| Митрополит Иларион: В принципе, я согласен с Вашим анализом, но я думаю, что эта тема должна стать предметом наших переговоров с вашими учреждениями. Нужно понять, где заканчивается наша ответственность и где начинается ответственность ваша. С одной стороны, я считаю неправильным, чтобы, например, священнослужитель превращался просто в тюремного работника, получал бы жалованье от пенитенциарных учреждений — в этом случае у него не будет авторитета среди той паствы, каковой являются заключенные. Он должен приходить именно по своей воле, он должен приносить людям свет Христовой веры, приносить им радость, и люди должны понимать, что он приходит к ним во имя Божественной любви, а не ради жалованья. А.М. Величко: Полностью с Вами согласен. Митрополит Иларион: Конечно, архиерей должен поощрять таких священнослужителей. Это не должно восприниматься просто как хобби: «Закончил дела на приходе — если осталось время, сходи еще и в тюрьму». В этом смысле у нас должны быть тюремные священнослужители, то есть те, для которых окормление заключенных является их основным послушанием. А.М. Величко: Владыка, позвольте затронуть еще одну не самую приятную перспективу. Как показывает статистика, почти 76 % мужчин (все-таки они доминируют в местах не столь отдаленных) полагают себя принадлежащими Русской Православной Церкви. Но, тем не менее, почти 50 % преступлений совершаются ими по выходе на свободу повторно в течение года, порядка 30 % — на второй год после освобождения и 15 % — на третий. Динамика, как видите, затухающая. Тем не менее, я знаю из рассказов священников, с которыми встречался, что даже их помощники из числа осужденных, которые активно помогали им в духовном окормлении остальных осужденных, по выходе на свободу срываются. Митрополит Иларион: Мы не можем все это списать на недостаток пастырского окормления. Когда человек попадает в тюрьму, это уже крайняя степень безнравственности: преступление — это уже последний этап в длительном пути развития человеческой личности, когда эта личность развивается не в ту сторону. |
| Вообще, как я сказал, уничтожение памятников входит в программу действий гг. коммунаров. На Тульском оружейном заводе был поставлен очень хороший памятник Петру I, основателю завода. Петр изображен рабочим, кующим железным молотом оружие. Так и этот памятник Царскому Работнику сломали до основания – уничтожили след. Где, мол, ему равняться с теперешними работниками… Куда они выше… Петра. Где ему за ними?.. Д.” (Там же, 13 октября 1923 г., Глава 36. Положение детей в Советской России “В сентябре в Москве слушалось в уголовном народном трибунале характерное для времени дело по обвинению в разбое трех гимназистов. Воспитанники Борисоглебской гимназии (Тамбовской губ.) Карелин, Игумнов и Величко явились на квартиру своего товарища Варежкина и предложили ему сыграть партию в шахматы с тем, что проигравший застрелится. Партия началась, Варежкин проиграл, но стреляться не пожелал. Товарищи попробовали его задушить, но не смогли, и тогда 16-летний Карелин застрелил Варежкина из револьвера. На выстрелы прибежала в комнату гжа Варежкина – застрелили и ее, наконец, в кухне нашли перепуганного младшего Варежкина, гимназиста 11 лет, застрелили и его. Квартиру ограбили; уходя, заметили, что старший Варежкин и мать его живы; за отсутствием патронов раненых начали добивать штыком, нанеся каждому около 20 ран. Преступление более месяца не было раскрыто и обнаружилось случайно. Карелин, вздумав реализовать ценности, вошел в соглашение с кондуктором железной дороги, который отвез их в Тифлис и там обменял на рис и спирт. При распределении прибылей была обижена любовница кондуктора и она-то и донесла о преступлении. По приговору суда Величко и Игумнов были присуждены к расстрелу, прочие к десятилетнему тюремному заключению. Таковы нравы советской молодежи!” (Новое Время, 30 ноября 1923 г., А вот положение малолетних детей, сознательно обрекаемых советской властью на вымирание. “Советские “Известия” не делают особой разницы между нашествием саранчи и сусликов и… детей. И то и другое цинично оценивается с точки зрения стихийного бедствия, с которым нужно бороться едва ли не одинаковыми средствами. |
| Председатель Синодального отдела по социальному служению принял участие в дискуссии о проблемах ресоциализации заключенных 20 марта 2012 г. 17:24 Вопрос ресоциализации заключенных стал основным в ходе дискуссии представителей Церкви, Федеральной службы исполнения наказаний России, властей Смоленской области и активистов общественных организаций, прошедшей в Смоленске 19 марта 2012 года. Во встрече приняли участие председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон , заместитель директора ФСИН РФ А.М. Величко, губернатор Смоленской области С.В. Антуфьев и председатель Общественного совета при ФСИН России кинорежиссер В.В. Меньшов. В начале мероприятия состоялся показ документального фильма «Разбойник благоразумный», созданного при участии Благотворительного фонда «Святого мученика Вонифатия». Фильм рассказывает о том, как заключенные приходят к Православию и, освободившись из мест лишения свободы, при помощи Церкви возвращаются к нормальной жизни. В ленте приведены фрагменты бесед священников с осужденными, показываются картины повседневной жизни поселений при храмах и монастырях, в которых живут и работают освободившиеся из мест заключения. Говоря о том, как пробудить веру в сердце преступника, епископ Пантелеимон отметил: «Православие — это приобщение ко Христу, узнавание Христа. И пока мы не научились говорить о Христе другим, пока не знаем пути, как узнать Христа живого, воскресшего, здесь пребывающего, до этих пор не будет действовать православная вера в сердце человека. Об этом пути ко Христу, узнавании Христа, как раз и есть этот фильм. И это путь, который открыт для каждого из нас». С особыми словами архиерей обратился к сотрудникам областной системы исполнения наказаний. Владыка подчеркнул, что поддержка со стороны Церкви необходима им для того, чтобы не утратить нравственные ориентиры из-за ежедневного пребывания в жестокой тюремной среде. По словам А.М. Величко, существующие статистические данные неутешительны: до 85% граждан, вышедших на свободу из мест заключения, вновь становятся на путь беззакония. В этом есть и доля вины общества, встречающего бывших заключенных равнодушно, а зачастую и враждебно. Замдиректора ФСИН привел положительный пример созданных при участии Русской Православной Церкви приютов и «домов на полпути», в которых бывшие заключенные адаптируются к нормальной жизни, ощущают себя полноправными членами общества. Подобные реабилитационные центры действуют в ряде регионов страны, но существовать только за счет пожертвований, взносов благотворителей или самостоятельно заработанных средств им крайне сложно, им нужна государственная поддержка. |
| Автор, священник и декан, пользовался также известями, которые слышал от очевидцев, но украсил слишком свой рассказ риторикою; вообще, упомянутый прежде дневник достоин больше доверия. Для описания Черной Роды в Нежине, где избран был Бруховецкий, служил, кроме летописи Самовидца, рассказ другого очевидца, Гордона, помещённый в его дневнике, изданном по-немецки г. Посельтом, под названием: «Tagehuch des generals Patrick Gordou> . Кроме этих источников, для дел малороссийских того времени служили источниками: «Летопись Самовидца), летопись Грабянки и летопись Самуила Величка. Из них, «Летопись Самовидца» писана человеком казацкого звания и участником описываемых событий, и притом с беспристрастием; для этого периода, как вообще для истории Малой Руси второй половины XYII века, она есть важный источник. Летопись Грабянки – компиляция разных книг и рукописей, составленная уже в XVIII веке для этого периода, немного представляет важного, при имении других более непосредственных источников. Что касается до летописи Величко, то этим источником можно пользоваться не иначе, как с крайней осторожностью, потому что в нём попадается много анахронизмов и явно позднейших вставок. Наконец, для изложения отношений Малой Руси к центральной части, служили официальные грамоты того времени, напечатанные в Полном Собрании Законов (т. I) и в III томе собрания государственных грамот и договоров. 4 Черкасского Одинца, каневского Лизсгуба, белоцерковского Кравченко, паволоцкого Богуна, уманского Ханенка. и Грицка гуляницкого (бывшего нежинского). 6 Это известие находится у Величко. Польские современные историки передают этот рассказ ещё в более резком виде. В «Истории Яна Казимира», неизвестного автора говорится, будто Шереметев, обращаясь к иконе Спасителя, воскликнул: – Не буду тебя считать Богом и Спасителем, если ты мне не дашь в руки польского короля, чтобы я его мог отдать великому государю. – Когда окружавшие заметили ему, чтобы он не богохульствовал, Шереметев разгневался на них, а потом смеялся, «как будто что-нибудь доброе сделал». |
| Животные любили Соловьева. С собакой Величко Мартышкой у него были «приятельские отношения». Она не отходила от него и целыми часами просиживала в его комнате, прислушиваясь к скрипению его пера. В письмах к Величко Соловьев не забывает «пожать лапу Мартышке». «Что такое собаки? — говаривал он, — по–моему, это не собаки, а какие-то особенные существа». Как только он водворялся в номере гостиницы «Англия», в оконные стекла начинали биться десятки голубей. Когда он поселялся у Величко — голуби прилетали туда вслед за ним. В наружности Соловьева было что-то монашеское, иконописное. При всей своей безграничной доступности и простоте в обхождении он все же был человеком из другого мира: тонкая стеклянная стенка отделяла его и от светского общества, в котором он любил бывать, и от кружков либеральной интеллигенции, которые считали его «своим». Казалось, что он до конца отдается философии, публицистике, це рковно–политической и общественной работе, и в то же время чувствовалось, что все это не самое настоящее, не «последнее» в нем. Во всей своей блестящей и разносторонней деятельности он был не дома. «Вот уж был странник в умственном, идейном и даже чисто бытовом, так сказать, жилищном отношении», — пишет Розанов 81 . «Он пробирался в щелочку, садился пугливым гостем, готовым вот–вот вспорхнуть и улететь со своим двусмысленным смехом». Во всем облике Соловьева чувствовалась священническая наследственность. Прозорливый В. В. Розанов подметил эту особенность. «Дедовская священническая кровь, — пишет он, — отразилась в Соловьеве. Он был какой-то священник без посвящения, точно несший обязанности, и именно литургические обязанности, на себе. Точно он со всеми говорит–говорит, а вот придет домой, наденет епитрахиль и начнет готовиться к настоящему, должностному, к завтрашней службе». Соловьева нередко принимали за духовную особу. Когда он жил в Финляндии, в отеле Рауха, кучер, возивший его на вокзал, питал к нему благоговейное почтение; слыша, что все называют Соловьева «Herr Professor», он переделал это название в «отец Парфенсон»; для него Соловьев был чем-то вроде старообрядческого архиерея. |
| - Не знаете ли, кто такой барон Теттау? - Да, знаю, он офицер Генштаба и русофил, отчего и уволен в отставку. При этом неожиданном ответе нужно было видеть выражение лица прокурора: он сделал смешное движение рукой, но это ни к чему не привело - он должен был рассмеяться. Как не юрист, я не могу рассудить, насколько г. председатель оказался на высоте своего положения с формальной стороны. Но как простой смертный я сомневаюсь, закономерно ли было обрывать на каждом шагу защиту и показания свидетелей, говоривших в мою пользу, не допускать оглашения документов, имеющихся в следственном материале, и вместе с тем не останавливать обвинителя в некорректных выражениях и вообще в его вызывающей манере, что отмечалось даже в газетных отчетах из зала суда. По кассационной жалобе Правительствующему сенату можно убедиться, какая масса вопиющих, прямых нарушений законов правосудия допущена и совершена председателем. В роли добровольного свидетеля появился на суде инженерный генерал Величко, находя это судилище местом, в котором ему удобно сводить счеты со своим бывшим начальником. По окончании показания этого свидетеля г. председатель предложил ему вопрос: - Скажите ваше личное мнение: были ли мы подготовлены к войне? Такой вопрос озадачил даже свидетеля, и он переспросил: - Мое личное мнение? - Да, - ответил Таганцев. Тогда Величко стал излагать личное свое мнение, превратившись из свидетеля в эксперта. Затем как бывший долгое время прокурором сенатор Таганцев, должно быть, по привычке, забыв, что он исполняет обязанность председателя, в своей напутственной речи присяжным в течение трех часов уговаривал их, склонял, а вернее «соблазнял» к обвинению. Каждого же из свидетелей он предупреждал, что просит говорить «правду, одну только сущую правду», а сам, в своей обвинительной речи, усердно повторял уклонение от истины прокурора Носовича и лжесвидетелей. Если к этому добавить, что на три дня присяжные были отпущены домой, что у них на руках был обвинительный акт, то картина незакономерности этого судилища будет полная. |
| С докладом на круглом столе выступил доктор юридических наук Алексей Михайлович Величко. Он рассказал об основных идеях своего труда применительно к проблематике, озвученной в названии круглого стола. По мнению Величко, основами византийской государственности можно считать три базовых принципа. Первый принцип — Византийская империя была теократическим государством. Это значит, что главной целью государства являлась организация спасения населения, приуготовление народа к жизни в Царствии Небесном. Второй принцип — единство Церкви и Государства, которые существовали как самостоятельные институции, но находились в тесном взаимодействии. Третий принцип — главенство императоров Церкви. На этом третьим принципе докладчик остановился подробно, поскольку он вызывает разночтения и дискуссии, особенно в современных условиях. Он напомнил, что ещё первый император Византии, святой равноапостольный Константин, называл себя внешним епископом Церкви, подчёркивая особый статус византийского императора. А другой святой император Юстиниан разработал известную концепцию симфонии властей — учение о священстве и царстве, как двух дарах Бога человеку, их задачах и функциях. Он отметил, что в Византии не было даже принято судить императоров, виновных в преследовании Церкви, настолько благоговейным было отношение к самому титулу Императора. Рассказав об особенностях функционирования политической системы Византийской Империи, докладчик подробно остановился на реализации этих принципов в жизни Московского государства. По его мнению, главным недостатком Московского царства являлось то, что Москва воспринимала себя скорее не как продолжателя, а как заместителя Византии. Москва пыталась заместить Византию. Отсюда возникло и такое скептическое, а то и критическое отношение к грекам в русском обществе. Но, на взгляд докладчика, Московское царство не соответствовало той задаче, которую оно на себя взяло. Он видит главную проблему в том, что на московской почве не было выработано представления о достоинстве личности. Отсюда, такое пренебрежение и к правовым нормам существования общества, и к правам человека. Отсюда и существование такого унизительного социального института, как крепостничество. |
| О лит. даровании И. свидетельствуют его стихотворения, написанные на разговорном укр. языке и посвященные событиям, в к-рых епископ принимал участие. В стихотворении, рассказывающем о Венской битве 1683 г., когда И. был ранен в плечо («Послухайте, що з вас живо»), повествуется о героизме и потерях, понесенных польск. войском. В конце звучит призыв ко всем христианам Речи Посполитой объединиться в борьбе против мусульман. И. обращается, в частности, к запорожским казакам: «Запорожцы, станьте з нами, адже буде Бог за вами». Почти идентичное по содержанию стихотворение было составлено И. как критика гетмана Самойловича за отказ последнего от участия в Венской битве. В виршах содержатся следующие слова: «Жалься, Боже, на гетьмана Самойловича Ивана, що заказал христианам пойти против бусурманов». Это стихотворение вошло в «Летопись Самуила Величко» ( Величко С. В. Летопись событий в Юго-Западной Руси в XVII в. К., 1851. Т. 2. С. 536). По мнению М. Возняка, И. также является автором стихотворения «Ой летила голубонька з Украины», впосл. ставшего народной песней ( Возняк М. Ykpaïhcьki nichi збiphuka Чарторийських// Он же. Mamepiaлu до icmopiï укр. nichi i bipшi: Тексти, зaмimku. Льbib, 1913. Т. 1. С. 20-22). Арх.: Арх. СПбИИ РАН. Кол. 52. Оп. 1. 207. Л. 13; ГА Тернопольской обл. Ф. 258. Оп. 3. Спр. 1254; НБУВ ИР. Ф. 18. 73, 76-79, 83, 88-89, 91, 98, 101, 106, 111-112, 120, 127, 137, 159, 167; ЛНБ. Biддiл ркп. Ф. 3. Спр. МВ-129, МВ-354, МВ-373, МВ-390, МВ-657/28; Ф. 77. Оп. 4. Спр. 981; Ф. 141. Оп. 1. Спр. 527/III; Там же. Biддiл piдkichoï книги. Ст-190; НМ (Л). Biддiл piдkichoï та стародрукованоï книги. Ркк-89, Ркк-90, Ркк-99, Ркк-151, Ркк-797, Ркк-870, Ркл-16, Ркл-21, Ркл-22, Ркл-23, Ркл-24, Ркл-25, Ркл-58/1, Ркл-58/2, Ркл-58/3, Ркл-58/5, Ркл-58/6, Ркл-61, Ркл-85, Ркл-138, Ркл-141, Ркл-142, Ркл-609, Ркл-741, Сдк-694, Сдк-701, Сдл-21; ЦГИАЛ. Ф. 5. Оп. 1. Спр. 189; Ф. 9. Оп. 1. Спр. 418-419, 461, 491; Ф. 129. Оп. 1. Спр. 738-739, 753, 773, 784, 786, 806; Ф. 201. Оп. 4б. Спр. 3142; Ф. 765. Оп. 1. Спр. 49, 76; AGAD. Archiwum Radziwiów. Dz. V. Sygn. 15911; LVIA. F. 634. Ap. 3. Bylu I. 386. |
| Приговор уничтожающий. Приговор подвижника, не рассмотревшего в Оптиной пастырства. Оптина – пастырство плюс подвижничество. Владыка Игнатий – подвижничество плюс пастырство. Владыку Игнатия понимаем по древним отцам и пустынникам, Оптину воспринимаем по древним пастырям со Златоустом во главе. Оптина чтила и чтит владыку Игнатия, как великого делателя и учителя иночества. Владыка Игнатий отказывает Оптиной вообще в иноческой жизни, приравнивая её к миру. Это не случайно... Не успею ничего больше. Простите. Обязательно напишу снова. Большое письмо второй раз трудно. Но времени сейчас нет. Конец сентября 1931 г. Сердечное спасибо Вам, родная моя Т[аня], за память обо мне ко дню преподобного. Не унывайте. Вот когда, наверно, чувствуете, что у каждого своё устроение и своя мера. Это Вы и раньше знали, сейчас же Вы опытно познаете это на себе самой. Поэтому не унывайте, усердно прошу Вас. В частности с Е. С. 773 мне показалось по письму, что это Вам особенно больно. Но ведь она-то к Вам исключительно хорошо относится – ведь это её внутреннее чувство. Т[аня], всем выход[ить] замуж трудно, вот и Вы тоже подлежите применению этого закона. Вот и всё. Так и смотрите. Для души же это великий опыт. Спасибо сердечное за окантовку. Я уже её повесил. За книги тоже, их получил, за Величко 774 , что узнали […] 775 . Передайте мою благодарность папе и маме. Пожалуйста, напишите мне о Боре. Как он? Простите меня за всё. Люб[ящий] Вас. Октябрь 1931г. Т[аня], моя родная. Не стою, не стою я такого внимания. Спасибо Вам за всё. В наш день 776 получил заказную банд[ероль] (...) и, главное, Ваше большое послание. За последнее особенно благодарю. Постараюсь, в свою очередь, всё исполнить, хотя некот[орое] и очень мне трудно: я разумею очерки богосл[овия]. Вам вот легко даётся набросать в десятках строк характеристику исповеди и псих[ологического] анализа. Набросать не только верно, но и очень складно. Я же отвык. Вы берёте, в сущности, мою мысль, помните, как говорили в связи с физиологией духа Васильева, развиваете её, и как хорошо. Я бы много мог из богослуж[ения] дать отдельных мыслей, наблюдений, а вот цельное мне трудно. Может быть, здесь есть 50% самол[юбия], не изжитого ещё, 50% лени и неумения работать. |
| А.М. Величко XLV. Император Константин VII Порфирородный (945–959). Единоличное правление Глава 1. Царствие ученого-императора Новый император, только по прошествии двух десятилетий получивший право на единоличное правление, являлся к тому времени уже зрелым человеком – ему исполнилось 40 лет. Он был высок ростом, широкоплеч, розовощек, красавец с орлиным носом. Константина Порфирородного выделяли прирожденное благородство, приветливость в общении с людьми и незлобивость. Царь отличался спокойствием и выдержкой, любил хорошо поесть и выпить вина. Щедрый к друзьям и незлопамятный к врагам, он очень нравился византийцам 391 . Возможно, он был менее деятельным, чем другие выдающиеся Византийские василевсы, и занимался государственными делами не больше, чем литературными и научными трудами. При помощи целой армии писцов царь составил многочисленные сборники по практически всем отраслям наук. Никто и никогда не мог похвастать таким количеством трактатов по истории, дипломатии, правоведению, агиографии, медицине, агрономии, естествознанию и хирургии, как Константин Порфирородный. Кроме того, император был страстным коллекционером и великолепным художником. Это был своего рода сибарит, но полный чувства царского достоинства и прекрасно понимавший свои обязанности перед Римским государством. Все отмечают, что василевс являлся прекрасным кадровиком, замечательным управленцем и чутким, незлобивым, неизменно-учтивым правителем 392 . В целом царствование императора Константина VII Порфирородного начиналось, несмотря на неоднократные попытки (хотя и безуспешные) Константинопольского патриарха Феофилакта и старых друзей Романа Лакапина вернуть Стефана на царство, довольно спокойно и успешно в военном отношении. Хотя арабы на Востоке и Западе по-прежнему беспокоили Византию, зато болгары, царь которых св. Петр демонстрировал миролюбие, не собирались воевать. Армения в годы его правления жила в условиях, пожалуй, самого мирного периода в истории своей государственности. Желая ликвидировать венгерскую угрозу, Константин Порфирородный предусмотрительно завязал дипломатические отношения с Западным императором Оттоном I Великим. Уже в 945 г. он направил к нему посольство, а в 955 г. поздравил по случаю победы германских войск над венграми под Аугсбургом. |
|
|
