без всяких приготовлений, внезапно, как только представлялся случай; совершал одним словом, нередко одним прикосновением, или даже мыслию и желанием ( Лк.6:19 , Ин.4:50–54 , Мф.8:8–13 и мн. др.),– совершал не в одном каком-либо месте и не в одно какое-либо время, а напротив, – всегда и везде, открыто и всенародно. Сами враги Спасителя, фарисеи и саддукеи, книжники и священники, признавали подлинность Его чудес, как поразительных и необычайных явлений и только не хотели видеть в них действий Божественного всемогущества. «Что сотворим, яко Человек Сей многа знамения творит? – говорили они между собою, – аще оставим Его тако, вси уверуют в Него» ( Ин.11:47–48 ). Сам Господь указывал, на свои чудеса, как на важнейшее доказательство своей Божественности. «Аще не творю для Отца, – говорил Он пред всеми, – не имите Ми веры; аще ли творю, аще и Мне не веруете, делам Моим веруйте» ( Ин.10:27–28 ). «Дела, Яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла» ( Ин.5:36 ). Ясно, что Господь приписывал Себе способность творить чудеса только как Богу. Только полное обитание Божества в Иисусе Христе, Спасителе нашем, и может объяснить Его чудесные действия. В самом деле, мог ли быть простым смертным Тот, одно слово Которого уничтожало телесные слабости людей, изгоняло болезни, очищало прокаженных, восстановляло расслабленных, слепых делало зрячими, слабых сильными, утишало бушующее море, прекращало бурю, вызывало мертвых из гробов, изгоняло злых духов,– одно прикосновение к Которому было достаточно для исцеления от неизлечимых болезней? Это был поистине Господь всей твари и природы, Владыка жизни, смерти и преисподней, Бог спасающий и милующий людей, Творец и Создатель всего. Если Он давал людям то, чего недоставало им от рождения, то ясно, что Ему было подчинено и самое рождение, а отсюда уже несомненно и Его Божество. Величайшее из чудес Господа Иисуса Христа – Его собственное воскресение – представляет достойное заключение Его богочеловеческой жизни и деятельности; оно есть самое блестящее доказательство Его Божественного достоинства, подтверждение и завершение всех Его чудес. |
| О, как будут каяться рассуждающие так! Сколько будут терзаться, — и не будет Милующего их. Как будут воздыхать, — и не будет Избавителя. Не раз, терзая сами себя, скажут они: «Горе нам! Сами над собой посмеялись мы! Нас учили, а мы не внимали; нас увещевали, а мы слушали с пренебрежением; нам доказывали, а мы не верили; слушая Писания, сами себя обманывали. Праведен Божий Суд! Подлинно, достойное и праведное несем наказание. Подлинно, по делам своим восприемлем мы! Горе нам, потому что терпим мучение за временное и нечистое удовольствие. В продолжение краткого времени, не захотев быть рачительными, осуждаемся на вечный огонь ради маловажной, низкой для человека славы! Утратили истинную славу, за малое наслаждение лишены райских утех, ради гибнущего богатства утратили богатство Царствия! Насладились мы в суетном веке, а не насладившиеся в оном веселятся теперь, постившиеся — утешаются, соблюдшие себя в чистоте — ликуют в Небесном чертоге, плакавшие краткое время — радуются вечно, пренебрегшие земным — восприяли небесное. Одни мы, несчастные, достойно преданы на мучение; вопием теперь, и нет спасающего». Итак, чтобы и нам в будущем веке не сказать с этими безрассудными чего-либо подобного, предварим кончину свою, предупредим расхитителя душ наших, потечем (прибегнем к спасению), пока есть ещё время. Воздохнем, принесем покаяние, возбудим себя, умоляю вас! — от сна лености нашей, свергнем с себя тяготу нерадения, возденем руки к Могущему спасти и скажем: «Иисусе Христе! Спаси, погибаем!» Поспешим, пока солнце не достигло запада, пока дверь не затворена. После того, как наступит ночь, никто уже не работает. После того, как торжище жизни прекратится, никто уже не занимается куплей. После того, как зрелище кончилось, никто уже не увенчивается, никто не начинает борьбы, никто не вступает в сражение. Потому, умоляю вас, поспешим. Ибо поспешность нужна нам, братия, великая нужна поспешность, чтобы достигнуть, чтобы, ударив в двери, не услышать и нам: не вем вас (Мф. 25:12)! Ускорим шествие, придем в чувство, ибо как часто бесчестим мы Владыку! Как часто огорчаем Благодетеля! Он благодетельствует нам, а мы ежедневно оказываемся неблагодарными. |
| Впрочем, всецелое устремление ко злу, свойственное падшим духам, не свойственно падшему человечеству. В нем зло смешано с добром. Сердце есть та «необъятная бездна» в которой содержатся не только все виды зла, но и все виды добра. «Сердце, — говорит преп. Макарий Великий, — малый сосуд, но там есть змии, там есть львы, там есть ядоносные звери, там все сокровища порока, там пути негладкие и стропотные, там пропасти, но там также и Бог, там ангелы, там жизнь и царство, там свет и апостолы, там сокровища благодати, там есть все» Есть «все» и в женском естестве. Женщина имеет великую силу не только для порока, но и для добродетели Можно привести достаточно примеров таких женщин, которые проявляли необыкновенную добродетельность, доказывая тем самым, что движения сердца могут быть не только худыми, но и добрыми. Великое человеколюбие, например, показала та богатая соманитянка, которая упросила мужа своего сделать горницу для пророка Елисея, где бы он мог отдыхать и подкрепляться пищей (4Цар. 4; 9-10). Достойна похвалы и та нищая вдовица, которая, несмотря на скудость свою, накормила пророка Илью, отдав ему последнее свое (3Цар. 17;12). Женскому естеству по природе свойственны сострадание и милосердие, как свойственны они сердцу непорочному, чистому. Чистое сердце есть сердце милующее, жалостливое. Такое сердце не может без скорби «слышать или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью» Не может видеть и слышать того же женщина, живущая по закону Божию, написанному в сердце ее. Вообще, ее душевная сфера, как и телесная, отличается нежностью организации Ткань ее нервов нежна и податлива Женщина, чье сердце не трогает вид горя, лишена одного из главных качеств, составляющих основу женского естества. Если душа мужская в идеале обладает такими качествами, как твердость, независимость, крепость, сила, мужество, то идеальными качествами женской души считаются — нежность, мягкость, уступчивость, робость и слабость. Эти качества женской натуры пробуждают в мужчине самые благородные черты его природы — мужество и ответственность — и смягчают черты резкие и грубые. Жена способна успокаивать растревоженного мужа своего, разгонять его излишние и тяжелые мысли, потому что женское естество наделено бесценным даром сочувствия, деликатности и умением вдохновлять. В записках св. царицы-мученицы Александры можно найти ту мысль, что власть истинной женственности состоит в ее чистоте и целомудрии, а сила ее — в мягкости |
| Ибо надобно, чтобы дело спасения зависело как от нас, так и от Бога. Посему сказано: ни хотящего, то есть ни одного хотящего, ни текущего только, но и милующаго Бога. Потом, поскольку и самое хотение от Бога, то справедливо апостол все приписал Богу. Течешь ли, подвизаешься ли – всё имеешь нужду в Дающем венец. Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии его: и аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегущий его. ( Пс. 126:1 ). Знаю, говорит он, что не от легких в бегу зависит бег, не от сильных – война, не от ратоборцев – победа, и пристань не во власти искусных пловцов; но от Бога и победу устроить, и ладью ввести в пристань. Боюсь, чтобы не присоединилась к сему нелепая мысль, будто бы душа имела другую жизнь, а потом уже соединена с сим телом, и за тамошнюю жизнь одни получают здесь дар пророчества, а другие, жившие там худо, осуждаются. Но поскольку допустить сие крайне нелепо и несообразно с учением Церкви (хотя другие и забавляются такими учениями, но нам забавляться подобными толками небезопасно); то и в сем месте к словам имже дано есть, присовокупляй: то есть достойным; а то, чтобы стать достойными, не только получили они от Отца, но и сами себе дали. О том же св. Исидора Пелусиота Творения свв. отцов, т. 36. Тв. Исидора Пелусиота , ч. 3 Сказанное о девстве: не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть, – сказано не в том смысле, что дается сие иным по какому-то жребию (в таком случае Бог не назначил бы им в награду Небесного Царства), напротив того, сим показывается, что, во-первых, подвизающиеся сим преестественным подвигом имеют нужду в Божьей помощи; и во-вторых, совет сей сходит с неба, не законом постановляемый, но предлагаемый в виде увещания; в-третьих, девство дается тем, которые препобедили невоздержание, свыше призывают содействие, сохраняют драгоценность сию постами и бдениями; нерадением же и роскошью они предают себя зверю. А если бы давалось оно по жребию, то излишнею была бы награда. Не по милости оно дано, но дается желающим принять; а кто не хочет, тем никто и не даст. |
| О милосердии Божием, призывающем человека от пути погибели на путь спасения 325 Тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь, не погибнет, по имать живот вечный ( Ин. 3:16 ) Великая и утешительная истина, возвещаемая нам, братья, сими евангельскими словами, как бы начертана на кресте Спасителя нашего. Посему-то, согласно с намерением святой Церкви, предуготовляющей нас к достойному поклонению животворящему древу, яко орудию нашего спасения, весьма благовременно размыслить нам об этой истине. Какая же это истина? – Та, что тогда, как грех вовлекает человека в бездну погибели, – беспредельное милосердие Божие призывает нас на путь спасения, и всегда готово даровать нам вечную жизнь. Так, братья, есть два пути, на которые должны мы обратить полное внимание и смотреть с величайшей осторожностью: один путь греха, ведущий нас к погибели, от которого всемерно надлежит нам удаляться; а другой – покаяния, приносящий спасение, которым и должно следовать нам неуклонно. По первому пути, греховному, мы удаляемся от Бога; по другому – покаяния, возвращаемся к Богу: и на обоих сих путях никогда не оставляет нас беспредельное милосердие Божие. Когда мы от Бога удаляемся грехом, то Его милосердие, так сказать, за нами ходит, ищет нас, и кротким, отеческим гласом призывает нас обратиться от пути погибели на путь спасения; а когда обращаемся к Богу покаянием, то Его милосердие встречает нас, можно сказать, с распростертыми объятьями, – с благодатью милующей и всепрощающей, и приемлет с любовью, дарующей истинное блаженство. 1. Ничего, кажется, не может быть для человека легче, как уклониться с прямого пути истины и добра; ничего так легко не делает человек, как грехи. Оттого всякий, удалившись от Отца Небесного, мало по малу, почти неприметно, так далеко заходит по этому гибельному пути греховному, что приходит даже во глубину зол, – и нерадит ( Притч. 18:3 )! Не радит, потому что нет ничего труднее, как придти в полное сознание всей тягости соделанных грехов, которые творить казалось так легко и приятно, и даже, по-видимому, безвредно! Увы, ничто не в состоянии причинить нам большего вреда и большей потери, чем тот вред и та потеря, которые происходят от греха! И однако же, как часто, ввергая сами себя в погибель, мы бываем к тому нечувствительны и слепы! |
| И опять, повелевая отречься от всего, прибавляет: «Еще же и своея души» 201 , – и запечатлевает, говоря: «Иже аще разорит едину заповедей сих малых, мний наречется в Царствии Небеснем» 202 . Итак, если, как показано, [Христос] определил покаяние до самой смерти, следовательно, тот, который утверждает, что оно может окончиться прежде смерти, разоряет заповедь, отстраняя смерть 203 . А посему и малым, и великим нет конца покаянию до самой смерти. Ибо если мы самым делом и не можем достигнуть до оного предела, то произволением должны обучаться в сем, дабы, разоряя с намерением заповедь, не подвергнуть себя чрез то осуждению, быв названы меньшими в Царствии Небесном. Рассмотри прошедших сию жизнь от начала мира, и найдешь, что в благоугодивших [Богу] таинство благочестия совершилось чрез покаяние. Никто не был осужден, если не презрел его, и никто не был оправдан, если не заботился о нем. Сампсон, Саул и Илий с сыновьями своими, уже приобретя отчасти святыню и вознерадев о покаянии, сперва утратили ее, а потом, когда время отсрочки прошло, умерли лютою смертию. Если диавол не перестает бороться с нами, то и покаяние не должно быть никогда упраздняемо. Святые понуждают себя приносить его и о ближних, не могши быть совершенными без действенной любви. Познай же, как самое естество учит нас каяться до смерти. Разумный ум не может быть празден, но если бы и был совершен, то, когда находится в здравом состоянии, упражняется в правом делании; если же, под предлогом совершенства, оставит делание благого, то во всяком случае преклоняется к противному; удалившись же, напротив, от худого, опять естественно привлекается к доброму. Правое же делание для начинающих, средних и совершенных есть молитва , очищение помыслов и терпение постигающих нас [скорбей], без которых нельзя совершить прочие добродетели, посредством коих бывает благоприятно покаяние. Ежели покаяние есть прошение милости, то имеющему надобно заботиться, чтобы не услышать: «Се сыти есте» 204 – тем паче неимущему надобно просить по своей потребности, ибо всяк просяй приемлет 205 . Если милующий [других] сам помилован будет, то, как полагаю, весь мир держится покаянием, когда один от другого промыслительно бывает вспомоществуем. Посредством покаяния Бог спас ниневитян, нерадевших же о нем содомлян попалил. Если же мы и до самой смерти будем подвизаться в покаянии, то и таким образом еще не исполним должного, ибо ничего достойного Царствия Небесного не сделали. Ибо как мы едим, пьем, говорим и слышим, так естественно должны и каяться. Однажды достойный смерти по закону умерщвляем бывает; а кто живет, тот живет верою ради покаяния; если и не от своего, то от греха преступления мы очистились посредством крещения; очистившись, получили заповеди; не исполняющий же второго осквернил первое, забвение прием очищения древних своих грехов 206 , от которых никто во всякий день не бывает свободен, хотя бы никогда не оставлял ничего из повеленного. |
| Будем ли внимать чувствам грешника, стоящего пред Богом с ясным сознанием Божией правды в своей грешности, или созерцать Бога, Который желал бы помиловать сего грешника, – в том и другом случае увидим некое средостение, преграждающее путь нисхождению помилования от Бога на грешника, и восхождение надежды на помилование от лица грешника к престолу милосердия Божия: Господь не милует неправедно, когда оскорблена Его правда и неудовлетворенна: истинность и правосудие Божие требуют, чтоб неправый нес присужденную за неправду кару; иначе милующая любовь будет поблажающею сниходительностию; в душе грешника чувство правды Божией обыкновенно сильнее чувства милосердия Божия. Потому, когда приступает он к Богу, то сие чувство не только делает его безответным пред Ним, но подавляет совершенно безнадежностию. Следовательно, для сближения грешника с Богом и Бога с грешником необходимо раззорить такое средостение, – необходимо, чтоб между Богом и человеком восстало иное некое посредство, которое от очей правды Божией скрывало бы грех человека, а от очей грешника – правду Божию, – посредство, ради которого Бог видел бы грешника обезвиненным и достойным помилования пред лицом самой правды, а человек воззревал на Бога, как на умилостивленного уже и готового миловать грешника, – необходима жертва умилостивления, которая, удовлетворяя правде Божией и умиротворяя душу грешника, примиряла бы Бога с человеком и человека с Богом. Какая же это жертва? В чем она? И как может явиться с такою безмерною силою умилостивление? Жертва сие есть смерть – и смерть человека. Она вначале определена правдою Божиею в казнь за грех; ее предлагает Богу и кающийся грешник, вопия: возьми жизнь, только помилуй и спаси, – хотя тут же чувствует, что его смерть не сильна спасти его. Чья же это будет смерть? 1) Очевидно, что такою умилостивительною жертвою не может быть смерь моя, другого, третьего, и вообще кого-либо из рода человеческого: ибо моя, и другого, и третьего и всякого вообще из людей смерть есть кара за грех и ничего умилостиляющего не представляет. К тому же мы, люди, все без изъятия имеем нужду сами в своей жертве, и ею еще живые ищем помилования и оправдания, чтоб улучить спасение, еще живые должны быть ради нее оправданы и помилованы. |
| Сам Сын Божий, создавший человека несмотря на предвиденный грех, – должен в Своем Лице исполнить волю Божию о человеке, и таким образом осудить и изгладить грех . Такова воля Бога Отца от века!·– И сия воля также от века принимается волею Бога Сына. Как вечное слово Отца, Он от века изглаголал: жертвы то есть иной жертвы не восхотел еси, тело же свершил Ми еси; се иду, еже сотворити волю Твою, Боже ( Евр.10:5–7 ). Сего ради любит Его Отец и Духом Своей любви почивает в Нем, а чрез Него и в человеке, ради которого совершается все, это и который таким образом от века искуплен от греха. Такова тайна примирения во внутренней троической жизни. Первее – вечно совершается примирение в самой жизни Божией, явившееся потом во времени. Что может быть праведнее, Богодостойнее, целесообразнее сего крестного примирения? Изнутри Божией жизни идет спасение человека. Простремся теперь далее в познании сего пути нашего, спасения. Божий совет о нашем искуплении вечен; но как же устраняется им зло греха? Воля Бога о человеке неизменна. Но как может быть изменено противное ей действие греха человеческого? Всемогуществом ли прощающей, милующей любви? Но Божия любовь прощает и милует не по произволу; она действует согласно Своему существу, а существо её – святость, правда или иначе – правосудие. Оно требует, чтобы грех нёс за собою следствия своей природы. Эти следствия мы и чувствуем на себе в тысяче образов в нас и вокруг нас: всяческие бедствия и наконец, смерть. Так, согласно правосудию, грех есть саморазрушение. Но этим же самым он становится как бы разрушением дела Божия, будучи орудием погибели человечества. А человечество усыновлено Богом и тем воспринято в жизнь Божию: значит грех, сокрушая человека как бы пытается внести свое зло даже внутрь самой жизни Божией, доказывая своею злобою аки бы тщету творческой мысли о человеке и творческой любви к человеку. Как же могло быть изменено такое противное Богу действие греха, – изменено так однако, чтоб сие изменение было достойно святой, праведной любви? – Божественная любовь знает такое средство, которое ни единому сотворенному уму не может прийти на мысль. |
| Певцы: Господи, помилуй (12). Возглас: Милостию и щедротами: По 9-й песни Достойно есть: Трисвятое. Отче наш: По возгласе Тропарь, глас 4: Благодарни суще недостойнии раби Твои, Господи, о Твоих великих благодеяниях на нас бывших, славяще Тя, хвалим, благословим, благодарим, поем и величаем Твое благосердие, и рабски любовию вопием Ти: Благодетелю Спасе наш, слава Тебе. Слава: Кондак, глас 3: Твоих благодеяний и даров туне, яко раби непотребнии, сподобльшеся, Владыко, к Тебе усердно притекающе, благодарение по силе приносим, и Тебе яко Благодетеля и Творца славяще, вопием: слава Тебе, Боже Всещедрый. И ныне. Богородичен, глас тойже: Богородице христианом Помощнице, Твое предстательство стяжавше раби Твои, благодарно Тебе вопием: радуйся, Пречистая Богородице Дево, и от всех нас бед Твоими молитвами всегда избави, едина вскоре предстательствующая. Ектения сугубая: Помилуй нас Боже: Благодаряще со страхом и трепетом, яко раби непотребнии, Твоему благосердию, Спасе и Владыко наш Господи, о Твоих благодеяниях, ихже присно обильно изливаеши на нас недостойных, припадаем и славословие Тебе яко Богу приносим и умильно вопием: избави от всех бед братий наших, чрез нихже Ты благодетельствуеши нам и всегда яко Милостив исполни ко благу желания их и наши, прилежно молимся Тебе, услыши и помилуй. Якоже ныне милостиво услышал еси молитвы наши, Господи, и чрез благодетелей наших явил еси на нас богатство милосердия Твоего, тако и на будущее время не презирая, исполни в славу Твою все благая желания верных Твоих и яви всем нам богатую милость Твою, все наша согрешения презирая, молимся Тебе, услыши и помилуй. Благоприятно, яко кадило благовонное и яко всесожжения тучныя, да будет Всеблагий Владыко благодарение сие наше, пред величеством славы Твоея и ниспосли всегда яко Щедр рабам Твоим, милостыню нам ныне сотворившим и всем благодетелям нашим, милующим и питающим нас, заповедавшим и о нихже заповедано нам молитися, богатые милости и щедроты Твои, домы их и имения от всякаго зла избави, молимся Тебе, Всещедрый Царю, милостивно услыши и скоро помилуй. |
| Святый великомучениче Евстафие, моли Бога о нас. Преподобнии Ксенофонте и Марие, Иоанне и Аркадие, молите Бога о нас. Слава, и ныне. Песнь 9 Милостиве Господи, помилуй рабов Твоих, милости ожидающих. Святителю отче Иоанне, моли Бога о нас. Святый праведный Филарете, моли Бога о нас. Святая праведная Иулиание, моли Бога о нас. Преподобне отче Сампсоне, моли Бога о нас. Преподобне отче Зотике, моли Бога о нас. Слава, и ныне. Достойно есть: Трисвятое. Отче наш: Тропарь, глас 7: Святии мученицы, добре страдальчествовашии и венчавшиися, молитеся ко Господу, помиловатися душам нашим. Слава, и ныне. Богородичен, глас 5: Утоли болезни многовоздыхающей души моей, утолившая всяку слезу от лица земли; Ты бо человеков болезни отгоняеши и грешных скорби разрушаеши. Тебе бо вси стяжахом надежду и утверждение, Пресвятая Мати Дево. Ектения сугубая: Помилуй нас, Боже: Еще молимся Тебе, Господу Богу нашему, о еже помиловати всех нас скорбящих, своими грехами беды на себя навлекающих и от злобы людской терпящих, и о еже милостиву и благоуветливу быти к нам Тебе, благому и человеколюбивому Богу нашему, отвратити гнев Свой, праведно на нас движимый, избавити нас от заслуженного нами и праведнаго наказания и помиловати нас. Господи, помилуй (12). Еще молимся и о еже услышати: Возглас: Услыши ны, Боже: Молитва Владыко Господи Иисусе Христе Боже наш, Боже всякаго милосердия и щедрот, долготерпеливый и многомилостивый, любящий праведных и грешных милующий. Ты рекл еси пречистыми Твоими устами: приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вас. Се мы, грешные и недостойные, в скорбях и бедах изнемогающии, к Тебе притекаем и припадающе молим: вонми предстательству о нас рождшей Тя Богоматери, приими молитвы святых Твоих, снизойди к нашим немощам и яви милость людям Твоим, в различных состояниях сущим и на Твое человеколюбие уповающим: скорбящих утеши, унывающих ободри, ослабевших укрепи, больных |
|
|
