| По словам адмирала В.А. Корнилова, которые приводит Бестужев, бомбардировка Одессы была «безуспешной, бесполезной и бесчеловечной». К лету 1854 года стало понятно, что наступление в глубь турецких территорий не получится — войска измотались, была угроза совместного англо-франко-турецкого удара (при поддержке враждебно-нейтральной России Австрии). Бои на других театрах военных действий — в Белом море, на Балтике и особенно на Камчатке — славы англо-французам не принесли. Поражение крупного английского подразделения под Петропавловском-Камчатским вызвало суждения о «несмываемом пятне позора на британском флаге». Однако в Крыму ситуация была совсем не такой. В сентябре 1854 года на узкой полосе суши между морем и озером Сасык близ Евпатории началась высадка союзных войск. Речь шла о 28 тыс. французов и 27 тыс. англичан. В начале 1855 года в войну вступит и Сардиния (впрочем, ее 15-тысячный экспедиционный корпус большого влияния на ход событий не окажет). 20 сентября двинувшиеся на Севастополь части сломили сопротивление русской армии близ речки Альмы (в ее честь был затем назван мост в Париже). Хотя войскам Меньшикова и удалось избежать полного разгрома, дорога на Севастополь была открыта. Город готовился к обороне — корабли в бухте были частично затоплены, чтобы не пустить флот неприятеля. Моряки с них стали участвовать в строительстве укреплений на Северной стороне. 25 октября русские одержали победу при Балаклаве — там находилась база английского флота. В «Долине смерти» рядом с поселком в ходе бессмысленной кавалерийской атаки погибли многие представители английской аристократии. Однако развить успех не удалось — попытка деблокировать Севастополь близ Инкермана провалилась ценой жизней 12 тыс. солдат и офицеров. При этом обороняющие город проявляли воодушевление. Участник событий Л.Н. Толстой, автор «Севастопольских рассказов», писал: «Во времена Древней Греции не было столько геройства . Войска отвечали: «Умрем, ваше превосходительство, умрем!», и это не был эффект, а на лице каждого было видно, что это не шутя, а взаправду». Но к весне 1855 года положение осажденного города стало еще более тяжелым — не хватало ни еды, ни боеприпасов. В июне 1855 года при обстреле Малахова кургана погиб адмирал П.С. Нахимов, ставший одним из творцов обороны города. К июлю в Крыму было уже около 200 тыс. союзников против 110 тыс. русских войск. Конец Севастополя |
| А Общественная палата поспешила зафиксировать ксенофобию и растущий русский национализм и даже усмотрела при этом проявления фашизма. Капитал, криминал, кланово-корпоративный и компрадорский олигархат, выражающий суть утвердившегося режима и его правящая элита не в состоянии понять, выразить и тем более целенаправленно решать законные и специфические жизненные проблемы молодежи, ее достойного самоопределения. По выражению Збигнева Бжезинского,- « Ваша элита - это клиенты наших банков, в которых они хранят свои сбережения под нашим контролем». Сообщения средств массовой информации звучат как сводки с театра военных действий, навязывают представление о каскаде нарастающих катастроф. Создается впечатление, что идет война, правда, не объявленная. А линия фронта пролегает в войне с народом, молодежью, будущим страны. После очередных трагических событий вновь всуе звучит призыв к единству. Но встает законный вопрос: кто мешает единению? Почему общество расколото по десяткам позиций и направлений экономического, социального, политического, идеологического, регионального и иного характера. Формируются новые зоны общественного противостояния, связанные с обострением социально-трудовых отношений, вопиющим беспределом в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Даже введение нового поясного времени послужило поводом волнений у жителей Петропавловска-Камчатского. Спрашивается, кто вносит смуту, раскол и вызывает противостояние в обществе: ВЫ? МЫ? ОНИ? Следует напомнить слова Спасителя по Евангелию от Матфея: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». И.А.Ильин раскрывает основание духовного о социального единства народа. Он обосновывает и формулирует главную, предметную и священную цель, придающую подлинный смысл жизни, ее высшую ценность. Единый и великий Предмет истории заключается, по Ильину, в служении некоему высшему Делу на земле, Божьему Делу, «прекрасной жизни» по слову Аристотеля; «киновии» по выражению П.А.Флоренского,т.е. |
| Село Ключевское. Конец XIX в. Перед моим взором в конце долгого путешествия возникли врезывающиеся в хмурое северное небо живописные горы, сопки и действующие вулканы. Из них наиболее запечатлелись в памяти угрюмые гиганты, окружающие Авачинскую бухту, огнедышащие вулканы – Авачинский, Корякский, Козельский, Вилюйский, Стрелочный и др. Наш дряхлый пароходишко «Амур» как бы устало накренился, когда мы по шатким сходням покидали его борт. Город был малолюден, неблагоустроен и имел захолустный вид. Полным контрастом его приземистым домишкам были могучие вулканы и покрытые снегом горы, обступившие Петропавловск с трех сторон. С непередаваемым волнением я шел по камчатской земле, но при этом я не мог не обратить внимания на возмутительно наглое поведение трех японцев, прибывших с нами из Хакодате. Они открыто несли свои фотоаппараты и какие-то другие приборы. Во все время стоянки «Амура» в Петропавловске эти «путешественники» фотографировали бухту, горы и прилегающие к городу окрестности, а также занимались геодезией, набрасывая на бумагу планы, рисовали карту, топографировали и измеряли глубину бухты. Короче говоря, хозяйничали как у себя дома. Возмущенный всем этим до предела, я не вытерпел и отправился к недавнему пленнику японцев, уже вступившему на пост помощника начальника уезда. Он отказался принять меня, но я буквально ворвался в его спальню, застав его лежащим в постели и читающим газету. Открыто и резко я высказал свое возмущение по поводу его унизительного положения в Японии, следствием которого явилось прибытие на Камчатку трех обнаглевших «путешественников» из Хакодате. Я потребовал от него, как русский патриот, принятия срочных мер для немедленного ареста японских разведчиков. Тогда этот типичный представитель царского правительства на далекой окраине Русского государства лениво привстал на локте, отложив газету в сторону, и безразлично ответил: – А ну их! Наплевать на все! Пусть делают, что хотят... Не стану я вмешиваться. Хватит с меня... С горестным чувством ушел я от предателя и изменника Родины. Мне стало ясно, какой позорной ценой он купил свое освобождение в Хакодате. А ведь таких «любителей легкой наживы» было много в те годы. В интересах личного благополучия они разбазаривали Россию, пренебрегая честью и достоинством русского сына Отечества. 5. Духовная православная миссия |
| Кушенька, моя милая! утешь меня. Учись хорошенько, молись Богу усерднее и перестань важничать и гордиться. И часто не сердись. Удерживай твою вспыльчивость; иначе худо тебе будет потом. Всем классным объяви от меня поклон и благодарность, и особенно-вашей маме. Прощай, Господь с тобою отныне и до века. Отец твой Иннокентий, Е. Камчатский. июля 8 дня 1849. Аянский Порт. Письмо 79 Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь! 143 Г. Генерал Губернатор Восточной Сибири, с которым я имел случай видеться в Петропавловске, между прочим, спрашивал моего мнения о том, будет ли удобно, если архиерейскую кафедру, семинарию и проч. вместо Аяна перенести в Петропавловский порт? На это я отвечал ему (простою запискою) следующее: «Главнейшее удобство перенесения Архиерейской кафедры из Ситхи в Аян представляется в том, что, если Аян будет главною пристанью для всех судов казенных и компанейских, плавающих в здешних, морях, тогда откроется прямое сообщение водою Аяна с Охотском, Тауйском, Ямскою крепосцею, Гижигою, Тишлем, Петропавловским портом, Удским краем и Америкою, и кроме того не менее 12 раз в год можно получать почту из России и отправлять туда. И потому, ежели будет устроено пароходное 144 сообщение Петропавловска с Аяном и в то же время не прекратится сообщение Петропавловска с Америкою и зимним путем через Гижигу с Якутском и, само собой разумеется, если правительство примет на себя издержки, потребные для устройства всего того, что будет признано необходимым по духовной части, и всем лицам Духовного ведомства, имеющим служить в Петропавловске будет положено от казны безбедное содержание, то я в настоящее время, со своей стороны, согласен с мнением: быть местопребыванию Арихерея, семинарии и Епархиальному управление в Петропавловске; но с тем, чтобы Якутская Область была причислена к Камчатской Епархии, а также и все места, которые вновь заселятся на востоке Сибири. Впредь же до времени, пока устроится новый город и порт в Петропавловске, и учредится пароходное сообщение с Аяном, – архиерею иметь местопребывание в Аяне (или Якутске) на тех основаниях, какие я представил своему начальству, и кроме того впредь до водворения арихерея в Петропавловске, производить ему от казны то же жалованье, какое он получает ныне, и сумму, потребную на наем служителей, не менее 20 или 16 человек (якутов); и посему просит Компанию немедленно приступить к построению домов в Аяне, (как она изъявила на то свое согласие 145 для архиерея, семинарии или училища и духовенства. Построение сих домов для казны не будет стоить ничего, а между тем, если не все, то некоторые здания могут быть удобно перевезены из Аяна в Петропавловск, чем соблюдется не мало выгоды для казны». |
| Москва по относительной дороговизне оказалась за пределами первой десятки городов 1 февраля. ПРАВМИР. Росстат опубликовал индекс стоимости жизни в населенных пунктах России за 2021 год, сообщает РБК. «Из 290 городов и поселков городского типа самые высокие цены зафиксированы в административном центре Чукотки Анадыре — там установленный набор из 264 видов потребительских товаров и услуг, стоит на 57% дороже по сравнению со среднероссийским значением. Этот город становится самым дорогим пятый раз подряд», — говорится в статистическом исследовании. В первой пятерке по дороговизне также города Якутии и Камчатского края — Зырянка, Мирный, Палана и Петропавловск-Камчатский. Москва по относительной дороговизне оказалась за пределами первой десятки городов, а Санкт-Петербург вошел лишь в четвертую десятку. Дешевле всего товары и услуги стоят в Назрани и других городах Ингушетии, а также в чувашском Канаше, населенных пунктах Мордовии и Саратовской области. Из данных Росстата следует, что в самом дорогом городе — Анадыре — товары и услуги более чем в два раза дороже, чем в самом дешевом — Назрани. Тем не менее в Москве средние денежные доходы одного жителя в третьем квартале 2021 года позволили бы купить 3,4 фиксированного набора потребительских товаров и услуг. В Якутии же на среднедушевые доходы можно приобрести только 2,1 фиксированного набора. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 3 февраля, 2024 22 января, 2024 28 марта, 2024 26 марта, 2024 25 марта, 2024 24 февраля, 2024 22 февраля, 2024 14 февраля, 2024 4 февраля, 2024 3 февраля, 2024 22 января, 2024 28 марта, 2024 26 марта, 2024 Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! |
| Меня распределили на Тихоокеанский флот, в город Петропавловск-Камчатский-53 (сейчас — Вилючинск), где была база подводных лодок. Курс у нас был большой — 120 человек, на Тихий океан поехало служить 50. — Приходилось ли вам вырезать аппендицит в кают-компании или делать другие операции, когда лодка находилась в тысячах километрах от берега? — Операции на кораблях и подлодках действительно делают в кают-компаниях, на обеденном столе, который трансформируется в операционный. Но современные подводные лодки уже имеют медицинские модули, которые представляют из себя обычную операционную, правда, в уменьшенном размере. К счастью, мне не пришлось оперировать, а мои однокашники удаляли аппендицит, это самая частая операция, которую делают в море. — А что было самым тяжелым? — Наверное, тяжелее всего было привыкать к внутренней обстановке на корабле. В подводной лодке стоит постоянный монотонный гул, который вначале сильно раздражает. Потом ты к нему привыкаешь и уже не замечаешь. Естественно, на подлодке неидеальная воздушная среда, несмотря на системы кондиционирования. Самое яркое мое впечатление после первого похода — ты выходишь на улицу и совершенно не понимаешь, что происходит. Нет шума, в ушах звон от этой тишины, воздух чистый и свежий, и ты им не можешь надышаться. Конечно, непросто жить долго в оторванности от близких и родных. Среди всех офицеров, служащих на подводных лодках, самые плавающие — доктора. Потому что они всегда в дефиците. Помню, мы из похода пришли, я из лодки вышел, на пирсе меня встречает флагманский врач, мой начальник медицинский. «Володя, видишь, лодка рядом стоит? Давай, иди на нее, поболтаешься в море еще две недельки». И ты выходишь в море еще на пару недель. — По чему вы скучали больше всего? — Камчатка и гарнизон — это всегда оторванность от материка. Даже живущие там говорят не «я лечу в отпуск в Москву или в Петербург», а «я лечу на материк». Есть Камчатка, а есть материк — конечно, это чувствовалось. Рыбы, икры, морепродуктов — сколько хочешь. А всем хотелось картошки и мяса, килограмм гребешков стоил по тем временам 2,5 рубля, а килограмм говядины — 10–15 рублей. Поэтому офицеры из отпуска на материке обычно с собой везли мясо, колбасу, сало. |
| Командировка в Смоленск Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся За в Бога не верящих внуков своих. К. Симонов Я приехал в Смоленск по делу, в командировку. К стыду своему признаюсь, что прожив полвека в Москве, объездив Россию от Санкт-Петербурга до Петропавловска-Камчатского, я впервые оказался в Смоленске. Сколько раз проезжал я мимо него, глядя из окна поезда, не видя ничего кроме вокзала и близ стоящих зданий… И вот, наконец, я здесь по-настоящему. Много раз, читая о старинных и более близких нам событиях русской истории, я замечал, что Смоленск оказывался в самой их гуще. Но все эти яркие, кровавые и героические события не обретали в моей душе зримого образа реального города, его улиц, жителей, памятников, храмов… Он оставался для меня чужим – «литературным», «летописным» городом из книг, учебников и путеводителей. И вот наконец выдалась возможность приехать и увидеть все самому, пройти по его мостовым, коснуться рукою его камней, вдохнуть воздух его славы, поклониться честным могилам и святым церквям… Когда я приехал в Смоленск, стоял конец сентября, дождливый и холодный. Временами выглядывало солнце – ненадолго, словно возвращалось лето, но потом его опять закрывали тучи, снова начинал моросить мелкий противный дождик… Первым делом я пришел в Лопатинский сад – городской парк, разбитый на месте Королевского бастиона – земляного вала, возведенного в проломе кирпичной крепостной стены, опоясывающей город с XVI века. Замкнутый в плане бастион с внутренней стороны стены когда-то окаймлял широкий ров, превращенный теперь в городской пруд для езды на водных велосипедах. Пока я осматривал и фотографировал скромный памятник генерал-майору Антону Антоновичу Скалону, погибшему 5 августа 1812 года при обороне Смоленска, мимо меня к мосту через пруд успели поочередно пройти несколько свадебных процессий: счастливые молодые пары в сопровождении веселых друзей. «Наверное, в Смоленске так принято, – решил я. – В день свадьбы все приезжают сюда». По новомодному обычаю, замеченному мною в столице и других русских городах, перекинутый через ров пешеходный мостик превратился в место паломничества новобрачных, которые увешали его перила большими и маленькими «замками счастья». Их крепость и неразъемность в сочетании с именами молодоженов на них должны, видимо, символизировать прочность и нерушимость брачных уз – зыбкую надежду современного человека хоть как-то предохранить от развала слабеющий институт брака. |
| @font-face font-family: " YS Text Variable " ; src: url( " " ) format( " woff2 " ); font-weight: 400 700; font-display: optional; @import url( " http://fonts.googleapis.com/css2?family=Fira Sans:wght@400;500;700&display=swap " );@import url( " " );@import url( " " );@import url( " " );@import " " #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Лапоть по карте (о приблизительности в истории и геополитике) Сергей Пономарев 00:49 13.03.2010 949 Время на чтение 10 минут Есть такое выражение: «лапоть по карте». Обычно так говорят дальневосточники, отвечая москви чам, утверждающим, что какой-то наш восточный или сибирский город находится поблизости от другого. «Ну, у вас там Владивосток ведь где-то рядом с Петропавловском (Камчатским)?» – полувопросительно – полуутвердительно спрашивает москвич. «Как бы не так!» – отвечает провинциал. «Между ними лапоть по карте!». Можно сказать, что лапоть – это единица картографического измерения для людей не очень сведущих в географии. А если взять более широкий смысл, то это одна из устойчивых национальных единиц приблизительных измерений. Двоюродный брат русского «авось». |
| Выехав, долго ползли вдоль крутого склона, повсюду осыпи, чуть ли не на рельсах валяются огромные валуны. Невольно задумываешься о некоторой относительности крепости крыши… Проследовали через мост, охраняемый солдатами – подступы ограждены колючей проволокой, и по обоим берегам реки стоят вышки, на которых в касках и бронежилетах (это в такую-то жару!) стоят солдаты, улыбаясь проезжающим поездам. В идеале, все мосты здесь должны охраняться, потому что у каждого стоят вышки и остатки колючей проволоки, но из множества встреченных ранее, это первый с людьми. Стемнело и я заснул. Проснулся, когда пришел поммаш следующей бригады и немного пораспекал меня за то, что я просто так путешествую, сам по себе, что меня никто не послал, и что у меня нет никакой официальной бумаги. Продолжаю спать. День двадцать второй. 21.07 Проснулся перед самым Комсомольском, еле успел собраться. Помощник машиниста подсказал, как найти вокзал, это оказалось не очень красивое (после некоторых БАМовских) серое здание. Через несколько часов будет пассажирский на Владивосток, как раз успею позвонить домой и еды купить. На трамвае доехал до переговорного пункта… а в Москве сейчас поздний вечер, разница 7 часов. Город конкретный, широкие улицы, невысокие серые дома, как на кадрах давно забытых фильмов. Час еще ходил по вокзалу в ожидании поезда… когда же нашел начальника, он сказал, что путешественников не берем, что есть касса для этого, ничто его не пробрало. Значит, да здравствует автостоп! Выезд на Хабаровск здесь недалеко, быстро доезжаю до ДПС, откуда, перед мостом на Амур, и начинаю ловить машины. Амур – очень красивая река, даже захотелось сплавиться по нему куда-нибудь к устью до Николаевска-на-Амуре. Он течет, извиваясь меж скал, от места слияния китайской речки Аргунь и русской реки Шилка, что недалеко от Сковородино, до впадения в Амурский лиман напротив Сахалина. Китайцы называют Амур «Черный дракон». Вплоть до Хабаровска Амур является границей между Китаем и Россией. Берет меня семейная чета, правда, недалеко, но очень интересно. По дороге оказалось, что у них есть хорошая подруга, «тоже такая же сумасшедшая, тоже любит палатки и пр.», и живет она в Петропавловске-Камчатском, и работает там где-то на телевидении. Попросили передать ей привет, сказав, что она наверняка что-нибудь подскажет, поможет. Ну вот, теперь, уже хоть кто-то знакомый (ну пусть даже еще и незнакомый) на Камчатке есть! |
| Однако эти и многие другие радостные моменты в моей пастырской деятельности порой отравлялись совершенно нелепыми обидно невежественными случаями. Однажды попал мне в руки петербургский еженедельный журнал «Всемирная панорама» 97–98 за 1910 год). И хотя на обложке его были изображены на фоне гор, лесов, морей и рек мчащиеся поезда, рассекающие океанские волны пароходы, пролетающие под облаками дирижабли, а по суше метались воинственные индейцы с томагавками и перьями в волосах, а также эскимосы на санях в собачьей упряжке и т. д. и т. п., но, по-видимому, ни редактор, ни сотрудники этого столичного издания с претенциозным названием «Всемирная панорама» не знали толком о том, что делается у нас в России, в частности на одной из ее окраин – Камчатке. Им ничего не было известно об этом полуострове, свыше двух столетий принадлежавшем русским; о той Камчатке, где в 1854–1855 годах отважный малочисленный гарнизон героически отразил нападение англо-французской эскадры, позорно бежавшей от наших берегов. Только невежеством можно объяснить появление в этом журнале снимка, изображавшего величественную бухту с раскинувшимся на гористом побережье городом Петропавловском-Камчатским с подписью: «Город Петропавловск Камчатской области, основанный иеромонахом Нестором». Вот как знали в царской России Камчатку! Должен признать, что в 10-х годах нынешнего века о забытой власть имущими людьми Камчатке заговорил в Петербурге скромный иеромонах Нестор и тем самым как бы вторично «открыл» ее. Во время одного из моих пребываний в Петербурге я посетил виднейшего в те годы журналиста М. О. Меньшикова, бывшего некоторое время редактором весьма влиятельной крупной газеты «Новое время». Я попросил его написать о Камчатке, о нуждах ее населения. Он взглянул на меня с презрительной усмешкой и сказал: – Зачем вы, о. Нестор, бросаете «русское дело» здесь, в центре России, и уходите куда-то в далекую, никого не интересующую Камчатку, к отсталым, диким язычникам, ее населяющим? – Не забывайте, – ответил я ему, – что жители Камчатки такие же люди, как и мы с вами. |
|
|
