| По возвращении в Россию В. И. Григорович ознакомил русские научные круги с найденным им сокровищем. В 1847 году к изучению Мариинского Четвероевангелия приступил академик И. И. Срезневский (1812-1880). В. И. Григорович осознавал громадную научную ценность, которую представляла собой найденная им глаголическая рукопись, и поэтому не покажется слишком странным то, что однажды И. И. Срезневский, взяв домой для работы некоторые рукописи у В. И. Григоровича, ночью был разбужен звонком их владельца, который не мог спать от беспокойства за их судьбу и пришёл за ними. О том, как Григорович берёг Мариинское Четвероевангелие, свидетельствует следующий рассказ А. И. Соколова: «Однажды, показывая мне новые шкафы своей библиотеки, он сказал, что заготовил мешки, чтобы в случае пожара, удобнее было вытаскивать книги. А если нельзя будет спасти библиотеку,— прибавил он,— то спасу только вот этот шкаф (в котором находились отборные рукописи), а если и его нельзя будет спасти, то захвачу только моё глаголическое Евангелие, и предоставлю всё остальное огню»47. «В афонских монастырях рассмотрел я 2800 греческих и 445 славянских рукописей,— писал В. И. Григорович в своем отчёте для министерства народного просвещения.— Сверх сего, на Афоне я старался ознакомиться с действительным сокровищем монастырей — их хризовулами, которых с достоверностью полагаю числом 2000. Несмотря на все усилия..., из сего числа успел я читать и частью списать до 120. Списанные хризовулы, как мне кажется, имеют особенную важность по отношению к географии и этнографии средних веков»48. Архимандрит Порфирий (Успенский) прибыл в первый раз на Афон 11 августа 1845 года и пробыл там до 1 июля 1846 года, за исключением февраля и марта, которые провёл в Константинополе из-за тяжелой болезни. «Посетив все 20 монастырей, 7 скитов и некоторые келий, в течение восьми с половиной месяцев, в часы досужные от богомолья и собеседования с духовными старцами,— пишет архимандрит Порфирий,— я успел не только прочитать, переписать частью в целости, частью сокращенно, и выметить большое число актов, но и сделать точнейшие снимки (факсимиле) с весьма многих из них и с некоторых древних икон и рукописей греческих и славянских, накладывая на них тонкую прозрачную бумагу, которую приготовляли мне русские иноки, пропитывая её деревянным маслом и высушивая на солнце»49. |
| По возвращении в Россию В. И. Григорович ознакомил русские научные круги с найденным им сокровищем. В 1847 году к изучению Мариинского Четвероевангелия приступил академик И. И. Срезневский (1812–1880). В. И. Григорович осознавал громадную научную ценность, которую представляла собой найденная им глаголическая рукопись, и поэтому не покажется слишком странным то, что однажды И. И. Срезневский , взяв домой для работы некоторые рукописи у В. И. Григоровича, ночью был разбужен звонком их владельца, который не мог спать от беспокойства за их судьбу и пришел за ними. О том, как Григорович берег Мариинское Четвероевангелие, свидетельствует следующий рассказ А. И. Соколова : «Однажды, показывая мне новые шкафы своей библиотеки, он сказал, что заготовил мешки, чтобы в случае пожара, удобнее было вытаскивать книги. А если нельзя будет спасти библиотеку,– прибавил он,– то спасу только вот этот шкаф (в котором находились отборные рукописи), а если и его нельзя будет спасти, то захвачу только мое глаголическое Евангелие, и предоставлю все остальное огню» 96 . «В афонских монастырях рассмотрел я 2800 греческих и 445 славянских рукописей,– писал В. И. Григорович в своем отчете для министерства народного просвещения.– Сверх сего, на Афоне я старался ознакомиться с действительным сокровищем монастырей – их хризовулами, которых с достоверностью полагаю числом 2000. Несмотря на все усилия…, из сего числа успел я читать и частью списать до 120. Списанные хризовулы, как мне кажется, имеют особенную важность по отношению к географии и этнографии средних веков» 97 . Архимандрит Порфирий (Успенский) прибыл в первый раз на Афон 11 августа 1845 года и пробыл там до 1 июля 1846 года, за исключением февраля и марта, которые провел в Константинополе из-за тяжелой болезни. «Посетив все 20 монастырей, 7 скитов и некоторые келий, в течение восьми с половиной месяцев, в часы досужные от богомолья и собеседования с духовными старцами,– пишет архимандрит Порфирий,– я успел не только прочитать, переписать частью в целости, частью сокращенно, и выметить большое число актов, но и сделать точнейшие снимки (факсимиле) с весьма многих из них и с некоторых древних икон и рукописей греческих и славянских, накладывая на них тонкую прозрачную бумагу, которую приготовляли мне русские иноки, пропитывая ее деревянным маслом и высушивая на солнце» 98 . |
| В 1850 г. женился его брат Григорий и А В любил бывать у него, часто обедал. С его женой, а моей матерью, Ольгой Петровной они были друзьями. Он звал ее «Олинькой» (см. Дневник). Нас, детей, он также любил. Мне было всего 5 лет, когда он скончался но мне рассказывали родители, что он любил над нами подшучивать. Так, когда меня остригли под гребенку, он научил меня говорить, когда спрашивали: «Для чего тебя так коротко остригли?» Я должен был отвечать: «Чтобы вша не завелась». Вторая шутка была следующая. Он спрашивал: «Что ты делаешь?» Я должен был отвечать: «Пишу письма за границу».-- «Кому?» -- «Герцену».-- «О чем?» -- «О том, что наш царь помешался». Приходит к нам как-то Д. В. Григорович, и вот ему говорят, чтобы он спросил меня, чем я занят. Он спросил, а я ответил по-заученному. Он замахал руками, запрещая, чтобы я никогда так не говорил, потому что за это могут посадить в тюрьму. Этим и закончилась «политическая» шутка. Дневник свой, на листах писчей бумаги, не сшитых между собой, А В начал писать в половине 40-х гг. Каждую весну М П и Ал Вас уезжали на лето в Марьинское. М П хозяйничала в имении, а А В поселялся в своем флигеле и там продолжал заниматься литературой, редакцией «Библиотеки для чтения»; книги же получал из Петербурга, продолжал ведение своего дневника, в который вносил впечатления деревенской жизни, о посещении соседей, о приезжавших к нему и к матери его гостях. В хозяйство он не входил, только по освобождении крестьян он увеличил им земельные наделы против положенной нормы. К нему приезжали Григорович, Некрасов и Тургенев -- последние два ярые охотники. Они помещались в большой комнате флигеля, но бывали дома только утром и вечером, а весь день (кроме Григоровича) пропадали на охоте. Об этих посещениях есть сведения в Дневнике. Вечером они беседовали и занимались «чернокнижием», т. е. сочинением нецензурных стихотворений порнографического характера, писанных рукой Некрасова и Тургенева. В некоторых из них упоминаются приятели их: В. П. Боткин, Д. В. Григорович, М. Н. Лонгинов и др. 4 Есть предание, что Григорович написал в Марьинском часть своих «Рыбаков» 5 . |
| Гласника XI, 149, Памятников письма южных славян Шафарика стр. 74 и у Григоровича в Речи о Сербии прибавл. стр. 51). Относительно дальнейшей судьбы самого Шишмана известия не согласны, – по одним, он был умерщвлен, по другим – ему сохранена была жизнь (Румынская летопись в Речи Григоровича о Сербии прибавл. стр. 22, Гаммера Histoire de l’Empire Ottoman t. I, p. 89, col. 2 нач. и 102, col. 1). Один из сыновей его, по имени также Шишман, взятый вместе с ним в плен, после принял магометанство и сделан был губернатором одной из азиатских провинций (у Таймера ibid. р. 102); другой сын, по имени Фружин – Frusinns, убежал к венгерскому королю, от которого получил довольно значительные поместья в Темешварском Банате (Фесслера Geschichte von Ungarn, 2-го изд. т. 2, стр. 257 fin.; начало нынешних болгарских колоний Баната, вероятно, было положено спутниками Фружина, cfr Geschichte des Temeser Banats, von Leonh. Böhm„ Leipzig, 1861, Th. II, S. 245). 23 См. сербские летописи в Памятниках Шафарика стр. 74 и в Arkiv’e za povjestnicu jngoslavensku Сакцинского III, 17 нач. и Румынскую летопись у Григоровича в Речи о Сербии прибавл. стр. 25 (у Гаммера в Histoire de l’Empire Ottoman, t. I, 1. V, р. 88 sqq и I. VI, р. 102, fin. sqq, как кажется, Срацимир и Шишман перемешаны, и вообще известия не представляются надежными). По одним показаниям, Срацимир по взятии Виддина был лишен султаном престола, по другим – был оставлен на нем в качестве данника; если действительно был оставлен, то следует думать, что весьма не на долгое время. О дальнейшей судьбе самого Срацимира ничего неизвестно; сын его Константин, именовавшийся при нем младым царем (см. помянутое выше слово митр. Иоасафа), умер скитаясь вне отечества – по одним известиям в 1419 г., по другим – в 1422 г. (сербские летописи в Arkiv’e Сакцинского III, 18 и в Памятниках Шафарика стр. 76. – В первые годы правления, когда турки были еще далеко, Срацимир должен был ведаться с своими западными соседями венграми: в 1365 г. он был захвачен ими в плен и хотя скоро получил свободу, но от вассальства, при котором венгерские гарнизоны находились в его городах, мог избавиться с чужою помощью только в 1369 г. |
| Еще в 1861 году покойный академик Буслаев, познакомившись, благодаря любезности Б. И. Григоровича, с содержанием болгарских обличительных слов против народных суеверий под общим заглавием: «празницы бабыни илы о бабих баснех», признал эти обличительные слова замечательными данными для истории колдовства, и привел ив них незначительные выдержки 1 , По словами того-же академика Буслаева – история болгарских суеверий важна для разработки нашей старинной поэзии особенно потому, что во всей определенности дает понятие о том переходном времени, когда языческие предания, подчиняясь письменности, столкнулись с новейшими идеями и выразились в той нелепой смеси древнейшего с позднейшим, какую представляют теперь многие суеверные предания, обычаи, и почти все доныне ходящие в устах народа заклятия 2 . В 1867 г. академик Ягич в своей «Historija knjievnosti naroda hrvatskoga i srbskoga» (стр. 84) также указал на болгарские обличительные слова, направленные против народных суеверий, при чем отметил, что эти слова помещены в пергаменной рукописи сербского извода из собрания В. И. Григоровича. Такой пергаменной рукописи сербского извода с болгарскими обличительными словами в собраниях рукописей покойного В. И. Григоровича мы, в сожалению, не нашли. В 1882 г. В. Качановский в «Памятниках болгарского народного творчества» издал несколько отрывков из обличительных слов, касающихся тех же народных суеверий, по двум рукописям: 1) XVIII в., принадлежащей одному болгарину в селе Рыле; 2) XVII–XVIII вв., хранящейся в библиотеке Рыльского монастыря под 53. Издавая эти отрывки, проф. В. Качановский признает, что они писаны на народном западно-болгарском наречии. По его словам правописание в этих рукописях чисто звуковое. «Болгарские писцы XVII и XVIII вв., говорит он, потеряв традицию среднеболгарского письма, начали вполне верно переводить звуки слова на письмо: как говорили, так писали (стр. II–III). Таким образом проф. В. Качановский устанавливает огромное значение тех рукописей, по которым он издал отрывки, для истории болгарского языка и в частности – для западно-болгарского наречия. «Западная часть (Болгарии), говорит пр. Качановский, должна обратить на себя внимание того, кто-бы пожелал уяснить себе выделение Сербского наречия из старославянского языка (стр. I). |
| А13 Евангелие-апракос сокращенный, Московской Синод. библ. 28–64, писано на грубом пергамине, в л. 2 столбца, по 24 строки, на 134 л. XIV в. Правописание русское. Рукопись писана просто, неизящно. В месяцеслове 3 мая: ста ц феодсь. игмена печерь. 24 июля: убыеные ст мк бориса и глба Вкладная подпись по листам 2–16, имеющая значение жалованной грамоты и утверждающая за церковию, в которую положено это Евангелие, и землю, ученым описателям Моск. Синод, библиотеки кажется сомнительною. – Горский и Невостр., I, стр. 229–231. А14 Евангелие-апракос сокращенный, Моск. Синод. библ. 30–401, писано на плохом пергамине, в малый лист, два столбца, по 23 строки, на 132 л. конца XIV в. Правописание русское. Писец – Иоанн, как видно из записи на об. последнего листа. Список неисправный, с многими ошибками и пропусками. Из Ев. Марка нет 1, 1–8, 9–11; 15, 43–16, 8. Листы месяцеслова перепутаны. Они должны следовать в таком порядке: 102–115, 41 (после л. 41-го пропуск с 29 дек. до нед. по богоявлении), 42, 11–129. Сентябрь назван и по славянски: 24 июля: стою мку бориса глеба. – Горский и Невостр. I, стр. 232–233. Евангельский текст в сей рукописи нередко склоняется к второй редакции. А15 Евангелие-апракос сокращенный, Московского Публичного и Румянцевского Музея 1690 (из собр. В. И. Григоровича), писано на очень грубом пергамине, в 8-ку, в один ряд, по 21 строке, на 109 л. грубым болгарским полууставом XII в., с фигурными заглавными литерами и заставками, рисованными киноварью и красками. Рукопись приобретена Григоровичем в селе Бояне, близ Софии. Правописание среднеболгарское. – Первые 8-мь тетрадей и конец рукописи утрачены. Начинается еванг. чтениями по пятидесятнице и прерывается на Евангелии в 13 день октября. Из Ев. Марка имеются следующие чтения: 1, 35–44; 2, 1–12, 28–3, 5 (начало чтения в суб. 1 поста утрачено); 7, 31–37; 8,27–31; 34–9, 1; 9, 17–31; 10, 32–45; 15, 1–41, 16–32, 43–47. Любопытная особенность: после каждого чтения прибавляется: въ вкы ами. В месяцеслове сентябрь – руе. Рукопись весьма важная по языку, тексту и орнаментам. По отзыву Григоровича, текст Евангелия с признаками Терновской рецензии и написан на тщательно стертом граголическом письме (Статьи, кас. др.-слав. языка, Каз. 1852, стр. 62). На л. 16, внизу, под строками одно слово написано глаголицей. В рукописи довольно приписок на полях. Л. 5 горе теб. 27 об. . . теб продано понеже си лочст. 33 об. хь хь бе мои части моа. 38 об. тако ми мтре. 47 об. благословенъ еси ги бе ншъ ко прполови дло се. 73 об. а братие грбое слов пиш. 101: трдниче 102: лочсты продане каане(подобная запись и на л. 104). – Викторов, А. Описание рукописей В. И. Григоровича. М. 1879, стр. 7–8. Об орнаментах этой рукописи и о значении их для истории древнерусского искусства – в статье О. И. Буслаева: «Русское искусство в оценке французского ученого» (отд. оттиск из журнала: Критическое Обозрение, 1879, 2 и 5). |
| 1011 Тяжкая болезнь (паралич и т.п.) жены (или мужа) не может служить основанием для расторжения брака даже и в том случае, когда сего желают муж и жена (Ц.Вед. 1896, 29). Вообще под неспособностью к брачному сожитию закон в данном случае разумеет только физическую неспособность супруга к совершению полового акта. А потому всякие другие физические или нравственные дефекты, как то: сумасшествие, безумство (начавшиеся после вступления в брак), страдание венерическою и другими болезнями и т.п., делающие de facto супружеское сожитие невозможным, не принимаются за основания для расторжения брака (Сборн. цер. и гражд. зак. о браке, С.Григоровского, 233–234 стр.; Ц.Вед. 1905, 20; 1909, 2; сн. Ц.В. 1905, 42; 1909, 2). 1012 Для развода необходимо, чтобы неспособность к брачному сожитию была подтверждена освидетельствованием во Врачебном Отделении Губернского Правления, заключение которого должно быть утверждено отзывом Медицинского Совета Министерства Внутр. Дел (Учебн. рус. гражд. права., проф. Г.Ф. Шершеневича, 625 стр.). – Добиться необходимого при разводе по указанной причине врачебного осмотра можно только уговором подлежащего осмотру, так как закон никаких насильственных мер, в виде привода и т.п., в подобном случае не предусматривает (Ц.В. 1908, 32). 1013 По прошествии того же срока имеет право просить развода по указанной (т.е., добрачной) неспособности своего мужа и жена священника; дела подобного рода начинаются обычно подачею прошения в Консисторию или на имя Преосвященного (Ц.В. 1892, 1). – Супруг, виновный в нарушении супружеской верности прелюбодеянием, не лишается права на расторжение брака по неспособности другого супруга к брачному сожитию, но епархиальное начальство должно по данному вопросу, в каждом отдельном случае, испрашивать указаний Св. Синода, так как прямых узаконений относительно данного предмета в действующем законодательстве не имеется (см. подр. Сборн. цер. и гражд. зак. о браке и разводе, С.Григоровского, 234–235 стр.). – Жёнам самовольно оскопившихся дозволяется выходить в замужество за других, если пожелают и будут о том просить (см. П.С.З., 1824 г., 2 янв. 29722 сн. выше, 5 прим. к 1203 стр.), причем в данном случае собственно нет расторжения брака, а есть только простое дозволение одному из супругов, за оскоплением другого, вступить в новый брак, каковое дозволение даётся непосредственно епархиальным начальством (Сепар. опр. Св.Син. 31 янв.–25 февр. 1868 г., 249 Сборн. цер. и гражд. зак. о браке и разводе, С.Григоровского, 250–251 стр.). |
| Орнамент XII в. предлагают следующие болгарские рукописи: Охридский Апостол, Евангелие и Хиландарский Паремейник, все три в Московском Публичном музее (из собрания Григоровича), далее – Толковая Псалтирь в Императорской Публичной Библиотеке, Слепченский Апостол в библиотеке Верковича и часть той же рукописи в Московском Публичном Музее (из собрания Григоровича), Охридская Псалтирь вУниверситетской Библиотеке в Болонье; затем XII–XIII вв.: Орбельская Триодь в библиотеке 62. Г –из Евангелия XII–XIII в. Народной Библ. в Белграде 63–64. В –из Орхидского Апостола XII в. ГригоровичаМоск. Публ. Муз., 1695) Верковича, ичасть той же рукописи в Московском Публичном Музее (из собрания Григоровича), Охридская Псалтирь в Университетской Библиотеке в Болонье; затем XII–XIII вв.: Орбельская Триодь в библиотеке Верковича, Евангелие в Народной Библиотеке в Белграде и, наконец, там же отрывок из какой-то рукописи, отмеченной у г. Стасова только номером 207. Табл. II–VIII. Орнаменты Охридского Апостола – табл. II – выведены также, как и в Супрасльской рукописи, только чернилами, без красок, но отличаются от нее своей местной школой. Хотя и в них сильно господствует стиль византийский, но с примесью зарождающегося болгарского пошиба. Последний явствует, во-первых, в наклонности к колючкам или шипам; так, например, (рис. 63), в букве В принят столбик из византийского жгута –9 –, затем в углублениях овалов его, на византийский манер, помещаются перлы в виде шариков, как это представляют экземпляры буквы В на листах рукописи: 6 об. и 8, не взятые у г. Стасова, и, наконец, шарики заменены острыми клиньями, что и приведено г. Стасовым –10 (рис. 64), 11 –. Во-вторых, кое-где к архитектуре византийского столба, со жгутом по всему его протяжению, присоединяетсячудовищная фигура звериной головы, означающая овал, именно в изображениях букв В и Б –13, 17 –. Из них Б –17 –содержит (рис. 65) в своем овале еще нечто среднее между листвой и звериной мордой: это какая-то овальная фигура, с растительным завитком кверху, освещенная глазом, а вместо ушей служит ей пучок из листа с клиньями, вроде (см. выше, рис. 54) замеченного нами в двух листах рукописи XI в. в Московском Публичном Музее –1, 2 –. Указываю на это соответствие потому, что нахожу ему подтверждение в букве В, опущенной у г. Стасова, именно на л. 3: в ней верхний овал представляет явственное подобие звериной пасти с высунутым языком, то есть, с клином между двумя овальными вырезами листвы, имеющими вид широко раскрытых челюстей. Упомянутая выше в издании г. Стасова (рис. 66) буква В –13 – только в нижнем овале представляет чудовищную голову, и – замечательно – с ошейником, в верхнем же – какой-то бесформенный набросок, будто эмбрион или зародыш чего-то чудовищного; но в рукописи есть другое В, лист4, с двумя чудовищными головами: одна |
| И началась обыкновенная кордебалетная жизнь. Ну и что, что станцевал ведущую партию в «Дон Кихоте»? На следующий день я опять стоял с копьем. Как положено, 40-я линия. Потом опять «Дон Кихот», опять первая роль. Но я был счастлив просто от того, что танцую на сцене Большого театра. «Кармен» с Плисецкой Буквально через месяц ко мне подходит Асаф Мессерер и говорит: «Гедиминас, не хотите с Майей Михайловной станцевать “Кармен”?» Я: «Конечно, хочу». «Тогда приходите на репетицию». Это была моя первая встреча с Майей Михайловной Плисецкой. Она сказала: «Наслышана о том, как вы танцевали». – «Про шерстянки, – уточняю, – или про тореадора?» – «И про то, и про другое». Она репетировала со мной, как с равным. Это был восторг! И потом я танцевал с ней балет «Кармен» – через пять месяцев после прихода в Большой театр! Что может быть лучше? О чем еще может мечтать артист? А на следующий день после премьеры я опять стоял с копьем. И вдруг – новое счастье. Иду по коридору после бани в халате, в капюшоне, встречаю Юрия Николаевича Григоровича. «Стоять! Таранда?» Я снимаю капюшон: «Да, Таранда». – «Значит, смотри… Что ты думаешь о том, чтобы порепетировать у меня в новом балете «Золотой век»? Причем главную роль Яшки, а?» Я не понимал даже, что он со мной разговаривает. «Порепетировать? Я могу не только порепетировать, я могу потанцевать». Он: «Насчет потанцевать посмотрим, а вот порепетировать сегодня в семь часов вечера». И так это вроде бы в шутку… Я даже не понял, приходить мне на репетицию или нет. Вечером я всё-таки пришел и начал репетировать десятым составом балет «Золотой век». Григорович, как настройщик, играет камертончиком – дзинь, дзинь, и артист либо попадает в эту его ноту, либо нет. Если ты попал, он моментально выделяет тебя из толпы. И неважно, что я был пацан, что впереди стояли пять ведущих солистов, великих танцовщиков, – я попал, услышал этот звук. Однажды Григорович сказал: «Мне надо сделать прыжок, чтобы он ассоциировался с тигром». И все стали делать всё, что они умеют – и со де баски, и перекидные, тройные, четверные… Думаю: «Я этого не умею. Что делать?» Могу, конечно, подпрыгнуть, провернуться, но не так здорово, как они. Говорю: «Юрий Николаевич, есть прыжок тигра. Можно концертмейстера поставить на середину зала?» Выходит концертмейстер – невысокого роста, где-то 1,73–1,74. Я разбегаюсь, перепрыгиваю через него, проворачиваюсь в полете и падаю на спину. Встаю на ногу и стою. Григорович спрашивает: «Скорую вызывать?» – «Юрий Николаевич, я это могу сделать подряд раз сто». Подкинул вверх ноги и опять упал на спину. Встал. «Ты сумасшедший?» – «Нет, я еще не то могу!» Беру стул и на стуле падаю назад, и опять мне ничего. В борьбе нас учили падать на спину, ладонями гася силу удара, чтобы не получить травму спины или головы. То есть я показал несколько приемов падений, которые могу делать, как тигр, как кошка, как кто угодно. |
| ...а также китайское, западноевропейское... В штукатурных, а особенно лепных работах привлекает внимание элегантность профилей и жесткое, уверенное прочерчивание всех деталей. В этих же деталях следует отмечать наличие несколько натуралистической трактовки цветов, являющейся одной из характерных особенностей западноевропейской архитектуры середины XVIII в. Следует также отметить почти графически исполненный лепной орнамент фриза первого взгляда, в трактовке которого оказалось влияние мотивов китайского искусства, что тоже является отличительной чертой архитектуры XVIII в. Это влияние заметно и на характере трактовки трансформированных гирлянд на капителях пилястров. Все эти моменты, особенно в сочетании с орнаментацией в виде занавесок-фестончиков, свойственных западноевропейской архитектуре (Франция эпохи Людовика XIV) для внутреннего оформления интерьеров, здесь перенесены во дворовую архитектуру. Кроме того, именно трактовка этой орнаментики и архитектурной декорации вообще имеет какой-то католический оттенок, происходящий от архитектуры костелов. Сложность этого конгломерата стилевых влияний, которые мы видим в архитектуре колокольни Кирилловской церкви, вообще присуща творчеству Ивана Григоровича-Барского. Трагический финал В мае 1929 года уникальные здания Кирилловского монастыря, включая колокольню, были объявлены архитектурно-историческим заповедником, который должен был охраняться государством. По иронии судьбы, также в мае, но в 1936 году, правительством этого же государства было принято решение - снести колокольню. Разбор колокольни оказался невозможным, по причине прочности постройки. В ноябре 1939 г. она была взорвана. Так завершилась печальная судьба одной из лучших жемчужин из архитектурного ожерелья Ивана Григоровича-Барского. Ирина Марголина «Жемчужина Григоровича-Барского», «Вечерний Киев», 18 июля 1998 г. Комментарии и обсуждение Ваш комментарий будет первым. --> Административное деление приведено по состоянию на начало 2022 года. × Внести изменения в объект |
|
|
